Carpe Diem

      Едва получив официальное право прогуливать учёбу, я счёл, что обязан отметить эту небольшую победу второй за день сигаретой, рассудив, что это справедливо, ведь я как-никак долгое время вообще не курил.       Хотя вообще-то сигареты помогали мне собраться с мыслями, и перекур стал для меня чем-то вроде подведения итогов. Вот и сейчас я стоял около огромного многоэтажного белого здания — моего общежития, в окружении раскидистых сакур, изящные ветви которых ломились от крупных нежно-розовых цветов, которые, несмотря на свою красоту, не источали запаха. Спешить мне некуда, поэтому я решил позволить себе расслабиться после навалившихся на меня событий и потратить своё время на созерцание изящной красоты гармоничной природы.       Когда же это занятие мне наскучило, я направился ко входу в общежитие. Зайдя в прохладный холл, я двинулся по направлению к лестнице: нужно собраться для предстоящей поездки в Изумо; после зайти к коменданту, госпоже Мацуо, оповестить об отъезде.       Поднявшись в свою комнату, я c ужасом обозрел тот беспорядок, который оставил в спешке уходя к декану: каким-то мистическим образом мои носки оказались под кроватью, джинсы преспокойно висели на спинке стула, наушники с плеером валялись на незаправленной кровати, и только телефон, как порядочный предмет оставался там, где я его оставлял, — на зарядке. Окинув мимолётным взглядом всю обстановку комнаты и выхватив из неё вещи, которые я планировал взять с собой, я, удовлетворённый увиденным, отправился к следующему пункту моих намерений: к госпоже Иноэ, кабинет которой располагался на первом этаже.       Нэтсу Иноэ была пожилой миловидной женщиной лет шестидесяти пяти, которая любила кошек и своих внуков, как впрочем и другие женщины её возраста. Из того, что эта чудесная дама не любила, в общежитии был только Хоро-Хоро. И только потому, что он не являлся ни котом, ни её внуком, короче говоря, Хоро-Хоро был таким же неудачником, как и я.       Светло-коричневая дверь знакома каждому жителю этого общежития, и большинство обходило её стороной и без весомых причин не кружились возле неё; я тоже предпочитал тихо-мирно существовать в спокойствии и не пересекаться с Иноэ-сан, пока жизнь не припрёт.       И вот припёрла. Я неохотно постучался в кабинет коменданта. Практически сразу послышался скрипучий голос Иноэ-сан:       — Акира-тян, заходи-заходи, милая! Я помню про тебя! — Чёрт, какая ещё Акира? Глупая старуха! Меня разрывало от негодования.       — Иноэ-сан, извините, это я к Вам постучал, — через дверь решил сказать я, пока не поздно.       — А, Асакура? — с явным разочарованным удивлением уточнила комендант.       — Да, простите, — мне начало казаться, что я извиняюсь за факт своего рождения.       — Заходи. Что ты хочешь: пожаловаться на что-то, спросить, переехать в другую комнату?       — Ничего из этого, Иноэ-сан. Я хотел просто поговорить, — растерянно пролепетал я.       — Замечательно. Ну, проходи же, скорее! — как-то обрадованно-ласково проворковала она.       «Пф, думает, я ей взятку предложить хочу, вот старая дура!» — такие едкие мысли теснились в моей голове, пока я вымученно улыбался этой старухе.       Я послушно зашёл в миленький кабинет, который казался мне слишком маленьким для такой объёмной женщины, как Иноэ-сан. Став посреди комнаты, я, не сводя взгляда с коменданта, приветственно поклонился.       — Что ты хотел, Йо-кун? — раздражаясь от своего нетерпения, спросила женщина.       — Я должен на некоторое время отлучиться в Изумо, ну, знаете, семейные дела, — аккуратно начал я.       — Ты хочешь сдать ключ?       Правило нашего общежития в случае длительного отъезда кого-то из студентов предполагало обязательную сдачу ключей, в целях сохранности вещей жильцов в их отсутствие; эту странную схему придумала Иноэ-сан, чтобы снять с себя любую ответственность.       — Вообще-то, не совсем… — я вдруг замялся, не решаясь пойти на открытое сопротивление, — я не вижу необходимости сдавать ключи.       После моих слов в комнате повисла напряжённая пауза, словно я сделал первый выстрел, а мой соперник не торопился, намеренно оттягивая мгновение своей победы.       — Я думал договориться с Хоро-Хоро или Реном, чтобы они последили за комнатой.       