Fairborn Adventures

      25 июля 1977 года              — Атриум, — объявил холодный голос, когда золотые двери открылись.              Марлин вместе с полудюжиной других сотрудников Министерства вышла в большое открытое пространство с гигантской статуей волшебника и ведьмы в центре.              Уровень шума был сравним с обедом в Большом зале: люди спешили из одной стороны в другую, вели светские беседы со своими коллегами или появлялись и исчезали в одном из многочисленных каминов, А рой летающих записок, используемых для связи между различными отделами, проносился над её головой, пока она шла в толпе к ближайшему свободному камину.              — Марлин! — крикнул знакомый голос справа от неё: — Марлин, подожди!              У неё свело живот, когда она увидела приближающуюся к ней высокую светловолосую фигуру Мэтью, одетого в ярко-красную, аврорскую мантию. Молодой человек пробирался сквозь толпу, пока не встал прямо перед ней.              — Здравствуй, брат, — Марлин успокоилась, глубоко вздохнула и откинула локоны на одно плечо. Отодвинув шум и толпу подальше, все, что осталось, это её брат, смотрящий на нее с дикой смесью эмоций в своих голубых глазах.              — Чем я могу тебе помочь? — она выжидательно подняла бровь.              — Я ждал тебя, надеясь застать во время обеденного перерыва, — Мэтью тяжело сглотнул.              — Во время обеда, я встречаюсь с Гарри в Косом Переулке, — сказала Марлин. Она жестом попросила его следовать за ней, чтобы не загораживать поток сотрудников: — Если я могу тебе чем-то помочь, брат, предлагаю перейти к делу…              — Как там дела у Невыразимцев? Ты ещё не устала от их секретности? — Мэтью попытался слабо ухмыльнуться: — Кстати, тебе идет профессиональный костюм…              — Что тебе нужно, брат? — сказала Марлин, прервав его жалкую попытку непринужденной светской беседы.              — Я надеялась, что мы сможем поговорить, — Мэтью нахмурился, наблюдая за тем, с какой непринужденностью она взмахнула своей палочкой, чтобы поднять чары конфиденциальности: — Обещаю, это не отнимет у тебя много времени…              — Тогда о чем ты хотел поговорить? — Марлин скрестила руки перед грудью, чувствуя, как в ней разгорается гнев: — Я не слышала о тебе почти шесть недель, брат, и теперь ты наконец-то хочешь поболтать со мной?!              — Я… я и сам был не в лучшем положении, Марлин, — Мэтью вздохнул: — Я не должен говорить об этом, но сейчас в аврорате происходят большие изменения. Муди обучает нас день и ночь, работает с нами круглосуточно, чтобы в следующий раз мы могли действительно что-то изменить, — закончил он.              «Вместо того, чтобы позволить шестнадцатилетнему подростку сражаться за вас?»              Марлин улыбнулась, зная, что её парень способен на гораздо большее, чем кто-либо в Аврорате мог даже надеяться.              — Если бы я была достаточно важна для тебя, ты бы нашел для меня время, Мэтью, — Марлин разочарованно покачала головой: — Ты знаешь, кто забрал меня с Кингс-Кросс три недели назад? Это были не отец и мать, не ты; это были Поттеры, и они встретили меня с большей теплотой и искренней любовью, чем я когда-либо испытывала от своей собственной семьи…              Ее брат нахмурился:              — Ты знаешь, что мы всё ещё любим тебя, Марлин. Ты всегда будешь моей сестрой, несмотря ни на что. Даже несмотря на…              — Да ладно, брат… — с усмешкой поддразнила Марлин: — Несмотря на что? Просто скажи уже это! Скажи мне, как ты разочарован во мне за то, что я позволила осквернить себя…              — Дело даже не в этом! — Мэтью прервал её: — Мне всё равно, что Певерелл полукровка, он все равно спас мою чертову жизнь! Мерлин, большинство моих коллег — полукровки, потому что мы, чистокровные, считаем себя слишком ценными, чтобы каждый день рисковать жизнью.              — Я просто… — он вздохнул: — Послушай, мы оба выросли одинаково, с одинаковыми традициями и обычаями, Марлин… Что заставило тебя отбросить все это и заняться тем, ради чего стоило бы подождать до свадьбы или, по крайней мере, до побега?              — Я не думаю, что ты когда-нибудь поймешь, — Марлин мрачно усмехнулась: — По крайней мере, пока ты не найдешь ведьму, которую полюбишь так же, как я люблю Гарри. Я просто знаю, что однажды я выйду замуж за этого человека, брат.              Она не могла не позволить лучезарной улыбке заиграть на её губах, думая о своей маленькой идеальной мечте:              — Я знаю, что однажды именно я дам ему семью и состарюсь вместе с ним. Зачем мне ждать, если я уже всё это знаю?              Мэтью молчал почти полминуты, просто терпеливо наблюдая за ней:              — А Певерелл думает и чувствует то же самое по отношению к тебе? Я прекрасно знаю, какими бывают мужчины в этом возрасте, сестра. Ты уверена, что он другой? Ты уверена, что его чувства неложные?              — Я знаю, что он честен… — она качнула головой, а воспоминания о последней ночи их отпуска затопили ее разум: — Я для него — всё, так же как Гарри — всё для меня.              — Мне просто трудно с этим смириться, — молодой аврор вздохнул: — Ты всегда была моей младшей сестренкой, а теперь я наблюдаю, как ты выросла в молодую женщину, которая обращается к другому мужчине за советом, утешением и любовью.              Марлин подняла бровь:              — Как я должна обращаться к тебе, когда тебя нет рядом, Мэтью? Ты мог быть на платформе, чтобы забрать меня, но я тебя не видела. Неужели отец запретил тебе приходить?              — На самом деле именно мать больше всех сердится, ты должна это знать… — Мэтью нахмурился: — …я не думаю, что она изменит свое мнение. То, чем вы с Певереллом занимаетесь до брака, является ещё большим табу в кругах её семьи…              — Мне уже все равно, — Марлин пожала плечами: — Я почувствовала, что готова, и сделала это, и ни за что бы не поступила иначе. Может быть, когда вы с Боунс переступите эту черту, тебе будет легче понять меня…              — Я… что ты… — заикаясь проговорил её брат: — Мы с Амелией…! Мы просто… ты знаешь…              Марлин рассмеялась и положила руку ему на плечо:              — Если она тебе нравится, то ты должен сказать ей об этом в ближайшее время и добиваться всего, что у вас может быть. Смерть Маркуса научила меня тому, что в такие времена всё может измениться и, возможно, даже закончиться.              — Моя младшая сестра дает мне совет… — Мэтью попытался улыбнуться, но вышло жутко: — Возможно, ты права… Прости, что не протянул тебе руку помощи, Марлин. Я должен был быть рядом с тобой.              — Покажи мне, что тебе жаль, будь рядом со мной в будущем и постарайся всегда помнить сегодняшний день, — Марлин выдержала его взгляд: — Мне нелегко прощать людей в наше время, брат; я просто не могу себе этого позволить. Пожалуйста, не заставляй меня жалеть об этом.              Он тяжело вздохнул, но кивнул:              — Обращайся ко мне, если тебе что-нибудь понадобится: золото или место, где можно остановиться, если Певерелл станет слишком навязчивым… — его губы скривились, когда Марлин усмехнулась: — Я больше не брошу тебя, сестра. И, пожалуйста, передай Певереллу, что я благодарен ему за то, что он для тебя делает. Похоже, ты действительно нашла себе самого лучшего парня.              «Идеального, подумала Марлин, совершенно искренне. Я нашла себе идеального парня».              — До свидания, Мэтью.              31 июля 1977 года              Лучи солнечного света проникали сквозь щель в шторах, позволяя ему видеть мельчайшие частицы пыли, которые кружились в воздухе и попадали на свет. Кто-то на его груди слегка зашевелился, отчего белокурые локоны защекотали кончик носа, а в ноздри ворвался неповторимый сладкий аромат.              — Тебе уже пора? — прошептала Марлин, прижимаясь к его шее. Она поднялась чуть выше к его голове, пока Гарри не почувствовал каждый её изгиб.              — У меня есть еще несколько минут, — он усмехнулся, и нежно погладил её по голове: — А что, ты что-то планировала?              — Конечно же, с днем рождения, любовь моя, — Он почувствовал, как её губы скривились в ухмылке, а потом нежно прикоснулись к его шее, оставив мурашки на коже: — Я приготовила для тебя сюрприз, когда ты проснешься, но, полагаю, это подождет, пока ты не вернешься…              — Я обещал Лили установить защитные чары вокруг её дома, — Гарри поцеловал её в лоб: — Я должен был сделать это гораздо раньше.              «И мне давно пора познакомиться с другими своими бабушкой и дедушкой».              — Наверное, ты прав, — вздохнула Марлин. Она скатилась с Гарри, легла на спину и вытянула конечности во все стороны. Длинные золотистые локоны рассыпались по ее лицу: — Я ждала тебя прошлой ночью, любимый, но ты вернулся так поздно, что я, наверное, заснула.              — Я знал, что ты ждала меня, когда нашел тебя в своей постели, — Гарри усмехнулся, а его взгляд переместился на красный кружевной бюстгальтер, бретельки которого торчали из-под простыней: — Прости, дорогая. Мы с Бишопом закончили ещё несколько тестов по нашему проекту, и было уже поздно. Как прошел твой день? Крокер попробовал что-нибудь новенькое?              — Нет. Хотя я думала, что попробует, так как это был мой последний день с ним, — Марлин сдула несколько прядей волос со своего носа и прикусила губу: — Я полагаю, он хочет завоевать наше доверие, прежде чем пытаться что-то узнать. Он должен понять, что ты будешь относиться к нему ещё более насторожено, если попытается расспрашивать меня.              «Лучше бы он даже не пытался».              — Ну, его две недели с тобой закончились, теперь очередь за мной или Лили. Но мы все равно должны постоянно следить за ним, — Гарри спустил ноги с кровати и подошел к комоду: — Он хотя бы показывает тебе какие-нибудь интересные магические штуки?              — О, на самом деле это очень интересно, — Марлин хихикнула, и с благодарностью наблюдала за тем, как её парень переодевается в свежую одежду: — Вчера он показал мне всю британскую коллекцию маховиков времени и руническую работу, которая приводит их в действие.              «Маховиков времени».              Сердце Гарри начало колотиться о грудную клетку. Было ли это простым совпадением, что Крокер показал ей их? Или мужчина уже сложил два и два, заметив, что Гарри появился в волшебной Британии в тот же день, когда весь Отдел пережил сильный магический импульс?              — Что ж, я рад, что тебе понравилось, — Гарри надел рубашку и взял с прикроватной тумбочки свое кольцо, и поцеловал её.              — Ты так торопишься… — она надулась, когда он довольно быстро отошёл: — Бросил меня ради Лили Эванс… Предатель.              «Если бы ты только понимала».              — Ты же знаешь, что все не так, — Гарри усмехнулся и продолжил одеваться: — Мы с Лили хорошие друзья. Ни больше, ни меньше…              — Да ладно тебе, Гарри. Я прекрасно знаю, что мальчики в Хогвартсе думают обо мне и о ней… — глаза Марлин сверкнули озорством, когда она прикусила нижнюю губу: — Ты вряд ли будешь первым молодым волшебником, который думал о идеи переспать не с одной, а с двумя симпатичными ведьмами. Возможно, даже одновременно; я знаю, что это популярная мечта…              «Мерлин, пожалуйста, прекрати!»              — Да, нет, вообще-то мне хватает и тебя, — Гарри удивленно взглянул на неё: — Кроме того, Лили очень счастлива с Джеймсом, и мы бы не хотели саботировать многочасовую работу Купидоном, чтобы свести их вместе, не так ли?              — Ладно-ладно… — хихикнула Марлин: — Значит, эта мысль даже не приходила тебе в голову?              — О том, чтобы переспать с двумя ведьмами одновременно? Возможно, когда я был немного моложе… — с лукавой ухмылкой признался Гарри: — Но теперь я полагаю, что ублажать двух ведьм довольно муторно. Меня вполне устраивает, происходящее сейчас. Зачем мне кто-то ещё, если ты и так удовлетворяешь все мои желания?              — Хороший ответ, любимый, — Марлин поцеловала его: — Кроме того, ты знаешь, что я не делюсь. Единственный секс втроем, в котором ты мог бы принять участие, включает в себя две версии меня из-за ошибки с маховиками времени…              — Ну, если подумать… — Гарри оглянулся через плечо и ухмыльнулся, когда она захлопала ресницами: — …Это звучит невероятно сексуально. Это неплохая фантазия; возможно, нам стоит спросить Крокера, нет ли у него запасного…              — Тише, непослушный мальчик! — Марлин бросила в него подушкой, от которой он ловко увернулся: — Иди и установи для Эванс защитные чары. Потом быстро возвращайся ко мне; я обещаю, тебе всё понравится.              — Не сомневаюсь, — Гарри бесшумно призвал свою палочку, и лениво поймал её, пока шел к двери, ведущей обратно в коридор Поттер-Мэнора: — Не могу дождаться подарка, который ты мне приготовила.              — Говорят, что разворачивать подарок — это самая приятная часть праздника, — мягкий смех Марлин прозвучал сквозь щель, как раз перед тем, как он закрыл дверь.              Он почувствовал, как его охватило волнение, когда он направился на кухню. Не потому, что это был его 17-й день рождения, а потому, что сегодня он впервые познакомится со своими бабушкой и дедушкой по материнской линии. Все, что он знал от Дурслей, это то, что они умерли вскоре после рождения Гарри и Дадли. Но поскольку Петуния запретила ему расспрашивать о них, его знания оставались весьма ограниченными.              В тот момент, когда он вошел в кухню, по ней разнеслись два громких крика.              — Джеймс, вот он!              — Карлус, Гарри здесь!              — С днем рождения, мой дорогой! — Дорея бросилась к нему и заключила в теплые объятия. Его зрение заслоняли густые чёрные кудри, в которых виднелись слабые следы седых прядей. Гарри ответил на объятия, наслаждаясь материнской лаской, которую он никогда не испытывал в детстве.              — Мы так рады, что ты у нас появился, и безмерно гордимся тем, каким замечательным молодым человеком ты вырос, Гарри, — Дорея смахнула несколько слезинок, которые грозили пролиться, и погладила его по щеке. — Я приготовила для тебя завтрак, но должна настоять на том, чтобы подождать, пока не приедет Лили.              — Спасибо, Дорея, — Гарри поцеловал ее в щеку, а затем поприветствовал своего дедушку.              — Семнадцать лет, сынок… — мужчина тепло обнял его, а затем ласково сжал его плечо: — Несмотря на твою раннюю эмансипацию, ты теперь считаешься взрослым в обычаях и культуре волшебников. Мы рады оставаться рядом с тобой, пока ты вступаешь во взрослую жизнь. Помни, ты всегда будешь частью нашей семьи, Гарри.              Гарри тяжело сглотнул, и прочистил горло, которое казалось неожиданно сухим:              — Я тоже рад называть вас всех семьей.              — Доброе утро и с днем рождения, приятель! — после чего добавил: — Сделай одолжение, поторопись, чтобы мы уже могли забрать Лили.              — Джеймс, не будь таким невнимательным! — Дорея дала сыну легонький подзатыльник. — Это день рождения Гарри!              — А отметить его с моей девушкой сделает его ещё лучше, — Джеймс почесал голову, и посмотрел на мать: — Что? Ты же знаешь, что я прав!              — Я вижу, ты не можешь думать ни о чем кроме Лили, — Гарри хихикнул: — Тогда пойдемте.              — Наконец-то! — радостно воскликнул Джеймс и потащил Гарри к выходу в поместье: — Увидимся позже, мама, папа!              Они вышли на улицу в теплое, солнечное субботнее утро и направились к краю защитных чар.              — Какие чары ты собираешь поставить для дома Лили? — с любопытством спросил Джеймс: — Фиделиус, как для нашего поместья?              — Это, вероятно, доставило бы слишком много хлопот, учитывая, что они живут в маггловском районе, — Гарри покачал головой: — Кроме того, Петуния устроила бы скандал, если бы ей пришлось просить отца поделиться местоположением всякий раз, когда она захочет привести к себе друга.              — Сестра Лили просто ужасна, приятель, — глаза Джеймса сузились: — Я видел, как Лили старалась навести мосты между ними, но что бы она ни делала, ненависть Петунии к Лили и всему нашему миру только усиливается. Я даже не знаю, в чем её проблема…              — Возможно, она ревнует, — предположил Гарри. — Тем не менее, то, что она не обладает магическим даром, не дает ей права так относиться к своей сестре.              — Ну, будем надеяться, что мы не столкнемся с этим жирафом сегодня, — пошутил Джеймс.              Они переступили линию защитных чар, и его отец протянул ему руку.              — Сделай одолжение, не расщепи нас и не отправь на край света, — Гарри взял ее, и ухмыльнулся.              Джеймс закатил глаза:              — Дай мне секунду; через несколько домов, рядом с её домом, есть небольшой уединенный маггловский парк, который она сказала мне использовать как точку появления.              — Не торопись, — Гарри держал Джеймса за руку, наблюдая, как тот закрыл глаза, и застыл.              С тихим хлопком мир пронесся мимо них, и Гарри, пошатываясь, пошел по траве высотой по колено, глядя вниз на небольшую речку. Оглянувшись через плечо, он заметил знакомый парк и близлежащую детскую площадку с маленькими ржавыми качелями, болтающимися на легком ветерке.              Он сразу же узнал это место по воспоминаниям, пусть и не своим собственным.              «Место, где моей матери сказали, что она ведьма».              И все же, несмотря на идиллический, мирный пейзаж, Гарри вдруг почувствовал, как волоски на его руках и шеё встали дыбом.              — Её дом за теми куст…              — Что-то не так, — Гарри прервал Джеймса, позволив Бузинной палочке скользнуть в его ладонь.              — Что ты имеешь в виду…              — Не отходи от меня! — Гарри взмахнул палочкой по воздуху, окутывая своей магией ветви, листья и маленькие стволы деревьев. Затем он раздвинул их в стороны, открывая улицу за ними.              «Нет…»              Сердце Гарри заледенело. А холод сковал его чувства, так как ничего, кроме страха, не проникало в его разум.              Мрачный зеленоватый череп, извивающийся в клубах глубокого черного дыма, резко контрастировал с летним голубым небом над ними. Черная змея выскользнула из раскрытой пасти, оскалив острые клыки.              — НЕТ! — закричал Джеймс позади него, выводя его из оцепенения: — ЛИЛИ!              — Подожди! — Гарри схватил Джеймса за рукав, остановив отца, который уже собирался побежать. Он с тихим хлопком перенес их ближе, прямо под ужасную метку, висящей высоко в небе.              «Где они?»              Почему они пришли именно сюда?              Бузинная палочка дважды прочертила узоры, делая его и Джеймса невидимым, пока от них не осталось лишь слабое мерцание в теплом летнем воздухе. Гарри осторожно обернулся и посмотрел на табличку с названием дома позади него.              «Семья Эванс приветствует вас в своем доме!»              Пока он читал табличку, по его коже прокатилась волна магии. Гарри почувствовал, как на весь район, словно непроницаемый купол, накладывается защита от аппарирований. Окружающие дома оказались под ней, как добыча в паутине.              Он приготовился к неизбежному нападению, которое могло произойти в любую секунду. Внезапно два громких крика разорвали тишину:              — Bombarda Maxima!              Гарри крутанулся на месте. Не имея времени уклониться, он поднял серебристый пузырь магии, который едва успел накрыть его и Джеймса с головы до ног.              Красные вспышки влетели в щит с такой силой, что, несмотря на его мощь, отбросили Гарри назад. Он покатился по твердому, горячему асфальту, сдирая кожу на коленях и локтях. Его щит завибрировал при ударе, но выдержал, отклонив заклинания на верхний этаж дома позади него.              От последовавшего за этим мощного взрыва у него зазвенело в ушах, и он потерял ориентацию в пространстве. Мелкие осколки стекла и дерева от близлежащих заборов порвали его одежду. Он услышал крики двух женщин, молодой и постарше, находившихся в доме, который пострадал от взрыва; в том самом доме, над которым висела Темная метка.              «Дом Лили».              Гарри вскочил на ноги, шипя от пульсирующей боли в многочисленных ранах. Жар опалил волосы на его шее сзади, прежде чем, кружась, подавил надвигающееся пламя, похоронив его под слоем холодной ненависти.              Когда с Джеймса были сняты чары невидимости, он лежал в нескольких метрах и кашлял кровью в нескольких метрах от ног Гарри. Его очки валялись разбитыми под ним, рука вцепилась в руку, которая стояла под странным углом.              Пытаясь протереть глаза, Гарри поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть трио фигур в темных одеяниях, приближающихся к нему. Три последовательных взмаха раздались в направлении пламени, и нападавшие в серебряных масках исчезли.              — Avada Kedavra!              Мир на мгновение замер. Сквозь темный дым, вырвавшийся из разбитых окон дома Лили, пробился тошнотворный зеленый свет. Затем безнадежный крик матери разорвал раннее утро и вверг его в новые измерения страдания.              — НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА!              — МАМА!              — НЕТ!              Гарри знал, что должен действовать быстро.              — Portus! — он направил свою магию в большую деревянную доску. Взмахнув палочкой, он направил её на Джеймса, наблюдая, как его тело исчезает.              Когда Гарри подошел к дому матери, из него донесся звук заклинаний, свидетельствующий о том, что Лили пыталась сопротивляться. Стена пылающего пламени замерла в попытке поглотить здание, когда Гарри быстрыми шагами приблизился к нему. Вместо того чтобы преградить ему путь, оно разошлось по его воле, отчаянно пытаясь укрыться от его ярости по обе стороны дома с гневным шипением.              В его голове была всего одна мысль:              «Они пришли за моей матерью».              С свистом Бузинная палочка пронеслась по горизонтали и магия снесла с петель сильно поврежденную входную дверь. Он поспешил в маленькую гостиную. В воздухе висел пепел и дым, мебель была либо разрушена, либо в полном беспорядке.              Под обломками Гарри заметил копну светло-каштановых волос. Тяжелая опорная балка придавила мужчину. Из большой раны на голове сочилась кровь, а голубые глаза смотрели в потолок, и были широко раскрытые от удивления и совершенно неподвижные…              Джонатан Эванс был мертв.              Жгучая ненависть смешалась с яростью, которая заставляла тело Гарри оставаться в вертикальном положении и нормально функционировать. Он посмотрел налево, вливая свою магию в рухнувшую стену, пока она не разлетелась на мелкие куски, и не открылся обзор.              Половина лестницы была разрушена. Яркие красные вспышки освещали небольшие щели в деревянных досках пола этажа над ним.              «Моя мать всё ещё сражается».              — Incarcerous!              — Остановись на секунду, маленькая сучка! — крикнул кто-то, после чего последовало:              — Crucio!              — Crucio!              — Stupor! — крикнул кто-то другой, за чем последовал негромкий стук.              — Наконец-то! Свяжите ее и давайте убираться отсюда, пока не появились авроры!              «У них моя мать».              Более крупные куски обломков вращались и крутились, пока не превратились в ровную широкую поверхность, на которую ступил Гарри. Он направил свою палочку в то место на потолке, откуда до него доносились тяжелые шаги.              Его яркое заклинание без труда пробило дерево и камень, ударив в темную мантию снизу с такой силой, что разорвало человека пополам. Осколки костей и плоти разлетелись по потолку, не дав человеку даже времени закричать…              — Джагсон! — закричал другой голос: — Что это было, черт возьми?!              Гарри снова взмахнул своей палочкой. Стоя на заколдованной поверхности, он поднялся через созданное им отверстие на верхний этаж. Наверху его мгновенно встретили лучи заклинаний, и он был вынужден отбиваться от них или отбивать в стену позади себя.              — Это Певерелл! Забирай девушку и убирайся!              «Я не позволю тебе».              Закрутив Бузинную палочку в спираль, он окутал руку одного из своих противников толстым слоем магии и вырвал ее простым взмахом. Последовавшее за этим взрывающее проклятие без труда разорвало всю верхнюю часть тела мужчины, окрасив голубую стену за его целью в темно-малиновый цвет.              — Трэверс! — прорычал последний противник и развернулся, направив палочку прямо на Гарри: — Ты убил Трэверса, ублюдок!              Перекатившись за перевернутый стол, чтобы увернуться от залпа заклинаний, Гарри заметил копну рыжих волос, рассыпавшихся по бледному, веснушчатому лицу, с темными пятнами крови. Позади Лили, скорчившейся на поврежденных досках пола, он различил очертания пожилой женщины, у которой были такие же волосы, как у её дочери.              «Моя бабушка», ещё одна вспышка ненависти стиснула его сердце тисками: «Они заплатят за это. Все».              — Portus, — пробормотал Гарри, а его палочка была направлена на маленького плюшевого медвежонка, у которого уже была отрезана половина головы. Он откинул его на тело своей матери и удовлетворенно сморщился, когда её тоже перенесло прочь, унося в безопасное место, подальше от людей, которые хотели причинить ей вред.              — Чёрт! Ты заплатишь за это! — крикнул последний Пожиратель, когда ещё заклинания ударила в стол, за которым сидел Гарри, и разнесла его на множество смертоносных острых осколков.              Бузинная палочка крутанулась в его руке. Гарри испепелил осколки ярким потоком Адского Пламени, превратив их в светло-серый пепел, который дождем посыпался к его ногам. В следующее мгновение он подавил его, после чего направил палочку на каменную стену позади мужчины, и потянул к себе.              Десятки тонких и длинных острых шипов вырвались из кирпичей и устремились в комнату. Они вонзились в ноги и нижнюю часть туловища третьего и последнего Пожирателя смерти, вырвав из его уст вопль боли, сопровождаемый хрустом костей.              Гарри обошел стол и ленивым движением руки отбросил с дороги обломки, преградившие ему путь. Он с удовлетворением наблюдал, как мужчина рухнул на колени, а изо рта потекла кровь.              — Ты… ты всё равно опоздал, Певерелл! — пара темных глаз ухмыльнулась ему сквозь серебряную маску, а изо рта полетела кровь: — Мы победили! Ты пришел слишком поздно, чтобы спасти их!              — Тогда степень моей мести будет зависеть от того, знаю я тебя или нет… — Гарри обернул свою магию вокруг серебряной маски, как Дьявольские силки когда-то обернулись вокруг конечностей Рона: — Я заставлю тебя говорить, не волнуйся…              Он грубо сорвал маску с лица мужчины, забрав с собой целые участки бледной кожи. Через мгновение он узнал в этом месиве сырой и окровавленной кожи молодое лицо Эвана Розье, одного из немногих Пожирателей смерти, который не дожил до второго падения их повелителя.              «Эти люди отняли у меня дедушку и бабушку». Вместо того чтобы похоронить ненависть, как можно глубже, Гарри позволил ей поглотить себя в её бездонные глубины: «Они забрали их ещё до того, как я успел с ними познакомиться».              — Скажи мне, почему? — спросил Гарри, направляя свою палочку на Пожирателя смерти, дробя одну кость за другой, как крошечные веточки под каблуком. Его жертва закричала во все горло, но в ушах Гарри это звучало как музыка, по крайней мере, в данный момент: — Просто скажи мне, за что, и я, возможно, прекращу боль…              — Темный Лорд поздравляет тебя с днем рождения, Певерелл, — зарычал Розье, и выплюнул сгусток крови: — А теперь он вручит свой последний подарок лично.              — Нет! — Гарри опустил глаза, увидя руку мужчины, которая потянулась к рукаву, но среагировал слишком поздно…              Его режущее проклятие уже попадало в цель. Словно топор мясника, оно отсекло всю руку от локтя и забрызгало деревянный пол темной кровью. Несмотря на это, бледный длинный палец Розье надавил на Темную метку, которая через несколько секунд стала абсолютно черной, заставив чернильную змею шипеть.              — Тогда ты умрешь в качестве моей «приветственной открытки», — пробормотал Гарри. Он направил Бузинную палочку на место между глазами Пожирателя смерти и выпустил еще одно взрывающее проклятие прямо в череп, наблюдая, как его голова взорвалась, словно арбуз.              «Пора уходить».              Снаружи на улице раздались хлопки, возвещающий о появлении новых врагов. Палочка в его ладони требовала дальнейшего возмездия за то, что у него отняли, но более рациональный голос внутри призывал его бежать. Сейчас не время для конфронтации с Волдемортом.              «Еще не время…»              Гарри глубоко вздохнул и бросил последний взгляд на неподвижную фигуру Розы Эванс, своей бабушки, с которой должен был познакомиться сегодня. «Я отомщу за тебя» поклялся он.              Когда голоса снаружи стали громче, Гарри сделал маленький шажок вперед, твердо решив, что ему пора уходить. Резкая боль пронзила легкие, когда он, используя все свои силы, прорвался сквозь толстый слой защитных чар.              Вряд ли это можно было назвать бегством; Пожиратели смерти должны быть благодарными, что им было даровано ещё несколько дней пожить на этой земле.              «Но их дни всё равно сочтены».