В новом году всё будет...

Морозная зима. Несмотря на низкие температуры снег выпасть не удосужился. Кругом только слякоть и изредка холодный, моросящий дождь. Уралов беспардонно зашёл в тёплую, уютную, но от того не менее серую квартиру Думского. 30 декабря как ни как, канун нового года. В планах Кости было как в прошлые года нарезать немного салатиков и набухаться в новый год со своим лучшим другом. С порога его встретил грубый голос Шуры. - Вспомнил говно вот и оно. Как раз о тебе подумал. - Не кажется, что не красиво так с гостями общаться? - А ты у нас не из обидчивых, потерпишь. - бля, ну да. Костя подошёл к маленькому, холодному балкону где уже курил Ленинград. Достал пачку сигарет и поджёг одну. Простояли они так около 5 минут. В полной тишине раздался голос Уралова - Новый год вместе отметим? - Конечно. Не бухать же одному. - Ты идёшь в магазин. - Схуяли? - Блять, я не собираюсь всё делать сам. - Ладно, но готовка на тебе. - хорошо. Парни продолжили молча стоять на балконе. Они уже не курили, просто стояли и смотрели на серые стены соседних домов. В окнах слегка виделись силуэты людей смотрящих телевизор, обедающих, играющих со своими детьми, украшающих ёлку. У Шуры тоже стояла ёлка, наряженная довольно скудно и явно на скорую руку. Если бы Уралов не заставил её выряжать, она так и стояла бы голой и бедной. -Че стоишь, ты же сказал в магазин пойдёшь. -Завтра. - Сегодня. Или ты хочешь чтобы я за 2 часа до нового года всё делал? - Да блять, иду. Ленинград оделся, взял деньги и пошёл в ближайший магазин. Мимо парня шли милые парочки. Все счастливы, у всех всё хорошо. Особенно Шуре запомнилась хорошенькая блондинка, рост около метра пятидесяти, довольно полная, и её кавалер - высокий, худой, черноволосый, быдловатого вида пацан. Они шли держась за руки и оживлённо о чём-то болтали. "Как только такие разные люди могут быть вместе?" Удивился Думский. Тем не менее в голове пронеслась лёгкая печаль. Грустно всё-таки уже которое десятилетие отмечать новый год либо одному, либо с Костей. Он конечно очень хороший друг, но хочется же какой-то романтики, чтобы во время боя курантов тебя целовал дорогой тебе человек. Каким бы холодным не пытался выглядеть Шура в глубине души он оставался всё таким же юным, глупым Сашей, так страстно мечтающим стать важным для кого-то, стать особенным. Зайдя в магазин парень купил всё необходимое и пошёл на кассу. Там на удивление стояла новая продавщица. Вместо привычной Шуре Дарьи там была какая-то женщина лет сорока пяти, а на бейджике красовалось имя "Наталья". Выложив все товары на кассу Женщина назвала сумму и как бы невзначай спросила - Горошек на оливье? - да. - Ой, жена небось вкуснятину такую приготовит! Да? - не женат. Думский ещё больше разозлился. Точнее нет, это была злость смешанная с отчаянием и безысходностью. Парень отдал деньги тётке и быстрым шагом удалился. Даже в магазине ему говорят что у него должен кто-то быть! Какой ужас. В голове мысли путались, прокручивались одна за одной. "Какая им разница?" "Я лучше умру в одиночестве." "Я не вернусь к этому предателю". Под "предателем" Шура всегда подразумевал Москву. Весь восемнадцатый век Михаил Юрьевич презирал тогда ещё совсем юного Сашеньку. Как будто это он виноват в том что стал столицей. Даже в девятнадцатом, когда отношения с Московским улучшились Саша не чувствовал себя в безопасности, ему казалось, что что-то вот-вот должно произойти. Так и случилось. Революция. Москва, эта тварь показала своё животное нутро. Теперь уже Ленинграду всё было ясно. Им воспользовались. Все те комплименты, подарки, поцелуи были лишь оружием, чтобы усыпить бдительность брюнета. Это из-за Миши он страдал весь двадцатый век. Этот подонок так горел желанием быть столицей, что ради этого расстрелял всех Романовых. Почти всех... Почему он не уничтожил Сашу? Решил помучить? Показать своё превосходство! В любом случае он сделал слишком много ужасных вещей чтобы когда-нибудь Шура вернулся к нему. Парень зашёл в подъезд. Глаза были на мокром месте, а сердце колотилось в десять раз сильнее обычного. За эти двадцать минут Думский вспомнил слишком много подробностей, таких болезненных, кровавых, Ленинград до сих пор помнит как рыдал тогда от боли и отчаяния в пустом коридоре Зимнего дворца . Он проклинал Москву и всех его союзников, тогда он хотел разорвать отношения с Екатеринбургом, но тот так искренне извинялся, а после весь двадцатый век так ухаживал и лелеял Шуру, что парень