Fairborn Adventures

      9 августа 1977 года              Его длинный бледный палец прошелся по твердой обложке древнего кожаного фолианта, лежавшего перед ним на столе. Темный Лорд сделал небольшую паузу, наткнувшись на герб Селвинов; тихий смешок вырвался из его губ, и они скривились в что-то, напоминающее улыбку.              Селвины могли бы быть одной из древних британских чистокровных семей, но они уже давно утратили свою благородность. Их золото заканчивалось, а репутация в Визенгамоте и волшебном обществе была подмочена. Все, что осталось, — это навязчивая гордость за свое происхождение и хвастовство этим, при любой возможности.              И все же, чтобы доказать свое благородное происхождение, они отчаянно цеплялись за слабый проблеск надежды на то, что однажды их семья вновь взойдёт на вершину. Для этого Селвины обладали тем, что было трудно найти во всей Британии, возможно, даже в магической Европе.              Записи родословной, уходящие корнями дальше, чем существовало Министерство.              Убедить нынешнего главу семьи расстаться с ними и позволить Темному Лорду изучить их стоило немалых усилий.              Он почувствовал небольшое волнение, когда раскрыл твердый переплет. Он знал, что в этом сокровище знаний содержатся ответы на многие его вопросы. Его глаза блуждали по странице глоссария; крошечные буквы золотыми чернилами были искусно нарисованы рядом с гербом каждой древней семьи.              Его инстинктивно привлекли три фамилии, герб которых позволял легко заметить их среди менее значительных, более новых домов.              — Певерелл, Слизерин, Гонт.              Его пальцы дернулись к нижней части страницы, и он начал перелистывать их, и едва сдерживал свое нетерпение.              На странице, посвященной Певереллам, его ждал полный хаос. Слева направо, вверх и вниз, по диагонали пожелтевших страниц были проведены линии. В самом верху страницы он обнаружил самую первую запись:              Марцелл Август Певерелл.              Еще два слова были нацарапаны рядом с именем крошечным почерком:              — Urbs Aeterna.              — Вечный город, — Темный Лорд хмыкнул. «Значит, Певереллы действительно имели римское происхождение».              Его глаза опустились ниже, пытаясь разобрать некоторые из многочисленных линий, в которых описывалась вся родословная Марцелла и его жены; однако задача казалась невыполнимой. За два тысячелетия существования семьи они женились на членах стольких других семей, что даже имена супругов были сокращены, или не вписаны, чтобы не загромождать страницы.              Темный Лорд в досаде покачал головой и взмахнул палочкой. Он несколько секунд водил ею по странице. Затем он вытянул палочку вперед и легонько взмахнул.              Из черных букв появились фиолетовые следы магии, которые крутились и вертелись в воздухе, пока не образовали точную копию страницы, с которых они были взяты, только эта копия была в несколько раз больше.              Темный Лорд направил в неё свою магию, позволяя расширяться, пока в центре комнаты, она не выросла в гигантскую стену из пылающих линий, букв и имен. Он шагнул вперед и внимательно осмотрел свою работу. По крайней мере, теперь он мог правильно отследить каждую из линий, отбрасывая те, которые его мало интересовали.              Он проследил линию старшего отпрыска Марцелла, продолжил его сыном время от времени пропуская целое поколение или даже десяток, когда не было записано ни одной записи. Наконец, он наткнулся на три имени, которые были расположены в самом центре.              — Антиох, Кадмус, Игнотус, — Темный Лорд помрачнел. «Так вот оно что».              Глаза Темного Лорда следовали по линии младшего брата, остановившись на секунду на «Аврелий», пока наконец не остановились на его единственном ребенке, дочери, названной «Иоланта». Он уже собирался перевести взгляд на одного из двух старших братьев, зная, что дочь не могла продолжить линию, как вдруг нахмурился.              «Поттер».              Иоланта Певерелл вышла замуж за Поттера, и теперь последний живой Певерелл сразу же разыскал Поттеров по возвращении в Англию. Может ли здесь быть какая-то связь?              Он поразмыслит над этим вопросом позже и, возможно, изучит родословную Поттеров, чтобы узнать больше. Пока же Темный Лорд вернулся к старшему брату, Антиоху.              