В твоих глазах я вижу Сибирь..

Немец встрепенулся от пронзающего до костей ветра. Тот дул ему прямо в лицо, поднимая снежных мух в небо. Иди куда-то он не хотел из-за того, что произошло энное количество времени назад . Это мучило его заблудшую душу острыми ножами. Только вот живот от пустоты заскрипел и словно дикий зверь пытался вырваться наружу. Сколько уже времени прошло с того момента когда он ел в последний раз. Ни картошка, ни мясо : не позволило наесться. Хотя, смотря когда это было, он бы все равно проголодался. Тем более он провёл столько времени на холоде. – Ich bin furchtbar hungrig.. (Я ужасно голоден), - сказал то, закрывая глаза и слегка потирая переносицу пальцами. Пошатнувшись, немец выдохнул. Пар побежал вверх и рассеялся. Забавно. Родился и умер. В одно время. Разница лишь в пару секундах, не больше. Здесь он вспомнил бледную руку Александра,что аккуратно лежала на его плече. Немец фыркнул, о нём то тот не думает. Забыл скорее всего как мимолëтный день. Как не большую зарисовку жизни, сделанную на быструю руку. Отметая мысли в сторону, тот направился через сугроб на запад,а также,прислушавшись к карканью ворона, поднял голову вверх, чтобы увидеть небо. Оно было бледно серым, а тучи пропускали лучи солнца на землю, из-за чего лес блестел всеми красками зимы. Красиво. Особенно эти длинные руки ели, что припорошило снегом ,когда ветер вновь разыгрался. Они наклонились вниз, изображая некое подобие шалаша из веток, точнее только нижняя часть. Под ними можно было спрятаться и переждать пока эта проклятая война закончится. Но к сожалению. Так быстро это не уйдет, ещё наверно. Месяцев три?.. Или год? Нет, не об этом сейчас. Цаль у Гюнтхера уже стоит - это спасти себя от смерти. Желательно в ближайшее время. *** Однотипный лес, тот же снег, что и везде. Ничего не меняется, но ,ведь где-то происходит кровопролитие? Люди страдают от рук людей,которые точно также хотят жить ,в них также течёт кровь. Или уже появились «другие люди»? Странно. Над этим вопросос стоит подумать. За крошкой хлеба. Немец шмыгнул носом. Странная тяжесть в груди дала огнём по телу. Уши загорели, руки затряслись, ноги отказывались куда-то идти. Тело плохо подчиняется приказам, но мозг раздаёт их на право - на лево. Останавливаться уже нельзя. Идти. Иди дальше ,нельзя останавливаться, Гюнтхер, иди. Он шёл прямо, устремив вдаль свои «слепые» глаза. Пройдя несколько метров, он свернул направо. .. – Erica?..(Эрика?), - выдавил тот. Бледное тело девушки лежало среди снега. Её девичий живот, что был таким гладким и бархатным на вид. Он был разорван. Она лежала , смотря белыми глазами в небо, будто моля о пощаде. Теперь можно было увидеть её изнутри, узнать все о ней. Красная жидкость давно засохла на ветру , так неприятно коричневым цветом и толстой коркой. А эти , бледные кишки. Они вылезли наружу, а ещё тёплое сердце выглядывало из под них. Девушка была обнажённой. Можно было увидеть её синяки и ссадины на коленках, они были слегка розовые . Так-же немец , когда подошёл то склонился над ней и внимательно расматривал вены, которые было так хорошо видно через её белую кожу. Невинная, совсем чистая душа, кто посмел тронуть её? Какой монстр. Гюнтхер вздрогнул, издав тихий писк, что же делать с телом? Лопаты у него нет, копать руками? Без надежная идея. Земля промерзала и стала твёрдой. Значит выход один - спрятать. Немец выпрямился , обходя тело. Он ухватился за руку и резко дёрнул на себя. Кишки хлюпнули, сдвинувшись слегка с места. Как бы не растерять внутренности по лесу. Тело было тяжёлым , очень не поворотливым , сложно было его приподнять над землёй, чтобы утащить под раскидистую ель. Чья-то помощь сейчас была бы кстати. Один же тащить её будет долго. Надо хотя бы двоих. К чёрту. Сам справиться. *** Спустя два часа пыхтения, немцу все таки удалось перенести тело девушки под ель. Он положил его на землю и ещё раз обратил внимание на синяки,а также ему стало,что же за рана о которой