-1-
Аоки слышала, как капитан шестого отряда молча удалялся от ее камеры. Теперь она снова вернется к своему мысленному самобичеванию. Ее жизнь — это не самый интересный рассказ на полтора часа. И кто о ней вспомнит? Кучики Бьякуя? Эти воспоминания не принесли ему радости, без особой на то надобности он бы и не вспоминал о ее существовании. Рангику Мацумото? Она предпочтет не вспоминать. Гриммджоу? Жив ли он вообще? Айзен Соске? Ему не позволит его гордыня. — На тебя смотреть противно, — знакомый недовольный голос заполнил все сознание Кимико. Ее меч был далеко, лежал где-то запечатанным, но их связь была все еще крепка. Кокурю пожирала ее реацу много лет, оставляя взамен свою. — Как же ты любишь себя жалеть. Ты — дура, если готова сгнить здесь ради этого слабака. — Как будто тебе есть до этого дело, — женщина повернулась на бок, лицом к холодной каменной стене. — Это — мое решение, не твое. И если мне не изменяет память, ты должна мне повиноваться. — Я и повинуюсь! Я лишь высказываю свое мнение, — в темноте, окружающей синигами, появилось бледное женское лицо. Глаза горели алым пламенем, пухлые губы недовольно кривились. — Мне противно от того, что ты моя хозяйка! — Мне тоже противно, что я твоя хозяйка, — прохрипела Кимико. — В других руках от тебя было бы больше пользы, чем в моих… Но сейчас нет никакого смысла говорить об этом. Теперь я собираюсь сойти с ума и умереть здесь с шизофренией, галлюцинациями и… — …скукой, климаксом и маразмом, — закончила за нее Кокурю. — Что тебя так растоптало? Почему стала тенью, пустой оболочкой себя прежней? — Разве это не должно тебя радовать, м? Теперь ты можешь подмять меня под свой контроль, просто щелкнув своими когтистыми лапками… — Дура! — крик был таким громким и резким, что Кимико распахнула глаза и резко села на продавленной кровати. — Мне нужна хозяйка, а не тупая марионетка! Я бы давно выпила твою волю, но я все еще жду, когда ты станешь сильнее, достойнее. А ты намерена просидеть в тюрьме, наматывая сопли на кулак?! — А у тебя есть предложения, как мне выбраться отсюда? — усмехнулась Аоки. Крик Кокурю словно выдернул ее из мыслей о смерти в этой тюрьме. Теперь, именно теперь захотелось жить. Жить всем назло. — Я — оружие, оружие в твоих руках. Ты у нас воин. Ты и думай, — голос занпакто стихал, растворяясь в ночной мгле. — Ты у меня такая помощница, — тихо рассмеялась Кимико. — Прямо-таки не знаю, чтобы я без тебя делала…-2-
Ярмарки в семидесятом районе знатные. Конечно, не сравнятся с базарами в Дзюнринан, но лучше в северном Руконгае не найти. Кричат торговцы, расхваливающие свой товар, под ногами снуют беспризорники, воздух наполнен ароматами еды и специй. Молодой парень в белой куртке, накинутой поверх плеч, и повязкой на голове выбирал себе что-то у прилавка одного из торговцев. Все эти вещи были либо украденными, либо сломанными, но хорошо завуалированными под новые. Руконгай… что с него взять? — Желаете что-нибудь приобрести? — продавец улыбнулся, демонстрируя юноше кривые почерневшие зубы. — Отличный товар, лучше нигде не найдете… — он продолжал болтать, перекладывая вещи на прилавке, старательно отвлекая покупателя, пока чумазый мальчонка собирался залезть к юноше в карман. — Нет. Не желаю, — юноша отшатнулся от прилавка ровно тогда, когда оборванец хотел пошариться в его карманах. Юноша посмотрел на мальчишку своим единственным глазом. — Если у меня нет левого глаза, это еще не значит, что я не слышу левым ухом, как ты крадешься. Продавец сплюнул сквозь зубы и коротко кивнул мальчонке, сверля спину молодого человека злобным