сам того не до конца осознавая просто простил Костю. Открыв дверь в квартиру Сашу с порога встретил Уралов. Было видно, что он волновался. - Шур, ты чего так долго? - Всмысле блять долго? Нормально. Я шёл спокойно, мы же не спешим никуда. - Шура, блять. Как ты до магазина который находится в пяти минутах от твоего дома шёл ДВАДЦАТЬ МИНУТ? - Задумался. - Сука... а я уже подумал, что тебя гопари отпиздили. Идти за тобой хотел. - Как видишь всё нормально. На, забирай свой горох, сегодня меня не трогать. Думский кинул баночку гороха в Екатеринбург и ушёл в другую комнату. Это была спальня Саши, а ещё это была кладовая наркоты и импровизированная гардеробная больше похожая на просто разбросанные по комнате вещи, что тоже было правильным выводом. Брюнет упал на кровать и укутался в одеяло, он чувствовал только боль и опустошённость. Зачем он только вспомнил? Хотя нет, это не он вспомнил, сегодня всё живое так и наравилось напомнить ему о тех страшных вещах. За тяжёлым вздохом Шуры последовал скрип старой двери, а после и слегка напуганный Уралов. Ленинград прекрасно это слышал, и уже готовился к допросу. Такое бывало не раз, и когда Москва горела, и после революции, и ещё много когда. Саша и сам не помнит, что скорее всего к лучшему. - Шур? - М?- парень отвечал через силу, он просто хотел спокойно полежать, собраться с мыслями, и возможно поплакать. Совсем немного, Думский не из тех кто даст себе просто так проявлять эмоции которые будут говорить о его " слабости". - Всё хорошо? - да. Устал.- секретный шифр ребят. Давал понять, что кому-то из них нужно побыть в одиночестве, собраться с мыслями. Никто специально его не придумывал, он появился случайно, после стольких лет дружбы парни хорошо изучили друг друга и эта фраза обозначала "уйди, мне нужно побыть одному". Оба прекрасно это понимали и сразу после просьбы уходили. Он мог понадобиться после очередной шутки от Татищева на буквальное признание в любви, или ссоры ребят. Ещё в начале восемнадцатого века после выговора Московского, что так сильно растрогал Сашеньку, мальчишка снова сказал заветный шифр. Но тогда о его существовании никто не знал, и Саше пришлось терпеть подбадривания от Кости, которые к слову ситуацию только усугубляли. Сейчас же Костя с некой тяжестью ответил "ладно, я пойду погуляю" и ушёл в ближайший парк. Ленинград остался лежать на кровати, спиной к двери чтобы никто не увидел его слёз. Он гордо пережил много трудностей чтобы сейчас плакать от каких-то жалких мыслей? Так могла поступить например Гатчина, но не Саша Романов и тем более не Ленинград. Тем не менее по щекам брюнета уже текли ручьи и он не мог этого остановить, поэтому он просто смирился, обнял одну из подушек и лишь иногда издавал негромкие хныки. Думскому было несомненно больно осознавать то, что с ним сейчас происходит. Когда-то в прошлом веке он был великой столицей великой державы, танцевал с красивыми дамами на балах, всегда был окружён вниманием подданных, членов царской семьи, богатых купцов прибывших из дальних стран специально в Зимний дворец дабы в живую увидеть столицу и императора. Люди вокруг были одеты в роскошные фраки пошитые золотом, серебром и различными драгоценными камнями. Под чутким руководством императора и конечно же Саши страна расцветала, несмотря на все войны народ продолжал быть сплочённым и дружным, пусть даже иногда эта сплочённость приводила к восстаниям. Казалось, весь мир крутится вокруг Романовых. Вот именно, что казалось. Не долго было Сашеньке шиковать, сейчас он трясётся в немой истерике зажав рот рукой и свернувшись в одеяло, что хоть немного создавало атмосферу спокойствия и уюта. Сейчас он тонет в пучине алкоголя, наркотиков, и обычной жизни максимально не примерного гражданина всё такой же великой, но уже не такой доброжелательной по отношению к Думскому страны. Несомненно, этот век потрепал всех, посмотреть только на Казань. Не каждый додумается через проституток торговать героином. Но легче от этого не становится, как раз на оборот. Зная что не только у тебя, но и в стране творится полный пиздец спать спокойно удаётся далеко не всегда. Думаю об этом слёзы выступали сами собой от чего успокоится не получилось бы. Саше было страшно. За себя, за Костю, за обычных людей, за государство, да блять даже за Москву. Каким бы уродом он не был всё ровно страшно. Если он тоже подсядет на наркотики, или решит сделать ещё что-то тупое, подобно Шуре стране точно придёт конец. С каждой минутой