Дикие ягоды

      — Привет, — коротко бросила Тиффани, кивнув Дане и Дереку, и устроилась за столом.       Рядом с ней место занял мужчина в возрасте. Дана смутно помнила его имя — мистер Ролло, когда-то давно мальчик Грейр. Давнишний победитель. Волосы его были чёрные с проседью, а глаза — как два тёмных колодца.       — Итак… теперь вы ваши менторы, — представилась Тиффани и коротко вздохнула.       Дана тупо глазела на стол, ничего не ответив. Точно, менторы. Совсем из головы вылетело. Наверное, когда здороваешься с детьми, отправленными на убой, только и хочется, что вздохнуть.       Грейр кивнул не то чтобы радостно и взглянул на Дерека с Даной так, будто оценивал. Дерек ему наверняка понравился — взрослый такой, в меру широкоплечий, высокий, с серьёзным лицом. А Дана… Она не знала, не заметила, каков был его взгляд. Было странно смотреть в глаза человеку, который когда-то убивал таких же детей, как она. И которого такие же дети, как она, тоже пытались убить. В купе повисло напряжение, Дерек приосанился и сложил руки на столе. Только Юния с интересом разглядывала бок своей драгоценной креветки.       Грейр был победителем таких древних Игр, что Дана тогда даже не родилась. Она не видела записи — их в Дистрикте в принципе не любили смотреть, такое себе удовольствие. Иногда, конечно, крутили на экранах заместо эфира, но Дана предпочитала побыстрее уйти и пойти на пастбище. Наверное, в других Дистриктах было так же: показывали чаще всего записи Игр, где побеждал их трибут. Или, наоборот, Игры, на которых с трибутом этого Дистрикта обошлись особенно жестоко. Дана не знала, кто заведовал показом, но, вероятно, все указания шли от Капитолия.       — Попробуй! — беспечно бросила Юния, кивнув на салат. — Думаю, Молли превзошла сама себя. О, Молли это наша кухарка, — пояснила она, увидев, что Дана на неё смотрит, — золотые ручки, делает такие блюда! Точно, вы же ещё не пробовали десерт! Срочно нужно это исправить.       Юния подорвалась на ноги и скрылась за дверьми купе. Дана проводила её пустым взглядом, думая, что Юния, должно быть, очень любит десерты.       Тиффани взглянула на закрывшиеся двери с долей жалости.       — Не обращайте внимания. Она всегда такая. К счастью, мы видим её только раз в год.       — Понятно, — пробормотала Дана, уставившись на поблёскивавший от масла крохотный помидор.       Тиффани с Грейром переглянулись. Кажется, они не знали, как начать разговор с двумя детьми, которые через две недели будут мертвы.       — Что ж, — начала Тиффани, — давайте знакомиться. Я…       — Мы знаем, — перебил Дерек. — Мисс Вакслер… Миссис?       Он вопросительно уставился на женщину, и она вяло улыбнулась.       — Мисс, всё верно.       — Ну, вы такая красивая и молодая, было бы не удивительно, если миссис, — улыбнулся Дерек. Дана стиснула зубы и подавила желание пнуть его под столом. Братец натурально бесил её, и по телу от раздражения пробегала дрожь.       — А это Грейр, — продолжила Тиффани, к счастью, не став потакать Дереку. — Ну, думаю, вы знаете.       Дана с Дереком кивнули. Победителей в Дистрикте-10 было не так много, чтобы путаться в них. Собственно, всего четверо за всю историю. Про первые Игры осталось совсем немного, кажется, даже записей не было. И первый победитель их Дистрикта, Тул Роксен, уже давно умер. Дана только в школу пошла, когда печальная новость о его кончине разнеслась по Дистрикту. Это был седой старик с дрожащими руками, и Дана его видела вживую лишь один раз — на Жатве. До года, когда её имя будет вноситься в списки, тогда оставалось ещё много, и она плохо помнила, но его измождённое лицо осталось в памяти надолго. Победитель Игр. Дряхлый старик. Не вязалось совсем.       