Напарники

31 декабря, 2039 год. 23:47.       Участок, кажется, обрёл совсем иную энергетику. Люди и андроиды отвлеклись от своих рутинных дней, связанных с расследованиями, окунаясь в атмосферу праздника. Отделение было наполнено ёлочными изделиями и новогодними украшениями ещё с Рождества, но большую ёлку посреди рабочих столов поставили только пару часов назад. Коллектив посвятил полтора часа на подготовку к празднованию. Кто-то, украшая высокую ель, которую принёс Хэнк, а кто-то накрывая на стол. Ветчина под клюквенным соусом, пироги со всеми видами начинок и, конечно же, напитки. Много напитков. Коробку шампанского и стаканы эгг-нога люди начали опустошать ещё до двенадцати ночи. Но Гэвин Рид своим предпочтениям изменять не стал — его любимый коньяк, отличающийся своим продолжительным послевкусием корицы и сухофруктов, был куплен отдельной порцией. Мужчина сидел на своём рабочем месте, не горя желанием быть в эпицентре событий. Из больницы его выписали уже после Рождества, которое, традиционно, обычный человек празднует в обществе семьи и в уюте дома. Благо, RK900 заглянул к нему накануне. Проведать, подарить презент. Привёл с собой даже восьмисотого, чтобы уж совсем скучно не было. Сейчас те, кто всего сутки назад находились в состоянии стресса и были на нервах из-за тяжёлой работы, смеялись во весь голос, разливая алкоголь по прозрачным бокалам. Даже Фаулер, произнеся пламенную речь благодарности и уважения всем сотрудникам, позволил себе выпить шампанского. Ритмичная музыка, играющая в перерывах между танцами, разбавлялась хохотом и дружными переговорами сотрудниц, стоящих поодаль от станции для заряда андроидов. На празднование явилась даже бывшая напарница Гэвина – Фэй. На ней свое внимание он не заострял. Просто проматерил мысленно и поставил цель не пересечься с этой особой сегодня. Сегодня и никогда вообще. — Оторвемся по полной, коллеги, — голосит Крис, поднимая свой наполненный бокал вверх. Остальные взмахивают руками в ответ, поддерживая, и музыка переключается на более энергичную, — За полицию Детройта! Справа от него стоял Ричард, одетый сегодня в рождественский красный свитер и темно-зелёные брюки, дополняя всю картину шапочкой Санта-Клауса, которую на него натянул улыбающийся во все зубы Миллер. «Дерьмо какое-то». Детектив Рид, мимолётно оглядев счастливые лица вокруг себя, резко встал, выдвигаясь к регистрационному холлу. Оставив бутылку не самого дешевого алкоголя на столе. Никого у регистрации вовсе не было, а звуки музыки слегка отдалились. Желание закурить усилилось пуще прежнего. Он выходит на улицу прямиком в толстовке, параллельно доставая пачку сигарет. Кэмел без фильтра. Крепкие, с отчетливым запахом табака. Младший лейтенант, кажется, уже насквозь им пропитан. До две тысячи сорокового года остаётся восемь минут, а Гэв стоит на крыльце Департамента, стоя к нему спиной и затягивается, поджигая сигарету. На соседней улице пускают салюты и играет громкая незнакомая мелодия, но его внимание заострено на своём внутреннем состоянии, а не на внешних отвлекающих факторах. На мерзкой дыре в душе, мучающей его с тех самых пор, как на пороге появилась эта гребанная жестянка. «Просто пиздец», — проскальзывает в голове у мужчины. Первая доза никотина уходит за минуты две, и тогда он достаёт вторую. Те же действия — вдох, чирканье зажигалкой и длительная затяжка. — Ты не в духе? — Ричард подкрадывается сзади практически беззвучно. Либо же организм Гэвина, перерабатывающий всё количество этанола и никотина, который усиливает действие первого, уже притормозил свои реакции. — Я