В новом году всё будет...

Еле ощутимые лучи зимнего солнца весело купались в локонах растрёпанных волос Шуры. Часы показывали 10:17. Костя уже возился на кухне готовя салаты и прочие угощения на новый год. Уборку на себя возьмёт Думский, точнее нет, на парня её положит Екатеринбург, под предлогом "Я один всё не успею", что тоже было правдой. Телевизор работал чуть ли не на всю, что как бы там ни было раздражало. Шура потянутся издав громкий стон усталости и нехотя приоткрыл глаза. Шторы были раздвинуты, и свет из окна мягко освещал значительную часть комнаты придавая ей уюта. - Проснулся? Доброе утро.- послышалось с кухни. - ага. - парень встал готовясь к неминуемой участи стать домработницей как минимум на этот день. - Так... Шур, протри пыль иии.... и полы помой, пожалуйста. И вещи у себя сложи, а то туда уже заходить страшно. - а... - Я сам не успею! - Ладно. - Думский даже возразить не успел. Брюнет лишь тяжело вздохнул и достал из шкафа какое-то ведро. Никто не знал откуда оно взялось, но все (а именно Сашка и Костя) использовали его для мытья полов и прочей чепухи. Набрав воды в уже знакомую вам ёмкость Ленинград стал водить мокрой тряпкой по паркету, периодически поднимая одной рукой ковёр. К несчастью Шуры под ним скопилось довольно большое количество пыли, а потому повозиться просто для вида особо не напрягаясь не получится. Осознав своё положение, Думский просто смирился и продолжил убираться. У Кости тем временем на плите всё кипело, жарилось, тушилось, да и в принципе всё было прекрасно, брюнет тоже неплохо готовил, и пожалуй был даже рад если бы его друг предложил парню поменяться местами, но увы. Кто первый встал тот и готовит неторопливо напевая себе под нос какую-то песню, в случае Уралова это была Пугачёва - сделать хотел грозу, а получил козу розовую козу с жёлтою полосой, вместо хвоста нога, и ещё Чё-то там... - Костян, заканчивай уже! - Убирайся давай! - а ты помолчи! Екатеринбург в ответ только злобно цокнул, что в какой-то степени значило "хорошо". Ну, на это надеялся Саша. И оба замолчали. Тишину прерывал только телевизор по которому шла сказка "по щучьему велению", не самый лучший выбор, однако, всё лучше чем "дорога в море". За работой время стремительно шло, стрелки часов сменяли друг друга всё быстрее и быстрее. Думский вёл себя как обычно, периодические шутки, разговоры о том какие же козлы его "знакомые", как тупо они пытаются его обмануть, и то, что сам Шура никогда на это не поведётся, а они ещё будут валяться с пулей между глаз. Екатеринбург иногда только поддакивал особо не слушая, он сейчас думал о другом. Что же стало причиной вчерашней истерики Ленинграда, всю ночь Костя думал об этом, причин на самом деле может быть куча, просто нахлынули эмоции, которые не появлялись очень давно (что могло объяснить такую силу истерики), а может вспомнил блокаду. На самом деле обе причины ужасны, обе ничего хорошего не несут, но обе причины можно решить просто успокоив Сашу, дать понять ему что он не один, что в случае чего ему помогут, его спасут. Но также это могло быть и чем-то другим. Чем бы это ни было, сейчас у Шуры всё хорошо, и это главное. Время шло, а парни всё так же занимались своими делами. И если у Думского всё было почти готово, то Косте ещё пахать и пахать. Пусть парни и договаривались только на парочку салатов Уралов подсознательно решил, что этого будет мало, а потому на столе уже стояло пять блюд и на подходе было шестое. Их могло быть и семь, и восемь если бы Шура вовремя не остановил друга. Основываясь на " да ты чё? Мы же это всё не сожрём!" Ленинград смог убедить Екатеринбург, что больше ничего готовить не нужно. На часах 17:32. Ребятам оставалось закупиться алкоголем, и до конца убрать вещи в Шуриной комнате. После вчерашнего инцидента Костя не хотел пускать Думского в магазин, да и логичнее было бы если бы в комнате