Потом был старина Алто Комб, за ним остались Девятые игры. И он до сих пор был жив, хотя тоже превратился в сгорбленного пожилого мужчину, чью бороду и редкие волосы на голове посеребрила седина. Ну а после долгие годы в Дистрикт-10 никто не возвращался. Только Грейр и Тиффани, и между ними разрыв был в двадцать лет. Картина печальная настолько, что даже грустить не хочется. Просто махнёшь рукой и пройдёшь мимо. Дана не помнила, какой был год Тиффани. Тогда должны были привезти много еды, облагодетельствовать каждую семью большими запасами и устраивать праздники. Но Дана едва ли помнила, что тогда вообще происходило, ей было всего три года. Кажется, и не суждено застать время, когда в Дистрикте вновь будет вдоволь всего.       — Дерек и Дана, верно? — спросила Тиффани, и они кивнули. Женщина задумалась. — Хорошо. Вы… брат и сестра?       Они переглянулись безо всякой радости и снова кивнули. Вид у Тиффани сделался такой, будто у неё украли дом. Грейр всё ещё молчал.       — Так, ладно, — пробормотала Тиффани, облизнув губы. — Сколько вам лет? Вы двойняшки?       — Нет, с чего бы? — скривился Дерек. — Я старший, мне восемнадцать. Ей шестнадцать.       — О, славно, — кивнула Тиффани, хотя по лицу её было видно, что совсем ничего не славно. Расстроилась, что Дана такая юная? Ну, ей хотя бы не двенадцать.       Дану с одиннадцати лет на каждой жатве охватывал мандраж. Даже тогда, когда её имени не было в списках, даже тогда, когда оно было вписано один раз. Она, как и всякий ребёнок в детстве, боялась, что её имя произнесут. Но не прямо-таки до ужаса, до дрожи. Просто было неприятно, с утра тошнило, как перед контрольными в школе. Это было что-то вроде обыденного испуга, усилявшегося каждое лето. Ждёшь каждый раз, что это произойдёт, но этого не случается, потому что выбирают кого-нибудь другого. Дане вот не повезло. Повезло Маре с Бромли, повезло маленьким девочкам, чьи имена остались до следующего года, повезло хромой Шед, которая в школу даже приходила редко. Она ступала так, будто была старухой с больными ногами. Говорили, что это от того, что роды у матери Шед приняли плохо, поэтому девочка такая и родилась — хромая на обе ноги. Она и ходила-то с трудом, а что было бы с ней на Играх?       Мигом представилось, как Шед беспомощно оглядывается на арене, зная, что не сможет даже двинуться с места, и Дана запаниковала. Её передёрнуло так сильно, что рука врезалась в столешницу. Тиффани перевела быстрый взгляд на неё, и Дана вцепилась руками в край стола. Нет-нет, с Шед всё будет хорошо, ей не придётся никуда бежать. Это Дане придётся. Ей, конечно, не двенадцать, она не такая и маленькая, но… Страшно ей было не меньше. Даже сейчас, в безопасности и сытости, снова накатило осознание безысходности. Даже под мягким светом ламп и с красивым столом рядом. Дане вдруг стало жалко себя. Ей всего шестнадцать, братцу-идиоту только восемнадцать, а они, они… У них нет даже шанса. Дерек, чем ты думал? Что такого отец тебе наобещал? За что ты так? Дана брата не любила, он был моральным уродом. Но смотреть, как умирают моральные уроды, тоже горько и сложно. Хотя не факт, что она сама доживёт до момента, когда брата настигнет кто-то более сильный.       — Можно спросить, что у тебя с лицом?       Дана посмотрела на Тиффани, изучавшую её взглядом, и ответила:       — Пятна.       — Это я вижу. А что случилось?       — Случилось? Не знаю. Врач говорил, это не страшно. Не заразно, если вы про это.       Тиффани переглянулась с Грейром, и они словно сошлись на чём-то в молчаливой беседе. Дана вздёрнула бровь и спросила:       — А что? Это мешает?       — Нет, всё в порядке. Просто перед Играми… — Тиффани умолкла, лицо её сделалось задумчивым. — Ладно, это не наша забота, стилисты что-нибудь придумают. Вы же знаете про стилистов?       Дана кивнула. Она, конечно, знала. Не досконально, но видела каждый год, что трибутов наряжают, красят, завивают волосы по-красивому. Её, видимо, ждёт такое же. Тиффани намекала, что с её лицом будет трудно что-то сделать? Дана растерялась. Что, разве издалека так уж будет видно белёсые пятнышки?       — А их нельзя закрасить? — несмело спросила она. — Ну, в Капитолии вроде умеют и не такое…       — Посмотрим, — сказала Тиффани и больше про лицо Даны ничего не говорила. Вместо этого она спросила, что Дерек с Даной умеют.       Она хотела сразу ответить, что ничего особенного, но Тиффани вдруг вскинула руку и велела подумать. Дана послушно подумала и не придумала ничего. Она только и делала, что пасла скот. Да и то часть времени дремала на кривом самодельном гамаке, пока животина выщипывала траву. Ну, порой Дана сама жевала что-нибудь, но это так, от скуки. Она не знала, что такое настоящий голод, уж от этого отец её уберёг.       — Хорошо, — терпеливо сказала Тиффани, — чем вы занимаетесь?       — Пасу лошадей, иногда рогачей, — ответил Дерек. Рогачами они кликали всякую рогатую животину.       — Тоже, — буркнула Дана и исподлобья посмотрела на брата. — Иногда свиней.       Дерек всё-таки улыбнулся. Так снисходительно, что стало неприятно. Даже тут ему что ли нужно быть лучше, чем Дана?       — Ну, иногда что-то с тушами делаем, — добавила она и помычала. — Обвалка там, разделка, свежевание… Вы же знаете.       — Ты занималась обвалкой? — вдруг спросил Грейр, словно заинтересовался. Дана поняла, почему он до этого не говорил, — голос его был жуткий, сиплый и невнятный.       Дана кивнула. Грейр смерил её долгим немигающим взглядом. Тиффани сказала вместо него:       — Это хорошо. Умеешь работать с ножом?       Дана пожала плечом. Ну так, мастером она не была, но вроде не жаловались пока. Сначала было трудно, но потом она наловчилась в обвалке, мясо стало хорошо отходить от кости. Да и с разделкой то же вроде дела шли неплохо — Дана наловчилась перерубать сухожилия с одного крепкого удара. Правда, то у куриц, но с говяжьими тушами она тоже поладила. Да и в целом отношения с трупами животных у Даны были неплохие.       — Я тоже умею, — хмуро бросил Дерек. — Я понимаю, мисс Вакслер, что вам нужно тянуть обоих трибутов, но разве не нужно больше ставить на того, у кого больше шансов?       Ну начинается. Дана даже не почувствовала особой злости или возмущения. Теперь она знала, как Дерек будет вести себя. Теперь он самый сильный, самый умный, самый ловкий, самый лучший трибут, а она его глупая сестрёнка, которую лучше бы оставить дома. Наверное, трибуты из одного Дистрикта должны наоборот быть сплочёнными, потому что больше никого из знакомых у них в Капитолии не будет. Но Дерек зарубил это на корню.       — Так, — нахмурилась Тиффани, — перестань, не говори так. Давай не будем раньше времени что-то решать? Вы оба наши трибуты, мы ваши менторы и мы за вас в ответе.       Дерек вздохнул и покорно кивнул. Вид у него сделался такой, будто ему жутко скучно и он не уходит только из вежливости.       — Хорошо. Но она правда слабее, — спокойно сказал он.       — А ты тупой, — огрызнулась Дана. — Тебе ж не мешает.       Дерек зашипел и схватился за нож. Что, помахаться хочет? Дана оскалилась и замахнулась было ногой, чтобы ударить Дерека под столом, но что-то прижало стопу к полу. Дана посмотрела и увидела, как сапог Тиффани надавил на её ботинок. А рука Тиффани, в которой вдруг явно ощутилась большая сила, перехватила запястье Дерека. Нож выпал и глухо звякнул о пол. Дана сглотнула и присмирела. Нет, нет, что они делают…       Из спокойной женщины с проскальзывающей порой улыбкой Тиффани превратилась в непререкаемую победительницу Игр с ожесточившимся лицом. Исчезла всякая дружелюбность, вместо этого пришли непререкаемость и суровость. Грейр смотрел на всё спокойно, даже устало, будто ждал, пока закончится детская возня.       — Отпустите, пожалуйста, — сипло выдавила Дана и тут же почувствовала, что нога свободна. Она подтянула её к себе, ссутулилась и опустила взгляд, решив, что больше даже не перебьёт никого в присутствии Тиффани, не то что огрызаться будет.       — Живо слушайте меня, — сказала Тиффани куда резче и убрала руку от Дерека. — Слушайте, хорошо? Перестаньте вести себя так, лучше никому не будет. И это в ваших интересах. Не знаю, что у вас произошло, но даже если вы не в ладах, не показывайте этого. Ведите себя достойно. Ещё найдётся тот, кто захочет накинуться на вас. Не надо показывать, как вы друг друга не любите. В конце концов, вы же брат и сестра. Хорошо?       Она посмотрела на Дерека, потом на Дану. Те нехотя кивнули. Тиффани подавила вздох и продолжила:       — Поймте, вы крупно попали. Это Игры, не школьная забава. Я и Грейр для вас пока что самое важное. Вы обязаны нас слушаться, если хотите… — она запнулась, и Дана вдруг с удивлением заметила, как дрожат руки Тиффани. — Короче, не ведите себя как дети и слушайте, что вам говорят. Вам же пригодится. Вы скот не забивали?       Дана вдруг поняла, к чему она ведёт. Нет, на забой её пока не пускали, этим занимались взрослые. Её отец вот с другими. Но это всё с животиной, с коровами, с козами, со свиньями. А менторы хотят, совсем уж прямо намекают, чтобы они… Дану пробрала дрожь, а следом и тошнота. Нет, если ставить вопрос так, она просто ужасна в обращении с ножом. Да и разве это ножи у них? Так, для разделки туш пойдёт, но чтобы защищаться нет. Нет-нет-нет, это какой-то абсурд. Дана представила, что перед ней человек, даже не человек, просто образ. Кто-то, кто хочет напасть на неё. Она сможет ударить и убежать? Нет. Потому что руки у неё будут дрожать так, что нож выпадет к чертям, а сама она и шагу сделать не сможет, потому что ноги подогнутся от страха.       Тошнота подступила к самому горлу, во рту стало кисло. Дана согнулась пополам и сосредоточилась на белоснежных узорах на скатерти.       — Понятно, — отозвалась Тиффани, расценив её молчание по-своему.       — Забивал, — вдруг кивнул Дерек.       И Дану словно ошпарило. Она попыталась перевести взгляд на брата, но не смогла.       — Я ещё с вилами хорошо управляюсь, — добавил тот. — У нас на ферме острые есть, я…       — Хорошо, — перебила Тиффани. — Это хорошо, пригодится. Я думаю, вы ещё что-нибудь вспомните. Вот когда не собачитесь, хорошие ребята сразу.       Грейр мрачно усмехнулся и кивнул. Соглашается, значит. Дана решила, что это значит, что менторам они понравились. И им будут помогать. Здорово, такое утешение.       — У вас будет несколько дней, — продолжила Тиффани. — Сейчас не волнуйтесь, до утра мы будем ехать. Попробуйте прийти в себя, отдохнуть, выспаться. Завтра передадим вас стилистам, там уже другая история. Но пока можете, не знаю… Хотите посмотреть поезд? Тут здорово.       