взглядом. — Снова решил поиздеваться над торговцами, Садахару-кун? — спросил среднего роста мужчина, когда к нему подошел юноша. — Это было смешно первые несколько раз… — Почему же сразу поиздеваться? Может, я и правда хотел что-нибудь купить, но передумал? — мелодично произнес Садахару, поправляя сползающую накидку. — Но ты никогда не покупаешь, — захохотал мужчина. — Тебе нравится показывать, что, несмотря на то, что ты из Руконгая, ты выше их на голову. — А разве это не так, Йоми-доно? — молодой человек слабо улыбнулся и посмотрел на свои кожаные сапоги. Эти сапоги он купил себе на деньги за первую работу в «семье». — Я выше их. Я лучше их. Я не один из них! — Не шибко-то задирай нос, — фыркнула худенькая девушка, поджав губы. — Как бы тебе его не отрезали в скором будущем. — Могу тоже и про тебя сказать, — прошептал молодой человек в ответ. — Ты мне еще должна деньги за партию в карты… — Ты жульничал, Юи! — Ты тоже! Но я выиграл, поэтому ты должна мне денег, Сери, — парень улыбнулся. Он был больше похож на девушку, чем на парня. Тонкие руки, легкая походка, не очень-то грубый голос. — Кончайте препираться, — Йоми отвесил каждому из молодых людей по подзатыльнику. — Потом будите счета сводить. Сейчас, главное — дело. Ясно? — Ага, — хмуро буркнула Сери, исподлобья глядя на Юи. Тот поймал ее взгляд и улыбнулся. Девушка покраснела и поспешно отвернулась. Садахару громко рассмеялся. — Ты такая простушка, Сери. Как похлебка на воде. — Чего?! — она обиженно взвизгнула и топнула босой ногой, тут же вскрикнув от боли: девушка умудрилась наступить на осколок стекла. — Нужно было купить тебе сапоги. Те самые, что мы видели вчера, — покачал головой парень. Сери обиженно пошла вперед, приволакивая пораненную ногу. — Это жестоко, Садахару-кун, — шепнул ему на ухо Йоми. — Ты же знаешь, что она от тебя без ума. — Но я, увы, к ней равнодушен, — Юи сунул руки в карманы.— Ладно, мне пора. — Куда это? — мужчина нахмурился. — Опять пойдешь глазеть на синигами? Учти, снова я тебя выручать… — Нет, я иду прогуляться. Хотя, знаешь, это не твое дело. Что такое? — в глазу юноши вспыхнули хитрые искорки. — Я слишком жесток? Ты тоже от меня без ума? — Вали уже, — Йоми безнадежно махнул рукой. Садахару, отвесив ему шутливый поклон, растворился в толпе.-3-
— Ты самый жестокий и симпатичный парнишка в этой компании затхлых руконгайских наемников, которые нынче переживают не лучшие времена, лишившись своего старого оябуна. Ты пойдешь в гору по карьерной лестнице. Тебе не привыкать, — расхохотался женский металлический голос. Он был еле различимым среди гула базара, но голос набирал силу и четкость. — Да уж, — усмехнулся Садахару, — я такой. Все благодаря тебе. — Ты меня смущаешь, — Кокурю польщено захихикала. Тень Юи перестала быть силуэтом наемника. Темная фигура извивающейся женщины, заламывающей руки с длинными когтями, растеклась по дороге, словно ртуть, видоизменяясь и перетекая. — Х-м-м… Нужно вернуть тебя. Придумать, как украсть меч. Но не так, как мы сбежали из заключения. Это в буквальном смысле меня чуть не убило. В следующий раз я не буду так делать, Кокурю, — молодой человек остановился и юркнул за угол, чтобы патруль синигами не увидел его. — Черт! — Садахару выглянул из-за угла. — Они стали шнырять по Руконгаю в два раза чаще! А ведь уже прошло два месяца… — Уже соскучились по тебе? Особенно твой кузен. По твоим веселым историям, — смех резко затих, и на Кимико обрушился весь шум оживленной улицы. Поправив повязку, бывшая синигами направилась в сторону набережной. Почти полдень. Давно пора кормить Фудо.