Когда цветёт Сакура

      С момента первой (за долгое время) встречи между Тоукой и Яёри прошло примерно с неделю, может, чуть больше. Хайтани знала, что так оно и будет. В первые дни помощник прокурора успела пару раз вспомнить о визите своей давней подруги, даже немного разозлиться, что её, кажется, обманули и кинули, так и не дав абсолютно никакой ценности информации. Впрочем, для Тоуки это было обычной практикой. А потом всё как-то само собой забылось. В конце концов, пропадать вот так на много дней, не выходить на связь и оставлять после себя много вопросов — совершенно обычная для Тоуки практика. Йори злилась сама на себя. Злилась из-за того, что в очередной раз доверилась, а её обвели вокруг пальца. Противное, однако, чувство. — Сегодня не в настроении, Йори-чан? — Хитрый и такой приторный, кошачий голос окликнул девушку откуда-то с другого конца комнаты. Надо же, вот он, муж помощницы окружного прокурора собственной персоной, предстал перед своей избранницей в вопиюще непотребном виде. Весь аккуратный, ухоженный, уложенный, в выглаженном парадной костюме. Обернувшись, Яёри сразу поняла, что он в чём-то провинился и теперь хочет загладить свою вину. — По какому поводу вырядился? — Она говорит эти несколько слов как-то брезгливо, что-ли, и голосом без толики тепла. — Собрался на свидание? — Да-да, не бузи только. — Включив свет, мужчина расслабленно улыбнулся прищурившейся девушке, что сейчас состроила гримасу, полную ненависти и отчаяния. Ну разве нормальный человек будет так резко включать в абсолютно тёмной комнате свет, даже не предупредив? Наверное, только он: мужчина, с которым она в браке вот уже восемь лет. — Хотел пригласить тебя развеяться, крошка. Что думаешь? — Что ты опять натворил, Ран?       Яёри любила своего мужа, Хайтани Рана: любила ещё с тех самых пор, когда он, в очередной раз отвергнутый, неторопливо отводил её в школу, витая где-то в облаках. Примерно с четырнадцати лет этот долговязый тощий мужчина был влюблён в старшую сестру Яёри, но той, как оказалось, совсем не было до него дела: мысли её были заняты совсем другим человеком и другими делами, и оттого Рану было не то, чтобы больно, скорее… Просто паршиво. А Яёри всегда крутилась под боком: лучшая подруга Риндо часто гостила у них дома, и со временем Хайтани старший даже начал к ней как-то привыкать. Маленькая и стройная, она часто хмурила свои чёрные густые брови, смотря на него снизу вверх, и это определённо не могло не быть привлекательным. Он полюбил младшую сестру девушки, которая его отвергла, надо же. Вся эта ситуация выглядела крайне неправдоподобно. И всё же, наверное, мир бы просто схлопнулся, если бы такого человека, как Ран, волновало чужое мнение.       А сейчас она уже восемь лет как носит его фамилию. Хорошая заявка на качественный такой, классический хэппи-энд, не правда ли? — Я просто хочу, чтобы ты отвлеклась от работы, крошка. — Мужчина снимает с себя пиджак, ласково накидывая его на хрупкие женские плечи. Перебарывая дискомфорт от яркого света, Яёри всё же открывает глаза, после чего Ран сразу же затягивает свою избранницу в недолгий, но очень чувственный поцелуй. В какой уже раз она попадается на эту уловку, сказать сложно. Нравится ли ей, когда Ран с ней столь игрив? Возможно. — Не хочу, чтобы ты просто выгорела и растеряла все свои ресурсы. — Он лукаво улыбается, смотря Яёри прямо в глаза, отчего её недовольное выражение лица невольно смягчается. — Твой придурок босс скидывает на тебя всю самую сложную работу, а сам гребёт лопатой деньги с потолка. Нехорошо всё оставлять на плечи маленькой и хрупкой женщины. ~ — Я так много работаю, чтобы скрыть и замести все следы, которые могут вывести полицию на тебя, придурок. — Многое спокойствие на лице Яёри продлилось очень недолго. — Забыл