убирался её владелец. Поэтому Екатеринбург одел куртку и ушёл. Саша выдал протяжное "сука" и продолжил такую ненавистную им уборку. Одежда раскиданная по полу была собрана и убрана в корзину с грязным бельём, пыль была протёрта, зеркало вымыто. Квартира блестела. Уралов опять благополучно забыл свой паспорт в Екатеринбурге, а в магазине поблизости без паспорта можно купить разве, что буханку хлеба. Поэтому Костя держал курс в мини маркет со знакомым продавцом Шуры. Кажется его звали Фархад. Но парни между собой называли его фаршем. Во-первых, это просто похожие слова, во-вторых, у мужчины довольно крупное телосложение и пухлые бока, что делает его похожим на быка, а после и на говяжий фарш. А третьей причины нет, ребятам достаточно и двух. Магазин этот был в получасе от дома, поэтому в ближайшие тридцать минут Думский никого не ждал. Он спокойно достал сигарету, открыл балкон и сделал затяжку. На улице уже темнело, начал идти снег, что для климата Ленинграда удивительно. Слышались радостные крики детей, разговоры взрослых. Всё это создавало атмосферу умиротворенности и некого праздничного настроения. Раздался звонок в дверь. Шура даже вздрогнул. Первая мысль была о том, что Уралов пришёл раньше, чем думал брюнет, но эта мысль быстро выветрилась из головы, ибо незачем Екатеринбургу звонить в дверь, ключи у него есть, да и чаще всего если он где-то их теряет он просто стучится. Нет, не просто, а ОЧЕНЬ сильно. Парень решил, что это реклама, к нему часто приходят подобные личности особенно перед праздниками. Мол " купите духи! Незабываемый подарок вашей даме! Аромат роз и ещё чего нибудь. Ля ля ля, ку ку ку." Саша давно перестал слушать, что они там несут. Он просто произносил холодное "спасибо, не интересует" и закрывал дверь. Вот и сейчас подойдя к двери парень выдал безчувственное "благодарю, не интерес... Шура как ошпаренный попятился назад, глаза его расширились, а губы дрогнули. Перед ним стоял голубоглазый блондин в красном костюме. - Чё ты тут забыл?!- чуть ли не крича выдал Думский. - Саша, я... - Я не Саша! Шура! Ш-у-р-а! - ладно, хорошо, я пришёл извиниться. - С чего бы вдруг? - испуг в момент сменился уверенностью и безразличием. - Прости меня, за всё то время пока меня не было рядом с тобой произошло много неприятных вещей, прости, что не смог быть рядом. - А! А сейчас, то есть ты хочешь всё начать с начала? Ещё и под новый год припёрся! Как символично! - Да, Я знаю, что совершил много всего ужасного, одна революция чего стоит, я очень виноват перед тобой, но я ничего не помню, с 1918 всё как в тумане... - Бедняжка, а сейчас ты из него вышел? Хочу огорчить, тебя здесь никто не ждёт, иди дальше в свой туман! - Саша, позволь мне всё объяснить. - Да блять, я Шура! Ты сделал меня Шурой! - Мне правители будто глаза закрыли! Я... я даже если бы не хотел этого делать... то есть я в принципе не хотел этого делать, но я не мог сопротивляться! Я абсолютно ничего не понимал! Но я хочу всё исправить! Пожалуйста.... - нет, проваливай. - Шура.. - Я сказал нет! Ты мне всю жизнь испортил! Ты всегда меня ненавидел! Всё детство относился ко мне как к мусору! Всё время ты мне врал! Ты говорил, что любишь меня! Это была ложь... все твои поганые слова были есть и будут ложью! Уходи! - Шурочка, мне правда очень жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Но я хочу тебе помочь! Я... я хочу всё исправить! Я всё ещё тебя люблю! Об этом я никогда тебе не врал! Саша, пожалуйста! - ... - Думский на мгновение замолчал. Всё ещё любит? Парень даже не знал как на это реагировать, это могло быть очередным обманом, но также могло быть и правдой. Сам Шура давно не задумывался остались ли у него чувства к Москве, но при этом признании, пусть возможно и лживом, что-то внутри кольнуло. За молчанием последовал тяжёлый выдох. - Ладно! Заходи.... - Спас.... - Но учти! Я делаю это только