Heroes of the Future

Забавные факты о путешествии во времени? 1. Похоже на путешествие через плавленный сыр. Время тягучее и сопротивляется как может. Не желает пропускать чужака. Не желает меняться. 2. Сознание тоже похоже на плавленный сыр. Растекается и не хочет поддерживать форму. Хочет вытечь в первую подвернувшуюся лазейку. Хочет снова оказаться внутри головы. Затвердеть в четкую форму. Проведи в таком состоянии долго — и сойдешь с ума. 3. Проносящиеся мимо воспоминания вспыхивают как неоновые рекламные баннеры. Дымящиеся руины зданий. Лужи крови. Искореженные железяки. Пачка бумаг на столе в зале для совещаний. Чертежи прототипов. Зер0 с красной проекцией смайлика вместо улыбки. Лорелай, машущая из-за столика фрогурт-кафе Фран. Приглушенный свет монитора в четыре утра. Фотография на столе и спираль мыслей: "где-где-где-". Видеозвонок с директором Джейкобс. Лисья ухмылка Катагавы на пышном банкете. Отливающий красным металл новой пушки. Кассиус с блокнотом, на страницах которого громоздятся столбики расчетов. Отреставрированная база в Старой Гавани. Неотреставрированная база в Старой Гавани. Однорукое отражение с замотанной бинтами половиной лица. Маленькая линза на ладони. Останки Гелиоса и стелящийся по земле дым. Голубая голограмма на тысяче мониторов. Взбешенное лицо Афины. Смеющиеся Фиона и Саша. Взорвавшийся кейс с деньгами — осыпающиеся на землю обугленные хлопья надежды. Синюшный труп за окном кабинета. Строчки кода на мониторе. Вон и Иветт, чокающиеся коктейлями за барной стойкой. Решительное лицо на плакатах с громкими надписями. Бегающие по клавиатуре пальцами: стук-стук-стук. Громкое объявление, и все экраны показывают одно и то же. Брифинг перед началом нового проекта. Сияющие холлы Гиперионского Центра Героизма. И — Вот оно. Рывок, как в резко затормозившей машины или сорвавшейся в воздух ракеты. Рис распахнул глаза. Он лежал на кровати в своей старой корпоративной квартире. Маленькая студия, какие Гиперион выделял работникам Гелиоса. Спутанное в ногах покрывало. Пестрая россыпь журналов на прикроватной тумбочке. Тихий рокот невыключенного телевизора, рекламирующего недвижимость на Эдеме-5. Запах недоеденной пиццы в картонной коробке у дивана. Какой же странный сон. Рис был готов поклясться, что... Он резко сел. Никакой это не сон. В голове бухало как с похмелья. Плечо чесалось, во рту было сухо. Никакой это не сон. Он кубарем скатился с кровати и бросился в ванную. Зеркало над раковиной с засохшими брызгами зубной пасты в углу. Молодое лицо, голубой глаз. Желто-серый гиперионской протез. Рис поднял руку и ощупал лицо — ни морщин, ни усов, ни чудовищных мешков под глазами. Никаких шрамов на груди, только голубые пятна татуировки. И... — Привет, красавчик. Один тут отдыхаешь? В зеркале Рис был один, но резко развернувшись, попутно сбив локтем стаканчик с зубными щетками, он обнаружил за спиной ухмыляющуюся голограмму. — Такими фокусами ты меня до инфаркта доведешь! — прошипел Рис. — Да брось, теперь твои сердце и нервная система снова молоды и полны сил. Полное обнуление! Может, даже слишком молоды. Выглядишь как неоперившийся птенец. Мы точно в нужном году? Если ты закинул нас до вторжения Забытого Легиона... — Нет, — выдохнул Рис. — Вторжение я бы не пропустил. — Ладно, пока поверю тебе на слово, — голограмма мигнула. — Какое сейчас число? — Точно не знаю, — Рис ткнул пальцем в сторону комнаты. — На холодильнике висит календарь, можешь проверить. Он надеялся, что не промахнулся. Перед скачком не было времени прицениваться к каждой отдельной дате — Джек просто назвал временной отрезок между захватом власти над Гиперионом и начала экспериментов с Ангел, а Рис — попытался