уже, ради чего мы с тобой до сих пор вместе? — Уж точно не ради моей красивой жизни на свободе. И твоей, кстати, тоже. Ты любишь меня, а я люблю тебя, а разве кроме любви женатый паре ещё что-то нужно? — Нужно. — Тяжело вздохнув, девушка поднялась с кресла, осторожно придерживая чужой пиджак, покоящийся на её плечах. — Нужна чистота перед законом. — Поздно ты спохватилась, Йори-чан. Ты уже моя сообщница. ~ — Я знаю. Поэтому и чувствую себя порой так отвратительно, просто смотря на тебя, дорогой муж. Мужчина рассмеялся. Сложно сказать, наигранный смех это был или нет, но факт остаётся фактом. — Ты как всегда прямолинейна, моя милая жена.       Каждый божий день Яёри рисковала: рисковала своей карьерой, рисковала свободой, рисковала вообще всем, что у неё осталось, и всё ради него, ради Рана. Вряд-ли человек, не любящий своего партнёра столь безумной и необъяснимой любовью, способен на такое. Она презирала саму себя за то, что она выбрала этот путь. А ведь она просто не хотела оставаться одна. Не хотела бороться против всего мира лишь своими силами. Ран оказался рядом в самый нужный момент, будто бы знал, когда Яёри будет сильнее всего в нём нуждаться. И она поддалась. Поддалась и позволила ему взять свою жизнь в руки, под полное управление и власть. Она была рада быть любимой вновь, вновь защищённой, но цена, которую Йори заплатила за то, чтобы просто не быть одной… Велика ли она? Равноценна ли она всему тому, что теперь она ставит на кон каждый божий день? Теперь уж никто не скажет наверняка, да и жалеть поздно. А ведь если бы был шанс отмотать время вспять и всё исправить… А исправила бы Яёри свою нынешнюю жизнь? Поступила бы иначе? Она не знает, да и думать об этом— лишь свободное время тратить, а его и так немного.       Приняв предложение мужа, она оставляет свой пыльный кабинет, но лишь ненадолго, чтобы, как он сказал, «развеяться». Развеяться и расслабиться рядом с Раном сложно, ведь Ран — это чистой воды воплощение хаоса и непредсказуемости. Предугадать наверняка ход его мыслей невозможно, и именно поэтому, наверное, Яёри до сих пор не потеряла к нему интерес. Всё же, как бы там ни было, а два сапога — пара.       Дорогие авто, красивые рестораны и панорамные виды на блестящий, словно преломляющееся под светом солнца стекло, ночной город — всё это богатейское однообразие ей уже слишком приелось. Яёри стремилась к такой жизни с самого детства, ведь знает, какого это — быть бездомной, выкинутой, брошенной, но смотря на себя в зеркало сейчас, она видит совершенно другого человека: человека, у которого больше нет мечты и нет цели, к которой он хотел бы стремиться. Положение в обществе, деньги, связи — всё это было схвачено цепкими лапами Рана для них двоих уже давно, но а что же за душой? А за душой лишь сожаления, тоска и один главный вопрос: Когда всё пошло не так?       Оставив мужчину наедине с бокалом дорогого красного вина, Яёри вышла на балкон ресторана, чтобы пропустить сигарету-другую: всё же, была у неё одна единственная дурацкая привычка — курить, когда плохое предчувствие не даёт расслабить тело и разум. Ран уже много лет наблюдает за тем, как Йори, словно сверяясь с часами или письменным блокнотом, выполняет одни и те же действия, однако помешать ей он не мог, не хотел. К своим тридцати годам он научился понимать, что иногда человеку нужно побыть наедине со своими мыслями, привести их в порядок, чтобы можно было и дальше держать при посторонних лицо. В их деле это очень важно. — Не оборачивайся. — До боли знакомый голос звучит рядом с ухом так тихо, что Яёри пришлось сфокусироваться, вслушаться. Она замерла. — Тоука, ты? — Ну и ну, а ты более догадлива, чем я думала, Йори. ~       И снова она ведёт себя до боли предсказуемо и свойственно, пресно и банально; наверное, в