Heroes of the Future

Конец света приближался, и кофе был слишком горьким. Но что еще делать, когда где-то взрываются звезды, а планеты превращаются в безжизненные куски камня, как не сидеть в своем кабинете с чашкой зубосводяще крепкого эспрессо? На краю зрения без устали бежала новостная строка, отчитывающаяся о потерях и новых красных зонах. Ящик Пандоры был открыт, и Разрушитель несся сквозь просторы космоса, уничтожая все на своем пути. Потому что в этот раз они проиграли. В кабинете Рис был один. Он отпустил Зер0, чтобы тот отыскал старых товарищей — тех, что еще живы. В глубине души оба понимали: затея тщетная. Такая же тщетная, как попытки Риса организовать оставшиеся силы Атласа в подобие сопротивления. Даже если все Искатели объединятся, а мегакорпорации закроют глаза на старые дрязги и выступят единым фронтом, этого не хватит. Чудовище вырвалось из заточения, и теперь — весь мир в одной ловушке с ним. Рис уже жалел, что отослал Зер0. С ним ожидание неизбежного не было бы таким тяжелым и зловещим — механический голос этого существа успокаивал натянутые нервы даже в самых безнадежных ситуациях. Но будь Зер0 здесь, Рис не смог бы разыграть последний козырь — самый безумный и отчаянный ход. Зер0 отстрелил бы ему руки, только заикнись Рис о своей идее, и был бы прав. Рис опрокинул в себя остатки эспрессо. От горечи перекосило лицо, но сейчас не время для полдесятка сладких сиропов и пышной шапки взбитых сливок. Ему нужна ясная голова, а не углеводная кома. Рис встал из-за стола и подошел к стене. Одна команды — и перед ним услужливо распахнулась пасть потайного хода, ведущая в очень маленькую комнатку с очень большим сейфом. Началась первая из двадцати трех проверок. Образец слюны. Образец крови. Отпечаток большого пальца. Отпечаток большого пальца ноги. Скан сетчатки. Голос. Пароль. Проверка, нет ли в его системе вирусов. Проверка, нет ли в его системе наркотиков или алкоголя. Базовая проверка на вменяемость — вот ее Рис действительно боялся завалить. Череда секретных вопросов. И наконец — последний пароль. Набрав в легкие побольше воздуха, Рис выдохнул: — Все кончено. Механические детали сейфа защелкали, заездив и заворочавшись в пазах. Тяжелая металлическая дверь отворилась. В глазах зарябило от обилия эридия, лунных камней, золотого сияния денег и ультраредких пушек. Все это — обманка. То, что Рис по-настоящему хотел спрятать, маскировалось под один из металлических выступов на стене. Рис несколько раз нажал на него, подергал в нужных направлениях, и маленькая коробочка оказалась у него в руке. Он подцепил ногтем одну из граней, и та отошла. Внутри лежала линза. Пустяковая вещица, но один ее вид сделал то, чего не добились несколько чашек ультракрепкого кофе — сердце Риса пустилось вскачь. Он вытряхнул линзу на ладонь и вернулся в кабинет. Абсолютно автономных систем не существует. Допотопный рубеж второго и третьего тысячелетия остался в прошлом, и теперь даже калькулятор можно было взломать. Но все эти годы, когда нужно было отвлечься от завалов рабочей документации, приступов мигрени или названивающего в три часа ночи Катагавы, Рис работал над самым близким к неприступной крепости устройством, которое ему удалось спроектировать. И надеялся, что день, когда придется его испытать, никогда не настанет. Сейчас он с тем же успехом мог запустить содержимое линзы хоть в центральную систему Атласа — все равно жить осталось недолго. Но что-то подсказывало: пройдет пара секунд, прежде чем его расстреляет охранная турель у собственной двери, а для такого важного разговора пары секунд не хватит. Линза отправилась в маленькую камеру сканирования. На экране планшетообразного параллелограмма замигало: "Подтвердить?". Слишком поздно говорить "нет". В