Второй шанс

      Следующие несколько дней Малфой размышлял, что ему делать дальше. Теперь, когда планы Тёмного Лорда перестали быть чем-то эфемерным, он отчётливо осознал, что игры кончились. И пускай Поттер остался цел и невредим, никто не мог гарантировать, что так будет и дальше.       Драко не питал иллюзий насчёт того, кто же отправится за палочкой, и с содроганием вспоминал операцию в Отделе Тайн. Вернее, её исход и последствия. Только на этот раз Национальный герой представлял куда большую опасность, чем будучи 15-летним мальчишкой с компанией друзей, а Тёмный Лорд едва ли собирался рискнуть всем, чтобы опять вызволять Люциуса из Азкабана.       Он понятия не имел, когда Риддл начнёт действовать, и нервничал ещё сильнее. Спонтанное решение организовать наблюдение за домом Поттера, чтобы в случае чего помочь отцу или же остановить от совершения ошибки, было отметено в сторону, стоило только вспомнить, что за ним самим следят. Риск был слишком высок.       От бессилия хотелось лезть на стену.       Конечно, всегда оставался вариант пойти в Министерство и сдать Риддла, но это значило собственноручно отправить отца в Азкабан - на этот раз Визенгамот бы точно не закрыл глаза на его прегрешения. О том, что Люциус согласится бежать, Драко даже не мечтал. Было очевидно, что он не отступится от своей навязчивой идеи.       Оставалось только наблюдать со стороны, что, признаться, получалось так себе.       Оказывается, сидеть сложа руки не так-то просто, когда боязнь за жизни других берёт верх.       C отцом они почти не разговаривали, обходясь сухими ничего не значащими фразами, которые песком скрипели на зубах, и никто не хотел делать шаг к перемирию первым. Драко всё так же дважды в день приносил Люциусу зелье и не мог дождаться, когда же, наконец, закончится каторга. К счастью, оставалась всего пара дней, и ему больше не нужно будет выслушивать дежурное «спасибо». В остальное время они почти не пересекались, за исключением совместных трапез, и он не знал, делал ли это отец специально или оно само собой так выходило. От чего-то больше верилось в первое.       А вот на Риддла Драко начал натыкаться, как назло, чаще прежнего. Тот вдруг стал проводить вечера в гостиной, спускался в столовую к завтраку и променял свой тайный кабинет на сад.       Вот и сейчас Малфой наблюдал в окно, как Тёмный Лорд сидел на скамейке у живой изгороди и увлечённо изучал какой-то ветхий фолиант. Пальцы лениво водили по пожелтевшим страницам, придерживая их и не давая порыву ветра перевернуть листы. Иногда он отвлекался от книги и закрывал глаза, подставляя лицо солнцу. Было непривычно видеть его таким расслабленным и безмятежным. Таким человечным. Он помнил Волдеморта жестоким тираном, чудовищем, которое без колебания раскидывалось непростительными и получало удовольствие от чужих страданий. И этот диссонанс усыплял бдительность, позволяя допустить, что сейчас Риддл действительно не так опасен, что восстановленная душа удерживает его от сумасшествия.       Под рёбрами что-то шевельнулось, и Драко поджал губы. Это ощущение стало его спутником с того самого вечера, когда чужие руки сжали в ладони Воскрешающий камень. Сначала он пытался бороться, но вскоре признал, что полностью бессилен перед скользкой тварью в груди. Большую часть времени она услужливо молчала, ничем не выдавая своё существование, но всегда оживала, если он слишком долго наблюдал за Риддлом. Иногда ему казалось, что в подземелье змея с метки и правда залезла под кожу, но разум подсказывал, что это был всего лишь лихорадочный трепет, так похожий на копошащееся гнездо, тревожащий израненную душу.       Драко мысленно шикнул на змею, которая вновь заворочалась, принося с собой смятение, и отошёл от окна.       Он ожидал, что в преддверии операции в доме Поттера атмосфера в поместье накалится, но Тёмный Лорд был на удивление спокоен, словно всё шло как надо. Но одного показного безразличия было недостаточно, поэтому, раз избежать встречи с Риддлом не представлялось возможным, он исподтишка следил за ним, надеясь подметить что-нибудь подозрительное.       