из-за твоей никчёмности! Можешь ни на что не рассчитывать. - Я и не думал. - Ага, рассказывай мне сказки. Московский зашёл в квартиру. Ничего необычного. Входная дверь приводила прямо на кухню и по совместительству гостиную, от неё шли две двери в комнату Шуры и ещё одну спальню. Чаще всего она пустовала, но когда приезжал Уралов она доставалась ему. Ванная комната располагалась прямо напротив входа. - Че стоишь? - а, я... - Ладно, похуй. Чай предлагать не буду, обойдёшься. Ты мне другое объясни, какого хуя именно сейчас? - что? - нахуя ты пришёл? Извиниться? Это слишком не правдоподобно, советую научиться тебе врать. - Я говорил правду. Мне правда очень жаль, я хочу извиниться, хочу всё исправить, как только я начал более-менее нормально мыслить и понимать, что происходит первым делом я сразу подумал о тебе. Как только появилась возможность я приехал в Ленинград. - Ну приехал ты, извинился, что это тебе дало? - пока ничего, но я надеюсь, что ты простишь меня и.. - надейся. Ты совершил слишком много ошибок. - И я хочу их исправить! Дай мне шанс! - Не ори, еблан. Дверь открылась. В помещение вошёл Костя. В руках был пакет наполненный вином и шампанским. Он был удивлён появлением Московского не меньше Шуры. - Нихуя, а ты тут чё делаешь? - пришёл исправить ошибки, которые совершил когда-то. - Шур, это он с нами будет? - Судя по всему да. - да бля... Уралов никогда с Москвой не ладил, а провести с ним всю новогоднюю ночь казалось для парня пыткой. Да и тем более напившись Екатеринбург всегда вспоминал Юру и начинал рассказывать как он его любит и как на самом деле его ему не хватает, и очень не хотелось, чтобы свидетелем этого был кто-то посторонний и тем более Московский. Однако, делать нечего. Не получилось свою личную жизнь наладить, нечего им мешать. *** Время 23:50. Ребята уже накрыли стол и сейчас смотрели поздравление советскому народу. Президент свою речь рассказал, и вот на весь экран высветилось " поздравление от столицы" после последовали пожелания и от Москвы. Он был одет в строгий чёрный костюм с красным галстуком, да и в принципе выглядел очень даже неплохо. Увидев это Шура невольно хихикнул. -пх... ебать важный хуй бумажный.- после этого последовал смех и со стороны Уралова. Миша тоже засмеялся. И не скажешь, что всего пару часов назад Думский даже на порог не хотел впускать блондина. Начался бой Курантов, все начали наливать алкоголь, взяли заранее заготовленные бумажки и написали на них свои желания. Выпив первый бокал вина руки сами потянулись наливать второй, после третий, четвёртый, пятый. Чуя помутнение на фоне опьянения и не желая изливать душу в присутствии этого "столичного еблана" (цитирую Уралова) Костя пошёл спать. А парни остались отмечать праздник дальше. С каждым бокалом разум затуманивался всё сильнее и сильнее, разговоры о жизни сменились диалогами на очень специфические темы. Наркотики, политика, обсуждение других, и вот они дошли до прошлого, до отношений. - Ну между прочим, не знаю почему тебя во дворце все так лелеяли. Что ни дама, то очередные рассказы "Михаил Юрьевич такой жаркий! Так превосходен!". А ты в это время уже со мной встречался между прочим! Уже тогда меня кинул! - Это было обыкновенным прикрытием! Я и до тебя так делал. Если бы я перестал спать с ними, то по всему дворцу сами полезли слухи! "А вы слышали, что Михаил Юрьевич перестал ходить к дамам по вечерам?" " ой, что же с ним произошло?" "Может у него появился кто-то особенный?". А там и до раскрытия наших отношений недалеко. Из нас двоих о будущем думал только я! - Да что мы говорим! А кто на балконе ко мне приставал? Сад вокруг, люди ходят! Ты знаешь как сильно это могло сказаться на нашей репутации? Думает он.. - Ты ничего не понимаешь! Ночью фигуры разглядеть сложно! Целуются и целуются люди, какая им разница!? - Никакой! Если бы эти люди не были одеты один