Замухрышка

Живот побаливал с самого утра. Наверное, это из-за волнения на фоне недосыпа — в конце концов, Чимин уже привык чувствовать себя разбитым и уставшим после пробуждения, с его-то режимом сна. Слабость, монотонная головная боль, иногда лёгкое головокружение — так выглядит его «доброе утро». Обычно к обеду это проходит, и остаток дня он чувствует себя нормально, но сегодня отчего-то ещё и живот прихватило. Так некстати. Оставалось ещё два урока, и уже на следующем нужно бы быть во всеоружии и хорошо соображать, чтобы защитить реферат, на который Чимин вчера потратил полночи. У него проблемы с историей, а эта оценка важна. Выдавив из блистера таблетку обезболивающего, Чимин запил её холодной водой из-под крана, умылся и посмотрел на себя в зеркало. Он выглядел бледноватым, но в остальном — вроде ничего, всё как обычно. Сейчас должно полегчать, — сказал он сам себе, поднял кулачки и одними губами произнёс «файтинг!», подбодрив свое отражение. После чего вернулся в класс. Перемена заканчивалась, одноклассники доставали учебники и готовились к уроку, создавая уже привычный шум разговорами и смехом. Чимин незаметно проскользнул к своей парте в конце ближайшего к выходу ряда и замер, нахмурившись. Он вроде бы помнил, как доставал из рюкзака таблетки, а затем ставил его на пол под парту, но сейчас тот лежал на стуле. Чимин не дурак, он знает, что лучше личные вещи на видном месте не оставлять. Научен горьким опытом. Неужто он стал настолько рассеян из-за плохого самочувствия, что начал забывать, что сделал пять минут назад? Видимо, да, — с раздражением подумал он, когда не нашёл в рюкзаке реферат. Вроде же брал его утром? Он продолжал бессмысленно пересматривать все тетрадки и учебники аж до самого звонка, но тот как в воду канул. Да что за чёрт… В класс вошёл учитель, все встали и хором поздоровались, и Чимину не оставалось ничего другого, кроме как признать поражение и сесть, спихнув рюкзак на пол. Пока все сдавали работы, он сидел, опустив голову и массируя виски, и пытался припомнить, как собирался утром и куда вообще мог деть этот чёртов реферат. — Пак Чимин? — позвал учитель Хан. — Где твоя работа? Чимин сглотнул и вскинул на него несмелый взгляд из-под челки, а затем встал. Боковым зрением он видел повёрнутые к себе лица одноклассников, все вокруг притихли. — Извините, я… я, кажется, забыл её дома. Учитель посмотрел на него со смесью недовольства и скептицизма. — Ну хоть не собака съела, и на том спасибо. Послышались тихие смешки. Чимин почувствовал, как вспыхнули щёки и опустил лицо, разглядывая край парты. — Но я правда… — начал он, но учитель раздраженно оборвал его: — Чимин, я уже устал слушать твои вечные оправдания. Ты и так постоянно не готов, когда я тебя спрашиваю устно, но хоть с письменной работой мог немного постараться? Хотя бы просто сделать её? — Я сделал, просто… — пробормотал Чимин, но теперь уже замолчал сам, прикусив нижнюю губу. Это ведь бесполезно. Учитель Хан ему не поверит, он считает его ленивым и безответственным. — Можно, я сдам в следующий раз? — Ты что, какой-то особенный, чтобы тебе дополнительное время давать? Нет работы — нулевая оценка, правила одни для всех. Садись. Чимин послушно опустился на стул, едва не плача от досады. Ему нечего было возразить, он и правда не особенный и поблажек не заслужил. Он только надеялся, что учитель хотя бы не станет его отчитывать дальше, но нет — тот продолжил: — Я не знаю, как ты собираешься сдавать итоговый экзамен с таким отношением к учёбе. Прояви хоть чуточку старания, я не так уж много от тебя