Эта челюсть просто прелесть

Волк расплылся в плотоядной улыбке и зловеще захохотал. Наконец-то после долгих часов преследования он догнал ту, ради которой проделал столь долгий путь. С момента их последней встречи желудок хищника увеличился в несколько раз, и Серому было приятно представлять, как будет удивлена Красная Шапочка, перед тем как стать неотделимой частью гордости хищника. Однако, чем больше было в животе проглоченных, тем всё сложнее было переносить всю эту ораву в себе. Ситуацию усугублял настырный Айболит, несколько раз устраивавший внутри брюха сольный танец, поднимающий боевой дух жертв Волка и едва не доводивший до своеобразного бунта внутри пуза. Только несколько увесистых оплеух по чрезмерно активному комочку помогали исправить ситуацию и, похоже, в последний раз Доктора покинули оставшиеся крохи сил, отчего он больше не предпринимал попыток помешать хищнику охотиться. Оценив обстановку, Волк всё же решил не мешать девушке добраться до своего места назначения. Он чувствовал, что если проглотит её здесь, то доползти до пристанища Бабушки Терезы уже не сможет. А разлечься тут, на открытой местности, когда тебя преследуют Охотники, было бы крайне недальновидно с его стороны, посему он решил опередить Красную Шапочку и «наведаться» к её Бабушке заранее, дабы устроить девушке эдакий «сюрприз». Пускай добыча сама идёт прямо в его лапы. Огромный торчащий из рыхлой земли стальной шпиль, может, и правда был воздвигнут неким Эйфелем, но башней был назван явно по ошибке – доверия конструкция явно не вызывала, надёжность и прочность её можно было подвергнуть сомнению ещё издалека, едва завидев сооружение на горизонте. А обветшалый миниатюрный одинокий домик, стоящий у подножия металлоконструкции, развеял остатки сомнений, что именно здесь живёт старушка, неспособная провести даже базовый косметический ремонт своих владений, не говоря уж о капитальном. «Так вот он какой — Париж». По мере продвижения через кустарники, овраги и ручейки, до слуха Волка начал доносится голос. В нём слышалась усталость от прожитых лет, однако он не утратил своей силы и великолепия. Слова в песни были как английские, так и французские, отчего Серый не мог до конца понять смысла услышанного. Неужели стальная челюсть работала как антенна, позволяя принимать местные радиопередачи? Ну нет, слишком сложной эта мысль показалась Серому, не имевшему технического образования, отчего была отброшена за ненадобностью. Но Волк прислушался. Хоть он и провёл свою молодость в этих краях, но такую лингвистическую кашу разобрать спустя годы отсутствия практики уже не мог. Размышления о современных технологиях и иностранных языках помогли скоротать время, и вот жилище пожилой француженки оказалось в двух шагах. Остановившись у двери, Серый присел на крылечко и прислушался, паралельно поглаживая животик. Старушка пела. Из дряхлых связок она умудрялась выжимать пусть что-то тихое и хриплое, но вполне дающее понять, что в молодости у неё было предостаточно шансов очаровать противоположный пол подобно мифическим сиренам, завлекавшим моряков в пучины. Что ж, пускай наслаждается последними минутами во внешнем мире, пока хищник готовится к непростому мероприятию по её проглатыванию. «Hold me close and hold me fast The magic spell you cast This is la vie en rose When you kiss me heaven sighs And tho I close my eyes I see la vie en rose When you press me to your heart Im in a world apart A world where roses bloom And when you speak... angels sing from above Everyday words seem... to turn into love songs Give your heart and soul to me And life will always be La vie en rose». Поняв, что песня подошла к концу, Волк глубоко вздохнул, поднялся и, тихо отворив дверь, вошёл внутрь. Из-за низкого потолка пришлось нагнуться, узкое пространство показалось зверю крайне некомфортным, однако добыча была найдена без труда. Среди комодов с огромным количеством фотографий, парфюмов, безделушек и прочей женской мелочевки на роскошной кровати лежала немощная