Pacts and Packs

Когда они спустились по лестнице в гостиную, дом наполнился энергией. Уэнсдей наблюдала, как горстка детей занималась борьбой, а Лео и еще двое мужчин, которых она не узнала, смотрели на них с весельем. Возле камина сидела пожилая пара, они излучали мудрость и доброту, глядя на свою семью. От мужчины исходила властная атмосфера, и брюнетка была уверена, что это дедушка Инид — Энтони. — Инид, моя прекрасная девочка! Я волновался, что ты не поздороваешься! — Его голос гремел на всю комнату, требуя внимания, когда щеки Инид стали розовыми, и она застенчиво улыбнулась. — Привет, дедушка, я просто устраивала гостя, — объяснила она, когда они подошли к паре. — Я вижу! А кто эта стройная молодая леди? Я Энтони Синклер, но, пожалуйста, зови меня Тони, — Уэнсдей была поражена тем, насколько непринужденным был пожилой мужчина для альфы. Она ожидала увидеть холодного, собранного мужчину, но Энтони был… очень весел. — Дедушка, бабушка, это моя девушка Уэнсдей Аддамс, — робко представила Инид свою подругу, боясь их реакции. — Аддамс? — впервые заговорила пожилая женщина. — Ты имеешь отношение к Фестеру Аддамсу? — Вы знаете моего дядю? — спросила Уэнсдей, приподняв бровь. Пожилая женщина рассмеялась и кивнула. — Да, мы давно знакомы! Он должен мне три тысячи рупий. — Мы сталкивались с вашей семейной линией несколько раз за эти годы, все, что связано с макабрами, и вы вечно появляетесь, как тараканы, — усмехнулся Тони, а Уэнсдей позволила себе полуулыбку. — Я никогда не слышала таких добрых слов о своей семье. Я не расслышала ваше имя…? — спросила она пожилую женщину, которая протянула руку и тепло улыбнулась. — Я Элис, бабушка Инид, очень приятно, что еще один Аддамс оказался на моем пути, — Уэнсдей медленно взяла ее руку, и ее голова откинулась назад, когда она увидела своего дядю, лежащего в кровавой луже под большим волком. Он смеялся, а волк рычал. — Я вижу, почему он тебе должен, это всего тридцать шесть долларов, может, вы хотите…? — Уэнсдей хмыкнула, выйдя из своего видения, и пожилая женщина покачала головой. — Ты провидица! Как восхитительно, и нет, если что-то можно сказать о вашей семье, вы, безусловно, поддерживаете свою репутацию. Я подожду, пока он вернется в город, — хмыкнула Элис, не обращая внимания на то, что у Ворона дергается взгляд. Инид все еще не привыкла к этому зрелищу, как будто у ее подруги случился внезапный припадок, и это нервировало. — Так это и есть знаменитая соседка! — вмешался еще один парень и подошел к ней. Он был ближе к возрасту Инид, едва ли взрослый, с короткими вьющимися почти каштановыми волосами. — Я Сэм, а это Чарли, — представил он старшего брата Инид, который стоял позади него. Чарли был крупнее Лео и Сэма, он был мускулистым, а его улыбка была более сдержанной и спокойной. Он кивнул в знак приветствия, на что Уэнсдей ответила кивком. — Вообще-то я девушка Инид, а не просто ее соседка по комнате, — поправила она, чувствуя, что это ее обязанность — разъяснить это. Сэм смотрел между ними, словно пытался решить математическую задачу, Аддамс почти стало жаль его, а Инид выглядела раздраженной. Ворон заметила красный оттенок на щеках подруги, но решила не говорить об этом. — Девушка? Но ты же… самая жуткая девчонка, которую я когда-либо видел? А Инид — буквально радуга, — уголок губ Уэнсдей снова прищурился, и только Инид смогла уловить этот момент. — Инид, ты встречаешься с человеком? — Чарли хмыкнул, его тон был холодным, как она и ожидала от Тони. — Да, разве это проблема? — спросила она, защищаясь, схватив Уэнсдей за руку и шагнув к ней. Инид защищалась так, как это случалось только с брюнеткой, и если гот не находил это очаровательным, то это определенно забавляло ее. — Мы — самая уважаемая стая в стране, имей хоть немного уважения, волк-одиночка, — прошипел Чарли, и Уэнсдей почувствовала, как в ней закипает злость на вопиющее