в него попасть. Все это было не так-то просто контролировать. — Хорошо сработано! — донесся голос Джека из комнаты. — Почти полгода с атаки. Еще немного, и было бы поздно, но так у нас есть несколько недель. Самое время перевести дух и объяснить, что, черт возьми, ты задумал. Рис пробурчал что-то невразумительное — уже поднял стаканчик и забил рот зубной щеткой. — М? М? Я тебя не слышу, — Джек материализовался в дверном проеме. Рис сплюнул пасту в раковину. — Я сказал, мне всегда было интересно: это правда, что на Гелиосе за тобой неотрывно следит тысяча глаз? — А, боишься прослушки. Тысяча? Тысяча это преувеличение — пока, по крайней мере. Сейчас в корпоративных квартирах жучков нет, так что можешь говорить спокойно. Просто не вопи о наших планах в коридорах. Рис забулькал водой из-под крана, чтобы потянуть время. Несколько раз сплюнул. Протер лицо влажной ладонью. — У меня не было времени продумывать детали, только основные этапы, — признался он, глядя в упор на свое бледное отражение. — Шаг один: отправиться в прошлое. Шаг два: вытащить твою дочь из... Она точно сейчас на Гелиосе? — Да, — сказал Джек, прищурившись. — Сейчас — да. Что дальше? — Пандора, — буркнул Рис. — Потом — побег на Пандору. Куда же еще? От этой проклятой планеты просто невозможно отделаться. — А дальше? — не унимался Джек. — Если каким-то чудом нынешний Я не отстрелит тебе конечности и не заставит жрать их по кусочку — что тогда? — Скажи, Джек, как тебе идея прекратить донимать меня вопросами? Всему свое время, хорошо? — Рис не смотрел на Джека — не хотел видеть выражение его лица. Он ходил по тонкому льду. Джек запросто мог занять место в первой пятерке топа жителей Шести Галактик, которых лучше не злить. То, что сейчас он бесплотная голограмма, не удержит Джека надолго, если он вознамерится кого-то убить — уж в этом Рис был уверен. — Мы говорим о моей дочери, — мягкий тон Джека не обманул его ни на секунду. — Думаю, я имею право знать, какие у тебя на нее планы. Рис повернул голову. Голограмма Джека стояла в дверном проеме — воплощение яростной властности. Призрачной яростной властности. Он не мог позволить себе бояться. Рис шагнул вперед. — Какие у меня на нее планы? Ну давай, расскажи мне, что такого ужасного я могу с ней сделать, что будет хуже, чем ее собственный отец, накачивающий ее эридием до тех пор, пока ей не приходится просить Искателей, чтобы они ее прикончили, только бы все это прекратить. Рис не успел отшатнуться — бесплотный голографический кулак прошел сквозь его скулу. Он ничего не почувствовал. Джек зарычал. — Черт подери! Эта проклятая форма... — его глаза мрачно сверкнули. — Но ты прямо-таки испытываешь мое терпение, Рис. Когда я злюсь, мне сложно оставаться рассудительным. А когда я теряю рассудок — это заканчивается кровью и мозгами на стенах. — Ты голограмма, Джек. А я — твой единственный шанс спасти дочь, — Рис порадовался, что вода на лице еще не высохла — не видно, как на лбу проступает пот. — Придется тебе просто поверить, что я знаю, что делаю. "Будет неплохо, если хоть один из нас в это поверит." Джек буравил его тяжелым взглядом. Рису бы радоваться, что он, наконец, забрался ублюдку под кожу, но на него снова навалилась усталость. Миссия, которую он взвалил на себя, казалась неподъемной. Может, и стараться не стоило? — Ла-адно, — Джек скрестил руки на груди. — Давай начнем с простого. Ты притащил меня в прошлое, чтобы я помог выкрасть свою дочь у себя же из-под носа, так? — Да. — И ты хочешь, чтобы я доверил тебе ее местоположение и, чего уж там, жизнь, хотя сам не доверил бы мне ничего ценнее скажьего дерьма. — Я бы и скажье дерьмо тебе не доверил. Разговор его вымотал. В одном они