К его большому разочарованию. Этот человек умер довольно рано, оставив после себя единственного сына, который сам умер бездетным. Вместо этого средний брат, похоже, обладал самой большой родословной: от него и его жены, которая скончалась, родив ему четверых детей, исходило множество линий.              И снова он пошел по одной из них, отбрасывая все остальные, пока не наткнулся на странное расположение линий. На первый взгляд, можно было подумать, что в семье произошло кровосмешение, что в те времена не было редкостью для чистокровных семей. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что это был просто своеобразный обмен. Сын и дочь из каждой семьи женились друг на друге.              Однако не это заставило Темного Лорда промолчать, а фамилия семьи, с которой они пересеклись.              Гонт.              Гормлейт Гонт взял в жены Игрейну Певерелл, а свою младшую сестру Маргарет отдал Августу Певерелл.              Темный лорд скривился, стиснув челюсти, когда узнал, что от этого союза родились дети, имена которых просто не были записаны.              «Может ли это быть подсказкой?»       Может ли быть, что он и Певерелл были более близкими родственниками, чем они предполагали?              Ещё одна мысль вертелась в его голове; эта была гораздо более неприятной и проблематичной, чем ему хотелось бы. Певерелл продемонстрировал свою осведомленность о семейной магии во время своего суда в Визенгамоте, даже показал небольшую часть своей собственной уникальной магии.              «Может есть что-то ещё?»              Глаза Темного Лорда остановились на имени его предка, женщины, которая вышла замуж за Певерелла.              Какова вероятность того, что она унаследовала благородный дар, который течет в его крови, и даже передала его своим потомкам?              Мог ли Певерелл быть Змееустом?              Громкий стук в дверь прервал ход его мыслей и заставил его крутануться на месте, и развеять чары:              — Мне казалось, я ясно дал понять, что меня нельзя беспокоить!              — Мой… мой Лорд, — Родольфус Лестрейндж упал на колени, но все ещё кривился от боли: — Прошу прощения за беспокойство, милорд, но я полагаю, что должен сообщить вам кое-что важное.              — И что же может быть настолько важным, чтобы игнорировать прямой приказ, Родольфус? — рука Темного Лорда дернулась поднять бледную тисовую палочку, как всегда в присутствии тех, кто разочаровал его. Если бы не урон его репутации, он хотел бы убить наследника Лестрейнджей за то, что тот позволил украсть Чашу прямо у него из-под носа.              — Согласно вашему приказу, мой брат и жена поддерживают связь со всеми новобранцами в течение лета, чтобы организовать их обучение, — всё ещё стоя на коленях, прошептал Родольфус: — Один из самых многообещающих новобранцев, Снейп, которого вы уже наградили своей меткой, уже несколько дней не отвечает на письма.              — Он предал нас? — Темный Лорд почувствовал, как в нем разгорается гнев. Этот мальчик отличался от других тупоголовых, пополнивших его ряды. Он был полукровкой, но не лишен таланта, будь то в области зелий или даже в чем-то более сложном, например, в создании заклинаний или искусстве разума. Такие волшебники встречались очень редко.              — Нет-нет, милорд, — начал заикаться Родольфус: — Мы… мы нашли его в его маггловском доме.              Молодой человек оглянулся через плечо и кивнул. Его младший брат вошел в комнату, держа палочку и левитируя окровавленное тело мальчика.              Глаза Темного Лорда блуждали по длинным, сальным, чёрным волосам, бледному лицу и распухшим окровавленным губам. Даже в таком состоянии, было легко узнать Северуса Снейпа.              — Как именно вы его нашли? — прошипел Волдеморт, и провёл палочкой по телу.              — Он лежал посреди гостиной своего ветхого дома, — доложил Родольфус, а в его голосе явно слышалось отвращение: — Мы думаем, что он задохнулся, милорд. У него во рту и в луже крови вокруг него были белые цветы.              — Белые цветы, говоришь? — губы Темного Лорда скривились от веселья. Тисовая палочка метнулась вперед, разрезав грудь мертвеца.              Из плоти, органов и прочего, возвышался единственный цветок, стебель которого был ярко-зеленого цвета. А белый цветок магически отталкивал багровые капли крови, не позволяя ничему запятнать его естественную и чистую красоту.              