неуважение, которое Чарли выказывает своей младшей сестре. Но прежде чем она успела вмешаться, Инид оскалила зубы — забавно, ворон не замечала, насколько острыми стали клыки девочки. — Уважения? Извини, я не единственный волк, который встречался с человеком, и она храбрее и вдвое чудовищнее, чем большинство волков, которых я знаю. Я выбрала ее, а теперь отвали, — прорычала она опасным тоном, и Чарли просто поднял руки и отступил, холод вернулся в его осанку. — Неважно, я просто предположил, что теперь, когда ты стала волчицей, ты захочешь перестать быть разочарованием. Посмотрим, что на это скажут мама и папа. Уэнсдей держала в руке серебряный кинжал, прижатый к предплечью, готовая в любой момент нанести удар, но Тони встал между ними. — Достаточно, Чарли, — его голос был властным, осанка могучей, а взгляд опасным. Чарли послушался своего альфу и, казалось, сжался на месте. Может, Инид и была ростом ниже, чем ее дед, но она казалась такой же высокой. — Что касается тебя, — он повернулся на месте и с удивлением обнаружил, что его внучка не прижалась к нему, а осталась стоять на месте, хотя выражение ее лица смягчилось. Интересно. — Я понял, что твой запах отличается, ты обратилась? — Она выдержала его взгляд и застенчиво кивнула. — Перед зимними каникулами. Я собиралась рассказать всем за ужином, но, — она бросила взгляд на Лео, который тут же отвел глаза, — у кого-то язык без костей. Улыбка Тони стала невероятно широкой, и он крепко обнял ее. Она визгливо рассмеялась и радостно обняла его в ответ. Уэнсдей знала, что это важный момент для Инид, поэтому она тихонько сделала шаг назад, предпочитая наблюдать издалека. Альфа отстранился и радостно взъерошил ее волосы, и бабушка тоже встала, чтобы обнять ее. Сэм поздравил ее, радостно хлопая ее по спине, а мальчик помладше, лет одиннадцати, подбежал, чтобы обнять. Это, должно быть, Фрэнки. Никогда еще Инид не выглядела такой гордой, словно какая-то часть ее души наконец-то встала на место. — Ты всегда была Синклером, но я так рад, что ты наконец-то стала частью стаи, — улыбка Инид дрогнула, всего на секунду, и только Уэнсдей, казалось, заметила это. Часть семьи, но не стаи, одинокий волк. Хотя Аддамсы предпочитали жить именно так, она не могла представить, насколько стайные животные плохо переносят одиночество. Она почувствовала, что ее дергают за рукав, и посмотрела вниз, чтобы встретиться взглядом с очень знакомыми голубыми глазами. Девочка с копной вьющихся каштановых волос с любопытством смотрела на нее. Уэнсдей подняла бровь, а девочка только улыбнулась и снова потянула ее за рукав, прося следовать за ней. Аддамс молча последовала за ней. Маленькая девочка вывела ее через дверь на стороне дома на одно из полей. — Куда мы идем? — спросила Ворон, а девочка только хихикнула и потянула ее за руку. — Ты выглядишь жутковато, и я хочу тебе кое-что показать. Я Мэгги, — объяснила девочка, и Уэнсдей обрадовалась мысли о жутком сюрпризе. Они прошли через поля к старому сараю, который, похоже, больше не использовался. Мэгги провела ее на второй этаж и предложила Уэнсдей заглянуть за старые инструменты. Пауки-черные вдовы покрывали стены и старые инструменты, и на лице Уэнсдей появилась широкая улыбка. Осторожно протянув руку вперед, она осторожно позволила одному из них проползти по ее ладони и заползти по руке. — Вау, ты не боишься их держать? Можно мне подержать? — взволнованно спросила Мэгги, и Ворон покачала головой, но протянула руку. — Меня они не пугают, но твоей сестре не понравится, если я позволю одной из них укусить тебя, — объяснила Уэнсдей. — Черные вдовы — самые ядовитые пауки на западном побережье, и укус такой паучихи может лишить тебя руки. — Это страшно, — хмыкнула Мэгги, недоверчиво глядя на паука, а Уэнсдей чуть не захихикала. Не то чтобы она призналась в этом. — Что ты делаешь? — раздался голос со стороны амбара, и обе девушки