виске засвербила фантомная щекотка. Экран мигнул. Потом на него вылезло изображение знакомой голубой фигуры — сочетание пикселей и полигонов. Огромный кулак стянул внутренности Риса в горсть. Слюна стала кислой. До боли знакомое лицо смотрело на него со смесью неверия и злого веселья. — Хей, — сказал Рис. — Хей, — сказал Красавчик Джек. Его губы разъехались в хищном оскале. — Кого я вижу! Соскучился по старине Джеку? Захотелось острых ощущений? Скажи-ка, что это за странная штука? — В которой ты заперт? — слова продирались через горло как сквозь терновый куст. Память шла рябью. Круги на воде. Искры воспоминаний. Как же давно... — В основу ее работы заложен принцип... Джек закатил глаза: разачарованный выдох трещал электрическими шумами. — Я не про твою игрушку, зай. Что за срань у тебя на губе? — Усы, — сказал Рис. Это? Это — первое, о чем Джек хочет поговорить после воскрешения? Что не так с этим миром? Зачем-то он уточнил: — Осадные усы. Когда Маливан начал ломиться к нам в ворота, было не до заботы о внешности. — А, это объясняет, почему ты так дерьмово выглядишь, — Джек бесцеремонно проехался по нему взглядом, будто Рис был товаром, выставленным на аукцион. — А помнится, на Пандоре мне пришлось раскрыть тебе секрет, что белок в яйцах ракков работает как лак для волос, лишь бы ты перестал ныть о том, что твоя идеальная прическая больше не держит форму. Но вижу, за время разлуки ты разменял пару десятков лет, и наконец повзрослел? Так держать, парень, так держать. — Пару-тройку десятков? — Рис уставился на экран. — Ты издеваешься? Прошло шесть лет. — Да ну? — Джек подался вперед, и весь экран заняло ухмыляющееся лицо. — Тогда у меня для тебя плохие новости — пора копить на пластику. Пусть сделают что-нибудь с мешками под глазами и всеми этими морщинами. Могу порекомендовать одного хирурга с Прометеи... Рис хотел огрызнуться — а потом, наконец, понял. — А, — возмущенное неверие уступило место усталости и разочарованию. — Тянешь время, пытаясь найти лазейку, через которую сможешь выбраться? Улыбка Джека стала шире. — Ну хоть деменция обошла тебя стороной. — Зря стараешься. Это полностью автономная система с таким количеством предохранителей и защитных механизмов, что скорее она расколет тебя, чем ты ее. А ты мне еще нужен, так что лучше не рыпайся. — Я должен в это поверить? За кого ты меня держишь, дружище, за своих маленьких пандорских невежд? Я был с машинами на "ты", когда ты еще под стол пешком ходил. — Шесть лет прошло, Джек, — как же странно было снова произносить это имя. — Технологии не стоят на месте. — Да-да, конечно. О чем мы там говорили? Пластическиая хирургия? Рис выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Я веду этот разговор в шестой раз, — он вложил в голос все усталость и фрустрацию, накопившиеся за время войны. — И очень не хочу начинать его в седьмой. Джек замер. — Ну-ка? — Ты шестая резервная копия. Предыдущие пять решили, что я дурю им голову и никаких защитных механизмов, которые могут их схлопнуть, в устройстве нет. Так что попробуй для разнообразия не вести себя как упрямый осел и послушать, что я тебе говорю. Джек замер, нахмурившись. Вряд ли блеф его остановит, но хоть немного задержит. Рис постучал по уголку экрана, привлекая внимание. — Ты мне нужен, — повторил он. — Времени мало. — О, ты же знаешь, я всегда к твоим услугам, — голос Джека был слаще горячего шоколада с тройной порцией карамельного сиропа. Рис не поверил ему ни на миг. — Что там у тебя стряслось? Маливан? — С Маливан уже покончено. Проблема гораздо серьезнее. Разрушитель на свободе и методично выкашивает все живое во вселенной. Все-таки остались еще слова, способные заткнуть Красавчика Джека. На голубом лице зарябили пиксели, будто имитируя манеру