жду! Бери пример со своего брата. — Он снял из стопки работ верхнюю папку, и Чимин, бросив на неё взгляд, замер и в неверии распахнул глаза. — Он, может, тоже не всегда отвечает хорошо, но с рефератом вот постарался. Материал структурирован, оформлен в таблицу, Чжиён даже схему нарисовал. Учитель поднял открытую папку, показывая всем схему, но Чимину даже смотреть не нужно было. Он отлично знал, как она выглядит. Он сам её вчера делал. — Но это… — упавшим голосом начал он, но тут столкнулся с укоризненным взглядом учителя и резко замолчал. И вдруг отчётливо понял по этому взгляду, что даже если расскажет сейчас о воровстве, учитель Хан не то что не поверит — он будет считать его врунишкой, который пытался оболгать брата ради оценки. Чимин уже давно исчерпал свой кредит доверия и очень легко мог сейчас уйти в минус. Он повернул голову и посмотрел на Чжиёна, своего сводного брата-омегу, который скромно улыбался в ответ на похвалу учителя. Чимина вдруг охватила такая злость — захотелось подойти, схватить его за волосы и приложить лицом о парту. Потому что пока он сам тратил вчерашний вечер на уборку в доме и приготовление ужина, а потом ночью готовил этот чертов реферат, оформляя таблицы и рисуя схемы, Чжиён развлекался на очередной вечеринке с одноклассниками и вернулся домой уже после полуночи — пьяный настолько, что вряд ли смог бы связать два слова. А ещё от него отчётливо пахло каким-то альфой, и Чимин, наивный дурак, помогал ему забраться в дом через окно в своей комнате, потому что если бы Чжиён попался своему папе в таком виде, был бы грандиозный скандал. Как бы отчим Чимина ни любил родных сыновей, в вопросах воспитания омег он был строгим консерватором. И вот, вместо благодарности — очередной удар в спину. Чимину бы привыкнуть и начать учиться на своих ошибках, но он, видимо, неисправимый идиот, раз ещё надеется наладить с братьями хотя бы отношения «услуга-за-услугу». На дружбу он не надеется уже давно. Они оба его ненавидят, хоть и проявляют это по-разному: Чжиён, как настоящий стереотипный омега, всегда действует исподтишка, подставляя Чимина и оставаясь чистеньким, Чжихёк же выражает агрессию в открытую — альфам в их семье такое позволено, потому что, как говорит отчим, «это их природа, а ты должен быть мудрее, ты же омега». Чимин не знает, чем заслужил такое обращение. Да, он своим братьям не родной, у них нет общей крови, но они ведь прожили одной семьёй десять лет. Неужели это совсем ничего не значит? Раньше, когда отец ещё был жив, всё было не так плохо. Не без ссор и стычек, но случалось же и что-то хорошее. Куда всё это делось? Или они всегда его ненавидели, просто сдерживались, а как отец умер — нет больше нужды притворяться? Иногда Чимин задавался вопросом, зачем тогда, шесть лет назад, когда единственная связующая их нить в виде брака с его отцом оборвалась, отчим оформил над ним опеку, а не отдал в приют, если эта семья его так не любит. Тот ведь мог этого не делать — о чём никогда не упускает случая напомнить лишний раз, попрекая Чимина неблагодарностью. А Чимин уже не знает, что ещё он должен сделать, чтобы допрыгнуть до планки «благодарного». Он и так выполняет всю работу по дому, которую скажут, помогает в семейном ресторанчике, подрабатывает в ателье, чтобы иметь собственные карманные деньги и не брать их у отчима. Ну что ещё от него ждут, чтобы учился лучше? Это возможно разве что если совсем не спать. Размышляя о своей семье, он никак не мог сосредоточиться на уроке, мысли постоянно соскальзывали не туда. Накатила какая-то ужасная апатия и желание бросить