обернулись, чтобы увидеть прильнувшую к дверной раме Инид. — Я показывала твоей девушке свою коллекцию, и у нее даже хватило смелости взять одну из них в руки! — Мэгги широко улыбнулась, и Инид не пропустила столь же широкую улыбку Уэнсдей. О нет. — Мэгс…? Что, если я осмелюсь спросить, у тебя есть в коллекции? — Она совершенно не хотела двигаться со своего места в дверном проеме, если Уэнсдей получала удовольствие. — Западные пауки «черная вдова» — и она собрала довольно внушительную армию, — Инид побледнела от такого заявления своей подруги, издав небольшое хныканье. — Маргетт Синклер, ты не можешь держать черных вдов! — крикнула она, и Мэгги надулась. — Я уже объяснила, насколько они опасны и что ей не следует с ними возиться, если она хочет сохранить все свои лапы, — бесстрастно сказала Уэнсдей, разглядывая маленькое существо в своей руке. — Говорит девочка, которая сама с ним активно обращается? — недоверчиво сказала Инид. Ворон закатила глаза и позволила пауку бесцеремонно переползти на другую руку. — Ты забыла, что моим лучшим другом в детстве был скорпион? — А ты забыла, что ей семь лет и она считает себя непобедимой, — огрызнулась Инид, и Уэнсдей посмотрела на нее сверху вниз. — Если ребенок делает что-то опасное или безопасное, необходимо это развивать. Ребенок может учиться, только если ему разрешают, — на мгновение Инид уставилась на брюнетку. Кто бы мог подумать, что Уэнсдей Аддамс неравнодушна к детям? Она наблюдала с безопасного дверного проема, как та укладывает паука на место, и была потрясена, увидев, как та позволила Мэгги взять ее за руку и спустить вниз. — Твоя девушка реально крутая, — радостно хмыкнула Мэгги, забегая в дом. — Она действительно такая, — хмыкнула Инид, обращаясь к Уэнсдей и уперев руки в бедра. — Я была бы рада, если бы ты не поощряла мою сестру играть со смертоносными животными. Хотя я не знала, что ты неравнодушна к детям. — Любопытство нужно поощрять, и она позволила бы ему укусить себя только один раз, — Инид закатила глаза на это замечание, зная, что Уэнсдей так шутит. — И у меня нет мягких мест, нет более в виде отвратительных существ, таких, как ребенок, который не знает, что смерть и тому подобное — это табу. У Уэнсдей была своя точка зрения, с которой Инид не могла не согласиться. Кивнув в сторону дома, она объяснила, что обед почти готов и что им пора идти в дом. Внезапно, прежде чем они успели подойти, она почувствовала, что ее прижимают к стенке сарая, и холодные губы прижались к ее губам. ЧТО. ЗА. ХЕРНЯ. Уэнсдей целовала ее, по-настоящему целовала. Мозг Инид слишком долго не мог ответить взаимностью, но она притянула темноволосую девушку к себе поближе за талию и яростно поцеловала в ответ. Губы Уэнсдей были холодными, но ее поцелуй был пылким и страстным, но и немного грубым. Ее тонкие руки обхватывали лицо и шею Инид, удерживая ее там, где ей того хотелось. Как только она начала понимать ситуацию, гот отстранилась, и только тогда Инид поняла, что Уэнсдей все это время стояла на ногах, удерживаемая волчицей. — Обед звучит неплохо, — хмыкнула брюнетка как ни в чем не бывало. Когда Инид собиралась открыть рот, ее внимание привлекли два разных запаха. Первым был запах Уэнсдей, он отличался от обычного, вместо привычного ей запаха древесины тика и корицы в нем чувствовалась какая-то пряность. Этот аромат опьянял Инид, ей казалось, что она должна утонуть в нем, и она не могла не заметить, как покраснело лицо Аддамс. Второй запах был не таким приятным, как первый. Проследив за ним глазами, она встретилась взглядом с братом. Чарли смотрел на них, Инид перевела взгляд на Уэнсдей, чье лицо выглядело почти самодовольным. Выражение ее лица было нейтральным, но Инид видела в ее глазах самоуверенный взгляд, как тогда, когда они выиграли Кубок По. Уэнсдей просто поцеловала ее, крепко, чтобы сыграть свою роль. И Инид поклялась, что была на девятом облаке.