Он протянул руку и вырвал цветок и его стебель из легких, покрутив его в своих бледных пальцах.              — Скажи мне, ты узнаешь этот цветок, Родольфус? — на губах Темного Лорда заиграла холодная ухмылка, грозящая вот-вот разразиться откровенным смехом.              — Нет-нет, милорд, — прошептал Родольфус.              — Это Лилия, — Волдеморт улыбнулся: — Но в то же время гораздо больше; это послание мне, а также первый признак того, что мои ожидания относительно молодого человека, который послал его, снова превзошли все ожидания.              — Мой… мой лорд? — в недоумении спросил Родольфус.              — Уходи! — приказал он, и лениво взмахнул рукой: — Возьми тело с собой и проследи, чтобы его сожгли. Вернитесь в дом мальчика и наложите Империус на его отца-маггла. Пусть он напишет послание маггловским властям, в котором признается, что, в порыве гнева, убил собственного сына. Затем пусть покончит жизнь самоубийством.              — Д-да, мой Лорд. Сейчас же! — Родольфус, пошатываясь, поднялся на ноги, глубоко поклонился и поспешил обратно на улицу со своим братом и телом Снейпа.              — Игра началась, — Тёмный Лорд покрутил белый цветок в пальцах.              Довести Певерелла до радикальных действий оказалось гораздо проще, чем предполагалось. Связь мальчика с грязнокровкой Эванс никак не скрывалась, и благодаря маленькой птичке, поделившейся её адресом, было легко осуществить нападение прямо в день рождения Певерелла.              Конечно, было неприятно, когда сам Певерелл появился совершенно случайно, сразу после того, как Темный Лорд послал Розье забрать грязнокровку и убить её родителей. Лили Эванс всё ещё жива и, вероятно, находилась под той самой защитой, которая не позволяла ему обнаружить кого-либо еще из близких Певерелла, например, его маленькую светловолосую подружку Марлин МакКиннон, или Поттеров и Блэков.              Тем не менее, смерть родителей грязнокровки уже привела к желаемому результату, если Певерелл в своей жажде мести нашёл Снейпа. Потеря мальчика была прискорбной, но ради плана, оно стоит того.              — В конце концов, это сделает тебя только сильнее, Гарри, — Волдеморт позволил багровой змее адского пламени закрутиться вокруг стебля лилии, обжигая цветы, пока они не рассыпались в прах: — Когда не останется ничего и никого, останется только сила; только тогда ты сможешь раскрыть свой потенциал.              15 августа 1977 года              — Лорд Поттер, на пару слов, пожалуйста!              Мужчина медленно обернулся; на его лице появилось более настороженное выражение, когда он увидел приближающегося Альбуса.              — Я немного спешу, Верховный Чародей, так что, боюсь, нам придется поговорить, пока мы будем подниматься обратно в атриум.              — Для меня это не проблема, — усмехнулся Альбус, и зашагал рядом с ним по коридору, ведущему из зала суда Визенгамота обратно к лифтам: — И вообще, я хотел бы обратиться к вам в качестве директора школы.              — Вот как? — Карлус Поттер вошел в лифт: — И чем я могу вам помочь, директор?              — У меня с собой четыре письма… — Альбус достал конверты из своей темно-фиолетовой мантии; два конверта были значительно тяжелее и толще двух других: — И я хотел бы передать их адресатам лично, если вы не возражаете.              Карлус настороженно посмотрел на письма:              — С каких это пор директор доставляет письма от имени своей школы? И прежде чем вы меня прервете, Дамблдор… — он быстро поднял руку: — когда я получил значок старосты, мне его вручил не Диппет, а сова. Почему с Гарри всё должно быть иначе?              — Атриум! — Альбус подождал, пока прохладный голос объявит об их прибытии, и, с улыбкой, ответил.              — Значок достанется не мистеру Певереллу, а вашему сыну, лорд Поттер, — продолжил Альбус, дав возможность удивленному мужчине осмыслить то, что он рассказал: — Он будет исполнять обязанности Главного Старосты вместе с мисс Эванс, если они согласятся на эту должность. Учитывая обстоятельства, я хотел бы передать это письмо лично, а также выразить мисс Эванс свои личные соболезнования в связи с тем, что с ней произошло.              — Вы хотите сделать моего сына старостой? — Карлус недоверчиво посмотрел на него, а затем усмехнулся: — Гарри, должно быть, отказал тебе, не так ли? Это ещё один из ваших изощренных планов, Дамблдор?              — Нет, — Альбус быстро покачал головой: — Это просто заслуженная награда двух людей, которые действительно заслужили этот значок, и попытка принести немного позитива в то время, когда всё кажется безнадежным. Все, что я хочу сделать, это передать письмо, даю вам слово, лорд Поттер.              — Хорошо, — Карлус вздохнул, и несколько секунд изучал его: — Но как только вы попытаетесь что-то сделать, я выставлю вас за дверь, Дамблдор. Это значит — никаких интриг!              — Конечно, конечно, — Альбус помотал головой, чувствуя себя восхитительно от того, что ему даже позволили сопровождать Лорда Поттера обратно в его поместье.              Они повернулись к ближайшему пустому камину:              — Полагаю, вам придется поделиться со мной местонахождением вашего дома? Мистер Певерелл довольно хорошо владеет Фиделиусом, и было бы неприятно пытаться добраться до вашего поместья, не будучи посвященным в тайну…              Карлус усмехнулся после того, как его глаза, на секунду расширились:              — С чего вы взяли, что я позволил шестикурснику наложить чары на мое поместье или что Гарри вообще способен на что-то подобное?              — Потому что мистер Певерелл уже продемонстрировал свой талант в использовании этого заклинания в Хогвартсе, спрятав несколько комнат прямо у меня под носом, — Альбус торжествующе улыбнулся тому, что застал Карлуса врасплох: — Вам стоит как-нибудь спросить его об этом. Возможно, он расскажет вам эту историю.              Мужчина помрачнел:              — Вы уже начинаете меня раздражать, Дамблдор, а мы еще даже не вошли в мое поместье. Я предлагаю вам держать ваш кривой нос подальше от дел Гарри.              — Я прошу прощения, — Альбус склонил голову: — Я просто беспокоюсь о благополучии моих студентов.              — Не сомневаюсь, — закатив глаза, Карлус схватил горсть летучего пороха и сделал шаг ближе. Поняв, что он пытается сделать, Альбус наклонился и позволил мужчине прошептать ему на ухо.              — Поместье Поттеров находится в пяти милях к северу от Годриковой впадины, — мужчина отступил назад и бросил порошок в пламя: — Вы можете последовать за мной через минуту, чтобы я смог настроить на вас чары.              — Спасибо, — Альбус кивнул в знак понимания, и начал напевать какую-то мелодию, пока наблюдал, как Лорд Поттер исчезает в реве ярко-зеленого пламени.              Когда прошло время, он тоже уверенно шагнул внутрь и последовал за мужчиной, вновь оказавшись в знакомой хорошо украшенной гостиной.              — Все выглядит так, как я помню, когда твой отец, Уильям, показывал мне поместье, — Альбус улыбнулся, и смахнул пыль со своей мантии: — С тех пор прошло столько лет…              — Да… — Карлус стиснул зубы: — Я также помню, как отец выгнал вас, когда вы пытались пробраться в нашу библиотеку, вы должны знать, что я без колебаний сделаю то же самое.              — Уверяю вас, в этом не будет необходимости, — Альбус усмехнулся при этом воспоминании.              Карлус глубоко вздохнул:              — Я позвал их на кухню. Следуйте за мной и ничего не трогайте.              Действительно, остальные члены семьи Поттеров и их постоянные гости на лето сидели вокруг большого стола. За исключением наследника Поттеров и Лили Эванс, остальные пары глаз настороженно наблюдали за ним.              — Здравствуйте, — Альбус помахал рукой: — Я не буду тратить много времени. Я благодарен лорду Поттеру за то, что он позволил мне лично передать несколько писем, но сначала я должен выразить свои глубочайшие соболезнования.              Он повернулся к единственной рыжей, которая была за столом. Глаза Лили Эванс, которые обычно светились радостью, казалось, потеряли часть своего постоянного изумрудно-зеленого блеска:              — Я сам потерял отца, а вскоре после этого мать и сестру, когда был в вашем возрасте, мисс Эванс. Я очень хорошо представляю, что вы сейчас чувствуете, и мне искренне жаль. Если школа может вам чем-то помочь, пожалуйста, обращайтесь.              — Спасибо, директор, — рыжая попыталась улыбнуться.              