В общем и целом, я мог представить, как Иноэ-сан отреагирует на мои слова.       Ожидания сбылись в точности: Иноэ-сан чуть не задохнулась от возмущения, но всё же смогла выплюнуть сбивчивый крик, больше напоминавший кудахтанье:       — Асакура, ты в своём уме?! Ты хочешь доверить свою комнату этим бандитам?!       Да, по каким-то неведомым всем нам причинам эта мерзкая женщина считала моих друзей, на минуточку, будущих врачей, — бандитами!       Впрочем, я прощал ей это, потому как и ребята не особенно обижались: они просто не обращали внимание на такие мелочи, как слова этой женщины.       — Господи, Йо, она просто старая полоумная женщина! — закатывал глаза северянин, пока я пытался им с Ренни объяснить своё возмущение, которое когда-то вызвали во мне слова коменданта.       — Да, ты чего так взвинтился? Мне плевать, что там думают какие-то плебеи обо мне, — спокойно и величественно отвечал на мои возмущения китаец.       — Слышьте, Ваше императорское величество, корону поправь! — осаждал соседа Хоро, отвешивая лёгкий подзатыльник.       Вспомнив весёлых друзей, я ощутил прилив смелости и заявил:       — Иноэ-сан, Хоро и Рен никакие не бандиты, они мои друзья! Я просто из вежливости сообщил Вам о своём скором отъезде!       Не считая нужным прощаться, я покинул кабинет старой жабы, всё ещё бесшумно посмеиваясь над тем, что только что сделал. Я понимал, что моё нахальство останется безнаказанным, и потому так смело разговаривал с комендантом.       «Отлично, одним неприятным делом меньше!» — довольно подумал я, с чувством выполненного долга шагая прочь от кабинета коменданта.       Теперь нужно к ребятам: надо же им сказать об отъезде.       Я быстрым шагом направился к лестнице и весело, но не без труда взбежал на третий этаж, где жили мои друзья.       Дверь в их комнату всегда нараспашку, и поэтому их крики разносились на весь этаж:       — Ты просто идиот, Юсуи! Ей-ей, ещё раз возьмёшь мои конспекты без разрешения, я съеду к Йо! — гневно возмущался Рен.       — Да я же не хотел! Я не думал, что испорчу твой драгоценный конспект!       — Ты не думал только по одной причине: ты не умеешь! — бешенству Рена не было предела.       — Ренни, успокойся! Что у вас опять произошло? Если вы и дальше будете орать на всю общагу, вас обоих точно вышвырнут! — я попытался успокоить вспыльчивого Тао, пока он не убил непутёвого соседа.       — Да ничего особенного! — взвизгнул китаец в возмущении.       — Просто кое-кто, — Рен сделал особенный акцент на «кое-кто», — испортил мой конспект по анату! И что мне теперь делать?!       — Господи, Рен, ты серьёзно поднял хай на весь этаж из-за несчастного конспекта по анатомии? — Сколько бы я ни знал этих двоих, они всё же умудрялись меня удивлять.       — Да! Из-за конспекта! Но не просто конспекта, а из-за конспекта по нервной системе! Я его сутки готовил, а этот… неряха убил его за две минуты! — я понимал негодование Рена: нервная система являлась объёмной и сложной темой, а, учитывая педантичность нашего китайского друга, я совершенно не удивился, когда он на полном серьёзе заявил, что готовил этот конспект сутки. Выслушав Ренни, я только недовольно покачал головой и обратился к Хоро:       — Мы выслушали потерпевшего; обвиняемый представит суду адвоката?       — Йо, да с его ненормальной педантичностью проще вообще не дышать!       — Советую попробовать, делаешь успехи, синеголовый. Хвалю! — едко заметил китаец.       — Хоро, что ты сделал с конспектом, что Рен готов убить тебя? — я аккуратно спросил несчастного Юсуи, который, как мне показалось, готов был лопнуть от переполнявшего его возмущения.       — Этот идиот решил, что его голод может служить достойным оправданием неряшливости, и вздумал трогать своими жирными лапами мои драгоценные записи! — Рен гневно с претензией провозгласил, едва ли не требуя для соседа смертной казни.       Меня только позабавили их бесконечные перепалки, и я расслабленно прокомментировал:       — Понятно, я рад, что у вас тоже всё, как обычно, но я сюда пришёл не потому, что соскучился по вашим крикам. Я пришёл, чтобы сказать, что мне нужно отлучиться в Изумо на какое-то время по семейным делам, так что, дорогие дети, добро пожаловать на Голодные Игры, и пусть удача всегда будет с Вами! Не убейте друг друга!