***
Утром следующего дня я напрочь забыл про МРТ, и проснулся только к одиннадцати часам. Нужно было спешить, чтобы успеть в больницу до того, как врачи уйдут на обед. Завтрак я закинул в себя наспех по понятным причинам. Быстро переодевшись, я вышел на улицу. День стоял сказочный: горячее солнце щедро изливало свои яркие тёплые лучи на землю; всё вокруг весело цвело, птички громко пели, будто бы чувствуя разгар дня. В общем, жизнь находилась в ярчайшем своём проявлении. Я угрюмо поплёлся к машине, в которой, насвистывая какую-то известную мелодию, меня уже ждал отец. Ехали быстро, но аккуратно. Изумо — городок небольшой, поэтому пробки в нём — явление редкое. До больницы в часе езды от нашего дома мы добрались минут за двадцать. Городская больница Изумо — большое светло-коричневое здание, с виду новое, выглядело современно и аккуратно. Высота в десять этажей с трудом вписывалась в облик городка, в котором всё же, по большей части, стояли домики в один-два этажа. — Приехали! Йо! Опять уснул, что ли? — Йо, просыпайся! — отец уже прикрикнул, пытаясь меня разбудить. Я заметил, что в последнее время меня всё чаще охватывало непреодолимое желание заснуть. Даже сильнее, чем обычно, хоть мне казалось, что сильнее просто быть не может. Однако может. Я проснулся и неохотно вытащился из машины. «Тц, сейчас бы поспать, а не вот это всё…» — уныло думал я, пока отец тащил меня в огромное здание, которое с ужасающим удовольствием глотало людей. Больницы я не любил совершенно, даже боялся. Врачом же я решил стать в надежде спасти кому-нибудь жизнь и навсегда избавиться от этого страха. Заходя в новое, чистое, приличное с виду здание, я не мог чётко ответить на собственный вопрос: «Ну и что тут плохого?» Действительно, всё, что попадалось мне на глаза, выглядело вполне нормально и безобидно: пациенты благодарят человека в медицинской форме, скорее всего, врача. Улыбающаяся уборщица моет полы. Ребёнок, лет десяти, со счастливым лицом крутит в руках фонендоскоп, который, видимо, дал ему кто-то из сотрудников больницы. Мы с отцом стремительно направлялись по указателям к стойке регистратуры. Проходя мимо аппарата выдачи талонов в регистратуру, я остановил отца, чтобы взять талончик. Минуя многочисленных пациентов, наконец подошли к небольшому окошку, в котором сидела миловидная худенькая девушка лет двадцати. У девушки было растрёпанное тёмное каре и миниатюрная хрупкая фигурка. На её бейджике имя: Ёсико. Я отметил мысленно, что имя необыкновенно подходило её внешности. Когда, наконец, на экране высветился наш номер, мы подошли к девушке в окошке. — Ёсико-сан, здравствуйте! Не подскажите, как пройти к терапевту? — подойдя к окошку, проговорил мой отец. — Да, конечно! Минутку… — девушка с готовностью ответила, одарив папу милой улыбкой и проворно застучав пальцами по клавиатуре. Через пару мгновений Ёсико-сан объяснила Микихисе дорогу к врачу, который располагался на первом же этаже. Отец благодарно поклонился, и мы двинулись в направлении, которое указала Ёсико. Пройдя вправо, мы вышли в чистый, просторный, безлюдный коридор. Нашей целью был кабинет №17, в котором принимал доктор Кохэку Исикава. Постучавшись в тёмную дверь и получив разрешение войти, отец подтолкнул меня вперёд. Я рассеянно зашёл в чистый, светлый, тёплый кабинет, где меня ждал врач лет тридцати. — Здравствуйте! — я поклонился. Кохэку-сан ответил кивком. — Добрый день, молодой человек! Ну, на что жалуетесь? — доктор улыбнулся, с вежливым и заботливым вниманием задавая мне вопрос. — Да, так, ерунда… — я замялся, только теперь осознав, насколько глуп и неуместен мой приход в городскую больницу с таким пустяком, как головная боль. — Ай-ай-ай, юноша, в вопросах вашего здоровья ерунды, равно как и мелочей, не может быть! — строго проговорил Кохэку-сан. — Голова болит… Который день уже, а таблетки не помогают, — пожаловался я. — Каков характер боли? В какой области боль? Приступы головной боли сопровождаются головокружением или шумом в ушах? Хронические заболевания имеете? Ваше имя? — Кохэку-сан так сыпал вопросами, что я с трудом их запоминал. — Характер боли — ноющий, боль в области затылка, которая не сопровождается ничем. Из хронического, кроме лени, сахарный диабет первого типа, и зовут меня Асакура Йо, — покорно ответил я. — Ещё у меня случился обморок, но врач скорой, приехавший на наш вызов, сказал, что сахар в норме, — я посчитал нужным указать это обстоятельство, не ожидая, впрочем, что оно окажется хоть сколько-нибудь полезным. — Так-так, а вот это уже интересно, — задумчиво протянул доктор Кохэку, хотя я абсолютно ничего интересного в этом не находил. — Думаю, без МРТ мы с Вами, Йо, не разберёмся. Клаустрофобией страдаете? — Эм… Не знаю, если честно, но думаю, что нет… — Вам ведь девятнадцать? — Да, девятнадцать. А почему Вы спрашиваете? — Думаю, кому дать подписать согласие на медицинское обследование — Вам или Вашему отцу. Но если Вы уже совершеннолетний, подпишите сами. — Хорошо. Я готов подписать согласие, — покорно согласился я. Кохэку-сан щёлкнул парой кнопок на клавиатуре, и голос подал принтер на его столе. Аппарат издал характерные звуки и проглотил лист бумаги. Поворчав секунды две, принтер выпустил уже с текстом лист, который медик аккуратно взял, и, пробежав по листку взглядом, подписал его. После этих таинственных манипуляций доктор протянул загадочный лист мне со словами: — Это Ваше направление на МРТ головного мозга. Кабинет №15. Сейчас. Идите, Йо. Как только расшифровка будет готова, я Вам позвоню. До свидания, молодой человек! — А… Спасибо, до свидания! — я слегка растерялся от такого быстрого решения дела, по которому был здесь.Неожиданный поворот
8 марта 2023 г. в 19:54
Все вокруг суетились, спешно и услужливо покидая комнату, в которой в итоге я остался почти один. Только я и врач скорой помощи. Я с трудом понимал, что происходит. У меня было ощущение, будто кто-то залез в мою голову и всё в ней перемешал: воспоминания спутались, как и мысли. Просто ничего не понимал и с соответствующим выражением лица наблюдал за действиями врача скорой. Цвет его тускло-коралловой формы раздражал меня, пока, не собравшись с силами, я не задал, наконец, вопрос, который всё это время назойливо крутился в голове: «А что происходит?»
Врач явно не ожидал, что я буду издавать какие-либо осмысленные звуки и даже слова. Он подпрыгнул от неожиданности. Отвечать на мой вопрос рассеянный медик не спешил.
— Сахар у Вас в допустимом для Вашего заболевания значении. Я, — растерянно проговорил медик, — не понимаю, что не так… Может в последнее время что-то изменилось в Вашей жизни? — в голосе врача появилась робкая надежда.
Я вздрогнул. Тяжёлые воспоминания медленной страшной волной накатывали постепенно на меня.
— Ну, в последнее время… у меня часто болела голова, так, что даже таблетки не помогали… — ответил неторопливо я слабым голосом.
Медик подошёл ко мне и измерил давление.
— Сто десять на шестьдесят… Низковато, — недовольно качая головой, отметил работник скорой.
— Для меня это нормальное давление, — вставил я.
— К врачу по поводу головных болей обращались?
— Нет… Даже не подумал, честно говоря. Столько всего навалилось, — как-то жалко попытался оправдаться я.
Врач ответил мне взглядом, полным неодобрения.
— Что же, понятно… Боюсь, я не могу сказать Вам ничего определённого без обследования в больнице! Сделаете МРТ, и сразу к терапевту!
Я оторопел, не понимая, чего от меня хочет этот человек.
Посторонний без спешки покинул комнату, оставив меня в одиночестве и позволяя собрать беспорядочные мысли в кучу. Что он там говорил про больницу? Сознание упорно отказывалось воспринимать реальность и успевать за ходом событий. Не знаю, как долго я так бестолково стоял, но из оцепенения меня вывел голос отца:
— Йо, завтра мы поедем в больницу, чтобы сделать тебе это МРТ. Сейчас уже не к чему: рабочий день почти закончился.
Я, словно во сне, медленно кивнул, стараясь не совершать моей несчастной многострадальной головушкой резких движений. Головная боль терзала, не давая мне ни секунды передышки, так, что я даже подумал, что сделать МРТ — не такая уж плохая мысль. Я не испытывал страха просто потому, что не знал, что меня ждёт. А бояться неизвестности я как-то не привык.