всегда не в духе. Я такой, как и обычно. Мужчина не поворачивается, не дергается от неожиданности и не прекращает курить. Лишь сердце пробивает мощный удар, ощущаемо отдающий в грудную клетку. Бьющий по ребрам с такой силой, что аж внутри слышно становится. — Вранье, Гэвин, — негромко оспаривает девятый, подходя порядком ближе, становясь почти что напротив и заглядывая в поникшие пьяные глаза, — Я знаю, что ты неплохой человек. И у тебя бывает хороший настрой. — Да мало ли, что ты там знаешь, — он начинает раздражаться. — Тебе тяжело, нуждаться в помощи — это нормал.. Рич надавливает на тему, которую мозг едва ли воспринимает за нечто допустимое и нарывается на едкий дым, который Гэвин выпускает андроиду в лицо, затыкая его. Мысль, хранящаяся в голове машины уже не первое время, в этот момент всплывает в голове особенно остро. Ричард опускает взгляд на покусанные губы напротив, разглядывая укусы даже сквозь туман. Да он и раньше замечал их. Потому что смотрел. Потому что пялился. Всё происходит за мгновение, а, может, даже меньше. «На твою злобу я отвечу искренним добром» rk900 целует Гэвина сначала еле прикасаясь, в уголок губы, будто спрашивая разрешение на столь интимное прикосновение. Был бы на его виске диод, то он непременно разгорелся красно-желтыми красками. Он волнуется, но чувствует большую уверенность, когда напарник на поцелуй отвечает взаимностью. Тогда девятый становится настойчивее — обхватывает верхнюю губу Гэва, посасывая её, пробуя на вкус, наслаждаясь моментом и переходит к нижней. Движения четче. Они представляли этот момент. Они оба хотели этого момента. Громкие крики со стороны участка и звуки хлопушки не стали помехой для продолжения поцелуя. Рука Рида охватывает часть шеи и скул робота, пальцы второй слегка сжимают бархатные волосы. — С Новым годом, Гэвин Рид, — осторожно отстраняясь, говорит Ричард. Приятно, до жути приятно где-то внизу живота и так тепло, бесконечно тепло. Сумасшедшее состояние: трепещет в груди и пульсирует в паху. Он заведён — хочется ещё. — Тебе того же, — Гэвс подвигает лицо Ричарда ближе, совершенно не довольствуясь тем, как от него отодвинулись, — Но заткнись. Поцелуй углубляется. Двустворчатая дверь, ведущая ко входу в Департамент, раскрывается нараспашку. Напарники отрываются друг от друга, увлекшись языками друг друга, со специфическим «чмокающим» звуком, как ошпаренные. — Блять, — негромко выдаёт Гэвин, вдруг заливаясь розовой краской. Неловко. Даже улыбается, но пытается сдержаться, кусая корочку на губе. Уже порядком подвыпивший Крис Миллер, с широченной улыбкой на лице, буквально выбегает из участка, выглядывая что-то — или кого-то — по сторонам. Замечает девятку и Рида неподалёку, от чего нескрываемо хмурится, но уверенно направляется к ним. — Рич, там помощь нужна, — голосит Крис. RK900 чувствует гамму эмоций, начиная от недовольства и заканчивая эйфорией из-за близости. Гэвин эмоционирует не меньше первого, если даже не больше. Его прервал человек, к которому он робота ревновал. Ревновал так удушливо, что ручки в руках трескались, а ядовито-колкие словечки сами вырвались из уст. Потому что детектив сдерживаться не умел, да и не то, чтобы хотел научиться. — Экстренная? — девятисотый, нарочно оттягивая время, подходит к другу навстречу. Не хочется, чтобы два нетрезвых человека становились ближе, чем на метр. Одному Богу известно, что сотворит выпивший Гэвин, а что — Миллер. — Нам срочно нужно поговорить, — уже тише, чуть ли не шепотом, говорит патрульный, выдыхая пары спирта, — Щас, лично. Неприятная ситуация случается, когда Ричард