старушка и блаженно улыбалась, прижав к груди огромную рамку с портретом своих родственников, и совсем не подозревала, что её судьба уже предрешена. Почувствовав в доме чужое присутствие, Тереза открыла глаза, очевидно, ожидая увидеть внучку, и застыла в немом ужасе. Не медля ни секунды, она с размаху бросила в Волка увесистую рамку с фотографией. Хищник, несмотря на внешние и внутренние неудобства, увернулся, продолжив приближаться к кровати. Шаг, ещё один. В него летели всевозможные склянки, горшок со цветами, пара книг и чёрт знает что ещё, но Серый стоически всё вытерпел, навис над перепуганной старушкой и мощными лапами вытянул с кровати. Бабушка трепыхаясь в лапах Волка, словно осенний лист во время урагана, отчего её парик спал, явив всему миру сверкающую лысину. Серому не очень хотелось её проглатывать, но свидетелей оставлять было нельзя. Так уж и быть, даже бабке позволено быть упрятанной под его тёплой шёрсткой, в самом надёжном месте. Задержав дыхание, Волк разинул пасть и принялся поднимать Бабушку вверх... Старуха, почувствовав веяния французского традиционного свободолюбия, почувствовала прилив сил, дарованных не то духом Жанны Д'арк, не то накатившей предсмертной агонией. Тем не менее, Серый получил коленом по морде, со звоном захлопнулась челюсть. К сопротивлению хищник привычен не был, и воспринял произошедшее как личное оскорбление. Бабка, попытавшаяся извернуться, была схвачена за шею и талию и с всей присущей ущемлённой волчьей душе яростью по пояс просунута во вновь открывшуюся бездну. Не любил Серый так жёстко обходиться с жертвами не столько из-за беспокойства за их комфорт, сколько за свой собственный. Нетрудно догадаться, что плавно скользящая внутрь тушка принесёт больше удовольствия и меньше боли, нежели насильно пропихеваемая. Тем не менее, сделав финальный глоток, отправляющий бедную старушку в короткое, но незабываемое путешествие по пищеводу, Волк нашёл в себе силы на два последних шага до кровати, изнеможено рухнул на неё и уложил поудобнее внушительного размера пузо. Брюхо начало активную подготовку к перевариванию всех, кому не посчастливилось в него угодить. Однако Серый надеялся, что та, ради кого он сюда притащился, вломился в этот дом и слопал Бабушку Терезу, придёт вовремя и успеет повидаться со своей родственницей. А пока же хищнику оставалось любоваться той громадиной, что почти закрывала весь обзор. Сколько же там внутри пищи? Два десятка голов точно. По разному получалось набивать свой животик, но чтобы настолько много — ещё никогда. Из-за этого Волка беспокоила мысль, что пирог вместе с аппетитной девушкой банально не влезет в него, что чревато ...последствиями..., однако данные мысли были сочтены слишком далекоидущими и отброшены. Пускай эта обжираловка будет компенсацией за все его страдания, а пока что, дабы не спугнуть раньше времени добычу, что ожидалась к приытию, Серый натянул Бабушкин парик и прикрыл пузо одеялом. Хорошее у людей изобретение — кровать. Волк подумал, что есть что-то возбуждающее в том, чтобы лежать в ложе того, кто уже навсегда в твоём брюхе и, расслабившись, ни о чём не думать. Серый теперь планировал заканчивать свою охоту только таким образом. Благо одиноких домиков в округе хватало. Одеяло же было тяжёлым и толстым, практически мгновенно наполнив внутренние пространство жаром, исходящее от пузика. Серый, блаженно скалясь, лениво разомкнул веки и в очередной раз полюбовавшись видом, начал медленно поглаживать вместительное брюхо, которое будто поняло желание своего хозяина и замедлила процесс переваренния, ожидая добавки. Укрытое пухлым одеялом — и без того необъятное брюхо словно стало ещё больше, круглее, тяжелее. И ждало, когда последний сытный комочек доведёт его до окончательного идеала. Когда-то под одеялом от холода прятались обитатели его желудка. Когда-то... Правда теперь они все плотно утрамбованы в его урчащий шар. Хотя в каком-то смысле они и сейчас все укрыты одеялом. В последний раз. А по большому счёту одеял