с Джеком были все еще похожи — когда Рис злился, он тоже забывал быть рассудительным. — Знатные шары ты себе отрастил, котенок, — кислая клякса улыбки в голубом море пикселей. — Твое счастье, что у меня и правда нет выбора. "Дурной знак", — подумал Рис. Если Джек открыто признает, что выбора у него нет, значит, уже замышляет, как сделать так, чтобы выбор появился. И почему он надеялся, что если дать Джеку шанс исправить ошибки прошлого и спасти дочь, это заслужит хоть несколько очков его расположения? Ладно, и без них обойдется. Главное, чтобы Джек сотрудничал. — У меня для тебя две новости, — Джек привалился к косяку, затеряв в нем кусок плеча. — Хорошая: Ангел и правда на Гелиосе и я даже знаю где. Плохая: путь в комнату центрального управления, где она находится, заблокирован паролем. Я должен произнести его своим голосом, иначе дверь не откроется. — А если я просто запущу тебя в системы Гелиоса? — Не сработает, пароль должен поступить извне. К тому же, Ангел сама в них сидит. Она сразу заметит мое присутствие и скажет... другому мне. — И что нам делать? Джек пожал плечами. — Ну, у тебя есть пара недель, чтобы подобраться поближе к другому Джеку и заставить его сказать: "я люблю тебя". — Ха. Ха-ха. Сущий пустяк, правда? Джек отлетел в сторону, освобождая проход, — отлично, Рис уже боялся, что придется пройти сквозь него. — Пустяк или нет, но не такая уж невыполнимая задачка. Совсем необязательно, чтобы он сказал это тебе. Всего-то и нужно, что оказаться с припрятанным в кармане диктофоном в нужное время в нужном месте. Ниша еще должна быть где-то в округе, просто не упусти свой шанс. — Ниша? — потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь. — А, твоя бывшая? И что же, ты каждый день пел ей серенады о любви в присутствии своих подчиненных? Смех Джека больше напоминал помехи. Посмехи. Есть такое слово? — Я? Нише? Нет конечно, мы такой фигней не страдали. Но это не значит, что я не мог сказануть что-то такое иронично. Иронично, понимаешь? Как нормальные взрослые люди, а не сопливые подростки, которые еще не знают, что говоря слово "люблю" ты рисуешь на груди огромную мишень. Ха. Рис все больше подозревал, что после шести лет небытия и путешествие сквозь время крыша Джека съезжала еще активнее, чем раньше. И не мог его винить — стоило снова ступить в свою бывшую студию, Риса захлестнула такая мощная волна дереализации, что он забыл, как дышать. Черно-желтое постельное белье на кровати. Обвешанный магнитами в виде миниатюр Гелиоса и эмблемами компании холодильник. Небрежно скомканный желтый свитшот на подлокотнике дивана. И конечно, плакат над кроватью. Рис застыл перед ним, потерянно вглядываясь в решительно улыбающееся лицо. "Красавчик Джек всегда присматривает за тобой", — заверяла надпись внизу. Раньше — обнадеживающе, теперь — зловеще. Он так привык видеть Джека в облике голограммы, что теперь картинка в цвете казалась фальшивой. — Знаешь, — сказал Рис, не отрывая взгляда от глаз человека на плакате — голубого и зеленого. — Где-то на этом этапе своей жизни я отдал бы все на свете, лишь бы "подобраться к тебе поближе". Это не сильно помогло получить что-то, кроме пары случайных встреч в коридорах и того раза, когда ты походя в меня плюнул. — Дай угадаю, после этого ты не умывался неделю? — Это... к делу не относится, — поздно уже краснеть из-за глупых ошибок молодости. — Я к тому... Как мне это сделать? Их прервала пронзительная восьмибитная мелодия — это залилось трелью небольшое бело-желтое устройство на тумбочке. — Это что, ЭХО-комбудильдневник? — встрепенулся Джек. — В этом году он только выходил на рынок. Я смотрю, ты ни в чем себе не отказывал. Рис покосился на него. Сплошь