Малфой ещё раз окинул взором сад и отпрянул от окна, скрываясь за тяжёлой гардиной, когда их глаза встретились. Он должен был стоически выдержать взгляд, раз уж попался с поличным, а вместо этого спрятался словно девчонка. От досады хотелось рвать волосы на голове. Только идиот мог так оплошать.       Чертыхаясь, Драко влетел в спальню, распахнув дверь с такой силой, что она чуть не ударилась о стену.       — Привет.       Сердце ушло в пятки. Нотт стоял у открытого балкона, привалившись спиной к косяку.       — Кто это? — он кивнул, указывая на улицу, но Драко не нужно было видеть, чтобы понять, о ком шла речь.       — Знакомый отца из Франции, — придумывая на ходу, ответил Малфой. Слава Мерлину, что только единицы из ныне живущих знали как прежде выглядел Волдеморт. — Приехал на пару дней. Почему ты не предупредил, что придёшь?       — Раньше ты всегда был рад меня видеть.       Нотт с подозрением оглядел друга, и Драко пришлось натянуть улыбку.       — Я и сейчас рад. Просто из-за болезни отец на нервах весь, а ты знаешь, что он тебя недолюбливает.       — Вы так и не помирились?       — Угадал. У нас отлично получается находить все новые и новые поводы для ссоры. Кстати, как ты попал сюда?       Теодор лукаво улыбнулся.       — Только не говори, что залез через балкон.       — А что мне ещё оставалось? Камин закрыт, аппарировать я тоже не смог.       — Не пробовал через дверь заходить? Вроде все нормальные люди обычно так делают.       — О, это говорит тот, кто сам недавно напугал меня до усрачки неожиданным визитом?       — Ладно. Иди сюда, — Драко похлопал по кровати рядом с собой, — не маячь перед окном.       Нотт приподнял брови, требуя объяснений.       — Отец потом мне весь мозг проест. Поэтому я разрешу тебе остаться, только если никто не узнает об этом.       — Салазар, какая драма. Чувствую себя героем «Ромео и Джульетты».       — Если не перестанешь артачиться, то ещё и кончишь как они.       — Какой же ты сегодня зануда.       — Да ладно, хочешь сказать, что всё это время с кем-то другим общался?       Нотт проигнорировал Драко и опустился в кресло у окна. К счастью, с такого ракурса его всё равно не было видно с улицы.       — И что ты натворил в этот раз? Решил выйти из шкафа и сообщил, что наследников можно не ждать?       — Тогда бы ты уже получил приглашение на мои похороны, — грустно хмыкнул Малфой и достал из кармана мятую пачку сигарет. Он ненавидел курить в помещении, но ждать, пока Теодор уйдёт, и появится возможность выйти на улицу, не было сил. — Не смотри так, отец теперь в курсе. С чего ты решил, что это я виноват?       — Значит, он? — Нотт прищурился и подался вперёд, явно заинтересованный таким поворотом.       —Скажем так: оба, — облако дыма устремилось в потолок. Малфой поморщился и разогнал его рукой. Нужно было придумать, как ответить, чтобы не завраться, но и не выдать всей правды. —Я просто влез не в своё дело…       — Вот уж новость.       — Это для тебя не новость. А отец привык, что я 17 лет ему в рот смотрел и боялся слово поперёк сказать. Знаешь, его жизненные взгляды не сильно изменились с войны.       — У тебя было время привыкнуть к новой реальности, а он три года в Азкабане с дементорами сидел. Сомневаюсь, что они способствуют здравому переосмыслению приоритетов.       — Я не пойму, ты его защищаешь, что ли?       Драко осознавал, что Нотт отчасти прав, но для него не существовало хоть сколько весомого оправдания для воскрешения Волдеморта. То, что он закрыл глаза на безумный поступок отца, ещё не значило, что он простил его.       — Просто констатирую факт. Это совершенно не значит, что твой отец прав. В остальном всё нормально? Я не заметил за ним каких-то странностей в последнюю встречу. Всё тот же надменный Лорд Малфой.       Волна горького смеха прокатилась по комнате, стоило Драко вспомнить, как отец напивался по ночам. Возможно, будь он рядом и не проигнорируй это, Люциус бы не сорвался и не совершил ошибку.       