этом и есть вся Тоука. Однако, почему-то в этот раз Яёри не надеялась на возвращение подруги. Надеяться на кого-то такого, как она, в принципе довольно нерезультативно и ненадёжно. — Добраться до тебя было гораздо труднее, чем в прошлый раз: охрана и полиция зверствуют, мне даже пришлось поменять квартиру, в которой я прожила целых полтора года. Неужели так сильно не хотела меня видеть? — Я об этом ничего не знаю. — Яёри облокотилась на металлическое заграждение, смотря куда-то вдаль, в ночную занавесу сияющего мегаполиса. — Да и ты в розыске, забыла? — Как о таком забыть? — Тоука вздыхает наигранно, а в её голосе снова мелькают нотки расслабленности и пофигизма. Никогда она о себе и своей безопасности не думала. — Но да ладно, пришла я не для этого. — А для того, чтобы продолжить рассказывать свои бредни, которые никак не помогут мне в деле? — Мм, отчасти да. А отчасти и нет.       Докурив сигарету, девушка выкинула её с балкона на улицу. Упадёт кому-нибудь на голову, небось, и вызовет массу недовольств, но Яёри уже этого не застанет. — В любом случае, сейчас у меня нет на это времени. Я на свидании. — Всё понимаю. ~ Ты знаешь, где меня искать, если что, так что до встречи. ~       Войдя обратно в красивый ресторанный зал, сев напротив заждавшегося мужа и начав делить с ним бутылку вина, Яёри всё никак не могла выкинуть из головы слова Тоуки: «Ты знаешь, где меня искать, если что». И если бы всё действительно было так просто… Ведь сколько помощник прокурора бы не думала, она не могла понять, не могла вспомнить, где ей искать, в каких закромах памяти найти ответ на очередную загадку от Тоуки. Она всегда любила говорить так, что ничего не было понятно, и со временем эта привычка никуда не делась. Осторожничает. Знает, что за ней, скорее всего, следят.       В один момент, уже по возвращению домой, на Яёри нападает давно забытая тоска и грусть. Тоска по детству, по подростковым годам и по тем, с кем она тогда была близка. Она вжимается щекой в холодное стеклянное окно автомобиля, рассматривая неторопливых прохожих. — Йори-чан. — Мужской голом заставляет вынырнуть из пучины воспоминаний и вернуться в реальность. — С тобой всё в порядке?       Ах, Ран, как хорошо ты умеешь изображать любящего и беспокоящегося за свою жену мужа. Настолько хорошо, что иногда Яёри даже ему верила. Лжец. Она уверена, что он лжец, и что в его словах давно нет и толики истины. Жить с человеком, от которого постоянно ждёшь предательства, тяжело, очень. И всё же, наверное, для неё это лучший исход из всех возможных. — Я в норме, Ран. — Устало переводя взгляд на мужчину, она встречается с фиолетовыми глазами, которые сейчас не были так лукавы и хищны, как обычно. Его взгляд был наполнен унынием и какой-то едва уловимой серьёзностью. — Не похоже. Не знаю, о чём ты там думала весь вечер, но явно ведь не обо мне, да? — Он усмехнулся в попытке разрядить атмосферу. Получилось не очень. — Я просто очень устала. От всего устала, правда. — Яёри не хочет говорить с ним, не хочет изливать душу, быть беспомощной и слабой. Один раз Ран уже помог ей, вытащил из безысходной ситуации, и теперь она должна сделать для него тоже самое. Любой ценой. — Даже от этого города устала. — Может, ты просто устала от людей? — Сложив пальцы одной руки в пистолетик, мужчина наставил его на машину, стоявшую перед ними в пробке. — Ну и кретин, да? Плетётся тут, как черепаха. Вот бы грохнуть его?       