становилось только хуже, хотелось кричать, кричать и молить о помощи, от слёз в глазах двоилось, голова кружилась и болела, желание спрятаться увеличивалось с каждой секундой, выключенный свет и поблекшие обои только угнетали ситуацию, лицо было красным, глаза мокрыми и опухшими. Жалкий вид. "А ведь когда-то ты был таким великим... во что ты превратился? Что ты с собой сделал?" Вслух произнёс брюнет, после чего обнаружил, что голос сильно хрипит. Ленинград обращался к самому себе, зная заранее, что ответа не последует. Он и сам не знал как его угораздило, и что было в его голове когда он решил, что попробовать немного запрещёнки это хорошая идея. Наверняка тогда он не видел другого выхода, но ведь это всё ровно не оправдание. Саша знает это, знает и каждый день мысленно презирает себя за это. Он готов бросить, но страх перед будущим не даёт ему сделать это. Он даже не знает что будет завтра. Он знает только то, что завтра он проснётся один, с утра его никто не приласкает, а вечером он уснёт не в объятиях кого-то любимого, а с бутылкой водки подмышкой и лицом в салате. И это несомненно пугает. Очень. В безжалостном порыве мыслей парень заметил как стемнело. Первым делом он взглянул на время. "20:14". Он прорыдал весь день? Сразу подумал про Костю который до сих пор сидит в парке. На холоде, наверняка голодный как собака. Думский подбежал к окну. В парке никого не было. Через несколько минут дверь открылась. Это Уралов. А ведь Саша даже умыться не успел. Екатеринбург знал, что его друг скорее всего будет заплаканным, но чтобы до такой степени. Ресницы были мокрыми, серые глаза казались стеклянными от усталого опусташённого взгляда. Думского всё ещё трясло, пусть уже и не так сильно. Парень стоял приобняв себя за плечи. Костя был готов поверить в то, что бог есть, в то, что земля плоская, в то, что луна это большой кусок сыра. Во что угодно, но не в то, что это Шура. Тот, что все трудности проходил с гордо поднятой головой, всегда оставался спокойным даже в самые страшные моменты, и что всегда верил в лучшее. Сейчас его вид был крайне удручающим. Оптимальным решением, что смог принять Костя, оказалось просто делать вид, что всё нормально. С абсолютно спокойным лицом парень прошёл на кухню, стараясь не смотреть на друга. Подошёл к балкону и вытянул из пачки одну сигарету, попытка поджёга была неудачной, вторая тоже, Уралов раздражённо цокнул - Огонька не найдётся? - Зачем спрашивать? Знаешь же, что найдётся. И Ленинград протянул Екатеринбургу зажигалку. - Спасибо. И, Шура, пойди умойся. Пожалуйста. - Угу.- промычал Брюнет, уходя в ванную. Холодная струя воды успокаивала и возвращала Сашу из его густых, тёмных мыслей в тоже тёмную, но по крайней мере не такую пугающую квартиру. Журчание крана отдавалось в голове раздражающим, но в то же время приятным эхом, опустошенность и страх сменились спокойствием и неким облегчением. Руки уже не тряслись, мысли о прошлом и скорее всего не благополучном будущем уже не пугали, они оседали в глубине души прохладной дымкой, парень принял их как что-то должное, что-то неизбежное. Окончательно успокоившись Думский тяжело выдохнул и вышел обратно на кухню где его уже ждал Костя. Его двухместные волосы казались янтарно-шоколадными под тёплым светом лампы. Напротив парня стояла кружка с чаем. Уралов перевёл взгляд с напитка на своего друга - Чай будешь? - Давай. Налив в кружку горячей воды он закинул туда пакетик и два кубика сахара. Погодя чуть больше минуты Екатеринбург отдал готовое Шуре. - Спасибо - Не за что.- выдержав короткую паузу Костя продолжил- а что случилось? Ты конечно можешь не рассказывать, я тебя ни в коем случае не заставляю, я понимаю, что всем бывает нужно немного поплакать, чтобы перевести дух и всё такое, но Сашенька, ты явно расстроился из-за чего-то серьёзного. Что произошло?..- Запинаясь, на одном дыхании протараторил Уралов. - Ничего серьезного, не обращай внимания. -Ладно. Но в случае чего я всегда рядом и я... - хорошо, Кость, я ценю твою заботу, но пожалуй я пойду, в сон чего-то клонит. - Шур? - м? - Всё точно хорошо? - Да, я правда просто хочу спать. - Парень ответил с лёгкой улыбкой, от неё веяло теплотой, что мгновенно убивало все сомнения. - Хорошо, спокойной ночи. - Ага, и тебе. Думский плюнулся на кровать веки казались тяжёлыми, глаза слипались. Уже завтра наступит новый год, нужно набраться сил, если Саша не хочет уснуть на бое курантов. Кто знает какие события встретят Шуру в новом году.