живое любопытство, и ничего больше. То, как быстро Джека мотало от вспышек ярости к непринужденному общению, здорово выбивало из колеи. — Мне привалила неплохая сумма по гиперионской страховке для работников. Я к таким деньгам не привык, так что спускал их на всякую чушь. Это, — Рис ткнул пальцем в пищащее устройство, — самая бесполезная вещь на свете, если все те же функции ЭХО-коммуникатора, будильника и ежедневника может выполнять штука, внедренная в твою черепушку. Хотя, конечно, я не сразу освоился, но лучше бы положил эти деньги на сберегательный счет. Пригодились бы, когда отстраивал Атлас. — С тем процентом инфляции, который происходит из-за всяких обмудков на Пандоре? Да за пять лет эти деньги превратились бы в копейки. Но должен сказать, тебе чертовски повезло, если ты успел стрясти достойную компенсацию с страхового фонда. Это была одна из первых программ, которые я урезал в десять раз, как только попрочнее устроился в директорском кресле. Тратить столько денег на возмещение травм на производстве работникам, которых в любой момент можно вышвырнуть в космос? Самая тупая растрата ресурсов на свете. Какой дебил это придумал? — Наверное, те директора, которые не выбрасывали работников в космос по любому чиху, — пробормотал Рис и щелкнул по кнопке приема. Над устройством развернулся маленький голографический экран. — Напоминаем, — произнес прохладный синтезированный голос, дублируя плывущий текст. — Что на сегодня у вас назначена консультация в гиперионской клинике протезирования с. доктором Окомэ. в. тринадцать. ноль. ноль. с целью. финальной проверки функциональности вашего глазного импланта. При себе следует иметь удостоверение работника Гипериона и карту Необязательного Медицинского Страхования. Рис покосился на часы. Вот черт. Осталось меньше часа, а он все еще в одних трусах. — Ва-ау. Да сколько же тебе заплатили, что ты смог позволить себе такой навороченный имплант в клинике на Гелиосе? Насколько я помню, цены здесь такие кусачие, что дешевле было отправиться на Прометею с целью медицинского туризма. Ну, или, забить и адаптироваться к жизни с одним глазом. Серьезно! После того, как эта проклятая рыжая сука выжгла мне глаз, не стань я директором, то и сам бы... Как же. Много. От него. Шума. Назойливые звонки Катагавы иногда заставляли Риса скучать по молчаливому одиночеству базы в Старой Гавани, но по крайней мере, его номер можно было заблокировать, и пока Катагава возился с переходом на новый, Рис получал передышку в несколько часов. Джек? Джек был внутри его головы — снова. И Рис даже не понимал, нарочно он ведет себя так несносно, или после всего, что между ними случилось, теперь что бы Джек ни говорил, это будет выводить его из себя. — Ты серьезно не помнишь? — прошипел Рис, натягивая рубашку. — Не помню что? — Когда ты занял директорское кресло, добрый год вся пропаганда строилась на "о, посмотрите, какие разрушения принес нам Даль!", "о, кругом одни враги!", "но мы, мы так заботимся о наших людях!", "мы сторицей возместим все убытки тем, кто пострадал во время Вторжения!", "Гиперион о вас заботится! Красавчик Джек вас любит!". Поэтому тебя так любили, Джек, — Рис сердито затянул узел галстука — так сильно, что чуть себя не придушил. — Все видели в тебе героя, который защитил их от Забытого Легиона. Благодетеля, который за счет компании обеспечил протезами всех, кому оттяпало конечности или вышибло глаз или зубы, пока Искатели и Легион пытались нашпиговать друг друга свинцом. Черт, да вы же выпустили целый сезон шоу, где ты встречался с пострадавшими во время Вторжения, утешал их и выслушивал потоки благодарностей! — Воу, воу, потише, — Джек завис прямо перед ним. Рис, в