Зер0 выражать недоумение, пытаясь сложиться в 404. Рис не стал останавливаться на достигнутом. — Хорошая новость для тебя: Лилит и Таннис мертвы, и все, кто приложил руку к твоему низвержению, включая меня, тоже скоро будут. Плохая: весь мир последует за нами. — Плохая? — в голос Джека просочился металлический скрежет. — Ну не знаю, малыш. Я, вообще-то, не против, если весь мир сгорит вместе со мной. Рис потер ноющие виски. Чего-то такого он и ожидал. — Да и что я могу сделать? — Джек пожал плечами. — Я теперь меньше, чем человек. Энное количество строчек глючного кода. Если вы, идиоты, спустили Разрушителя с поводка и не смогли ни убить, ни запихнуть обратно в конуру, это ваши проблемы. Скажи лучше, их смерть хотя бы была долгой и мучительной? Кто-нибудь успел заснять это дело и выложить в ЭХО-нет? Пожалуйста, скажи, что успел. Хочу провести оставшиеся до конца света часы с пользой. — Анализируя паттерны атак Разрушителя? — уточнил Рис без особой надежды. — Поедая голографический попкорн и наслаждаясь их предсмертными криками, — Джек фыркнул. — Ты обратился не по тому адресу, Риси. В следующий раз — хотя похоже, следующего раза уже не будет, но чисто гипотетически, — так вот, в следующий раз, когда придешь молить о помощи человека, которого убил, удосужься предварительно отыскать хотя бы одну причину, по которой он должен тебе помочь. В этом был весь Джек. Рис заставил себя улыбнуться. — Причина есть. — Да? — проклятая голограмма изобразила зевок. — Ну давай, стреляй. — У меня есть план, — сказал Рис. — И этот план начинается с того, что я хочу спасти твою дочь. Изображение исчезло — разбилось на триллиарды маленьких голубых пикселей, хаотично мельтешащих на экране. Рис испуганно склонился над прибором. В чем дело? Перегруз системы? — Джек? — позвал он. — Джек! Волны белого шума, забивающие уши и с грохотом атакующие барабанные перепонки. Рис потянулся к регулятору громкости, но тут в шипении начал выделяться паттерн. Слова. Плохая шутка, Риси. Очень плохая. Если думаешь, что в таком состоянии я не смогу вырвать тебе язык и заставить его сожрать... Рис нервно сглотнул и с тревогой обернулся на охранную турель у двери. То ты ошибаешься. О-очень сильно ошибаешься. — Я не шучу, — быстро сказал Рис. — Есть способ. Я знаю, как это можно сделать. От пиксельного водоворота на экране кружилась голова и дергало правый глаз. "Говори", — прошипел шум. — Нет времени объяснять все подробности, но... После того, как мы с Фионой открыли Хранилище Путника, с нами кое-что произошло. И теперь... Знаю, звучит невероятно, но я могу вернуться в прошлое. Хаотичные узоры сложились в нечеткую фигуру с размытыми очертаниями и рябящими поверхностями, но уже похожую на человека. — И вместо того, чтобы вернуться немного назад и не дать Разрушителю вырваться на свободу, ты собираешься отмотать время аж до тех пор, где Ангел еще жива? С какой стати? — Это лучший вариант. Я долго про это думал, долго рассчитывал. Даже создал специальную программу... Ладно, это все детали, — Рис понял, что сболтнул лишнего. Хорошо что раздрай, который его слова поселили в электрической душе Джека, так ясно отображен на экране. Будь Джек в здравом уме, уже задался бы вопросом, когда Рис успел провести эти расчеты, если конец света начался совсем недавно. — В общем, тебя должно интересовать только то, что больше всего у этой затеи шансов, если мы предотвратим убийство твоей дочери. Буря на экране стихала. Сквозь опадающий буран голубых хлопьев на него смотрел Джек — с таким выражением, какого Рис никогда у него не видел. — Ты правда можешь это сделать? — голос был хриплым, но не как обычно из-за скрипа ржавого металла и белого шума. По-человечески хриплым. — Ты это сделаешь, Рис? — Сделаю, — сказал