как Михаил Московский, а другой как ненаглядная столица страны! - Ты слишком сильно переживаешь по этому поводу. - Переживал. Сейчас между нами ничего нет, и переживать нечего. - У тебя, что никого нет? - У меня есть я, мне этого достаточно! - Какой самодостаточный... - Это предложение Московский игриво протянул, что не могло не подействовать на Думского. Он говорит так же как в 19 веке. Когда Саша был ещё совсем юным, и пытался казаться грозным и самостоятельным. Это у него получалось. Для всех он был недосягаемым идеалом. Спокойным, сдержанным, периодически суровым. Но на каждую суровую столицу найдётся привлекательный учитель. Рядом с ним у Романова никогда не получалось сохранять спокойствие. Каждое его прикосновение, обращение по имени отзывалось лёгким румянцем на лице и бабочками в животе. Сейчас Ленинград чувствовал абсалютно то же самое. - Миша.- Будучи совершенно нетрезвым, Шура не мог контролировать свои действия, возможно утром ему будет стыдно, но не сейчас. Спирт в составе алкоголя разгорячил парня, и достал из его памяти не только все предательства, но и все самые тёплые моменты связанные с Москвой, достал из глубины души все те чувства, что казались Думскому забытыми и погасшими. - да? - Ты же не просто так приехал? - Я же уже говорил, я хочу извиниться. - считай, что ты прощён. Брюнет подошёл к блондину и жадно вцепился в его губы быстро проникнув в его рот языком. Миша отвечал на поцелуй всё так же хорошо, как и когда-то давно, после пожара в 1812. Посадив возлюбленного себе на колени он приобнял его за талию. Всё такая же тонкая и соблазнительная она всегда нравилась Москве, впрочем, как и сам Шура. Исцеловав все губы Миша направился ближе к шее, мягкими движениями слегка покусывая кожу при каждом поцелуе. Со стороны Думского слышалось лишь шумное дыхание. Совсем скоро поцелуев обоим стало мало и Саша стал пытаться снять со своего партнёра белую рубашку. От нетерпения руки совсем не хотели слушаться, а пуговицы как на зло не поддавались. Московский пошевелиться боялся. Боялся снова потерять своего Шурочку ещё на сто лет. Растрёпанный, сосредоточеный вид брюнета очень привлекал Москву, как не странно, мысли о всяких непристойностях приходили в голову Мише именно когда Санкт-Петербург работал. А работал Саша часто, столица, всё-таки. Чаще всего дабы не отвлекать своего любимого Московский просто уходил тихонько подрочить, но в тех редких случаях когда и сам Александр Петрович был не против, по мнению Московского конечно, блондин мог позволить себе поцеловать, обнять, сделать комплимент, или даже шепнуть что-то грязное на ушко Романову, но не больше. Сейчас же Думский полностью в его распоряжении он сам накинулся на Москву, и он сам начал его раздевать. И это ещё сильнее возбуждало. Со стороны Миши послышался смешок. А после и замечание. - Что смешного? Помоги. Блондин неспешно, дразня Сашку снял рубашку сначала с себя, а затем принялся снимать её и с брюнета. - стой, погоди. Давай не здесь. Пошли ко мне в ко... - не дав договорить первостольная взяла своего партнёра на руки и понесла в спальню. - Я и сам могу дойти, между прочим. - Можешь, но я хочу отнести себя. Зайдя в комнату Москва кинул Думского на кровать и стал раздевать. Меньше чем за минуту на Шуре одежды не осталось. Сняв с себя штаны парень на секунду остановился. - а.?.. - В тумбочке. Достав из тумбочки тюбик лубриканта и презерватив столица смазал свои пальцы. Входить начал сначала одним переключая своего любимого на поцелуи. Веке в 19 этого момента пришлось бы добиваться целую вечность. Ждать нужного расположения духа у Романова, подбирать момент, и очень много времени уделять прелюдиям. Как хорошо, что сейчас перед ним Думский. На каждый поцелуй, даже самый мимолётный, брюнет отвечал с неописуемой страстью, Миша тем временем вставил и второй периодически расводя их на манер ножниц, от чего Ленинград невольно прикрыл глаза и сжал губы больше обычного. -Больно?