теперь стало два: одно тряпичное, второе из плоти и меха. Обволакивающее и баюкающее добычу, готовя её к вечному сну. В какой-то момент Волк почувствовал усталость. Несколько дней беспрерывной охоты дали о себе знать в самый неподходящий момент. Очень хотелось спать, однако сейчас это было бы несусветной глупостью. Внучка должна прийти к своей Бабушке с минуты на минуту, и если застанет Серого видящего десятый сон, ей не составит труда сбежать и позвать Охотников, что наверняка шли по его следу. Конечно они ни за что не догадаются, что хищник вломился в чей-то дом, пообедал его хозяйкой и лениво развалился на кровати, однако наводка девчонки станет для Волка началом конца. С таким брюхом убежать от преследователей у него нет ни единого шанса. Волк долго боролся с сонливостью, а Красная Шапочка всё не шла, чем изрядно действовала хищнику на нервы. В конце-концов идущее от пуза тепло, мягкость кровати и всеобщая усталость взяла своё и Серый вошёл в состояние полудрёмы. И в какой-то момент начал видеть обрывочный сон. Как Красная Шапочка всё-таки добралась до своей цели. Как заподозрила что-то неладное, а Волк, уверенный в своей безнаказанности, снял парик и сбросил одеяло, будто хвастаясь своим пузом. Как вырвал из рук испуганной девушки пирог и со всей силы попытался откусить кусок. А потом... начался кошмар. За долгое время в пути пирог заметно очерствел, превратив сладкую корочку в камень, и с ним не смогла справиться даже стальная челюсть. Пасть сдавила жуткая боль, зубы выгнулись под неестественным углом, и Волку ничего не оставалось как выплюнуть чёртов пирог вместе с драгоценной челюстью. Но это было только начало. Почувствовав, что Волк лишён своего главного оружия, съеденные герои начали изо всех сил бить стенки желудка Волка, под жуткие вопли Серого водя того из стороны в сторону. «Нет! Пожалуйста, нет! Только не мой животик!», — только и успел подумать Волк, как пузо стало стремительно набухать, раздался оглушительный взрыв и хищник потерял сознание. В первые мгновения после пробуждения Серый не мог отличить где сон, а где реальность. В памяти ещё были свежи боль и страх перед неизвестностью. Однако в районе брюха продолжала ощущаться приятная тяжесть и сытость, а значит это был всего лишь сон. И тем не менее после увиденного Волку перехотелось узнавать у Красной Шапочки с чем же пирог. Свыкнувшись с этой мыслью, Серый открыл глаза и на секунду обомлел. Прямо над ним склонилась она, с удивлением разглядывая длинную морду хищника. — Ба-бу-шка?.. — только и смогла выдавить Красная Шапочка. Волк же, ещё подавленный сном, не мог даже пошевелиться. Пузо казалось неподъемным, а одеяло будто потяжелело в десятки раз. Так всегда бывает послеобеденного сна, но сейчас надо было мобилизовать все силы, чтобы разобраться с последнем кандидатом на отправку в его брюхо, одна как раз этих сил совершенно не было. Все были потрачены на последний рывок к кровати. Красная Шапочка нашла в себе силы оторвать взгляд от морды Волка и потянула за край одеяла, открывая огромное пузо. Зрачки девушки расширились, однако на мгновение Волк уловил в них озорной блеск. — Бабушка, — будто констатируя, повторила Красная Шапочка. — Она здесь? — спросила она у Волка, указывая на внушительного размера меховой шар. «Что ты делаешь, идиотка? Беги, пока не сожрали», — подумал Волк, но всё же едва заметно кивнул. На это кивок, казалось, он потратил все едва накопленные силы. — Это... невероятно, — не скрывая восхищения, выпалила девушка и продолжала с интересом разглядывать пузо. В нём всё ещё копошилась с таким трудом пойманная добыча, то тут, то там надавливая на стенки брюха, и складывалось ощущение, что это пузико было отдельным организмом, что жил своей отдельной, райской жизнью. — Можно потрогать? — вдруг спросила она, отложив в сторону чёрствый пирог и игриво улыбнувшись. «Что?» Волк ещё никому не позволял трогать своё пузо. Пища не должна особо разглядывать куда ей суждено попасть, а уж тем более что-то там трогать. Однако, Серый сейчас был не в той ситуации. Чем чёрт не шутит, вдруг таким образом получится выиграть время и накопить силы на последний рывок? — Да, — едва слышно смог выдавить Волк. Казалось, девушка только и ждала разрешения. Она медленно, стараясь как-то не навредить, прикоснулась обеими ладонями к меховому шару и начала водить ими кругами. Пузо отдало приятной вибрацией. Очевидно ему понравились девичьи прикосновения. Что же касается Волка, то он сам того не ожидая начал буквально млеть от кайфа. Настолько это было приятно.  