Мартовский вечер

"Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты возбужденной женщины" ? — повторял Шерлок Холмс, усмехаясь одну из полюбившихся ему цитат немецкого философа Фридриха Ницше, во время нашего очередного разговора. Тогда был ничем не примечательный мартовский вечер. В окно спальни барабанил сильный дождь, а погода откровенно не радовала. Шерлок сидел в кресле, облаченный в фиолетовый халат, куря свой излюбленный табак и уже готовился ко сну. — А если это будут не женщина? — спросил я и осознав как это прозвучало тут же пожелел об этом. — На что вы намекаете, Уотсон? — Ни на что. Просто... Я отвернулся, чувствуя как краснеет моё лицо и тихо выпалил: черт... "Пропади всё пропадом!" "Будь, что будет" — пронеслось в моей голове. Подняв голову в сторону Шерлока я резко впился в его губы. Мне было ужасно стыдно. Я ожидал бурную реакцию возмущения, непонимания и гнева. Но её не последовало... Кажется мой друг даже не думал сопротивляться. Вместо этого он аккуратно соединил наши ладони в единую композицию, целуя меня всё более жадно, набирая в лёгкие воздух. Не успел я открыть глаза и оправиться от пережитого блаженства, как тут же опешил. Моя ночная рубашка была расстегнута и лежали по полу. Я был полностью обнажён. Меня охватил лютый стыд. Но скрывая это было бессмысленно. Я был красный, словно помидор. Холмс пригласил меня на кровать соответствующим жестом. Я сел рядом с ним. "Что это со мной" ? ! "Разве не этого ты хотел всё это время" ? — про себе озвучил я свои мысли. Шерлок Холмс зановесел шторы и потушил киросиновый фонарь — единственный источник света в столь поздний час. Мне стало немного спокойнее. Спустя несколько мгновений я ощутил, что чьи-то сильные руки обхватили меня сзади. Грубая мужская ладонь оказалась на моей груди, а вторая спустилась под живот. Моё тело непроизвольно напряглось. Вдруг я почувствовал резкий прилив приятнейших ощущений. Моё сердце тотчас сделало кульбит, забившись в сто раз сильнее прежнего. От его движений мне стало жарко, даже душно. Или же я просто не успевал запасаться воздухом в лёгкие. Я зажмурил глаза и дышал, задыхался, так как дышат люди страдающие хронической одышкой. Невероятно жадным было это дыхание. А я весь был будто после прогулки под дождём без зонтика. Почувствовав внутри себя затвердевшую плоть я приглушенно завыл. Я старался свидетельствовать о своём наслаждении как можно тише, но из-за ускорения Холмса делать это долго мне не удалось. Движения становились всё увереннее, а толчки всё более частыми. Я не в силах больше сдерживаться простонал, утопая в неописуемом наслаждении. Получив конечную разрядку я подполз к своему другу, одаривая его шею, ключицы и грудь всевозможной любовью, которую только питал к этому неординарному, гениальному, чертовски непонятному для общества, да и меня человеку. Он провел рукой по моей щеке. Мои губы вновь потянулись к соседним. Наслаждаясь ими и получая наслаждения в ответ. Холмс посмотрел на меня с вопросительной ухмылкой. В ней будто читалось: "ну, что скажете, Уотсон" ? Я улыбнувшись отвечал ему: вы прекрасны Шерлок, как всегда прекрасны.