Fairborn Adventures

      31 октября 1979 года              Старые дедушкины часы в гостиной отбивали свою мелодию, стрелка была на цифре семь, и приглушенный звук достиг и её.              Она сняла тонкую серебряную цепочку на шее и надела ее на палец. В нижней части цепочки болталось кольцо, и медленно вращалось по часовой стрелке. Сотни крошечных бриллиантов сверкали в слабом свете люстры, изображая фестрала в самом ее центре.              Она обхватила его пальцами и прижала к сердцу, ощутив слабые пульсации тепла в груди.              «Как будто маленькая часть тебя все еще где-то там».              Тихий хлопок эхом разнесся по кухне. А позади неё по плитке зашаркали ноги.              — Хозяйка Марли?              Марлин оторвала взгляд от кольца и подняла цепочку над головой.              — Хозяйка? — снова осторожно спросил Добби.              Она медленно повернулась в кресле, и встретившись взглядом с выпуклыми зелёными глазами эльфа. Большая часть их восторженного, лучистого блеска исчезла примерно год назад, и только сейчас начала возвращаться.              — Что случилось, Добби?              — Маленький хозяин снова проснулся, хозяйка, — Добби сглотнул, повесил голову, и начала судорожно перебирать пальцами. — Добби решил сообщить об этом хозяйке.              — Спасибо, Добби, — она заставила себя улыбнуться и выпрямилась, после чего аппарировала в свою спальню.              Изящно вырезанная из дерева кроватка мягко покачивалась рядом с большой пустой кроватью. В ней, при тусклым золотистым светом светились маленькие руны, мерцавшие при каждом покачивании кроватки влево-вправо.              Изнутри доносился плач. Марлин подошла ближе и, перегнувшись через бортик, заглянула внутрь.              Маленький ребенок, завернутый в несколько бархатных одеял, извивался и судорожно пытался вырваться на свободу. Копия её собственных голубые глаза посмотрели на нее, а на них сверкнули крупные слезы.              — Ш-ш-ш, все хорошо, — Марлин осторожно вынула сверток из кроватки и взяла его на руки. Она прижала его к груди, одну руку подложила под крошечную головку, и начала осыпать его поцелуями: — Всё хорошо, всё будет хорошо, мамочка сейчас здесь.              Она подошла к своей кровати и села, после чего начала раскачивать сверток из стороны в сторону, пока громкий плач не стих и она не смогла положить его себе на колени.              — Уже лучше, — прошептала Марлин, и с мягкой улыбкой убрала со лба ребенка первые прядки чёрных волос: — Ну, что, Тристан? Ты ведь не можешь быть снова голодным, правда? Я покормила тебя всего час назад.              Большие голубые глаза и беззубая улыбка смотрела в ответ.              — Твой аппетит превосходит аппетит твоего отца, — Марлин улыбнулась, и в её мыслях промелькнуло далекое воспоминание. — Когда-то он планировал вырасти таким же высоким, как директор школы. Хочешь ли ты тоже стать таким же высоким?              Из-под одеяла высунулся маленький пухлый кулачок. Тристан вцепился в один из ее длинных золотистых локонов, засунул кончик в рот и стал его покусывать.              — Ты такой же, как твой отец, не так ли? — Марлин усмехнулась, смахнула слезу и осторожно выпутала волосы из маленьких кулачков Тристана: — Хотя он предпочитал играть с моими волосами, а не грызть их. Золотой цвет был его любимым с тех пор, как он встретил меня.              Сын нахмурился, когда золотистые локоны вырвались из его рук.              — Не волнуйся, — Марлин низко наклонилась и поцеловала его в лоб. — Завтра я приготовлю тебе что-нибудь другое для игры. Обещаю, тебе понравится.              Кольцо Гарри выпало из её декольте и теперь свободно болталось над лицом Тристана, чья крошечная рука тут же поднялась и схватила его.              — Неплохая реакция, — тихо хихикнула Марлин, наблюдая за тем, как он засовывает кольцо в рот, и пытается разгрызть его розовыми деснами. — Оно принадлежало твоему отцу. Но до этого оно принадлежало одной старинной, скрытной семье, которая передавал очень редкий дар своим прямым потомкам. Твой отец тоже обладал им, и через несколько лет мы увидим, унаследовал ли его и ты.              «Не сомневаюсь. В конце концов, у тебя есть только лучшее от нас обоих».              — Когда-нибудь я расскажу тебе больше о твоем отце, Тристан, — Марлин втянула в себя воздух и попыталась сдержать слезы, качая ребенка взад-вперед, пока его веки не сомкнулись. — Я просто знаю, что в тебе так много от него. Да и как может быть иначе? Ты — все, о чем мы мечтали…              Осторожно, чтобы не разбудить сына, она положила его обратно в кроватку и плотно окутала одеялами. После чего взмахнула палочкой, а когда руны снова активизировались, кроватка вернулись к своему нежному ритмичному покачиванию.              — Когда-нибудь, — пробормотала Марлин, подошла к окну и устремляя взгляд вдаль.              «Ещё один закат без тебя, любимый», она зажмурилась и аппарировала на балкон: «Наверное, мне стоит пожелать тебе спокойной ночи и самой немного поспать».              Небо окрасилось в тёплые оранжевые тона. Угасающий солнечный свет переливался через дальний горный хребет, отбрасывал длинные тени на долину и сверкал на вершинах едва заметных волн, накатывавших на тёмное озеро.              Она вытащила из рукава Бузинную палочку, палочку Гарри, и подняла её на балконе, на том самом месте, где, казалось, целую жизнь назад они обменялись свадебными клятвами.              — Теперь она работает гораздо лучше, любовь моя, — Марлин провела пальцем по палочке, а затем положила раскрытую ладонь на живот. — Может быть, потому что я девять месяцев носила в себе частичку тебя, частичку твоей магии?              По камням балкона пробежало сияющее мерцание магии, оставив после себя ярко-белую гробницу. Кристаллы расступились, открывая неясные, мерцающие очертания бледного лица и темных волос, которым не давали увянуть чудеса магии.              — Ты бы точно знал, почему, Гарри, — её губы скривились в слабой, грустной улыбке: — Непонятная магия всегда была твоей сильной стороной, не так ли?              Она наклонилась и провела большим пальцем по кристаллам, которые были возле лица Гарри.              — Твое Кольцо стало работать и для меня, — золотое кольцо с тёмным драгоценным камнем сверкнуло в последних лучах солнца: — С каждым днём мне всё труднее выполнять обещание, данное Лили, и не использовать его только для того, чтобы увидеть тебя.              «Однажды я не выдержу».              — Я так скучаю по тебе, любовь моя. Иногда мне кажется, что в этом мире для меня ничего не осталось. Но я знаю, что должна оставаться сильной ради Тристана, ради нашего сына, — комок эмоций сжался в горле. — Это то, чего бы ты хотел, не так ли?              Она подняла серебряную цепочку над головой, обхватила металл кулаком и поднесла к груди, прислушиваясь к отдаленному эху магии Гарри в ней.              — Так много изменилось, и в то же время так мало. Падение Волдеморта не решило ни одной проблемы, которая была у нас раньше. Фанатизм, коррупция, жадность власть имущих… — с её губ сорвался короткий смешок, уходящий с балкона в закат. — Но, по крайней мере, это отличается от твоей первой победы над ним. Возможно, тебе это больше понравится. Сейчас никто не называет тебя героем. Половина страны ненавидит нас за то, что мы сделали, другая половина — за то, как мы это сделали…              Пальцы Марлин сжимали кольцо, которое висело на её груди, и посылало слабую пульсацию и приглушенный шепот магии по коже, и прямо в сердце.              — Если бы ты был здесь, со мной, мы бы, наверное, посмеялись над этим вместе…              — Так почему же ты должен был умереть? — прошептала она, а слезы уже свободно стекали по ее щекам: — Почему ты должен был оставить меня, оставить нас одних?              