***

Все собрались вокруг нескольких столов для пикника, установленных на заднем дворе. Это был первый раз, когда Мюррей и Эстер Синклер появились здесь. Мюррей работал у гриля, а Эстер разговаривала за другим столом. Каким-то образом прибыло еще больше гостей, как будто дом и без того не был полон. Инид заметила маленькую капельку пота, выступившую на лбу Уэнсдей, и, кажется, впервые осознала, что девушка все еще в своей одежде, больше подходящей для Вермонта, чем для Калифорнии летом. Они удобно расположились за одним из столиков, причем Инид сидела лицом вперед, а Уэнсдей, прислонившись спиной к ее боку, читала какую-то книгу на испанском языке. Казалось, ее солнцезащитные очки в круглой оправе были единственной вещью, которая соответствовала погоде. — Пожалуйста, скажи мне, что ты взяла одежду получше, а то сваришься заживо, — тон Инид был дразнящим, но под ним скрывалось беспокойство. — Да, мой летний наряд в чемодане, мы просто еще не распаковались, — хмыкнула Уэнсдей, не поднимая глаз от книги. — Почему ты ничего не сказала, я бы подняла этот вопрос, чтобы ты смогла переодеться, — Ворон безучастно хмыкнул, явно больше раздраженный тем, что его прервали, чем жарой. — Мы распакуем вещи сегодня вечером, и я подберу более подходящий гардероб, — Инид закатила глаза от упрямства другой девушки. Тут ей на плечо положили руку, и она подняла голову, чтобы увидеть улыбающегося отца. — Я слышал твои важные новости, малышка, я горжусь тобой, — он был человеком немногословным, но для молодой волчицы это значило все. Не успела она ответить, как пронзительный голос оборвал ее резким смехом. — Она впервые выла на луну, но даже не позвонила домой, — рассмеялась Эстер, заставив Инид опустить взгляд на свои колени. — Как мы можем быть уверены, что она не врет, чтобы избежать поездки в лагерь? Уэнсдей все это время слушала, притворяясь, что читает, так как это не ее дело, но она повернулась на своем месте, чтобы посмотреть на старшую Синклер. — Я была там, когда она обратилась. Это было впечатляюще, как вы смеете обвинять ее во лжи? — Инид резко подняла голову и посмотрела на девушку-гота, которая выглядела злее, чем она видела за долгое время. — И что? Мы должны верить человеку? Кто ты вообще такая? Я уверена, что тебя впечатлил бы самый маленький волк, никто из тех, кому понадобилось шестнадцать лет, чтобы стать волком, не может быть впечатляющим, — слова Эстер были как ножи, и Инид уже привыкла к их порезам, но Уэнсдей твердо верила в то, что не стоит брать с собой нож в бой на мечах. — Она в одиночку расправилась с Хайдом. Если бы не она, я была бы мертва, — до этого они не говорили о той ночи, многое осталось невысказанным, но сейчас они впервые признали, что Инид спасла ей жизнь. — И я ее девушка, а не просто какой-то человек. — С Хайдом? В одиночку? Это невозможно, и очевидно, что она не справилась достаточно хорошо. Настоящий Синклер никогда бы не позволил этому монстру поднять на них руку, и эти ужасные шрамы — доказательство того, что она недостаточно хорошо боролась, — она не могла говорь этого всерьез. — Что касается ее девушки, это мы еще посмотрим. Если она действительно обратилась, то я уверена, что мы сможем найти ей лучшую пару, чем ты. — Это было в первую ночь, когда она обратилась. Он был полноценным Хайдом, и ее шрамы прекрасны, — последнее утверждение не было намеренным, она вынашивала это чувство с тех пор, как увидела, как заживают очищенные раны. Тем не менее, это была правда. — Посмотрим, насколько впечатляющей она будет на следующей луне, — проворчала Эстер, и Мюррей с досадой посмотрел на жену, когда она повернулась на пятках и потопала к другому столу. Он просто кивнул в сторону Уэнсдей, поблагодарив ее, и последовал за своим товарищем. — Ты считаешь мои шрамы прекрасными? — Голос Инид был тихим, но Уэнсдей посмотрела на залитые слезами щеки, и Ворон смягчился, когда она села. Уэнсдей откинула синие крашеные пряди волос, заправив их за ухо Инид, чтобы лучше рассмотреть шрамы, и хмыкнула. — Да, искренне, — Уэнсдей знала, что не умеет выражать свои мысли подходящим образом, но она надеялась, что Инид понимает, что она имеет в виду, даже за пределами их фасада. Поскольку никто, казалось, не обращал внимания на драку между матерью и дочерью, темноволосая девушка сделала вывод, что эта битва — обычное явление. Оставалось надеяться, что до следующей луны ей все-таки удастся частично снять напряжение с Инид. Пока она летела, Уэнсдей провела как можно больше исследований об оборотнях. Насколько она поняла, средняя форма волка была лишь немного больше обычной. Это показалось ей странным, ведь волчья форма Инид была почти такого же размера, как у