Дана покачала головой.       — Ладно, — вздохнула Тиффани. — Тогда отдыхайте. И всё же постарайтесь не ссориться. Вам это не на руку совсем. Всё будет славно, вы есть друг у друга, вы оба ничего такие, у вас есть шансы. У обоих, — добавила она, смерив Дерека взглядом. — Не убивайтесь раньше времени. Потом мы посмотрим, что можно сделать. Главное помните — мы вас не оставим.       Грейр кивнул, подтверждая её слова. Дана перевела дух. А потом поняла, что её пытаются обмануть.       Менторы говорят им про неплохие шансы (будто уже оценивают), велят держать хороший настрой, обещают помогать, успокаивают. Причём обоих. Будто даже обещают, что вернутся сразу оба. Дана оторвала пустой взгляд от скатерти и посмотрела на Тиффани. Та как ни в чём не бывало переключилась на то, что говядина хороша.       Нелепица какая.       Живот скрутило, Дана вцепилась руками в чистую скатерть. Так жестоко со стороны менторов настраивать её и Дерека на позитивный лад, будто через две недели в Дистрикт-10 приедут оба, если всем им прекрасно известно: домой позволено вернуться лишь одному. И то, если крупно повезёт. Это как читать сказку, заранее зная, что конец у неё отвратный. Просто издёвка. Конечно, менторы так и должны поступать, ведь их задача — воодушевить трибутов умереть как можно красивее и ярче. Но… Но разве они сами не помнят, какие были их Игры? Разве они забыли тот ужас, который сковывает по рукам и ногам, когда слышишь первые буквы своего имени.       Забыли всё, что единило их с трибутами, выходившими на сцену каждый год?       Дана не могла заставить себя снова посмотреть на менторов, как на доброжелателей. Ей было жутко находиться в одном купе с теми, кто победил в своих Играх (наверняка убивая) и наставлявших потом десятки детей, из которых никто не вернулся.       А каково им, каждый год лгущим? Пускай и не от большого желания, вынужденно, практически под дулом безысходности, но всё равно дававшими пустые обещания? Наверное, отвратительно. Почему это всё тянется кровавой нитью из года в год, раз за разом… Дана понимала, что тяжело тут не ей одной. Но не хотела жалеть больше никого. Она злилась на всех троих в этом купе. Безгласые не в счёт, они как тени. Хотя, кто знает, лучше ли быть безгласым или сгинуть на арене. Так каково же менторам, которые врут самим себе?       — Тук-тук! — раздался весёлый голос у двери, и внутрь заглянула Юния. С её лица мигом ползла улыбка. — Вы зачем опрокинули ножик? Ох, теперь салат на полу, восхитительно…       Она недовольная и мелкими шагами подошла к столу. Наверное, трудно ходить, когда к ногам у тебя прикреплены две тонкие палки. Юния махнула рукой, крикнула: «Уберите уже!», и безгласый кинулся подымать ножик.       — Так, десертик уже едет к вам, — улыбнулась Юния, довольно оглядываясь на двери. — Знаете, это просто чудо. Вам так повезло! А вот у трибутам из Первого, Второго и Четвёртого ничего такого не дают.       Дана чувствовала, что никакой десерт попробовать не сможет. Ей было дурно, её всю колотило. Дереку, кажется, тоже было не шибко здорово, но он хотя бы держал лицо. Перед Играми каждый трибут давал короткое интервью. Дана заранее боялась, что не сможет выдавить ни слова или, чего доброго, вообще хлопнется в обморок. Нет, ей определённо нельзя на Голодные игры. Дана едва не сорвалась с места, едва не бросилась колотить по дверям с истошными криками, чтобы её выпустили и отправили домой. Кто угодно, пожалуйста, только не она.