- Московский на секунду остановился. - Нет, просто непривычно. -Ему никогда не нравилась эта часть по правде говоря, но ради Миши (и своего дальнейшего комфорта) можно и потерпеть. Слегка поцеловав партнёра в лоб блондин продолжил. Его движения были медленными и окуратными, дабы не доставлять дискомфорта Думскому. Брюнета слегка трясло, возможно от волнения, возможно на него так действовал алкоголь, а возможно Саша просто хотел быстрее почувствовать внутри себя инародное тело. Всю свою жизнь и даже будучи совсем юным в начале девятнадцатого века во время последних уроков с Михаилом Юрьевичем в голову лезли навязчивые непристойного содержания мысли "что будет если его поцеловать?", "он и правда так хорош в постели как говорят дамы при дворце?", "хотел бы я оказаться на месте одной из них." И это только верхушка айсберга. И хотя все всегда считали Александра Петровича сдержанным скромным и культурным, а следовательно никаких пошлых шуток как например от Москвы от Саши никто не слышал и никогда бы не услышал. Никто кроме Миши. С ним Саша моментально менялся, конечно был всё таким же сдержанным и окуратным, но не смотрел на своего возлюбленного учителя с высокомерием как на других, был уже более распущеным мог позволить и пошутить и чуть полапать Московского, а тот и не был против. Чем бы дитя не тешилось. Наоборот он был только за, в ответ на развратные шутки Миша отвечал ещё более грязно заставляя Романова смущаться, а так же был инициатором всяких других вещей заниматься которыми не подобает столице. Но пока никто не видит можно. Поток мыслей прервала пустота внутри брюнета от чего он невольно расстроено замычал. Пустота к слову была недолгой. Совсем скоро Думский почувствовал внутри себя член. - Не молчи если вд...- Московский не успел договорить, ему по груди с приличной силой стукнули ладонью и с кровати послышались раздражённые причитания. - Знаю, знаю, не строй из себя святого, ты думаешь я не помню нашу последнюю ночь? -эта фраза поставила блондина в замешательство. - После революции?..-голос слегка дрогнул - Ага, да. Годах в двадцатых, я точно не помню.- с показательным отсутствием энтузиазма заявил Ленинград. - Ничего не помню. Я сделал тебе больно?- Колкие темы для разговоров никогда Мишу особо не привлекали, особенно если это было связано с ним. А сейчас это и вовсе была игра в русскую рулетку, ответ мог быть обсалютно разным "да, а что, совесть замучила?" "Ничего страшного" "Да я и сам уже не помню" "Забудь. Не хочу поднимать эту тему". Каких-то точных ответов и в мыслях не было, возможно пошлёт, или переведёт тему, но Москва готовился к самому худшему исходу- положительному ответу. Это и вправду страшно, знать что ты причинил боль любимому, но понятия не иметь как всё исправить. Миша чувствовал себя виноватым в какой-то степени, но если Камалия приняла всё как должное мол "да ладно, всякое случается не переживай" то Саша.... А что Саша? Он всегда был упрямым, стоял на своём. И если он обиделся то прощение приходилось вымаливать стоя на коленях. - чего замолчал?- все с таким же показательным превосходством произнёс Думский- Если интересно как всё было не стой как вкопаный, расскажу об этом после. Московский согласно махнул головой и начал двигаться. Не слишком быстро. После такого длительного перерыва не хотелось опять навредить брюнету. Он и так слишком много вытерпел даже трёхсот лет нет а уже настрадаться успел. Впрочем не один он. Городам вообще приходиться не сладко. Особенно тем что так или иначе стоят у власти. Темп постепенно ускорялся не сильно но всё же ощутимо. Низ живота приятно тянуло. Хотелось чтобы это никогда не заканчивалось. Казалось всё вокруг покрылось некой дымкой что только усиливала возбуждение. Обычный секс, которым они занимались ещё до начала существования