***
Три дня назад
Весеннее солнце тёплыми лучами скользнуло по остывшим сводам башен Хогвартса, смягчая привычную серость камня и высушивая ночную сырость. Замок просыпался и оживал вслед за природой, что благоухала цветочными ароматами и переливалась свежей зеленью. Гарри проснулся с ощущением слабости и озноба. Рёбра неприятно ныли, при вдохе возникала странная тяжесть, словно его ударил на квиддиче один из бладжеров. Благо обошлось без жара, зато появилась хриплая одышка. Гарри потребовалось несколько минут, чтобы понять: жуткие, свистящие звуки являлись не чьим-то храпом, а собственными выдохами. Докатились! Сегодня в расписании стояли важные занятия, поэтому отлёживаться он не собирался. А ещё, кажется, он пропустил завтрак. — Мордред! — просипел Гарри, спуская босые ступни с кровати и чувствуя лёгкое покруживание в пульсирующей голове. — Ещё этого не хватало! Превозмогая неприятные ощущения, он наколдовал часы и вскочил. У него сегодня имелся поистине важный повод не болеть, который начинался через пятнадцать минут. Проделав привычную цепочку действий за рекордное количество времени, он предстал перед выходом в школьной форме и с уложенными на левую сторону волосами. Спасибо Гермионе за зачарованную расчёску, которая помогла быстро расправиться с творческим бардаком на голове, придав ему ухоженный вид. Последним, прежде чем выбежать в коридор, он сделал обжигающий глоток Бодроперцовой настойки, морщась и едва не пуская пар от огненного заряда, что тут же убрал тупую головную боль. — Отлично, жить можно. Сегодня первыми стояли зелья, и Гарри искренне молился Мерлину, чтобы его не сильно отчитали за опоздание. В последнее время упрёки Снейпа начали приносить лёгкий дискомфорт в теле, иногда ломоту, и першили горло, обдирая его словно наждачкой до нездоровой красноты. В больничном крыле на это закатывали глаза, передавая очередную порцию исцеляющих зелий, а Гермиона всё сводила к элементарной психосоматике и расшатанной нервной системе. И её предположения всё чаще находили в Гарри положительный отклик. До начала урока оставалось две минуты, когда Гарри зашёл в класс, облегчённо выдыхая. Внутри блуждали тихие перешёптывания, редкие смешки и, как назло, оставалось только одно свободное место рядом с Драко Малфоем. Их отношения с Драко до сих пор оставались в глазах других учеников враждующими. Однако в своё время именно Драко стал первым сексуальным партнёром Гарри. Их частые встречи в Выручай-комнате оставались в строгом секрете, и спустя время они по привычке разыгрывали спектакль для окружающих, будто всё ещё находились в стадии детской конфронтации, а не давно повзрослевших любовников и поладивших друзей. «Повезло Гермионе», — тепло подумал Гарри и подошёл к парте, чтобы закинуть учебник. Их постельные отношения с Драко утихли, когда оба признались, что влюблены. Один в Гермиону, а второй… Гарри тогда не сказал, в кого именно: язык не повернулся, потому что его любовь — безнадёжна, тогда как у Драко имелся хороший шанс. Не так давно Гарри начал замечать скромные взгляды Гермионы в сторону Малфоя. Сейчас же Драко даже головы своей блондинистой не поднял, игнорируя неожиданного соседа, намертво уткнувшись в конспект. «Тем лучше», — успокоился Гарри, радуясь, что не придётся что-то придумывать для показушного диалога, и приготовился к уроку. В этот момент в кабинет влетел профессор Снейп, на ходу объявляя тему и страницу книги. Гарри затаил дыхание, пристально наблюдая, как развевался полог тёмной мантии, как длинные светлые пальцы непринуждённо сжимали палочку, а взгляд холодных чёрных глаз внезапно встретился с ним. Упс! — Тема урока написана на моём лице, мистер Поттер? Или вы забыли, как выглядит учебник? — привычным твёрдым голосом спросил Северус. Его тонкие губы слегка поджались, а брови с вызовом приподнялись. Гарри незаметно сглотнул, переставая пялиться. — Простите, профессор. Он почесал зудящее горло и открыл нужную страницу, пропуская мимо ушей какой-то ушлый комментарий от Малфоя. Голова снова загудела, виски запульсировали, и Гарри напрягся. Настойка должна ещё действовать и исцелять проявления физической нездоровости. Тогда почему она не работала? Гарри глубоко вздохнул и кое-как сосредоточился. Сегодня они варили что-то из долголетних эликсиров, поэтому он мог позволить себе незаметно улыбнуться, предвкушая высокую оценку, а не очередную порцию сомнительных комплиментов в сторону своего интеллекта. Тему с эликсирами Гарри давно проштудировал вдоль и поперёк, старательно выписывая на пергамент дополнительные комментарии из учебника Принца Полукровки, который он бережно хранил под подушкой и никому не показывал. Конспекты лежали перед ним, поэтому, взглянув на аннотацию и дополнения, Гарри двинулся за ингредиентами. Руки действовали по инерции, набирая ароматные цветы, коренья и прочую лабуду, что скоро превратится в похвалу, мягкий мерцающий взгляд и одобряющий