Наблюдая как пища массажирует счастливое брюхо хищника, Волк заметил доселе неприметную деталь. На шее, плечах и у основания кистей, которые до этого были скрыты одеждой, Серый заметил несколько синяков и гематом. Очевидно, что кто-то не сильно любил свою дочь, то и дело оставляя увечья на столь нежной коже. Волку стало жалко девушку. Он знал только единственный способ как помочь Красной Шапочки прекратить её страдания. И он решил попробовать. — Я вижу ты очень устала, — размеренно пробормотал он, сдерживаясь чтобы не застонать от прикосновений нежных рук. — Даже не представляете как, — её глаза вмиг погрустнели. — Несколько дней в пути без отдыха, неся этот чёртов пирог, совсем одна. «Побывать в Париже — твой почётный долг», — скорчила она гордую гримасу и, очевидно, перекривляла свою мать. — Я знаю где ты можешь отдохнуть. Там, — он кивнул в сторону пуза, — очень мягко и тепло. И никто тебя не беспокоит. Никогда. — Серый Волк, — вздохнула Красная Шапочка, — я должна вам признаться. Ещё когда я вас первый раз увидела, вы мне чем-то понравились. Но тогда мне не позволила гордость начать с вами дружескую беседу. Но сейчас, когда я стала свидетелем результата вашей охоты. Буду честной, мне нравится как вы наполняете своё брюхо добычей. И, очевидно, вы хотите чтобы там оказалась ещё и я. Это прозвучит странно, но я согласна. Мне бы тоже хотелось побывать в вашем желудке, — она на миг прикоснулась к бурлящему пузу нежными губами. — Тогда не будем терять времени, — довольно протянул Волк, широко раскрывая пасть и поманивая девушку языком, словно приглашая в тёмную глотку. — Думаю, вы не против, — звонко рассмеялась Красная Шапочка, потянула за завязки, после чего её платьице спало, оставив полностью обнаженной перед хищником. Соски пышных грудей отвердели, нежные ладони проскользили по упругой талии, останавливаясь на увлажнившимся половом органе. Перемахнув через пузо, напоследок бросив на него взгляд, будто оценивая куда отправляется, и сказав: «Я иду, Бабушка Тереза», девушка опустила руки и голову в тёмную глотку. Всё дальнейшее происходило как в тумане. Приятное покалывание от тесноты в глотке не отпускало ни на секунду, громкие стоны, идущие откуда-то изнутри были словно ангельским пением, а сочные ягодицы, что предстали перед взором Волка, были чуть ли не самым лучшим, что ему доводилось видеть в своей жизни. Серый глотал медленно, стараясь не навредить своей добычи и испробовать каждый квадратный сантиметр столь вкусного лакомства. Дойдя до груди, Волк долго игрался языком с сосками, очевидно принося своей добыче неземной оргазм. А вот и аппетитная попка на подходе. Словно дольки нектарина они заполнили собой всю пасть и едва влезли в глотку, после чего Волк принялся за длинные ноги, завораживающие своей красотой и размерами. Голые ступни проскользили по языку и скрылись в темноте. Комочек медленно опускался по пищеводу, и хищник блаженно скалясь, наблюдал как постепенно он сливается с огромным пузом. Оно было переполнено. Чуть ли не впервые в жизни Волк чувствовал полную сытость. Последняя жертва, доведя огромный меховой шар до идеала, ещё долго масировала стенки живота хищника изнутри, после чего заснула спокойным тихим сном. Как и остальные обитатели брюха. Вскоре сонливость одолела и Серого. Накрывшись одеялом, он вдоволь наигрался со своим брюхом, прежде чем сладко зевнул и, в который раз получив удовольствие от чувства сытости, провалился в глубокий-глубокий сон.