всё и опустить руки. Из-за этого Чимин совсем не заметил, как прозвенел звонок. Он очнулся только когда на парту ему упал смятый лист бумаги. Чимин недоуменно моргнул, поднял глаза и заметил едкую усмешку на губах Чжиёна, который проходил мимо. Развернув смятый бумажный шарик, он понял, что это титульный лист от его реферата — единственная страница, где было указано его имя. Брат просто заменил титулку на свою. Похоже, он заранее планировал стащить работу… Сморгнув злые слёзы, Чимин смял листок обратно. Вдруг на свободный стул перед его партой кто-то с разгону сел и воскликнул: — Эй, Замухрышка! Чего погрустнел? Чимин поднял взгляд и увидел перед собой хитрое лицо Джису. Нет, только не это… Обычно он уходил из класса одним из первых, сразу после звонка, и прятался в каких-нибудь тихих закоулках, где его никто не мог найти. Прятаться за три года средней школы он привык. В старшей ничего не изменилось — в нём всё ещё видели объект для насмешек и иногда грушу для битья, да и только. — Тебе бы повеселиться не помешало, — продолжал Джису с напускным участием. Он указал пальцем себе за спину, где прямо на парте сидел его друг: — У Донхэ сегодня вечеринка. Не хочешь прийти? — Я не могу, — нейтральным тоном пробормотал Чимин и принялся быстро собирать вещи в рюкзак. Да, он бывал тем еще наивным дураком, когда дело касалось семьи, но всё же совсем идиотом не был. Что бы эти альфы ни задумали, хорошего от них ждать не стоит. Он уже один раз так сходил на их вечеринку. В прошлом году Чимин и его братья перевелись в новую школу, потому что их старую закрыли, и он отчего-то подумал, что среди людей, которые пока не знают его и не относятся к нему предвзято, сможет найти друзей — поэтому с радостью принял приглашение от одноклассников. Оказалось, это Чжиён их подговорил. Он тогда в очередной раз сыграл своё любимое представление под названием «Давай попробуем наладить отношения, мы же всё-таки семья», сказал Чимину, что пойдёт вместе с ним, чтобы ему не было так неловко и страшно, даже дал свою одежду, потому что у Чимина совсем не было подходящих вещей. Тот ведь вообще впервые в жизни шёл на вечеринку. Раньше его и не приглашали — кто бы стал приглашать всеобщее посмешище? Чжиён тогда помог ему принарядиться, и правда пошёл вместе с ним, а перед входом в караоке-бар остановил и толкнул подбадривающую речь, доверительно заглядывая в глаза и ласково поглаживая по щекам, мол, не бойся, Чимин-и, веди себя уверенно, всё будет хорошо, я с тобой. Оказалось, он просто размазывал ему сажу по лицу, но взволнованный Чимин не то что не заметил — он даже не заподозрил подвоха. Чумазым он и явился на вечеринку, которая уже шла полным ходом. Как только их все заметили, Чжиён сразу же переменился и стал подбрасывать дров в котёл всеобщих насмешек ехидными замечаниями в духе «Я уговаривал его сходить в душ, но этот замухрышка так не любит мыться!». С тех пор он Замухрышка. Прозвище быстро прижилось, хотя сам по себе Чимин не был неопрятным. Просто после того случая одноклассники находили какое-то особое веселье в том, чтобы портить его одежду, разлив — вроде как случайно — на него сок или колу, а ещё он не мог похвастаться красивыми вещами вроде телефона последней модели или брендовых украшений и ходил в дешёвых потрёпанных кроссовках. Отчим не любил тратить на него деньги, обычно Чимин донашивал одежду Чжиёна. А собственная зарплата с подработки заметно подтаивала к концу месяца, потому что он должен был оплачивать с неё все свои ежедневные расходы, будь то проезд, еда или школьные принадлежности. Так