Последние лучи солнца скрылись за далекими холмами. А по коже пробежало слабое покалывание, вызвавшее мурашки.              «Чары», Марлин подняла глаза, и сжала в пальцах Бузинную палочку. «Неужели Министерство наконец-то нашло способ проникнуть внутрь?»              Тень чёрного тумана метнулась над озером в сторону поместья, перелетела через перила балкона, прямо к ней, к гробнице.              — Это не может быть правдой, — она не могла вдохнуть, и вдавила кольцо в кожу над сердцем, пытаясь подавить им вспыхнувшую надежду. «Пусть это не будет очередным жестоким кошмаром».              По плиткам гробницы поползли тени: искаженные, безликие и темные. Они легко проходили сквозь её защиту, проникли сквозь хрустальную поверхность, как вода в почву, и исчезли, как дым свечи на легком ветерке.              По балкону прокатился хлопок, расколовший хрустальную поверхность гробницы пополам, а затем она лопнула.              Марлин вскинула руки, закрывая лицо. Острые осколки вонзились в ее руки и шею. Она почувствовала, как кожа выплевывает их обратно, чтобы они упали на пол.              Сердце бешено колотилось от страха и волнения, губы безумно дрожали. Пелена слёз застилала ей глаза, когда она наконец опустила руки и уставилась на открытую гробницу.              Сохранившееся тело Гарри, облачённое в ту самую мантию, которая была на нём в самый счастливый день её жизни, подёргивалось и пульсировало. Тёмный туман вытекал из его носа, полз по нему, и погружался в мантию. На месте груди.              — Нет, этого не может быть, — она покачала головой, но не могла свести с него глаз.              Кольцо над её сердцем, кольцо Гарри, внезапно раскалилось добела, с шипением разорвало ткань её платья и впилось в кожу.              Внезапно его губы раздвинулись, и он глубоко вдохнул, отчего грудь его вздыбилась. Он вскочил на ноги прямо из гробницы, и расширившимися от страха глазами, посмотрел прямо на нее.              Мир замер, остановив рябь волн на озере, а легкий ветерок, пронесшийся над балконом, отогнал облака, и показал звёзды.              — Марлин…              Её имя с его бледных губ прозвучало почти чужеродно, словно слово застревало в пересохшем горле, после чего сорвалось с пересохшего языка.              — Это всего лишь очередной сон, жестокий кошмар, — прошептала она: — Ты умер, Гарри. Я видела, как ты умирал у меня на руках.              — Ты… ты права, — рука Гарри поднялась, и медленно потянулась к ней. — Я действительно умер…              Она так и осталась стоять на месте перед его гробницей. И застыла на месте. Не в силах что-либо предпринять, пока его холодные пальцы касались её груди, сомкнулись вокруг тонкой серебряной цепочки, и осторожно вытащили обручальное кольцо из дыры, которую оно прожгло в её платье.              — Я умер, — шепотом повторил Гарри: — Но до этого я сохранил от тебя маленький секрет…              Из золотого кольца с шипением повалил чёрный дым, и начал обволакивать его пальцы. Он вязнул в коже, понесся по венах, и начал подниматься по руке.              «Секрет».              Она смотрела на него, в изумрудно-зеленые глаза, которые медленно обретали свой яркий блеск. Тысяча разных мыслей наводнили ее мозг, бились в черепе, вызывая головокружение.              «Ты обещал сделать всё. Всё, что угодно…»              Острые ледяные пальцы сжались вокруг её живота, и пронзили позвоночник насквозь.              — Ты выполнил свое обещание, — вздохнула Марлин.              Внезапно тишину прорезал громкий вопль из окна над ними, и эхом прокатился по балкону и озеру.              Гарри удивленно вскинул голову. Его зеленые глаза расширились. А тело задрожало, когда он снова нашел её взгляд. Немой вопрос повис на его губах, и отразился в каждой черточке его потрясенного лица.              — Да. Любовь моя, — вздохнула она, бросилась к нему, и отчаянно обняла.              — Я тоже хранила маленький секрет.              

КОНЕЦ