Михаил спрашивал. Это была рана на стопе. Она шла с большого пальца до пятки, разрывая кожу на части. Откуда она у неё? Гюнтхер присел на корточки, а после держа одной рукой ногу, которая была в полусогнутом состоянии, внимательно разглядывал рану. Но из-за застывшей крови , рассмотреть насколько она была глубокой не удалось. "– Und wo bist du so weit gekommen, dass du so eine Wunde am Bein hast? (И где ты так далеко зашла, что у тебя на ноге такая рана?) ": заговорил тот ,опустив ногу на землю. Мг, жизнь эту девицу помотала ведать. Только теперь Михаилу известно, да Богу, кто, чем и когда делал с ней. Мертвец не расскажем ничего . – Ich kann dir nicht helfen. Das ist nicht mehr nötig, auf Wiedersehen Erica. Lass die "Grauen Flügel" dich mitnehmen (Я не могу тебе помочь. В этом больше нет необходимости, до свидания, Эрика. Позволь "Серым крыльям"¹ забрать тебя), - немец вышел из под дерева. Лёгкая слезинка набралась где-то в уголке глаза, только ей не дали скатиться. Эрика уже не сможет видеть этот мир. Зато, она увидеть более прекрасны и мирный. Где солнце греет кожу нежными лучами каждый день, а не только летом и весной. Гюнтхер постоял рядом с телом ещё несколько минут. Желая только одного : закурить, да напиться до беспамятства. Он знал её всего лишь мгновение, но за это короткое время. Эта без защитная душа ему так понравилась, она была такой красивый , милой. А несмотря на все эти дни - ухоженной. А может и нет. Быть может она была обычной? Только для него эта душа была такой. Нужной. Всё! Хватит. Бесполезно, она мертва, а ТЫ ещё можешь жить . Рвать эту тьму на мельчайшие кусочки. Втаптывать в землю. Встрепенувшись , немец сжал ладони в кулаки и направился прочь от этого проклятого места. Прощай, ещё одна душа. Для него - жизнь ещё даёт свет. Даже если ты не желала смерти. *** Где-то над головой принеслись самолёты. Русский гонялся жа двумя немцами, что резво прятались в облаках , появляясь из неоткуда. Вот один из них опять нырнул в облако, а второй развернула и пошёл прямо на краснокрылого. Только тот не дал себя так просто сбить. Метнулся вниз, развернулся и. И набрав высоту, скрылся от черно-крестовых. – Ich will zurück in den Himmel.. (Я хочу вернуться на небеса), - протянув руку вверх, он смог лишь поймать снежинки. Но в небо так не вернуться, – Im Dritten Reich werden solche wie ich nicht gebraucht. Von mir wird es keinen Nutzen mehr geben .Wie lange habe ich mich nicht gemeldet? Wo, genau wie ich.. Es ist ihnen einfach egal, Kanonenfleisch. ( В Третьем Рейхе, такие как я, не нужны. От меня больше не будет пользы. Как долго я не выходил на связь? Где, как и я.. Им просто плевать, пушечноемясо), - конечно есть шанс вернуться, но какой он? Если в первый раз получилось обмануть . Получиться ли второй? Может, получиться обмануть второй раз или его узнают свои. Но зачем? Возвращаться на место шестеренки, вновь. Да и успеет ли Гюнтхер восстановиться, чтобы встать в строй. Где-то рядом завыл снег. Люди? Они идут сюда. По звуку их двое, а может и трое. Немец забегал по сторонам то сюда то обратно, издавая сдавленное скуление. Если это те кто так изуродовал Эрику, а может и нет. Проверять кто это Гюнтхер решил , когда скрылся за сугробом неподалёку. Хруст раздался совсем рядом, а ещё и отголоски фраз. Их было трое. – А я говорил..., - послышался прокуренный мужской голос, – Её уже.., - было явно понятно, что они говорят про тело девушки. – Да не могли..., - второй голос , – Да и кто решился бы трогать труп? , - эту фразу немец расслышал отчётливо, но не понял её смысла . Точнее он не понимал этих людей. – Знаю.., - сказал мужчина чей голос был груб и не осторожен, – Всякие идиоты существуют. По телу пошла неприятная дрожь. Сильная, но она шла изнутри, смешавшись с теплом, что еще осталось, она била по рукам редкой пульсацией. Немец вдруг соскочил с места и рванул к ёлке. Где недавно оставил Эрику. Он залез на верхушку сугроба, провалившись по колено в снег , а ладони сжимались в кулаки. Ненависть к этим людям появилась неждано , не гадано. Скользнул вниз по льду , что находится под снегом. Те мужчины не заметили его, они искали тело по кровавым пятнам. "– Treten Sie von ihr weg! (Отойдите от неё!) ": крикнул тот приближаясь к тем. Они повернулись. Что такого у него в голове включили раз он решил выскочить на трех сразу? – Смотрите-ка, какой резвый, - сказал то, что по младше, – А я думал, у вас немцев.. Вся смелость вышла уже. Он резко начал надвигается на немца, сжимая в одной руке штык нож. – Агап, хватит, - осадил его мужчина, чей голос ещё долго играл эхом в ушах, – Ты погляди, у него уже есть один шрам. – Верно говорит. Агап, нечего здесь лесть. – Да вы че? Фрица защищаете! ,- Агап развернулся к товарищам , – Вот его вы защищаете? Да я..., - он запнулся. Стоит ли сейчас об этом говорить, – Грхх.., - недовольно рыкнул тот. – За тебя говорит желание отомстить фашистам за отца и мать. А нами движет- человечность. Мы и так с вами уже грешны тем, что позволили убить девушку, - мужчина аккуратно шагал в сторону Агапа, – Так что оставь хоть кого-нибудь сегодня в живых. – Да пошли вы!... После этих слов Агап сорвался с места и налетел на немца, приставив нож к горлу. "Ну че сученыш, это тебе за мать! ": приложив холодное лезвие ножа к коже. По телу пошли мурашки из-за которых немели пальцы. Совсем рядом находилось то, что могло закончить его путь. Рука паренька дрожала. От страха? Да, он боялся не убить немца. А быть убитым, не отомстив им за смерть семь. – А это за отца!, - крикнул тот вознеся нож над лицом ,а после резко опустив его прямо в глазницу. Кровь хлынула наружу вместе с немым криком. Немец потерял сознание.. Конец первой части. Начало второй части. *** Смотря на тот как горит деревня, немец ели держался на ногах. Недавно придя в себя после избавление от одно глаза, ему было сложно встать, а также с не привычки он не мог понять почему есть проблемы сосредоточиться на какой-нибудь вещи. Все плыло и рябило разными цветами. Он не мог осознать, что произошло, где он, почему все горит огнём и бедные, измученные люди бегут куда-то? Они срывали ткань с себя. Они кричали, а когда собиралась куча, то могли пройти друг по другу. Давили детей, женщин, стариков, не было различия - все они теперь одинаковы.. Стремлении сбежать дало свои плоды, солдаты начали обстрел из пулемёта. Уничтожая одного за другим, им было весело смотреть как страдали люди. За этим наблюдать было.. Больно. Вот сейчас пуля попала в мальчика, что на вид был совсем маленьким, лет десяти или шести. Не более. Он упал лицом в снег, схватившись за левый бок. Туда только что попал свинец. Алая жидкость потекла по телу мальченки, впитавшись в ткань, она струилась сквозь детские пальцы, которые старалась удержать её внутри. Бледное лицо мальчугана показалось на счету ещё белее чем было пару секунд назад. Гюнтхер дёрнул плечами наверх и выдохнул пар. Снова страдает ребёнок на его глазах. Как тот мальчик в деревне, которого переехал танк. Языки пламя танцевали на ветру ,то стихая, то разбушевавшись ели бревна домов. Все это сопровождалось криками, свистом пуль и редким гоганьем немцев. Это бывшие товарищ с которым Гюнтхер бился бок о бок с поляками, потом с советами, но был сбит и теперь возвращаться не желает. Хоть он и может сражался на стороне Рейха, ему не хочется опуститься до такого уровня. Как эти люди. – Schneller! Los, lasst uns alle in die Scheune gehen! (Быстрее! Давайте все пойдем в сарай!), - послышалось с левой стороны. Высокий, серо волосы мужчина, который хотел спрятать седину по каской. Под гонят людей решили огнём. Резкий поток огня вырвался из жерла огнемёта и пошла на свободу, сжигая всеина своём пути. Деревня кричала :"На помощь!