Carpe Diem

      Меня зовут Асакура Йо, и я учусь на Gakushi уже второй год из четырёх.       Обучение проходит в городе Мацуэ в университете Симанэ; он является административным городом префектуры Симане. Этот город выбрали для меня родители, потому как он относится к префектуральному административному району Изумо, где и живёт моя семья. Вообще, от Мацуэ до Изумо всего-то минут сорок на автобусе, так что уж ещё ближе меня нельзя устроить. В общем-то я и не против, правда, внезапные приезды мамы и бабушки меня убивают. Нет, вот представьте: я сижу в своей комнате в общаге, и вокруг, как обычно, полный бардак — где-то валяются мои джинсы, такие же помятые, как я после тусовки с моим одногруппником, Хоро-Хоро. Повезёт ещё, если я не пьян. Если бы мама хоть раз увидела меня в таком состоянии, она подняла бы такой хай, что на её возмущённые крики сбежались бы все мои соседи.       А дело в том, что у меня неизлечимое заболевание — сахарный диабет первого типа; и не оттого, что я ем очень много сладостей! Это наследственный недуг, которым, почему-то, в моей семье «страдаем» лишь я и мама. И посему моя жизнь постоянно связана с больницами; возможно, у многих возникнет вопрос: «В твоей жизни мало больниц, что ли?»       «Зачем ты ещё пошёл в медицину? Хочешь не только почти жить в больнице, но и ещё работать там?»       На это я отвечу: «Это всё, конечно, разумно и справедливо, да только я хочу спасать людей!» Такое уж у меня воспитание: дедушка мне часто говорил, что люди постоянно ведут какие-то бестолковые войны, бессмысленно и бесправно отбирают чужие жизни; и те, кто спасает жизни вместо того, чтобы их отбирать, делают Великое Добро. Дедушка говорил об этом так воодушевлённо, что не проникнуться его словами невозможно; их-то я и вспомнил, когда, закончив школу, был поставлен перед выбором своего пути.       Сказать честно, единственная вещь, которую мне делать не лень, — спать…       Серьёзно, я могу уснуть где угодно! Это уж давно стало предметом для насмешек моих друзей — Хоро-Хоро и Рена. Вообще, они хорошие ребята, но иногда (постоянно) их шуточки-подстёбочки убивают меня; так, что хоть вешайся!       Но при всём этом я всё же рад, что они принимали меня и мои недостатки. В детстве у меня не было друзей: ребята во дворе моего родного Изумо считали меня странным, поэтому никто со мной не спешил заводить знакомство; можно даже сказать, что до переезда в Симане на учёбу после школы, я не умел дружить, и эти ребята, Хоро-Хоро и Рен, стали моими первыми знакомыми или даже друзьями. Я не мог оценить своё поведение со стороны; в этом они мне помогали: ведь я даже не замечал раньше, что много сплю или часто ленюсь, но теперь, когда у меня перед глазами были ребята, я невольно сравнивал себя с ними и чётче видел свои девиации и странности.       Мне было уже девятнадцать лет, но мама всё равно очень опекала меня, и я могу понять её: я не отличался обострённым чувством ответственности о своём здоровье, откровенно забивая на него, на подсчёт хлебных единиц, что могло привести к плохим последствиям. Впрочем, этот пофигизм я тоже рассматривал, как наследственное заболевание: в моей семье этим страдали я и папа. Мама же отличалась от нас всегда ответственным подходом к своим здоровью и фигуре: она родила меня в свои двадцать два и выглядела молодо из-за миниатюрной фигуры и частых диет, из которых моя мама, Кейко, казалось мне, не вылезала.       Мама не считала приемлемым курение и алкоголь, и сама никогда не курила и выпивала довольно редко: лишь по праздникам или с подругой, Микой. Мика заходила к нам каждые выходные; моя мама считала её чуть ли не сестрой, хотя они были совершенно не похожи внешне.