что Чимин в доброту одноклассников больше не верил. Поэтому, наскоро побросав вещи в рюкзак, он попытался встать, но чья-то рука тяжело легла ему на плечо, останавливая. За спиной стоял Сонхён — еще один альфа из компании Джису. Он был тем ещё бугаем, и Чимин вдруг почувствовал себя ужасно маленьким и слабым на его фоне. — Э-э-эй, да ладно тебе, — не отставал Джису. — Соглашайся. Будет весело, чего ты. — Мне нужно идти, — собственный голос прозвучал как-то слишком жалобно, но Сонхён, к которому обращался Чимин, руку всё равно не убрал, только ухмыльнулся. — Ну что ж ты такой необщительный? — Джису театрально вздохнул. — Ах, точно! Чжиён говорил, ты переживаешь, что тебе нечего надеть. Так это ничего, Чимин-и, приходи голым, мы будем только рады. Ну вот и оно. Чимин прижал к груди рюкзак и неосознанно съёжился, когда со всех сторон послышались смешки. Джису это заметил и добавил: — Да не переживай ты так, мы тебя не тронем. — Даже если действительно придешь голым, — поддакнул Донхэ, и взгляд его выражал неприкрытое презрение. — Ты же даже на омегу не похож, Замухрышка, кому ты сдался? Чимин слабо дёрнулся, чтобы встать, но Сонхён лишь сильнее надавил на его плечо и наклонился ближе, демонстративно втянув воздух. — Точно, у него же и запаха нет. Может, он и не омега вовсе? Или это болезнь какая? — Думаю, да, — веско заявил Джису. — Ты посмотри, какой он заморыш. А эти волосы серые, это разве нормально? Чимин-и, слушай, а ты не заразен? Может, мне лучше тут не сидеть? — Сука! Я ж к нему прикасался. — Сонхён наконец отдёрнул руку и показательно вытер ладонь о школьные брюки. — Надеюсь, это не сифилис, Замухрышка? Все уже в открытую ржали. Чимин, как только его перестали удерживать, подскочил и выбежал в коридор, прижимая рюкзак к груди как защиту. Но чужой смех всё равно звенел в ушах, как бы быстро Чимин ни бежал, и ему казалось, что он сейчас просто задохнётся от еле сдерживаемых слёз. Да, одноклассники не обязаны его любить, он уже привык, что никому не нравится, но почему его не могут хотя бы просто не замечать? Почему всем вокруг всегда надо ткнуть его носом в то, какой он жалкий?.. Выбежав на крыльцо, Чимин остановился, чтобы отдышаться. Яростно потёр рукавом глаза. Да и к чёрту всё! Возвращаться в класс совсем не хотелось, хотя оставался ещё один урок. Но это биология, а с биологией у Чимина никогда не возникало проблем, и учитель Шин его любит, так что один прогул ему не слишком навредит. На подработку пока идти тоже было слишком рано, и Чимин, не придумав ничего лучше, пошёл в сторону школьного стадиона. Майское солнце пригревало в спину, уже по-летнему тёплое. Чимин свернул у трибун. Он знал здесь один закуток, где можно было уютно спрятаться за кустами сирени возле старых турников. Погода сегодня радовала, так что можно будет присесть на мягкую прогретую траву и заняться чем-то полезным. Может, успеет сделать домашку по математике, раз уж выдалось время… Но как только Чимин вышел из-за трибуны, он нерешительно замер, лишь бросив взгляд на баскетбольную площадку. Там сейчас играли старшеклассники — должно быть, у них физкультура. Чимин сразу понял, что это выпускники, потому что узнал одного из них. Он тихо застонал от собственного бессилия перед соблазном и, вернувшись на пару шагов назад, устало навалился плечом на ближайшую опору трибуны. Прижался к ней виском — железо приятно холодило кожу, облегчая головную боль. Пока он мялся и нерешительно покусывал губы, внутри него шла настоящая борьба с самим собой: Чимин мысленно уговаривал себя просто пройти мимо и заняться