Дети мои! Защитники! Помогите мне! " Но не было видно этих помощников, будто струсили те и решили никуда не идти. Очередной визг пуль прошёлся по стенке, вбивая людей как гвозди. Ох, вон та девушка . С левого угла. Ей пуля попала в ногу. Она упала на колени, но солдат подошёл и, дернув за волосы, поднял её на ноги. На её лице появился ужас, смешанный с тёплыми слезами, робким спокойствием души. Кажется она будет первой.. Девушка визжала от боли, пытаясь потушить огонь, который смело брал её в объятия. На её теле появились пузыри, где-то кожа спала кусками, оголив мясо. Та упала на землю , катаясь по снегу как заведенная. Обугленная кожа , сложенные волосы, грязное лицо и все тело в волдырях. Бедная. Она ведь не виновата в этом, за что с ней так!? И дети. Эти маленькие глаза, такие чистые. Наивные , которые так и смотрят в душу. Боже. За что с ними, скажи! ** Сарай , что с виду был совсем новый, горел ярким светом. Опустошённые от боли, детские глаза. Они больше не увидят. Это улыбающиеся солнце. Они не дожили до Победы. А эти старики? Что ходят ,опираясь на все в подряд. Их скрюченые тела от время, так и не нашли покой. Им не суждено увидеть, как прогонят дети наши ,этих нацистских тварей. Но ,а девушки? Ясно лиции. Не дождались, не смогли увидеть. Своих защитников.. Гюнтхер опустился на колени. Слеза сама пошла по щеке, а руки тихо задолжали. Нет, нет, он не заплачет. Сейчас наберется сил и встанет. Вставай. Давай! Нельзя так просто опускать руки. Ты можешь хоть что-то сделать, отомстить за тех. Кого ты знать не знаешь, но сердце кровью обливается. Встань же! Твоя родина тебя не ждёт, там больше нет твоих. Помоги народу, что считал до этих пор - своим врагом. Все таки у него получилось. Он встал, отряхнулся и не уверенной походкой зашагал к деревне. Гоготание немцев стихло, как и свист пуль. Куда же они делись ? Из-за потери глаза, немец терялся в местности как по щелчку пальцев. Но он шёл вперёд с надеждой на лучший исход. На то, что хоть кто-то ещё жив. Где-нибудь да спряталась живая душа. Немец ,навалившись на стену дома, глубоко вздохнул. « – Камнем тянет изнуряющая ноша – Может перед кем-то провинился в прошлом?» (Отрывок из песни "Лётчик" Первый куплет, 5-6 строчка . Исполнитель/группа : Би-2) *** Немец прошёл в глубь деревни. Вот она, живая душа. Маленька девочка с игрушкой в руках стояла и смотрела на Разрушкнгую деревню. Она была с виду спокойно, даже не напуганной. Только до того момента как Гюнтхер не заметил её. – Мааама!!, - завопила та, бросив куклу на землю, – Нет, я не хочу умирать! , - визжала та, пятясь назад. «– Тише – Я тебя слышу – Почему ты кричишь?» (Название песни : "Огонь", Исполнитель : Иван Рейс. ) Тот начал приближаться. Крик девочки становился боле резким и громким. «– Тише – Я тебя вижу – Давай помолчим » (Название песни : " Огонь " . Исполнитель : Иван Рейс) Гюнтхер остановился в пару метрах от человека, который уже забился в угол от страха. Если она продолжить кричать, то сюда могу придти солдаты. А это будет не хорошо. Он прикоснулся указательным пальцем к губам, не отрывая взгляд. Детские ручки сжали куклу ещё сильнее. – Хей! Отошёл от неё!, - услышал тот, когда снова принялся подходить к девочке , – Ублюдок, не трогай ребёнка! , - в голосе проходили нотки немецкого акцента.. Это приманка! Черт!.. – Was ist los? (Что случилось?), - немец отшагнул назад, оглядываясь по сторонам. Удар пришёл в затылок. Словно лопатой били... Так просто было отвлечь внимание человека. Каким-то ребёнком!? Конец второй части *** Начало третей части. Он очнулся где-то в тесном помещении. Его ноги находились на чем-то холодном и остром, а ещё эта верёвка. Так сильно стянули руки за спиной,боятся, что он попытается вырваться? Вдруг, что-то шëлкнуло. Загудел механизм, затрещал металл. Верёвка натянулась и медленно пошла вниз. По ногам пошла необъяснимая дрожь, которая переросла в боль. Холодный пот стукнул по всему телу. Лезвия мясорубки царапали ноги, прямо до костей. Дверь подвала открылась , пустив внутрь помещения холодный зимний ветер . – .. Er ist selbst in unsere Falle geraten. Wie schade..