Хайда. Возможно, дело было в том, что она поздно созрела, а может, она читала устаревший текст, но ей казалось, что здесь что-то не так. Волк Инид был почти в два раза больше обычного оборотня, что не могло не порадовать Уэнсдей. Пока все ели, они вернулись в прежнее положение, и Инид с удивлением отметила, что ее подруга была немного более ласковой, чем обычно. В настоящее время она охотно прижималась спиной к боку Инид, пока читала, а волчица время от времени протягивала ей закуску со своей тарелки, которую гот брала. Остаток дня прошел как обычное начало лета в стае Синклеров. Много выпивки, случайные кузены, тети и дяди играли музыку и веселились. Проводились матчи по борьбе и различные силовые состязания, а когда начало смеркаться, развели костер, после чего раздалось множество завываний. Инид принесла себе и Уэнсдей мороженое, и обнаружила, что девушка-гот фотографирует ее стаю и что-то увлеченно пишет в дневнике. Она с нежностью закатила глаза и села рядом с девушкой, рискнув, она закинула ноги на колени Аддамс, а Ворон даже не моргнула, просто подняла свой журнал и положила его обратно на ноги волчицы. — Почему ты не участвуешь в силовых состязаниях? — спросила Уэнсдей, а Инид надулась и пожала плечами. — Зачем? Я бы только опозорилась, — хмыкнула она, откусывая кусочек от пирожка. — Инид, я видела, как ты вырвала дверь из рамы, когда ни я, ни Хайд не смогли. Я не уверена, что ты будешь так уж разочарована, как ты думаешь, — Инид задумалась и хмыкнула. Возможно, но это было испытание для другого дня. Они так и провели остаток ночи, Инид склонилась над Уэнсдей, пока они наблюдали за вечеринкой вокруг. Инид воспользовалась этой возможностью, чтобы понаблюдать за подругой, как та наблюдает за семьей. Ей нравились такие моменты, когда она могла незаметно наблюдать за действиями своей соседки. Инид регистрировала каждую вспышку на щеках девушки, то, как ее глаза то расширялись, то сужались, когда она сосредотачивалась. Она не замечала, как дергается ее рот, когда кто-то из ее двоюродных братьев или Сэм получал травму во время борьбы. Суперсила Инид не имела ничего общего с ее ликантропией, это имело отношение лишь к тем к людям, о которых она заботилась. Ни одна деталь не оставалась для нее незамеченной, даже если никто не обращал внимания, она гордилась тем, что была одной из немногих, кто мог прочесть темную девушку. Именно это сделало ее таким хорошим лидером во всех ее школьных проектах, ни один человек не оставался незамеченным, не услышанным. Вскоре она почувствовала, как рука Уэнсдей мягко взяла ее руку и дважды сжала. Это было не то, что она ожидала от кода, но она уже устала и была слишком рада отправиться в постель. Они попрощались со всеми вполголоса и пошли в их общую комнату. Инид указала Уэнсдей на ванную комнату, и та, кивнув, взяла свою одежду для сна и туалетные принадлежности. Инид быстро переоделась и расправила постельное белье, чтобы было удобнее, и уже собиралась забраться внутрь, когда поняла, что не знает, есть ли у Уэнсдей предпочтения по сторонам. — Я бы хотела сторону подальше от окна, — Инид вскочила и крутанулась на пятках. От вида Ворона у нее перехватило дыхание: она была в длинной черной футболке, шорты едва выглядывали из-под ее загорелой кожи. Что действительно удивило Инид, так это то, что фирменные косы Уэнсдей были распущены, и ее длинные черные волосы вились вокруг плеч и по спине. Единственный раз она видела эти косы распущенными в ту роковую ночь, когда их обоих вместе латали в лазарете. — Окно меня устраивает, — подмигнула Инид, надеясь, что на нее не смотрят. Больше они не разговаривали, забравшись на кровать и устроившись поудобнее. Инид пыталась и не смогла не рассмеяться, когда Уэнсдей легла на спину и скрестила руки на груди. — Что? — девушка огрызнулась, а Инид только покачала головой, вытирая слезы с глаз. — Ты же спишь, как настоящий мертвец, — Уэнсдей посмотрела на нее и разжала руки, жестко положив их по бокам. — По крайней мере, я не сплю как тряпичная кукла! — защищалась она, что только сильнее рассмешило Инид. Когда Инид собралась с силами, обе девочки устроились поудобнее и улеглись в постель. — Спасибо, что заступилась за меня во время обеда. — Никто не оставляет за собой права заставлять тебя чувствовать себя плохо, никогда, — хмыкнула Уэнсдей. Никто из них не вспоминал о поцелуе у амбара, было время поговорить об этом, но не сейчас. Они устроились в уютной тишине, и вскоре обе девушки заснули. У них были четко определенные стороны кровати, которые они не пересекали, находясь в сознании, однако, если линии размывались и конечности переплетались во сне, что ж… Никто из них не собирался об этом говорить.