Фантастический вальс

— ω Θεέ μου, чтоб я еще хоть раз послушался этого αξιοθρήνητος κλέφτης! Мужчина на красивом белом коне продирался сквозь свисающие ветки деревьев и плюща. Судя по состоянию его одежды, он уже какое-то время блуждал по этим лесам. Конь под ним недовольно фыркнул. — А что я могу сделать, Кагамеан? Ты видишь где-то вблизи деревню? Я нет. Он с явным раздражением откинул очередные ветки, и замер. Взору открылись величественные руины. — Погляди-ка, настоящий замок. Пойдём, может, вода там есть. Он пришпорил коня, и тот, дернувшись для виду, побрел в сторону строения. Вид руин произвел на путника большое впечатление. Он не мог перестать смотреть по сторонам, пока конь медленно цокал по плитке вдоль заросшей аллеи. Наконец, они вышли в круглый летний зал, где в центре стоял фонтан с причудливыми статуями. Удивительно, но он работал. — Смотри-ка, Кагамеан! Мужчина слез с коня и подвел его к источнику. Пока тот пил, человек повнимательнее разглядел эти статуи. Сколько им лет? И сколько стоят они здесь вот так, всеми забытые, никому не нужные? Человек — удивительное создание. Сначала он рождает что-то из грязи и пепла, наделяет свое творение смыслом, практически обожествляет. А потом просто оставляет. Забывает или выбрасывает, как хлам. Пережиток прошлого. И всё же… было в этих кариатидах, русалках и загадочных нимфах из мифов и рассказов что-то завораживающее. Внезапно сзади раздался какой-то звук. Мужчина обернулся. Даже лошадь перестала пить и навострила уши. Никого видно не было. Но появилось какое-то странное странное ощущение присутствия. Словно они здесь не одни. — Кагамеан, побудь здесь. Конь посмотрел на него, и в этом взгляде читалось: «Я привязан. Куда я уйду?» Только животные не могут так думать. Вот к чему приводят месяцы странствий в компании только лошади и своих мыслей… Мужчина сделал несколько шагов. Одна из дверей вела в крытый зал, куда он и зашел. Половина помещения была в огромных монолитных кусках камня, являющихся когда-то частью целого дворца. Увы, теперь это лишь горы мусора. Часть этих плит, очевидно, когда-то упала с потолка, потому что теперь в этом громадном куполе над головой зияла дыра. Здесь было сильное эхо. Каждый звук резонировал, отражаясь от пустых стен. В центре находились небольшие ступеньки, на которых, видимо, раньше стоял трон. Чувство слежки всё еще не пропадало. Мужчина вышел в центр. — Эй! Выходи! Я знаю, что ты тут. Никто не ответил. Он огляделся. Тут по помещению разлетелся звук упавшего камешка. Путник точно определил откуда он исходил и победно подошел к одному из завалов. — Теперь точно всё. Выходи, я тебя не обижу, если ты, конечно, не будешь нападать. Их-за камня раздались странные звуки, похожие на тихое шипение. Мужчина насторожился и на всякий случай приложил руку к ножнам. — Эй? — Уходите. Вам опасно быть здесь. Услышав тонкий, почти детский голос, мужчина расслабился. Теперь его одолевал ещё больший интерес. — Что вы здесь делаете? Вы совсем одни? — Еще раз говорю: уходите, пока не поздно. — А почему должно стать поздно? Что здесь опасного? В ответ звучала тишина. — Выходите, я хочу поговорить с Вами. Снова ответа не последовало. — Что ж… тогда я сам подойду. Он перелез через несколько небольших булыжников и зашел за огромный, торчащий из пола камень. Его взору открылась девушка, сидящая перед этим камнем. Она была одета в старое платье, или это вообще был кусок какой-то материи… не разглядеть. Ноги были босыми, а волосы… волосы как-то странно дергались. Мужчина прищурился, чтобы лучше видеть в этом полумраке. — Мисс, что же вы здесь делаете? Может, Вас довезли до какого-то села? В ответ на это волосы поднялись колом, и путник с ужасом осознал, что это были змеи. И что каждая теперь смотрела на него своими ядовитыми острыми глазами. Он хотел закричать, но в этот момент девушка подняла голову, и они встретились взглядами. — Я же просила Вас. Снова солнце садится за горизонтом, и снова в старинных руинах загорается свет. Снова воздух наполняется запахом озона, и каменные статуи сходят со своих пьедесталов. Все они двигаются по направлению к летнему залу. — Я рада всех Вас приветствовать снова. Девушка наклоняется в легком реверансе. Фигуры становятся в ряд, и начинается кровоизлияние инструментала. Не смотря на свою внушительную массу, фигуры танцуют легко, не издавая какого-либо шума. Это придает всей ситуации еще большей таинственности и, пожалуй, сюрреализма. Девушка танцует вместе со всеми. Кавалеры один за другим перехватывают её в ритме танца и кружат, кружат так, что в голове начинается звенеть. Снова мозоли на пальцах ног кровоточат, и снова нет силы на исходе. Но девушка продолжает двигаться впопад несуществующему ритму. Вдруг музыка становится напряженной. Скрипки и виолончели зацикливают пиццикато квадрат на низких тональностях, и это придает некой тревожности. Девушку хватают и тянут волоком. Снова прозрачная ткань на голове, свежий миртовый венок. Вперед из толпы выезжает мраморный всадник. Он поднимается на ступеньку и разворачивается к публике. Абсурд этой страной церемонии был в том, что помимо музыки, всё происходит в абсолютной тишине. Мужчина спешивается, поворачивается к девушке и целуют её руку. Она острожно кивает. Скрипки снова начинают пищать, и белые тени кружатся по залу. В это время в виноградниках и земляничных полях по одному загораются факела, и тут и там поднимаются вилы. Впервые за вечер послышались грубые человеческие голоса. — Сюда-сюда! Смолы подайте! — Избавимся от нечисти раз и навсегда! Это был последний вальс. Объятый пламенем и наполненный звуком лопающихся от красного каления струн, он навсегда унесся в пространство безмятежной вечности. Больше каменные фигуры не сходили со своих плит по ночам, не было больше свежести в воздухе. Только пепел и удушающий газ. Но ведь все когда-то рождается из пепла? А лето всё тянется и тянется к январю.