Teivat's stories (сборник драбблов)

Маядзаки — девочка (девушка) с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в пучок, бледноватой кожей и голубыми глазами. Мать Маядзаки родом из Инадзумы, а отец — из Мондштадта. Повествование будет вестись от третьего лица. Мондштадт. Винокурня «Рассвет». Трое десятилетних детей: два брата и их подруга, со всей силы избивали тренировочные манекены недалеко от поместья. Девочка со светлыми волосами, закреплёнными в высокий хвост голубой ленточкой, изящными выпадами мечом валила манекены на землю. Её синеволосый друг внимательно наблюдал за движениями юной мечницы и пробовал повторять за ней. Получалось у него не точно также, как у подруги, но тоже очень хорошо. Третий из детей, брат синеволосого, занимался чуть поодаль от своих друзей, так как не хотел случайно их обжечь, используя свой Пиро Глаз Бога. Мальчик тренировался с двуручным мечом, несмотря на свой юный возраст. Удары его были сильны, а языки пламени, что иногда соскользали с лезвия оружия, быстро сжигали манекены, оставляя после них лишь горстку пепла. Ярко-красная шевелюра слегка развевалась на тихом ветерке, как бы подчёркивая обладание огненной стихией. Неожиданно с меча мальчика полетел небольшой пиро шар в сторону виноградных лоз. Маленький аристократ быстро побежал за огоньком с мыслью: «Надо не успеть ему разгореться, а то столько винограда пропадёт! Да и отец может наругать…» Но шар настиг совершенно другой цели. Между рядами кустов лежала ровесница мальчика и потирала обожжёную ладонь. У девочки была заметная инадзумская внешность, лишь глаза небесного цвета говорили о её мондштадтских корнях. — Извини, пожалуйста, я не хотел тебя задеть. — красноволосый помог подняться незнакомке. — Я Дилюк. — Маядзаки. Можно просто Мая. — представилась в ответ девочка. — Так ты это случайно? Я думала, это ты меня от винограда пытался отогнать так. — Ты воруешь у нас виноград? — удивлённо спросил Дилюк, на что получил утвердительный кивок. — Но зачем? — Ну… Мои родители очень часто ссорятся, поэтому дома мне страшно находиться. А есть надо что-то. Вот и воровством занимаюсь: то товар какой-нибудь у мисс Бланш украду, пока она не видит, то в оставленных без присмотра обозах купцов что-нибудь найду. — рассказывает Мая. — Если стащить ничего не получится, то в лесу ищу яблоки или закатники. — Ох, мне жаль тебя. — искренне отреагировал на слова девочки Дилюк. — А давай ты у нас поешь сегодня! — неожиданно предложил он. — У вас? У аристократов? — смутилась Маядзаки. — Ну и что, что у аристократов? — улыбнулся мальчик. — Мы такие же люди, как и все, у нас не будет проходить ужин при свечах и на белой скатерти как ты это себе представляешь. — рассмеялся он. — У нас есть ещё полчаса до еды, а пока я тебя познакомлю с Кэйей и Джинн! Дилюк взял Маю за здоровую руку и повёл к ребятам. *** Прошло четыре года. Почётного рыцаря Ордо Фавониус, Дилюка, объявляют капитаном. Парень счастливым взглядом смотрит на своих троих друзей, а те улыбаются и мысленно поддерживают красноволосого. Кэйа, с уже привычной для него ухмылкой, спросил у Маядзаки: — А почему ты не стала капитаном? Оружием ты получше Дилюка владеешь, хоть и никогда не тренировалась. — Ха-ха, капитаном быть — на планере нормально летать хотя бы, а я уже под этот критерий не подхожу. — рассмеялась Мая. — Да и к тому же, Дилюк к этому так упорно шёл. — девушка с теплотой в глазах взглянула на нового капитана. Джинн понимающе посмотрела на подругу, а Кэйа заговорщицки подмигнул Маядзаки: — Влюбилась, что-ли? Мая смущённо хихикнула: — Наверное. *** Прошёл ещё год. Маядзаки никак не могла выкинуть из головы образ друга в тот день, её чувства только больше разгорались. Дилюк тоже влюбился в неё, когда та с искренней радостью поздравляла его с новой должностью. Друзья детства были готовы, спустя год, всё рассказать о своих мыслях друг другу, но один день всё испортил. Тем вечером погода была пасмурная, а ветер дул до невозможности сильно, как бы предвещая о грядущих плохих событиях. Маядзаки, с растрёпанным пучком, красным следом на щеке и печальным взглядом явилась на винокурню. Девушка не стала заходить в поместье, а попросила одного из работников позвать Дилюка. С предвкушением и улыбкой на лице, красноволосый вышел, но увидев состояние подруги, тут же обеспокоенно спросил у неё: — Мая, что случилось? Девушка вздохнула и, всхлипнув, ответила: — Родители… — всхлип, — Снова поссорились… — всхлип, — Потом развелись, а мама сказала, что я с ней плыву в Инадзуму… — всхлип, — Но я отказалась… — всхлип, — И она… Она… Ударила меня, сказав, что моего мнения никто не спрашивает, и заперла в комнате на сутки без еды… — и разрыдалась в плечо Дилюку. Тот обнял её и стал успокаивающе поглаживать по спине. От Маядзаки веяло странным холодом. Парень почувствовал стеклянный шарик примерно в районе ключиц подруги. — Крио Глаз Бога? — тихо спросил Дилюк. — Угу, получила его, когда мама вышла из комнаты. — через слёзы произнесла Мая. Через несколько минут рыдания Маядзаки стихли. Девушка отпрянула от друга, твёрдым голосом сообщив: — Завтра мы поедем до порта Ли Юэ, а оттуда первым кораблём поплывём в Инадзуму. Парень кивнул и было начал свои слова: — Тогда мне нужно кое-что сказать, прежде чем мы разлучимся… — Подожди! Ничего не говори! — взволнованно перебила его Маядзаки. — Но почему?.. — Если я не вернусь, то, сказав, тебе будет ещё больнее. — Разве не наоборот? — не понял Дилюк. — Нет, я знаю. — покачала головой девушка. — Тогда, пожалуйста, обещай, что ты вернёшься! — с мольбой в глазах попросил красноволосый. Какое-то время Мая молчала, прежде чем сказать: — Я постараюсь. Нет, я обещаю. Мы снова встретимся. *** Они снова встретились. Через семь лет. Точнее, Дилюк встретил Маядзаки. А девушка… Можно ли сказать, что она тоже встретила его? Он нашёл её на пляже у скалы. Она лежала без сознания, не дышала, её сердце не билось. Разбитая в кровь голова. Сломанный планер. Она никогда не умела им управлять. Парень опустился на землю перед ней. Пустой взгляд, который казалось, после смерти отца не станет ещё более пустым. Но так лишь казалось. — Ты была неправа. — тихо произнёс парень. — Мне больнее, от того что я не сказал. Если бы я тогда сказал это, может быть всё сложилось иначе… А сейчас что сделают мои слова о том, как я любил тебя? О том, как ждал твоего возвращения? О том, как ты снилась мне каждую ночь? Что эти слова сделают? Он не плакал. Он просто потерял всё. Всё, что было смыслом его жизни.