кивок. Уже от этого тело покрывалось мурашками, а в груди становилось тепло и тянуще сладко. Работа закипела. Гарри не замечал, как подозрительно косился на него Драко и как другие чёрные глаза с секундным интересом время от времени наблюдали за парочкой действий, непрописанных в основном учебнике, но Снейп их не комментировал. Ему хватало забот с теми, кто пытался взорвать котёл, добавлял слишком много полыни и валерианы или забывал уменьшить огонь, отчего жидкость текла на стол густой массой. И пахла так же отвратительно — подгоревшим молоком. — Мистер Малфой, по часовой стрелке это вот так, а не через полкотла, если вы, конечно, не хотите испортить зелье, не домешав его на четверть. Рука Снейпа опустилась на кисть покрасневшего Драко ровно в тот момент, когда Гарри отправлял последний цветок асфоделя в почти готовое варево. Гарри случайно поймал этот жест и поспешил отвернуться. Сердце застучало сильнее и болезненнее, чем обычно. Лёгкие будто сковало металлической проволокой, и вместе с последними цветами асфоделя он кашлянул в котёл настоящими белыми лепестками. — Мистер Поттер? Гарри на секунду показалось, что в холодном голосе скользнуло натуральное удивление. Сам он от ужаса закрыл рот рукой, наблюдая, как синее варево превращается в страшно бурлящую бордовую массу. Ученики замерли, но он этого не замечал, пытаясь отдышаться и подавить невнятные хрипы и чрезмерно разошедшийся пульс. — Простите, профессор, я испортил зелье. Я… я могу остаться после уроков, чтобы сварить его ещё раз. — Голос стал осипшим, пока к концу предложения не сел вовсе. Гарри крепко зажмурился и вновь открыл глаза, чтобы хоть немного прийти в себя, но котёл всё также неумолимо расплывался, сливаясь с партой, испуганным Драко и тёмной массой кабинета. Паника липким слоем накрывала сознание, затыкая ноздри и закрывая рот: он больше не мог вздохнуть. Что-то внутри мешало, горчащей печатью перекрыв гортань. Его медленно засасывало в тёплые объятия темноты, где сердцу не так больно, где не так холодно, и он мог бы побыть наедине с собой без ощущения жгучей ревности и душевного разрыва. Снейп подхватил заваливающегося Гарри до того, как он бы упал. Заклинание первой помощи сорвалось с палочки ментоловой прохладой, прочищая дыхательные пути, увлажняя слизистую и помогая телу функционировать дальше. Оставив учеников доделывать работу и кивнув на домашнее задание, написанное на доске, Северус летел по коридорам в больничное крыло, крепко держа бледного Гарри на руках. Побелевшие губы уже не казались такими синими, хотя природный розовый цвет не торопился возвращаться, а сверху на них налипло несколько мелких лепестков. Они-то и послужили причиной удушья, но, слава Мерлину, смертельная опасность миновала, и теперь он дышал. Хоть и хрипло, немного свистяще, но дышал. Однако больничным крылом всё не ограничилось. Оттуда Гарри перевели в больницу Святого Мунго, где он долго и тяжело приходил в себя под строгим наблюдением целителя Сметвика. Неутешительный прогноз оглушил преподавательский состав — ханахаки. Болезнь, от которой нет ни лекарства, ни заклинания, кроме ответной любви или удаления чувств навсегда.***
— У тебя есть подозрение, кто это, Северус? В водянистых глазах Дамблдора мелькнула призрачная надежда. Новый глоток остывшего чая с ромашкой увенчался громким звуком, когда чашка нервозно стукнулась о блюдце. — В тот день мистер Поттер сидел за одной партой с мистером Малфоем. Я дотронулся до руки Драко, показывая, как нужно мешать зелье. И в этот момент у Поттера случился приступ. Северус несколько раз пересмотрел это воспоминание в Омуте памяти, ища любые зацепки, намёки, понимание. Догадок получилось две. Одна хуже другой, но на то, чтобы удостовериться в обеих, требовалось время, которого у них не осталось. Золотой песок жизни Гарри сыпался слишком быстро через внезапно расширившееся отверстие песочных часов. Крупинка за крупинкой перевес шёл в сторону не утешающих прогнозов. Северус это понимал как никто другой. — Первая любовь способна вознести к небу или уронить на землю, — горько вздохнул Дамблдор, вновь пристально наблюдая за Северусом, что сейчас не разделял его философских умозаключений. — Ты пробовал поговорить с Драко? От внимательных глаз не укрылась лёгкая тень, что легла на лицо Северуса. — Я объяснил ему, что происходит с мистером Поттером. Он обещал вести себя более благоразумно рядом с ним. Это всё, на что хватило Северуса. Каких усилий ему стоило не сжать челюсти от противостояния этому спектаклю. Его чуйка говорила о другом, но верить ей — значило сойти с ума, а он к этому не готов. Сначала он докажет себе правильность или неправильность первой теории и лишь после, при необходимости, перейдёт ко второй. И если первая сработает, и союз с Драко поможет Гарри выздороветь, тогда Северус поможет крестнику сделать правильные шаги к пониманию или созданию взаимных чувств, если это будет возможно.