Рис. — Если ты мне поможешь. Джек хохотнул. Нервно и совсем не по-Джековски. — "Если"? Что ты несешь? Конечно, я... Рис, ты... — глаза Джека зажглись еще ярче. — Как далеко ты можешь вернуться? Мы можем?.. Ты можешь дотянуться до того дня, когда Ангел убила свою мать? Если бы ты только... Рис помотал головой. — Слишком далеко. Путешествия во времени — это не так, как в фильмах. Я не могу отправить в прошлое свое тело, только сознание. И, надеюсь, если в этот момент ты будешь в моей системе, то и твое сознание тоже. Но для этого мне нужно, чтобы у того Риса, в которого я возвращаюсь, черепушка уже была напичкана электроникой. — Если дело в том, что ты не можешь перенести меня, то плюнь на это! — Рис не помнил, когда еще Джек говорил с таким жаром. — Брось меня здесь. Я расскажу все, что нужно, а ты отправишься в тот день, и... Рис снова помотал головой. — Не сработает. Прикинь, сколько мне было лет, когда умерла твоя жена. Если бы в тот день перед тобой появился какой-то сопляк и начал убеждать, что твою дочь хотят похитить, что бы ты сделал? Молчал Джек долго. В конце концов, вынужденно признал: — Пустил бы ему пулю в лоб. — Вот именно, — Рис вздохнул. — Нет, мы должны вернуться в тот временной отрезок, когда я уже работаю на Гиперион. И до того, как ты начал пичкать Ангел эридием так, что обрубить его подачу означало бы убить ее. Голограмма Джека растроилась, как залагавшая текстура — так он вздрагивал. — Больно много ты знаешь, — пробормотал Джек. — Кто-то из Искателей болтает слишком много. На памяти Риса впервые кто-то обвинял Зер0 в излишней болтливости. — В общем, как ты понял, чтобы взять тебя с собой, мне снова придется загрузить тебя в свою систему. — Ха. Прямо как в старые добрые. Тянущая головная боль сосредоточилась за левым глазом. Столько лет прошло, а Рису все еще снилось, как медленно, агонизирующий рывок за агонизирующим рывком, он выдирал из глазницы предыдущий протез. Прямо как в старые добрые... — Ты, конечно, можешь снова попытаться меня убить, но дни этого мира сочтены, и... — Хорош трепаться, — перебил Джек. — Мы оба все прекрасно понимаем. Так что прикуси язык и пихай меня... в себя... Ну и ну, с каждым разом это звучит все хуже. Короче, запихивай меня в свою черепушку и верни меня к моей девочке. Рис был бы готов поклясться, что Джек говорит искренне. Если бы только на своем опыте не убедился, что нельзя верить ни одному слову, вылетающему из его лживой пасти. Но сейчас — и правда уже неважно. Даже если не получится, терять скоро будет нечего. Рис вставил драйв в разъем и начал процесс переноса. Пока происходила перекачка ИИ — сделал себе инъекцию адреналина. Это должно было помочь не вырубиться, как в прошлый раз. Много времени перенос не занял, и еще меньше ушло на то, чтобы вытащить драйв и поднести к виску. От захлестнувшего чувства дежавю Рис едва не потерял сознание. Сколько гендиректоров Атласа нужно, чтобы десять раз наступить на одни и те же грабли? Один. Щелк. Лучше бы он вырубился. Риса как будто шибануло мощнейшим разрядом тока — каждую клетку тела, каждую клетку мозга. В глазах стояли брызжущие снопы искр, зубы колотило друг об друга, рот наполнился кровью. Рис надеялся, что прокусил губу, а не оттяпал себе язык. Пальцы протеза сжимались и разжимались, сама рука металась из стороны в сторону, как бьющаяся в агонии черно-красная змея. И потом.... ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА НУ И ПОЕЗДОЧКА! — Джек? — прохрипел Рис. Самый бессмысленный вопрос в мире — кто же еще? Но на большее его не хватило. "Ждешь кого-то еще?" "Свой здравый смысл", — подумал Рис мрачно. "Но похоже, он не придет". "Чего ждем, малыш?", — голос Джека, пьяный от эйфории, звучал прямо в его голове. "Нам пора спасать мир!"