Драко вскинул голову, когда матрас рядом прогнулся. Он настолько погрузился в мысли, что совершенно не заметил, как Нотт пересел.       — Не люблю, когда ты недоговариваешь.       Пристальный взгляд залезал под кожу. Под ним Малфой ощущал себя как скарабей на разделочной доске и счёл бы, что Теодор использует легилименцию, если бы не знал, что тот ею не владеет.       — Но ещё больше не люблю, когда ты выглядишь несчастным и замученным.       Рука дрогнула, и пепел упал на пол, оставив темное пятно на ковре.       Да, он плохо спал, преследуемый тревожными снами, мало ел, ведь постоянный стресс не способствовал хорошему аппетиту, опять начал налегать на выпивку, но ему казалось, что это всё сказывалось только на ментальном состоянии, а внешне он оставался всё тем же.       — Просто кошмары вернулись, — попытался он отмахнуться, заталкивая совесть куда поглубже. Всё же это было правдой.       — Я могу поговорить с Томасом, и он подберёт хорошего целителя. И, конечно, всё будет строго конфиденциально.       Нотт положил руку на плечо и слегка сжал пальцы в ободряющем жесте, но Драко дёрнулся, скинув её. Разговор съехал на малоприятную тему, и он почувствовал, как внутри закипает раздражение. Ему резко захотелось остаться одному, хотя ещё несколько минут назад он радовался, что наконец-то появилась возможность с кем-то поговорить и отвлечься от мыслей о Риддле, которого и так стало слишком много в его жизни. Он устал проматывать в голове возможные сценарии развития событий, которые могли никогда не воплотиться в реальности, волноваться за отца, корить себя за бездействие. Это выматывало как морально, так и физически.       — Не хочу, чтобы кто-то рылся в моей голове. Ты же знаешь, как я ненавижу это.       Он услышал тяжёлый разочарованный вздох, и кровать противно заскрипела, когда Нотт откинулся на спину.       — Раз ты такой знаток ментальных проблем, то лучше скажи мне, что за зелье может временно из здорового человека сделать умственно отсталого?       На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Драко даже решил, что Теодор ненароком уснул, но оборачиваться и проверять было слишком лень.       — Ничего в голову не приходит, я всё же специализируюсь на физических травмах от заклятий, а не метальных, — прозвучал из-за спины задумчивый голос.       — Ну хоть Обливиэйт-то вы изучали?       — В рамках общей практики. Поэтому, смотря что тебя интересует.       — Какова вероятность, что человек может вспомнить стёртые воспоминания?       — Что у тебя за вопросы такие сегодня? — недоумение сквозило в каждом слове, но всё же ответ не заставил себя долго ждать. — Зависит от того, насколько большой пласт был затронут. Чем он меньше, тем проще целителю его разблокировать.       — А сами по себе они могут вернуться?       — Такое бывает, конечно, но это значит, что наложивший проклятие волшебник посредственно им владеет.       Малфой задумчиво потёр переносицу. Он вдруг понял, что совершенно не знает, насколько отец хорош в использовании заклинания забвения. Это могло стать фатальной ошибкой и подвести всех под Азкабан. Но раз Риддл доверился ему, значит, был уверен в способностях Люциуса.       — Только не говори, что на тебе кто-то использовал их.       — Что? Нет конечно. Про зелье прочитал в книге и стало интересно, может ли оно заменить Обливиэйт.       Они просидели в комнате почти до самого вечера. Нотт больше не спрашивал про отца, не акцентировал внимание на плохом состоянии Драко и в целом без умолку болтал о всякой чепухе, стараясь развеселить его. Но расслабиться не получалось. Мысли постоянно возвращались к Поттеру. Нужно было самому удостовериться, что он ничего не помнит. Эта навязчивая мысль не поддавалась уговорам здравого смысла и прочно поселилась в мозгу. Единственный компромисс, к которому удалось прийти — сначала поговорить с Риддлом. Драко не был уверен, что тот согласится отвечать на глупые параноидальные вопросы, но он боялся усугубить ситуацию, отправившись прямиком к Поттеру. В конце концов, пока что Тёмный Лорд довольно стойко терпел все выходки Драко.       — Не забудь книгу по рунам, — напомнил Драко, когда Нотт засобирался домой, и указал на потёртый фолиант на столе. — Зря я, что ли, столько времени искал её.       Теодор взял книгу, пролистал несколько страниц и просиял:       — Идеально! Это то, что нужно. Готовься к великим открытиям.       — Выглядишь как ребёнок, собравший полную коллекцию карточек из шоколадных лягушек. Пойдём, попробую разблокировать камин в кабинете.       Малфой подошёл к двери и осторожно выглянул в коридор. Тишина. Шанс наткнуться на отца или Риддла был небольшим, но тревога всё равно била по расшатанным нервам.       — Только не шуми, — обернулся он, но позади никого не было.       Несколько секунд Малфой смотрел на пустую комнату, а потом, как от жалящего, выскочил на балкон. Теодор уже успел перекинуть одну ногу через перила.       — Мерлин, я же просил, — вымученно простонал Драко и бросил беспокойный взгляд в сад, на скамейку, где ранее сидел Риддл. К счастью, сейчас она была пуста.       — Я проверил, что никого нет. Подай мне книгу, — он уже перелез через балкон и стоял на решётке, увитой плющом. В глазах промелькнул лукавый огонёк.       Драко взял с балюстрады книгу и передал её Нотту, тут же оказавшись притянутым к нему вплотную. Губы обожгло поцелуем. От неожиданности он выпустил фолиант и тот полетел вниз, с глухим хлопком приземлившись на газон. Воспользовавшись замешательством, Теодор скользнул в рот языком, вырывая слабый протестующий стон. Это было слишком рискованно. Драко опасался, что Риддл может в любой момент вернуться в сад, но разжигаемый адреналином трепет кружил голову, и он сдался, позволив себе ответить на ласку. Сладкая нега разлилась по телу, отзываясь дрожью в ногах. Краем сознания Драко поразился тому, как Теодор ещё не свалился — сам он уже едва мог стоять. Захотелось послать всех к драклам, затащить Нотта в комнату и всю ночь плавиться в его руках от удовольствия. Но здравый смысл упрямо капал на мозги, убеждая, что это не очень хорошая идея. Усилием воли Драко разорвал затянувшийся поцелуй, тяжело дыша и самодовольно подмечая, что не один он возбудился.       Нотт нагло ухмыльнулся в ответ. Перегнувшись через перила, он оставил ещё один невесомый, почти целомудренный поцелуй и, махнув на прощание рукой, ловко спустился вниз, словно всю жизнь только и лазил по балконам.

***

      С приходом сумерек Риддл перебрался в библиотеку.       Малфой стоял под дверью, слушая треск сухих поленьев в камине. Некогда успокаивающие звуки сейчас давили на нервы. С каждой проведённой в коридоре секундой решительность, с которой он вышел из комнаты, неумолимо таяла. Он безостановочно бубнил подготовленную речь, но уверенности это нисколько не прибавляло: возможно, Тёмный Лорд даже не станет слушать. Однако, тянуть дальше было нельзя, иначе он отступит и вернётся в спальню, чтобы провести ещё одну ночь в беспокойстве, так и не попытавшись хоть что-то сделать.       Драко выдохнул и осторожно коснулся ручки, словно она могла обжечь. Дверь поддалась и пропустила внутрь.       В библиотеке оказалось непривычно темно. Оплывшая свеча на чайном столике погасла, и единственным источником света остался камин. Лампы, кажется, и вовсе не зажигали.       Риддл сидел в кресле, склонив голову, и Драко удивился, как тот может читать в таком полумраке. То, что мужчина спал, он понял не сразу, только когда подошёл ближе и заметил прикрытые глаза и мерно вздымающуюся грудь.       Сумасшедшая идея вспышкой пронеслась в голове.       Открытый и уязвимый. Один взмах палочки позволит исправить ошибку. Словно ничего и не было.       «Нет» — Драко тряхнул головой, отгоняя неожиданную мысль.       Волдеморт никогда не был беспечным. Окружённый последователями и врагами, он всегда был готов получить проклятье в спину и едва ли позволял себе хоть на миг ослабить бдительность. Если Драко облажается, этот день станет последним в его жизни. Глупо полагаться только на волю случая.       