Яёри тихо усмехнулась, глядя прямо в фиолетовые мужские глаза. Глаза человека, который, кажется, только что добился своей небольшой цели — хотя бы немного развеселил свою погрустневшую жену. Ран всегда был таким: что тогда, что сейчас, он, не показывая своих собственных эмоций, стремился следить за ней и оберегать от опасностей, хоть и очень специфичными способами, так сказать, «по-своему». Он много дрался, много язвил и грубил, был жестоким, но лишь с теми, кто такого отношения, по его мнению, заслуживает. Яёри не заслуживала. Во всяком случае, не этого. — Знаешь, Тоука часто звонила мне и ругала за то, что я постоянно краду тебя у неё. — Наконец-то машина сдвинулась с мёртвой точки, где стояла последние несколько минут. — Хоть и прекрасно знала, что всегда сможет найти тебя у нас с Рином дома, если вдруг что.       В салоне повисла тишина. Смотря Рану в лицо, девушка, кажется, на самом деле смотрела вовсе не на него, а куда-то вдаль, обдумывая его слова. — Скучаешь по ней, Йори-чан? — Что? — Помощник прокурора качнула головой, вновь сфокусировав на мужчине взгляд. — Да… скучаю. Как и ты? — Как и я. Она была хорошей подругой, эта наша Маленькая Тоука.       У Яёри в голове поселилась мысль: идея, догадка, которую ей теперь хотелось воплотить в реальность. Ей казалось, что она впервые поняла, о чём говорила преступница во время их сегодняшней встречи в ресторане, что пыталась донести. Сегодня ночью Йори вряд-ли уснёт: она отправит Рана в постель сразу по приезду домой, а сама вернётся в свой пыльный рабочий кабинет, чтобы отыскать хотя бы один ответ на все те многочисленные вопросы, что у появились у неё в голове. Возможно, Тоука и не такая эгоистка. Возможно, она действительно сможет помочь. Действительно знает, как.

***

      Насколько тяжело вернуться в место, с которым у тебя связано множество хороших воспоминаний? Воспоминаний детских, подростковых, юношеских: воспоминаний о первой любви, о школьных годах и всём том, чего уже никогда не вернуть, как бы сильно не хотелось. О чём-то давно утраченном и мимолётном, уже практически забытом. Яёри не любила чувство ностальгии, которое вызывал у неё в груди этот небольшой спальный район в Роппонги, где прошла добрая половина её жизни. Район, где она ночи напролёт проводила в компании двух парней, в одного из которых помощник прокурора была влюблена. Влюблена до сих пор. Знакомый дом, знакомый подъезд и знакомый лифт, его кнопки и приевшийся скрежет дверей, слегка обшарпанные, постаревшие с тех лет стены с уже выцветающей краской. Та самая дверь, тот же самый номер. Яёри удалось узнать, что квартира несколько раз перепродавалась после того, как братья Хайтани из неё уехали, но всё же… Попытаться стоило. В этом ведь нет ничего такого?       Дверь оказалась оказалась открыта. Перед глазами Йори предстала Тоука, сидящая в пустой гостиной на свалке из пыльных подушек, попивающая кофе из бумажного стаканчика. В воздухе смешался аромат карамели и сырости. — Ты как-то рано сегодня. Неужели сразу догадалась? — Тоука несомненно была удивлена такому скорому визиту. По её мнению, Хайтани никогда не отличалась гибким умом и способностью быстро разгадывать загадки, а потому видеть Йори перед собой сейчас было вдвойне приятно. — А впрочем, не столь важно. Я ждала тебя. «Спасибо тебе, Ран.» — Вспоминая слова мужа, которые он вскользь произнёс в машине, наверное, даже не задумавшись, помощник прокурора улыбнулась. Наконец-то они совершенно одни, наконец-то смогут поговорить, но было ли о чём? Было ли что обсуждать после долгой разлуки, когда на них никто не смотрит. Яёри всё ещё обижена, и обиду эту она совсем не хочет скрывать. Это из-за неё она оказалась в этом положении, из-за Тоуки. — Мне кое-кто помог. — Сбросив на пол рюкзак, она села рядом. — Давай без лишних предисловий. Условия нашего договора ведь не изменились? А Тоука знала. Понимала, что так просто Йори не забудет, так легко не простит. И именно поэтому она хотела помочь. Ведь Яёри — единственный человек, который у неё остался после смерти Изаны. — Ты сегодня какая-то слишком общительная, сестрёнка. Соскучилась по мне?