(он сам попал в нашу ловушку. Какая жалость), - подал голос незнакомец. Находясь где-то за спиной Гюнтхера. – Rede nicht so heftig.. Ich möchte diesen schönen Schrei nicht verpassen ( Не говори так редко. Я не хочу пропустить этот прекрасный крик, - помедлив, ответил ему товарищ. – Ich sehe, du magst es, dumme, wehrlose Menschen zu verspotten? Oh, Erich, das hat dir gefehlt.. (я вижу, тебе нравится издеваться над глупыми, беззащитными людьми? О, Эрих, тебе этого не хватало..), - тот печально опрокинул голову в бок, – Und ich habe nachgedacht.. Was dich so anzieht, damit.. (И я задумался. Что тебя так привлекает в нём..), - вспоминая о Хьюго, Клаус не раз приходилось начинать разговор с точки «издевки», – Du hast seine Grausamkeit gemocht.. (Тебе нравилась его жестокость..) Гюнтхер смял губы . Лезвия ухватились за его пальцы ног и тянули их вниз, превращая в однородную массу. Была бы возможно, он бы дернулся всем телом, чтобы вырвать ноги из жерла мясорубки. – Klaus, du störst.. (Клаус, ты мешаешь), - вот это был весь его ответ. К сожалению, такое всегда было, но нам это не интересно. Все сильнее хватаясь за кожу немца, лезвия затягивали его таким образом в глубь. Мешая нити верёвки с мясом , когда те дошли до икры. В глазах потемнело и разноцветные вспышки замелькали как по команде. Мычание немца от боли сопровождалось хрустом костей , жужжанием механизма. Ему отчётливо было слышно только бешеное сердцебиение со звоном в ушах, а также то как падает мясо на пол,издавая противный шлепок. Повязка , что связывала рот, вдруг упала на еще целые колени. Это дало возможность дышать, ведь нос уже начало закладывать из-за слез. Которые мгновенно побежали по лицу. Упавшая повязка, окрасилась в алый . На неё попали капли крови, большие, малые, без разницы. Важно лишь то, что мясорубка загудела еще громче, начиная работать быстрее. Колени. Колени оказались под лезвиями, адская боль прошлась волной пота. Гюнтхер еди держал себя, чтобы не упасть в обморок. Его ноги. Он их уже не чувствует. Красная жидкость забрызгала по всему помещению, осада на стенах, столах, на стуле. Небольшие куски мяса отлетали вместе с ней, но не настолько далеко. В горле собрался ком из невыпущеного крика, который так сильно хотелось отпустить, но рот словно водой наполнили. В голове заиграли голоса, они бегали по его голове пока его переделывали в кровавое нечто. Когда лезвия дошли до живота, его кишки вылезли наружу, хватая с собой пустой кишечник. Брызги крови по сторонам услились, в глазах лопнули капеляры. Они окрасились алым потоком крови. Сквозь губы сочилась пена, которая смешалась с краской из носа. Голова ели держалась прямо, она все наровила упасть вниз , чтобы бегущая по лицу смесь падала на лезвия. Хруст позвоночника был как скрипка , а механизм как фортепиано. Каждая партия хороша как никогда. Лёгкие тоже были с этим согласны. Они порвались от пронзающих на сквозь рёбер. На полу появились разводы с большой лужей вокруг от недавно упавшего мяса. Незнакомцы наблюдали как бледная кожа покрылась пятнами и постепенно становилась ещё белее. Верёвка лопнула и освободила руки, но уже было поздно. Тёплое сердце ушло в глубь металлического монстра , так глубоко, что его не было больше видно. Кровавая смесь из мяса, костей, верёвки, она была как каша. В ней торчали волоски, а цвет она имела ало-бордовый с креплениями серых костей и хрящей. До головы не дошло. Мясорубку выключили. – Ich will seine Augen! Sehen Sie die Kälte der UdSSR in ihnen? Ich ja..( я хочу его глаза! Видите ли в них холод СССР? Я да), - мужчина ухватился за волосы Гюнтхера. Он потянул её вниз, а после резко впился рукой в глазницу. – ERICH! (Эрих!), - Клаус дёрнул плечами. Сморшив нос, тот сделал не большой шаг назад, – Mach dir deine Hände nicht schmutzig.. Bitte (Не пачкай руки. Пожалуйста..), - тихо буркнул тот. Эрих уже доставал глаз. Небольшой. Окровавленный шарик с ниточками, что тянутся из дыры. С пальцев побежала кровь, слегка с чёрным оттенком, наверно лучше сказать цветом джема.