Ночь выдалась на редкость холодной. Ветер завывал, пыльными порывами ударяясь об стены дворца. Паз ворочался без сна уже пару часов, проснувшись от необъяснимого чувства тревоги. Сердце никак не успокаивалось, бешеным пульсом раздаваясь в груди. Что-то было не так.
Визсла пытался разобраться, было ли это чувство последствием разговора о тех жутких вещах, что рассказал Фетт, либо же это мог быть плохой сон, которого он не помнил.
Ему почти никогда не снились сны, а может, он их просто не помнил, но ещё никогда не было нечто подобного.
Мужчина подошёл к окну, наблюдая за песчаной бурей, что медленно наступала под светом двух лун из-за горизонта, накрывая и пряча под собой песчаные барханы. В какой-то момент он поймал взгляд своего размытого отражения в стекле. Серые глаза, как Дюнное море в ночи, строго, будто с укором смотрели на него. От этого становилось ещё неспокойнее.
Паз надел шлем, прячась от собственного отражения. Из-за бессонницы в голове то и дело возникали беспокойные мысли, преследуя его такими длинными ночами, как эта.
Вспомнит ли Дин их клятву, или же этот риск был не оправдан? Значила ли она для него то же, что и для мандалорца в синем бескаре?
Тревога манила куда-то, выкуривала его из спальни, душа тесными объятиями. Будто всё помещение было пропитано ею, вместо воздуха. Визсла вышел в коридор, набрал полные лёгкие глубоким вдохом, словно до этого ему не хватало кислорода, и по привычке отправился блуждать по бесконечным коридорам и пустым комнатам.
Ноги сами несли его, пока он не вышел по заученному маршруту к большой комнате, в которой оставил свою жизнь на семь недель. Хотелось убедиться, не более.
Сердце пропустило удар, когда за дверью он увидел привычное свечение бакта-камеры. Она не была пуста, но мандалорец быстро успокоился, когда понял, кто в ней находился. Визсла подошёл к камере вплотную, убрав руки за спину, наблюдая за Феттом с каким-то странным чувством успокоения.
«Он не был чудовищем, не был всемогущим. Фетт всего лишь человек, такой же уязвимый, как остальные. Ему повезло выбраться из ямы Сарлакка, всего лишь повезло», — думал Паз, тихо хмыкнув.
От мыслей отвлек чей-то голос, едва уловимый, тихий, коснувшийся его словно порыв ветра. Мандалорец обернулся, но никого не было. Он поспешил выйти обратно в коридор, что также был пуст. Чувство тревоги навалилось с новой силой, заставляя прислушиваться к звукам, вглядываться в темноту и идти туда, куда тянет. Паз плохо помнил, в какой комнате ночевал Дин, но он оказался ровно напротив спустя пару минут, пытаясь выровнять сбившееся дыхание от быстрых шагов. Из-за двери послышался тихий скулеж.
Грогу сидел рядом с Дином, хныкая и заглядывал в лицо отцу. Пытался разбудить его, трогая щеки трехпалыми ручками и прижимался к его лбу своим, что-то беспомощно мыча. Малыш выглядел обеспокоенным, так что Визсла подхватил его на руки и сел на край кровати, мягко погладив Джарина по плечу. Дин беспокойно ворочался во сне, комкая одеяло и поджимая ноги к груди, он не просыпался и тяжело дышал, когда очередной протяжный скулеж раздался в комнате. Жар чувствовался даже через перчатку, поэтому Паз поспешил снять её, касаясь взмокшего, горячего лба наёмника.
— Да у тебя лихорадка… — Мандалорец погладил такую же горячую щеку, судорожно пытаясь придумать, как сбить температуру. Грогу тянул ручки к Мандо, тихонько мыча и хмурясь, готовый вот-вот заплакать.
— Нет, малыш. Папа болен, понимаешь? — Паз внимательно смотрел на ребёнка, что глядел на него своими большими, влажными от слез глазами. Странное чувство страха, тоски и тревоги, что не давало покоя Визсле, будто исходило от самого Грогу, становясь всё сильнее.