этот момент натягивающий брюки, уставился на него исподлобья. — Если что, в том шоу снимался Тим, а не я. Как и в большей части всех этих роликов и репортажей. И если на то пошло, за всю социальную политику отвечал старина Блейк. В сутках, знаешь ли, всего двадцать шесть часов, и у Красавчика Джека не было времени на всякую ерунду. — Двадцать четыре, — буркнул Рис. — Ты решил увеличить рабочий день на два часа только через год. — Он тяжело выдохнул. — И почему каждый раз, когда я вспоминаю о тебе хоть что-то хорошее и в очередной раз оказывается, что это тоже было ложью и фарсом, я все еще удивляюсь? — Потому что ты наивный пустоголовый идиот? — Джек пожал плечами. — Все мы такими были. Правда, к четвертому десятку ты обычно или начинаешь понимать, что к чему, или ловишь пулю в затылок. Они замерли друг напротив друга в тяжелом молчании. Потом Джек наклонился ближе, и Рис подумал совершенно не о том. — Твой глаз, — сказал Джек, разглядывая его старый имплант. — Ты что же, выходит... — А как ты думал я его лишился? — Э-э, — Джек подвис. — Ткнул себе ручкой в глаз? Заснул за партией в шахматы и упал глазом на слона? Извини, ты не производишь впечатления... — Задело отлетевшим куском стены, которую раздробило шрапнелью. Чудо, что не снесло половину башки, — Рис с усилием отшатнулся. Его затошнило. Джек хмыкнул. — Надо же. Почему-то я никогда не думал, что ты застал нападение Забытого Легиона. Рис попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Это был мой первый месяц на Гелиосе. — Ха. Отличное начало карьеры. — Но "застал" это громко сказано. Большую часть я провалялся без сознания. Опять же, чудом не помер от кровопотери. Но меня вытащили из зоны боевых действий — а может, когда все уже утихло, не знаю. Оказали первую помощь. Потом ты отбил Гелиос назад, мне вставили новенький глаз, перевели крупную сумму на счет и отправили работать дальше. Вот и вся история. Рис набросил на плечи жилетку, проверил содержимое карманов и повернулся к двери. Никаких разговоров в коридорах, да? — Поверить не могу, что все так долго жрали байки про лучшего СЕО в Шести Галактиках, а ты не удосужился сняться даже в одном сраном ролике. — Да нет, ну иногда, когда мне было совсем нечего делать... Рис щелкнул картой-ключем и вышел в коридор. Джек прав, он тот еще кретин. Только наивный дебил мог всерьез задуматься о том, что ИИ Джека было таким ублюдочным, потому что его создавал поехавший сталкер, едва ли знавший настоящего Джека. И потому что знание о том, что собственная дочь предпочла умереть, лишь бы от тебя избавиться, и что в конце концов, Искатели оставили твой труп валяться на ненавистной Пандоре с дымящейся дырой в груди, не способствовало психической стабильности. И потому что сама мысль о том, что кто-то с самого начала может быть настолько за гранью спасения, была невыносимо депрессивной. Не просто кто-то. Твой бывший кумир. Рис никогда не делился этими мыслями с Зер0, потому что отлично знал — тот тоже назовет его идиотом и скажет, что Джек был чудовищем с самого начала. Облечет все это в стройную форму хокку и прикроет поэтическими метафорами, конечно, но против правды не попрешь. Знакомые коридоры Гелиоса: не разрушенные и не покореженные. Знакомое лицо на плакатах: не заляпанное кровью и не идущее рябью пикселей. И сам Рис: только на пороге самых сложных десяти лет своей жизни. Забавные факты о путешествии во времени? Будущее туманно и непредсказуемо, поэтому отправиться вперед невозможно. Прошлое отлито в камне — до тех пор, пока не начнешь гнуть его в новом направлении. Все это Рис и так знал. Но никто не предупредил его, что вернувшись назад, ему придется ходить по кускам битого стекла.