Письмена

      Ночь тянулась мучительно медленно, и Паз никак не мог уложить малыша, что беспокойно ворочался в своей люльке, не засыпая без отца.       Визсла был растерян. Он беспокоился за Дина и не понимал, что могло послужить таким сильным испугом для него. Из головы не выходил его загнанный взгляд и то, с каким ужасом он смотрел на мандалорца. Не хотелось становиться частью его кошмаров.       Так что когда Фетт решил пойти за ним, Паз не стал возражать, оставшись с ребёнком.       Погрузившись в свои мысли, Визсла не заметил, как Грогу исчез. Мандалорец начал судорожно оглядываться в поисках ребёнка, пока тот жалобно не замычал у него под боком, привлекая внимание.       — Ох… вот ты где. Не бойся, он скоро вернётся, — мягко произносит Паз, осторожно поглаживая дитя по голове.       Он вообще не уверен, понимает ли его Грогу, но тот внимательно наблюдает за мандалорцем, когда слышит его голос, так что остаётся только надеяться.       — Тебе нужно поспать, понимаешь? — малыш лишь смотрит на него, тихонько фыркая. — Нужно спать, вот так, — Визсла складывает ладони вместе, будто прижимая к щеке, и пытается издать звук, похожий на храп, затем показывая на люльку. — Ты должен спать там, понял?       Грогу, не сводивший с него глаз, хмурится и громко фыркает, прижимая уши к голове. Всё это время он вертит в пальчиках металлический набалдашник, на который Паз обращает внимание.       — Это ведь с «Лезвия бритвы». Папа дал тебе его? — мандалорец указывает пальцем на шарик, и ребёнок тихонько пищит, крепче прижимая набалдашник к себе. — Что же мне с тобой делать… — тяжело вздыхает Паз, откидываясь на подушку. Он лежит так какое-то время, пока не чувствует, что Грогу копошится, прижимаясь к нему в попытке устроиться поудобнее.       Мандалорец вспоминает, как в детстве им рассказывали о песнях минувших ионов, и решает, что это может сработать, так что тихонько начинает свой рассказ.       — В легендах далёкой-далёкой галактики, мандалорцы вели происхождение от тонгов — древней расы серокожих воителей, на заре времён странствовавших по миру в поисках войны и славы. По преданиям, однажды кочевники во главе с Мандалором Первым прибыли на планету, населённую мифозаврами, — малыш заинтересованно дёргает ушками, и Паз не может сдержать улыбку, растягивая следующие слова, — Гигантскими Неразумными Рептилиями, Крупнейшие из которых достигали Размеров Небольшого Городка. Мандалорцы перебили всех мифозавров и решили сделать это место своим домом. Планета получила название «Мандалор», а в культуре народа закрепилось понятие, что дом — это место, где мандалорец вешает на стену свою маску.       Паз замечает, что ребёнок притих, прижавшись к нему и сонно улюлюкая себе под нос, так что решает продолжить:       — Мандалорцы были гордой, воинственной нацией, которая не раз сталкивалась с джедаями. А один из самых известных сынов Мандалора, Тарр Визсла, даже стал уважаемым членом Ордена джедаев, собрав Тёмный меч, ставший нашим символом.       Скучные речи Паза действуют, так что малыш начинает дремать.       — Но в ходе очередной войны поверхность Мандалора превратилась в выжженную пустыню. Обитателям планеты пришлось искать убежище. Катастрофа сильно сказалась на мандалорцах, так что большая часть народа отвергла старые привычки, а тех немногих упрямцев, которые отказались предавать древние традиции, сослали на луну Конкордия.       Визсла заканчивает свой рассказ, легонько обнимая Грогу, чтобы не потревожить. Ребёнок наконец засыпает, так что можно выдохнуть, но непонятная тревога сковывает сердце.       Вспомнив историю своего народа спустя столько лет, неприятный укол вины чувствовался где-то в груди. Он всегда строго следовал кредо и ненавидел отступников, презирая за слабость и предательство.       Однако из-за Дина всё изменилось.       Его грызла совесть за собственное двуличие. Клан был его домом, а Дин семьёй. И это заставляло разрываться, зная, что невозможно жить, не выбрав что-то одно.       И этот призрачный выбор, который он обязан будет сделать в будущем, больно давил на подсознание.