Дамблдор продолжил, внимательно наблюдая за реакцией на его следующее заявление, особенно Певерелла и МакКиннон:              — На самом деле, в ответ на ужасное нападение на вас и ваших родителей, а также на столь же тревожные обстоятельства, приведшие к трагической смерти мистера Северуса Снейпа, я сейчас разрабатываю планы по усилению безопасности студентов, живущих в маггловских районах, чтобы дать им возможность легко связаться с властями в чрезвычайных ситуациях.              К его огромному удивлению, его предложение не встретило той реакции, которую он ожидал. А в ответ, Джеймс Поттер вскочил со своего стула:              — Как вы смеете сравнивать смерть этого сопливого труса со смертью родителей Лили! Как вы вообще смеете…              — Джеймс, хватит! — вмешалась Дорея Поттер, а её серые глаза опасно сузились, и она положила руку на руку своего сына, усаживая его обратно в кресло.              — Я… я прошу прощения, если обидел вас, мисс Эванс, — Дамблдор заколебался: — Из того, что авроры собрали на данный момент, у молодого Северуса была конфронтация с его отцом. Если быть до конца честным, меня также заставили поверить, что вы двое были друзьями до недавнего времени…              — Я буду оплакивать смерть моего первого друга и человека, который познакомил меня с Волшебным миром, но не того, кем он стал, — изумрудно-зеленые глаза Лили Эванс опасно вспыхнули, усиливая сходство с Певереллом: — Я никогда не делилась своим адресом ни с кем в школе, директор, даже с моей самой близкой подругой Мэри из Гриффиндора.              — Только Северус знал, где я живу, из-за близлежащего парка, в котором мы вместе выросли… Вам не кажется подозрительным, что Северус бесследно исчез через несколько дней после того, как Пожиратели смерти совершили нападение на мою семью и не смогли схватить меня?              Альбус нахмурился. Он знал, что мальчик стал проводить всё больше и больше времени с более проблемными слизеринцами, после его размолвки с мисс Эванс:              — Прости, дорогая, но я не хочу предполагать или говорить плохо о мертвых…              — Ну, единственный другой вариант — это то, что школа выдала ее адрес, — снова заговорил Джеймс Поттер: — Вы считаете это более правдоподобным, директор?              Альбус молчал несколько секунд:              — Я еще раз прошу прощения, если обидел вас; я пришел не для того, чтобы сделать это или причинить дополнительный вред. Я просто пришел выразить свои соболезнования и передать их лично, в надежде заронить проблеск надежды в период траура.              Он снова достал два плотных конверта и передал их Джеймсу и Лили:              — Решение было принято несколько месяцев назад, и все профессора согласились, что вы двое составите наилучшую пару из всех возможных кандидатов. Поздравляю вас, мисс Эванс и мистер Поттер. Если вы согласны, вы станете Главными Старостам 1977-78-го учебного года в Хогвартсе.              На их лицах отразилось удивление, когда они открыли конверты, держа золотой значок между пальцами. Альбус внимательно изучал реакцию других членов семьи. Карлус, несмотря на то, что уже знал об этом, выглядел весьма гордым достижением своего сына и ловко похлопал его по плечу.              Дорея обняла сначала Лили, а затем и собственного сына, также восторженно поздравляя их. Певерелл и МакКиннон приятно улыбнулись, каждый встал со своего места, чтобы подойти и поздравить. Тем не менее, они, похоже, ожидали этого, что было не слишком удивительно, поскольку они оба сами отказались от этой должности.              Джеймс первым пришел в себя и обратился к нему:              — Не обращая внимания на то, что вы, должно быть, помешались, раз доверили мне это, профессор, мне кажется, что я не заслуживаю такой чести. Я также не уверен, хочу ли я этого сейчас. С недавними нападениями, вроде того, что произошло с Лили, кажется, что я мог бы использовать свое время по-другому на последнем курсе.              — Джеймс, нет… — Альбус наблюдал, как Лили взяла своего парня за руку и посмотрела на него знающим взглядом: — Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо другой за то, как сильно ты повзрослел… — она наклонилась и начала шептать ему что-то на ухо, снова и снова проводя пальцами по его ладони.              Наконец Джеймс кивнул.              — Очень хорошо, я согласен.              — И я тоже, — Лили улыбнулась, поцеловав своего парня в щеку: — Для нас большая честь, что вы и профессора выбрали нас, и мы будем добросовестно выполнять свои обязанности.              — И при этом будем иногда устраивать розыгрыши… — вклинился Джеймс, чем заработал резкий удар локтем от рыжей и подзатыльник от своей матери.              — Просто прекрасно, — Альбус засиял: — Я рад, что вы согласились; все остальные подробности вы узнаете в отдельном письме, которое Минерва адресовала каждому из вас, — встав, он поискал оставшиеся два конверта в своей мантии, но случайно уронил их.              — Извините, я совсем забыл… — Альбус собирался нагнуться к полу, но мисс МакКиннон среагировала быстрее.              — Не утруждайте себя, профессор, — она выхватила свою палочку из того места, и молча призвала два письма, передав одно, адресованное Певереллу, своему парню.              — Спасибо, моя дорогая. И отличная демонстрация заклинания призыва. Филиус гордился бы тобой, — проговорил Альбус: — Ну что ж, тогда я пойду.              — Позвольте мне проводить вас к камину, — Карлус встал и жестом попросил Альбуса следовать за ним.              Директор вскоре исчез в реве зеленого пламени, выйдя в Дырявом котел, где его встретил Том:              — Как обычно, Альбус?              — Не сегодня, спасибо, Том, — Альбус покачал головой: — Я здесь не на долго, спешу по делам Хогвартса и Гринготтса. К сожалению, гоблины хотят снизить процентную ставку по фонду, предоставляющему золото студентам, которые не могут позволить себе обучение…              — Желаю удачи в переговорах, — Том усмехнулся и продолжил наполнять несколько стаканов сливочным пивом.              Альбус зашел в заднюю часть паба и а затем вошёл в Косой Переулок.              Поскольку заседание Визенгамота проходило рано утром, а его дела с Поттерами завершились довольно быстро, ещё не было 12, и здесь было не очень людно. Конечно, отчасти это объяснялось тем, что большинство учеников еще не получили свои письма.              Директор прошел мимо «Флориш и Блоттс» и нескольких других магазинов, приветствуя случайных прохожих, с которыми он был знаком, пока не прошел мимо магазина Олливандера.              — Доброе утро, Гаррик, — Альбус улыбнулся, увидев мастера палочек, который стоял на лестнице и вывеску своего магазина: — Я вижу, снова пришло время?              — Ты знаешь, как это бывает, Альбус… — Олливандер улыбнулся, и спустился вниз, а его стеклянные серые глаза оглядели директора: — Раз в десятилетие я либо ремонтирую буквы, либо рискую, что они отвалятся. Мои предки никогда не простили бы мне, если бы я опозорил этот прекрасный магазин.              — Я уверен, что они не будут сильно гневаться, — Дамблдор добродушно усмехнулся.              — Что привело тебя в Косой Переулок, старый друг? — глаза Гаррика метнулись к его рукаву, но затем снова сфокусировались на нем: — Надеюсь, с палочкой, которую мой отец сделал для тебя, всё в порядке?              — О, — Дамблдор взял её в ладонь и рассмотрел между длинными пальцами: — Она по-прежнему прекрасно работает.              — Значит, ты снова используешь её? — Гаррик улыбнулся, и сверкнул кривыми зубами: — Я не видел тебя с этой палочкой уже более 30 лет…              — Как постоянно напоминают мне мои юные студенты: «Времена меняются», мой старый друг, — Альбус усмехнулся и повернулся, чтобы уйти: — Возможно, мы сможем поболтать после того, как я закончу свои дела с Гринготтсом.              — Да, — Гаррик медленно кивнул: — Времена, похоже, меняются, и все же новый владелец твоей бывшей спутницы так же скрытен и осторожен, как и ты, когда я спрашивал о палочке…              «Певерелл».              — Неужели? — Альбус бросил быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что их никто не подслушал: — Я так понимаю, он был здесь недавно?              — Да, совсем недавно… почти четыре недели назад, — Гаррик усмехнулся: — Он так оберегал свою палочку, что даже не позволил мне взглянуть на неё. Однако я подтвердил, что она действительно сделана из бузины, как я всегда и предполагал… Ты случайно не знаешь, из чего сделана сердцевина, Альбус?              — Могу я вместо этого поинтересоваться, что именно он хотел? — Альбус попытался перевести разговор в другое русло.              — О, он ничего не хотел для себя, помощь нужна была прекрасной юной леди, которая сопровождала его в тот день, — Гаррик усмехнулся.              — Значит, мисс МакКиннон, — Альбус нахмурился, в его голове уже роились различные теории: — Я не знал, что у неё были какие-то проблемы с палочкой. В прошлом году её работа на уроках была безупречной, о чем мне постоянно напоминают сотрудники.              — И тем не менее, она пришла ко мне, прося моих услуг… — Гаррик кивнул: — Но меня беспокоит не палочка, Альбус. Ты знаешь, что я горжусь своими творениями, и палочка, которую я продал ей шесть лет назад, не хуже любой другой, которую ты найдешь в моем магазине.              — Так что же тогда?              — Она рассказала мне о недавних трудностях, с которыми она сталкивается всякий раз, когда применяет более мощные и энергозатратные заклинания, — глаза Гаррика расширились от волнения: — Палочка, которая когда-то идеально подходила ей, с трудом приспосабливается к некоторым изменениям, которые она претерпела в последнее время. Изменения, произошедшие с тех пор, как она сблизилась с молодым человеком, который сопровождал её в тот день в мой магазин.              — Но какие изменения могут привести к тому, что связь между палочкой и ее владельцем ослабнет? — хмыкнул Альбус.              — Мы оба знаем, что эти изменения не естественны, Альбус, — усмехнулся в ответ Гаррик: — Мне стало очень интересно узнать, в какую область магии влезают твои студенты, чтобы испытать такие побочные эффекты.              — Хотел бы я посмотреть, как ты попытался бы помешать этой парочке добиться всего, что они задумали, — Альбус вздохнул: — Может быть, я и директор школы, но даже мои ресурсы ограничены. Такие волшебники, как Гарри Певерелл, прекрасно знают, как избежать моих способов их выслеживания, и он очень хорошо обучил свою девушку.              — Я полагаю, тебе удалось решить её проблему? — спросил Альбус после того, как прошло несколько секунд молчания: — По совпадению, я только что наблюдал, как она творит магию с помощью своей палочки, и я не заметил никаких сложностей.              — Вообще-то, я отказался, потому что единственным способом решить такую проблему между палочкой и её владельцем является использование некоторых техник, которые не очень любит наше Министерство, — Гаррик покачал головой: — Но вернемся к тому, что ты видел. Те частицы магии, о которых мы с ней говорим, те, с которыми её палочка может не справиться, ты не увидишь в повседневной жизни.              — Возможно ли, чтобы она воспользовалась услугами кого-то другого?              — Возможно, в Британии есть и другие мастера по изготовлению волшебных палочек, но ни один из них не приближается ко мне ни по репутации, ни по мастерству, — с ноткой гордости сказал Олливандер: — Не мог бы ты описать мне её палочку?              — Средней длины, возможно, 12-13 дюймов. Немного светлее по цвету; падуб или боярышник, — Альбус представил себе палочку, с помощью которой мисс МакКиннон вызвала два конверта: — Что-то вроде серебристой нити обвивает рукоятку по спирали до наконечника. Если бы я мог предположить, то это волос единорога.              — Нет, старый друг, мое творение точно не было похоже на то что ты описал. Всё так, как я и предполагал, — глаза Гаррика засияли триумфом: — Ей помог другой мастер.              — Тогда вопрос только в том, были ли устранены проблемы, — Альбус хмыкнул: — Но как бы ни был интересен этот вопрос, мне, наверное, стоит продолжить заниматься своими делами. Гоблины не славятся терпением.              — Я предупреждал их, Альбус, — Гаррик сделал шаг назад в свой магазин: — Я сказал им, что в некоторые аспекты магии не следует вмешиваться. Возможно, тебе не помешает повторить это предупреждение…              — Поверь мне, я уже сделал это, мой друг.              — Очень хорошо. Я не знаю, как Эта палочка оказалась в твоем владении, Альбус, и вдруг принимает Певерелла в качестве своего нового хозяина так скоро после его прибытия, — сказал Гаррик; а фанатичный блеск снова вернулся в его серые глаза: — Однако я работаю с палочками всю свою жизнь и могу отличить слабую связь от сильной. Поверь мне, что я никогда раньше не чувствовал такой связи несмотря на то, что он даже не показывал мне её. Это было просто фантастично. Я уверен, что мы можем ожидать великих свершений от молодого Гарри Певерелла.              — Я думаю, ты прав, Гаррик, — Дамблдор неохотно согласился: — Но если история и научила нас чему-то, так это тому, что великое и ужасное часто идут рука об руку.