просит прощения у своего напарника, прося подождать здесь, вынужденно направляясь на парковку, к машине Криса. Когда тот то и дело хватает друга под руку, всячески проявляя тактильные жесты. Рид лишь промычал на просьбу остаться, а в мыслях расчленил и выкинул в речку труп коллеги из ППС. Он поджигает последнюю сигарету в пачке, собираясь не ждать «любовника», а отправиться за новым блоком Кэмела. Потом, совершенно ожидаемо, зайти в бар, находящийся неподалёку от ларька с табачными изделиями. Залить свои эмоциональные качели порцией сортов виски, импульсивно решая смешать зерновой напиток с винными спиртами. В баре «Джимми» был бармен для него уже давно знакомый. Уже познавший тысячи пьяных историй, мужчина правильно выбирал, сколько ещё доливать, а когда уже стоит остановиться в подаче алкоголя. Гэвину, пожалуй, было наплевать. Лишь бы наливали. Что — это не так важно. Только больше тридцати градусов. — Спасайся кто может, нас накрыли копы, — шутит бармен, вскидывая руки вверх, когда Рид садится за барную стойку. Видит не самое радостное лицо, виновато кивает и льёт жидкости в бокал больше половины. — Хреновый вечер? Он пытается зайти издалека, ведь, поняв по опыту, в лоб о волнующем душу такого человека лучше не спрашивать. — А у кого из тех, кто сидит в этой дыре в это время, вечер не хреновый? — У меня, — слегка улыбается, пропуская мимо ушей оскорбление в сторону его бара, — И у компании подростков, которая минут пять назад купила по литрушке и гуляет сейчас по направлению в центр. А ты, взрослый мужик, сидишь и упиваешься, даже не собираясь рассказать мне о том, что у тебя произошло? Хотя я знаю о тебе больше, чем любой твой коллега. И блевал ты в спальне у меня, а сейчас ссышь сказать прямо о ситуации, несмотря на то, что после этого тебе всегда становится легче. Джим пошёл на риск, высказав свои реальные мысли, но не с целью, чтобы задеть чувствительное нутро друга, а чтобы помочь ему. Чтобы в праздник он не снова пил в три горла, а провел время с улыбкой на лице — такой же широкой, как река Амазонка. На стойку падает зелёная купюра и монетка. Рид кивает на бутылку, стоящую за левым плечом Джимии, которая уже через секунду становится рядом с банкнотами. Он-то, полный энтузиазма, расчитывает на долгий пьяный рассказ, подавая напиток. — Не в этот раз. Единственное, что бросает Гэвс, прежде чем покинуть заведение. Самый его короткий визит.

***

Мерзкое чувство, опоясывающее всё тело девианта, не давало покоя голове и мыслям в ней. Ему следовало остаться с Гэвином рядом. Понял он о том, что импульсивного напарника оставлять после столь интимного момента наедине и надеяться, что он по первой же просьбе будет верно ждать его – это полная чушь.. только сейчас. Только сейчас, когда, в десятый раз оглядевшись по сторонам и осмотрев участок, он никого не обнаружил на месте. Это же Гэвин. Лейтенант Андерсон сейчас назвал бы RK900 наивной влюблённой школьницей, а Гэва, конечно же, сущим контуженным дебилом. Волнение за напарника росло в геометрической прогрессии. Пару звонков на сотовый не дали результата. И если бы не дума машины о том, что мужчина неприменно сейчас запил эмоции в баре неподалёку, то, чуют Боги, девятисотый взвыл на месте. От собственной глупости и глупости ситуации. И ноги бегом зашагали в нужном направлении. В бар заходить даже не пришлось – знакомые очертания, к которым добавилась стеклянная фигура в руке, привлекли внимание ищущего. Он плелся в двух минутах от кабака, что несложно было понять для современного робота. Как и несложно было нагнать, отзывая коротким: «детектив?».