Глава 23.
31 марта 2023 г. в 06:20
Ему не верилось, что Визсла сделал это. Разум судорожно перебирал картинки воспоминаний, чтобы хотя бы отдаленно вспомнить черты мандалорца, с которым он вырос бок о бок. Но за долгие годы всё позабылось, и Дин даже не мог вспомнить, какого цвета были его глаза.
Он сжал руки в кулаки от напряжения, зажмурившись и всё также держа голову поднятой, от чего затекшую шею начинало неприятно тянуть. Однако, сейчас это уже было неважно. Сердце сжалось, когда он почувствовал прикосновение кожи к коже. Визсла прижался к его лбу своим в «мандалорском поцелуе», а затем горячее дыхание опалило губы.
— Несомненно, наше кредо непоколебимо, но даже в нём есть погрешности. Ты не предатель, если снимаешь шлем в присутствии других. Главное, чтобы не видели твоего лица, — голос мандалорца звучал иначе. Не глухой и гудящий, как всегда, а низкий и бархатный, с хрипотцой, будто он мурчал, как кот. Затем Паз выпрямился и взял его за руку, потянув на себя, — Встань.
Теперь же голос звучал ровно и спокойно, словно команда, и Дин послушался, поднявшись на ноги. После чего мандалорец крепко обнял его за талию и поменял их местами, садясь на место Джарина.
— Что ты делаешь? — ответа на обеспокоенный вопрос Дина не последовало, так что он услышал лишь новую команду:
— Иди ко мне.
Паз бесцеремонно подхватил ногу наёмника ниже бедра, вызвав новую порцию мурашек, и потянул на себя, едва не уронив Мандо. Дин зажмурился от неожиданности, вцепившись в его плечи и пытался выровнять дыхание, с опозданием осознавая, что сидит у Визслы на руках, лицом к лицу.
Эта поза ему не нравилась, ноги были широко разведены, а набедренные пластины Визслы больно впивались в кожу через ткань штанов. Слишком неудобно, слишком доступно, без возможности сбежать.
— Ты будто слепой мышонок, — послышалось мурлыканье у самого уха, — Мне нравится.
Мандалорец впервые видел Джарина таким тихим и послушным, так что ему хотелось растянуть эту сладкую пытку, хоть у них было не так много времени, как хотелось бы.
— Поцелуй, — выдохнул в его губы Паз, — это проявление чувств. И я хочу показать тебе свои.
От этих слов Дин бессознательно упёрся руками в его нагрудную броню. В голове был вакуум, он не понимал, что сейчас происходит. Всё это казалось неправильным, но мысль не доходила до разума, растворяясь по пути в новых, незнакомых ощущениях.
Он упорно держал глаза закрытыми, оставаясь на волоске от предательства.
Рефлексы, выработанные и отточенные годами срабатывали на каждое прикосновение, так что огромных усилий стоило не обращать внимания на них, чтобы не открыть глаза.
Мужчина ласково гладил талию Дина, прижимая к себе, а затем почти невесомо коснулся его губ своими, на пробу. Парень невольно облизнулся, задев Паза, и почувствовал улыбку на своих губах, когда мандалорец решил поцеловать его по-настоящему, нежно сминая искусанные губы.
Дин таял в объятиях, ведомый по пути блуда любопытством. А Визсла был слишком вспыльчив, и сейчас он горел, сжигая их обоих.
Горячо, душно, страстно. Жажда не давала отстраниться, пока сердце вопило — «мое». Мандалорец хотел показать, насколько сильно он любит его. И он старался, сдерживаясь изо всех сил. Дин задыхался в его руках, хмурился и покорно позволял всё, боясь нарушить обещание.
Джарин неумело отвечал, пытаясь повторять за Пазом, но дыхание спёрло и он лишь тихо выдохнул, когда мандалорец запустил пальцы в его волосы, мягко поглаживая затылок и разминая уставшую шею. Мурашки побежали по спине и наёмник не выдержал, прижимаясь ближе и обнимая мужчину за шею.
— Хороший мальчик, — обдало влажные губы горячее дыхание, и Визсла вновь его поцеловал, не торопясь, но углубляя поцелуй, выбив из Дина задушенный стон, когда тот почувствовал юркий язык внутри.
Всё это ещё казалось неправильным, однако, теперь каждое прикосновение током распространялось по венам, заставляя прижиматься, загнанно дышать и желать большего. Большего, но чего?..
С Феттом всё было иначе, потому что он был другим. Поцелуй нежный, тягучий, такой же властный, отчасти, но неторопливый, а взгляд тёплый и глубокий. Полный любви и покровительства, желания защитить. Возможно, разница в отношении была в силу возраста, а возможно, дело было совсем в другом.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока они целовались, но губы уже слегка опухли и горели огнём. Паз разорвал поцелуй, снова прижавшись лбом к Дину и глубоко дышал. Они сидели так какое-то время, пока наёмник решался задать мучающий его вопрос, он вертелся на языке, не давая покоя. И услышал ответ.
— Ni kar'tayli gar darasuum, — неожиданно сказал на мандо’а Визсла.
Мандалорцу хотелось сказать намного больше, но он думал, как это скажется на их отношениях. И в какой-то момент ему показалось, что больше такого шанса может не выпасть. Он рискнул, втянув в это Дина, так что Джарин имел полное право всё взвесить и покинуть его.
От этих мыслей сердце тоскливо сжалось в груди, и он решил рискнуть ещё раз.
— Mhi solus tome, mhi solus dar'tome, — принес клятву севшим голосом Паз, но лишь половину, не решаясь договаривать последние заветные строки.
— Mhi me'dinui an, mhi ba'juri verde, — тихо закончил за него Дин. Потому что не мог оставить столько важные слова, в жизни каждого мандалорца без ответа.
Прекрасно понимая, что это действие будет иметь последствия.
Мандалорец прижался губами к его лбу в нежном поцелуе, а сам едва сдерживал выступившие в уголках глаз слёзы. Он услышал, что хотел. Ему больше ничего не нужно было говорить, спрашивать или убеждаться в чем-то. Всё встало на свои места.
— Нам пора, — непривычно нежно сказал Паз, осторожно усаживая Дина на кровать. Тот сидел, кусая губы, и ждал.
Визсла взял шлем с тумбочки и стоял, глядя на Джарина. Он не знал, куда приведет сегодняшний разговор, и уж точно не мог себе представить, что всё закончится вот так. Но искренне надеялся, что это послужит началом для чего-то большего, чего-то прекрасного.
А если нет, Таков путь.
— Можешь открывать глаза, — дал разрешение мужчина, и Дин первым делом потер их, на манер ребенка, после чего посмотрел на Паза.
Тот уже стоял в шлеме, когда в дверь раздался стук.