СССР сейчас казался чем-то слишком интимным. Чем то, при одной мысли о чём обсалютно все в смущении отводили глаза и старались прикрыть раскрасневшее лицо рукой. Но только не эти двое. Всё время они держали уверенный зрительный контакт. Взгляд у обоих передавал все их желания. Москва тяжело дышал, это определённо стоило того чтобы сидеть за одним столом с убеждённым атеистом. Но ничего ему это ещё откликнется. А пока Миша упивался любовью к своему партнёру и в ответ получал кажется... тоже самое? Снизу на него смотрел разгоряченный Шура. Глаза того были чуть мокрыми от выступающих слёз. Вовсе не слёз боли, нет, слёзы счастья или просто сильного желания. Желания всё вернуть. Они обязательно поговорят об этом утром. А сейчас Саша обхватывает шею Московского руками и тянется к губам. Поцелуй длится казалось бы целую вечность. Языки сплелись в невесомом танце. Так танцуют дамы на балах. Связь с реальностью была окончательно потерянна. Саша больше не пытался подавить стоны закрывая рот рукой. Из его рта вырывались сбивчивые вдохи в перемешку с мычанием. О да, после знакомства с культурной столицей это мычание стало любимым звуком Миши. Возможно даже превосходило пение Казани, убаюкивающей Москву после очередного кошмара. -Т-Ты завтра уезжаешь?- кое как выдавил из себя Ленинград. -а ты хотел бы чтобы я остался? Молчание. Он хотел и одновременно опасался этого. Любовь любовью но кровавые сюжеты всё ещё прокручивались в голове парня. Самое страшное это то с каким хладнокровием позже об этом рассказывал ослепшему Саше его возлюбленный. Не хотелось об этом думать. Не сейчас. Сейчас у него есть более важные дела. Московский начал выдавать тихие стоны. Голос отдавал хрепотцой и это очень нравилось Питеру. Темп ускорился. Было понятно к чему всё ведёт. Блондин зажиурился и выдал самых громкий стон. Саша пытался отдышаться. О такой резкой смене скорости ему никто ничего не сказал. Брюнет не то чтобы сильно злился, но это звучало как одна из тем чтобы утром недовольно фыркать и отворачиваться от Миши, а вот что правда возмущало Думского так это медленно текущая к простыне субстанция. - Ты серьёзно?- уже явно недовольный Питер нахмурил брови. Они кучу раз обговаривали условия, да давно, но не настолько чтобы вот так просто взять и забыть их. - прости, я помогу вымыть - я уж как нибудь сам. То что ты посреди дня завалился в мою квартиру не значит чтт я не смогу тебя выгнать. Поэтому просто не надоедай. Спи.- Саша прижимает к себе Москву. Он скучал, очень. И пусть завтра он уйдёт сейчас он рядом и всё хорошо. Они помоются и приведут себя в порядок завтра. Сейчас они просто лежали в обнимку иногда легко целуя друг друга. *** 8:39 Думского с кровати поднял грохот посуды и какая-то ругань. Последнее чего хотел Саша после этой своеобразной пьянки вставать так рано. Тем не менее надев первые попавшиеся под руку штаны и кофту он вышел на кухню. - тебе надо ты и делай. - а тебе жалко? - Я тебе сейчас вьебу, не беси... доброе утро Шур.- иногда гибкость эмоций Кости очень удивляла брюнета. Только ругался с Москвой а через секунду с невесомой и тёплой улыбкой желает Ленинграду доброго утра. Поистине удивительная личность. -оно было бы добрым если бы я не встал от ваших оров.- раздражённо потирая переносицу выдал Думский. - Ладно, извиняй. Чай будешь? - Ему значит, делаешь а мне хуй? -да блять отъебись ты уже.. -успокойтесь, я сам сделаю. Тебе тоже делать? Московский кивнул. -пьёшь чай и сьёбываешь отсюда обратно в свою Москву понял? То что мы с тобой один раз потрахались не значит что я буду бегать за тобой как шавка какая. -ага.- уезжать не хотелось. А грубость шуры путала. Что у него на уме? Возможно на него так влияет алкоголь. Но призрачная надежда всё таки оставалась. Он не выгнал его, а бухло развязало ему язык. Возможно у Миши ещё есть все шансы на прощение. Или его уже простили