Стараясь не шуметь, он сделал ещё пару шагов и замер у кресла. Лежавшая на коленях рукопись, магнитом притягивала взгляд, разжигая любопытство. Последние несколько дней Риддл почти не расставался с ней и было бы жаль упустить шанс и не узнать, о чём она. Глаза забегали по страницам, пытаясь разобрать заголовок на развороте, но кверх ногами текст складывался в бессмысленные закорючки. Пришлось встать сбоку и наклониться, чтобы лучше разглядеть написанное в тусклом свете камина. Знакомый прохладный аромат тут же заполнил лёгкие, перенося в ночной Запретный лес. Драко позволил себе прикрыть веки и сделать несколько глубоких вдохов, на секунду забывая, рядом с кем он находится. Было что-то таинственное и мрачное в этом запахе, отчего хотелось погрузиться в него с без остатка, чтобы разгадать опасную притягательность.       Драко нерешительно повернул голову.       В рыжих всполохах лицо Риддла выглядело не таким бледным, но это не смогло скрыть глубоких теней, залёгших под глазами. Даже во сне брови были напряжённо сведены, и тонкая паутинка морщин обрамляла переносицу. Веки едва заметно подрагивали, а губы сжались в жёсткую линию. Снилось ли ему что-то тревожное? Змеиное безносое лицо редко выражало какие-то эмоции кроме гнева, и Драко привык считать, что тот на них в принципе неспособен. Возможно, так и было, ведь раскол души не проходил бесследно. Он непременно забирал те малые крохи человечности, которые изначально были в Риддле. И внешние изменения являлись отражением внутреннего разложения.       Шум где-то в холле заставил Малфоя отвлечься от изучения чужого лица. Он снова вспомнил, зачем подошёл так близко, и перевёл взгляд на книгу. Рука сама потянулась вперёд, но раньше, чем он успел дотронуться до неё, запястье резко сжали в тисках. Драко зашипел и вскинул подбородок.       Тёмный Лорд молча смотрел в серые глаза. Взгляд казался пустым и остекленевшим. По спине пробежал неприятный липкий холодок, от которого тянуло поёжиться. Чужая рука была ледяной, но кожа под ней горела, как от Адского пламени. Драко слабо дёрнулся, пытаясь вырваться, и книга съехала с колен, со звонким шлепком упав на паркет. Риддл едва заметно вздрогнул. Его взгляд вновь стал осмысленным, и он разжал пальцы, с лёгкой озадаченностью смотря на то, как Малфой отпрянул, морщась и прижимая руку к груди.       — Я всего лишь хотел поправить книгу, — попытался оправдаться Драко, надеясь, что мысли об убийстве достаточно надёжно спрятаны, чтобы их не смогли прочесть с ходу.       Риддл тяжело вздохнул и провёл ладонью по лицу. Сейчас он выглядел ещё более измождённым, чем во время сна, хотя явно старался этого не показывать.       — Сядь.       Драко покосился на книгу на полу, но не стал её поднимать и послушно опустился в соседнее кресло.       — Сегодня днём это был сын Нотта? Я видел, как он забирался на балкон, — спросил невзначай Риддл, одновременно левитируя рукопись на стол.       Малфой не ожидал такой резкой смены темы, поэтому замялся, не зная, что ответить. Он был уверен, что визит Нотта остался незамеченным для всех.       — Позвольте попросить, — он осторожно покосился на Риддла, пытаясь прочитать по лицу его настроение. — не трогайте Теодора.       Риддл молчал. Секунды растянулись в бесконечность, проверяя на выдержку. Внутри бушевала буря эмоций, но Драко пришлось нацепить маску хладнокровия, чувствуя, что от его реакции зависит ответ. Ожидание превратилось в настоящую пытку. За это время он уже начал строить планы по спасению друга, параллельно проклиная его. Руки чудовищно чесались закурить, но он не осмеливался.       — Это будет зависеть от вас. Пока Нотт ничего не знает — его никто не тронет. Ты же сможешь за этим проследить?       — Спасибо. Обещаю, что он ничего не узнает. И конечно же, в поместье его больше не будет, пока вы тут.       — Ты хотел спросить что-то ещё?       — Да. Поттер…       Драко увидел, как Риддл чуть не закатил глаза.       — Я лишь хотел узнать, точно ли он ничего не вспомнит.       — То есть, ты считаешь, что я мог отпустить его зная, что он представляет угрозу?       — Конечно, нет, — поспешно заверил Драко. — Но вдруг есть вероятность, что воспоминания вернутся, или у него возникнут подозрения.       — Нет. Будь это так, в живых он бы не остался. Я удовлетворил твоё любопытство?       Драко поджал губы. Он хотел убедиться, что Поттеру ничего не угрожает, а получил подтверждение тому, что его просто уберут с дороги в случае необходимости. Картина вырисовывалась безрадостная. Не мог же он и за Национальным героем теперь приглядывать, чтобы тот не натворил глупостей? Отца и Нотта хватало с лихвой.       — Да, спасибо, — кое-как вытолкнул он из себя.       Риддл наклонил голову вбок и изучающе оглядел Малфоя.       — Но разве вы не раскроете себя, убив его? Начнётся расследование, — Драко понимал, что возможно переступает черту, но остановиться он уже не мог.       — Авроры часто погибают на заданиях. И даже Национальный герой не бессмертен. Никто не удивится, если он вдруг пострадает на вызове, или ему отомстит какой-нибудь родственник осуждённого.       Драко кивнул, соглашаясь, что логика в этом есть. Он был уверен, что Риддл захочет разобраться собственноручно, но, кажется, теперь это не имело значения, что немного удивляло. Неужели одержимость Поттером исчезла вместе со смертью Волдеморта? Она была напрямую связана с пророчеством, но в текущей ситуации было не ясно, утратило ли оно свою силу. Если да, то оставался ещё шанс, что в этот раз Риддл выберет другой путь. Малфой опять упёрся в то, что совершенно не знал о планах Тёмного Лорда. Вероятно, первоочередной задачей было полноценно вернуться в мир живых, но, что бы ни говорил отец, он не был уверен, что это в принципе возможно, поэтому и не питал иллюзий насчёт воскрешения матери.       — Передай нож для писем, — Риддл достал из мантии ничем не примечательный конверт без надписей и печатей и задумчиво повертел его в руках.       Драко обернулся и, перегнувшись через спинку кресла, потянулся к ножу, лежавшему на письменном столе. Пальцы едва дотягивались. Можно было подняться, но это казалось лишней тратой сил, поэтому он ближе придвинулся к спинке и, ухватившись за самый кончик ножа, потянул на себя. Острое лезвие больно полоснуло по коже. Он тут же отдёрнул руку, машинально поднося пальцы к губам, но Риддл перехватил ладонь, накрывая белоснежным платком. Красные пятна моментально пропитали ткань и запачкали чужие руки. Драко испугался, что коварная память перенесёт его в воспоминания о подземелье, но этого не произошло. Он спокойно смотрел, как Риддл промакивает рану, как прячет платок и шепчет заклинание, убирая порезы и очищая кожу от крови. Он столько раз видел это, но всё ещё продолжал удивляться лёгкости, с которой волшебник использовал беспалочковую магию. Конечно, Тёмный Лорд далеко не всегда прибегал к ней, но по каким-то причинам лечить предпочитал именно так.       — При целительстве важно чувствовать пострадавшего, а палочка является лишним звеном и притупляет ощущения. Неужели Люциус не рассказывал таких очевидных вещей?       Только сейчас Драко осознал, что последние несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Он уже во второй раз пропускал момент вторжения в своё сознание. С этим нужно было что-то делать, если он не хотел вырыть себе могилу.       — Нотт работает в Мунго, и нет, я слышу об этом впервые.       Риддл поморщился.       — Сборище невежд. Древняя магия открывает такие возможности, а они не видят дальше носа.       Большой палец очертил почти затянувшиеся порезы от Воскрешающего камня, и Драко едва не охнул, когда по спине пробежали мурашки. От лёгкого щекочущего чувства, от интимности жеста, от ощущения, словно его загнали в ловушку. Он ждал, когда Риддл озвучит очевидный вопрос, который не давал покоя ему самому, и одновременно молился, чтобы это никогда не случилось, но тот лишь задумчиво смотрел на царапины, и чем дольше он это делал, тем неуютнее становилось. На дне чёрных глаз плескалось любопытство, словно Драко был диковиной из Отдела тайн. Пристальное внимание тревожило и вместе с нарочито мягкими движениями пальцев разливалось жаром, окрашивая лицо в пунцовый.       — Увы, в Хог…— голос прозвучал предательски хрипло, и ему пришлось прочистить горло, — в Хогвартсе этому не учат.       — Нынешнее поколение безмерно глупо и лениво. Уважающий себя волшебник должен всё время развиваться и познавать новое, — Риддл отпустил руку и небрежно откинулся на спинку кресла. — Я мог бы дать тебе пару уроков.       Драко решил, что ослышался, но удивление почти сразу сменилось настороженностью. Единственное, чему раньше его учил Волдеморт — пытать людей, и это был опыт, который хотелось забыть навсегда. В его представлении Тёмный Лорд был человеком, который не делится тайными знаниями, а оставляет при себе, тщательно оберегая. Кому нужны конкуренты на пути к величию?       Мысль, что это неспроста, червяком точила мозг, но упускать такой шанс было глупо. И раз избавиться от Риддла пока не представлялось возможным, стоило хотя бы извлечь выгоду из столь незавидного положения.       — Если вас не затруднит.       — Попробуй призвать письмо, — Риддл кивком головы указал на конверт, который он бросил на стол, когда Драко поранился.       Риддл откровенно провоцировал, дразнил. Он мог назвать любой предмет, но выбрал именно то, что привлекало сильнее всего. Письмо было подобно большому яркому леденцу в витрине магазина, который маленький Драко в слезах просил купить и который навсегда остался детской мечтой. Так и Риддл махал у него перед носом частичкой своей тайной жизни, но едва ли позволил заглянуть в неё.       Малфой не понимал, что должен сделать. Он сверлил письмо взглядом, мысленно произносил заклинание по кругу, представлял движения палочки, но оно не сдвинулось ни на дюйм.       — Думай не о процессе, а о результате. Вообрази, что оно уже в твоей руке. Представь, какой конверт на ощупь, что ты чувствуешь, держа его. Можешь закрыть глаза. Чем реалистичнее и точнее образ, тем легче использовать заклинание.       Драко последовал совету и закрыл глаза, рисуя яркую, детализированную картину. Ощутил тёплую шершавую бумагу и запах свежих чернил, доносящийся сквозь конверт. Но ладонь так и осталась пуста. Тогда он решил пойти чуть дальше, представляя, как вскрывает письмо, прикасаясь к чему-то личному и сокровенному. Уверенности, что это сработает, не было, но попробовать всё же стоило. Грудь сдавило от нетерпеливого возбуждения, оно ощущалось так живо, словно было настоящим. Внушить себе нужные эмоции оказалось на удивление легко. Возможно, потому что ему действительно хотелось узнать, что же скрывал неприметный конверт.       Драко почувствовал лёгкое колебание воздуха и удивлённо распахнул глаза. Получилось!       — Для первого раза неплохо.       Губы сами расползлись в улыбке. Охвативший всё тело восторг оказался настолько упоительным, что он не мог контролировать его.       Малфой победно вскинул голову и встретился с лукавым прищуром. Риддл был доволен. От этой мысли сердце забилось быстрее, и вместе с тем что-то больно кольнуло под рёбрами. Гордость перемешалась с отвращением. Как он мог радоваться похвале от человека, который забрал столько жизней и превратил его собственную в ад? Разве это не делало его предателем? Противоречивые чувства душили не хуже затянутой на шее петли. Драко понял, что чем дальше, тем больше он разделял Риддла и Волдеморта, воспринимая их не как одну личность. Это казалось неправильным, ведь Риддл сам сказал, что он всё тот же. Однако, нельзя было не признать, что его поведение разительно отличалось, и именно это заставляло взглянуть на него с новой стороны. Но совесть всё равно осуждающе качала головой.       Под давлением тягостных мыслей эйфория от первого беспалочкового заклятия сошла на нет, оставив горькое послевкусие на языке.