— Я знаю, дружок, но пока нельзя. Ох, иди сюда, — мандалорец мягко обнял дитя, поглаживая его по спине, в попытке успокоить.
***
Лихорадка продолжалась ещё несколько дней, пока дроиды боролись с неизвестной инфекцией в крови. Наконец, спустя неделю Дин пошел на поправку. И им даже разрешили его навестить.
Визсла, настолько привыкший к Грогу на руках, радовался вместе с малышом. Ребенок все эти дни ночевал с ним, засыпая под боком под те же истории, что он рассказывал его отцу. Хвостиком следовал везде в своей люльке. Иногда, Пазу казалось, что малыш разговаривает с ним, хотя понять его было довольно трудно, но в некоторые моменты он отчётливо чувствовал, что ребёнок хочет от него.
Джарин обнял малыша, слушая тихое, возмущенное фырканье, и улыбался. А мужчины присели по обе стороны кровати, наблюдая за столь трогательной картиной.
— Как ты? — первым спросил Боба.
— Жить буду. Только тошнит постоянно, — пожаловался Дин, но несмотря на поганое самочувствие он действительно был рад их всех увидеть, хотя, одно всё же не укладывалось в голове, — Люк здесь?
— Нет. Грогу прилетел один с астромехом, — ответил Фетт, поймав на себе удивлённый взгляд, полный непонимания.
Этого разговора нельзя было избежать, рано или поздно он должен был состояться. Значит, время пришло. Паз и Боба переглянулись, так что решение было принято единогласно. Дин внимательно слушал их, больше не задавая вопросов. Осознать и разложить по полочкам в голове стоило ему немалых усилий.
— Это моя вина, нельзя было так рисковать, — ненавистное чувство вины накатывало, будто приступ тошноты, гложило его и путало и так скомканные мысли.
Дин поддался эмоциям, поддался на провокацию и подверг смертельной опасности не только себя, но и своих близких. Они могли попросту погибнуть на том рыбацком корабле, из-за него. И ведь он обещал Грогу, что вернётся быстрее, чем тот заскучает, а в итоге оставил так надолго.
— Простите, — сорвалось с губ севшим голосом.
— Всё позади. Главное, поправляйся, — в голосе Визслы слышалась улыбка и наёмник с нежностью посмотрел на него, едва заметно улыбаясь в ответ. Казалось, что теперь и вправду всё позади.
Они болтали ещё пару часов, под сладкое сопение спящего Грогу, прежде чем Боба покинул их. Его уже ждала бакта-камера.
И было бы глупо отрицать, что мандалорец смог наконец-то выдохнуть. Без этого охотника за головами стало куда спокойнее, и не надо было притворяться, держась особняком от всех.
— Останешься? — нерешительно, тихо спросил Дин, накрыв руку мандалорца своей. И разве можно было отказать? Визсла кивнул, так что Дин неловко подвинулся, освобождая место для него.
Чужие руки горячими объятиями оплели талию, а нагрудная пластина холодила спину, вместе с шлемом, что упирался в затылок. Было ли Джарину удобно? Однозначно нет. Зато было хорошо, потому что он скучал.
***
8 недель назад.
Командный крейсер типа «Арквитенс» свободно бороздил Сектор Арканис, направляясь на Траск. Новая Республика считала, что Империи больше нет, однако, сильно ошибалась. Оставались ещё те, кто верил в Новую Эру, либо были не прочь продаться оставшимся осколкам за вознаграждение, закрыв глаза на многое. Последние, были весьма полезны.
Голограмма докера мон-каламари появилась на капитанском мостике, сообщая о выполненном задании, после чего офицер поспешила передать послание моффу.
— Мофф Гидеон, он смог сбежать. Но маячок слежения, что был установлен на N-1, подал сигнал из Системы Тату, планета Татуин, — женщина в форме стояла по стойке смирно, глядя в спину Гидеону.
— Меч ещё при нём? — голос мужчины был пронизывающе ледяным.
— Да, информатор это подтвердил.
— Инъекция? — Мофф повернулся к ней, надменно задрав подбородок.
— Введена, — отчеканила офицер.
— Хорошо, отправь туда больше наших людей для слежки, тогда мы будем готовы.