домашкой, как и собирался, но… Сегодня выдался слишком хреновый день, чтобы отказывать себе в маленьком удовольствии. Совсем маленьком. Кро-о-ошечном. Можно же? Чимин прошел немного вперед и тихонько забрался на сиденье с самого краю трибуны. Поставил на колени рюкзак, снова спрятавшись за ним, как за щитом, и уложил сверху подбородок. Он просто немного побудет тут и посмотрит, как ребята играют… Да ладно, кого он обманывает, он будет пялиться на Мин Юнги. Как и все омеги в этой школе, он в этом не особенный. Потому что Мин Юнги — местная звезда, крутой парень, капитан баскетбольной команды, которая со времен его капитанства каждый год стабильно берёт первое место на районных соревнованиях. А ещё он самый желанный альфа по мнению… ну, в принципе всех. И когда он играет — это завораживающее зрелище, в которое невозможно не влюбиться. То, как он двигается, когда перехватывает у соперника мяч, как решительным жестом поправляет повязку на лбу за секунду до свистка, прежде чем сорваться с места, как окидывает площадку внимательным цепким взглядом кошачьих глаз, продумывая тактику игры. Как облизывает губы, когда хочет пить, и соблазнительно приоткрывает их, пытаясь отдышаться в перерыве… Да, Чимин определённо пялился. Возможно, он даже слишком увлёкся этим, потому что совсем не заметил летящий в его сторону мяч, который попал в плечо. Чимин сначала инстинктивно схватился за ушибленное место, которое отозвалось резкой болью, а потом нагнулся и на автомате остановил рукой мяч, который норовил скатиться ниже по трибуне. Один из игроков подбежал ближе и остановился за несколько метров до края площадки. — Ой, прости! — крикнул он и поднял руки, готовясь принять пас: — Брось мне мяч. Чимин так и сделал, но бросок получился каким-то слабым, и мяч упал под трибуной. Альфе пришлось подбежать ближе, чтобы его подобрать, и Чимин вдруг узнал в нём Со Квансу, старшего брата Джису. Который, выровнявшись с мячом в руках, прищурил глаза — тоже его узнал: — А, так это ты, Замухрышка? Господи, ну почему… — мысленно простонал Чимин, мечтая стать невидимкой. Квансу склонил голову набок, сверкнув неприятной ухмылкой. — А чего это ты здесь, а не в классе? У вас же не физра. — Я… — А, знаю, — продолжил он, даже не слушая. Его явно не интересовал ответ Чимина. — Первое правило этой школы: если омега смотрит игру, он пялится на Мина. Чимин, конечно же, мгновенно зарделся. — Я вовсе не… И Квансу, конечно же, это заметил и сделал выводы. — Значит, втюрился в Мина, — снова перебил он, и ухмылка его стала шире и ещё неприятнее. — О-хо-хо, вот это новости. Ладно остальные, но ты-то куда, Замухрышка? Ты себя вообще видел? Но Чимин больше не пытался что-то возразить, он теперь только нервно кусал нижнюю губу, а в мыслях осталось одно паническое нет-нет-нет, только не это, потому что Мин Юнги шёл в их сторону. Разве может быть хуже? — Думаешь, он тебя здесь заметит? Да ты совсем отчаянный, я смотрю. Блять, это ж надо додуматься — в Мина… Господи, да замолчи уже, он же сейчас услышит… — Эй, Со! — воскликнул Юнги, и на какую-то жалкую долю секунды Чимин позволил себе допустить глупую мысль, что тот заметил, как неприятен ему этот разговор, и пришёл на помощь. Но… — Какого черта ты филонишь? Не тормози игру! Юнги развернул Квансу к себе за плечо, а затем грубо подтолкнул его в сторону команды, раздражённо добавив: — Совсем расслабились, мать вашу. Тренироваться кто будет? У нас игра на неделе! На Чимина он даже ни разу не взглянул, словно тот для него вообще пустое место. Конечно, с чего бы самому популярному альфе школы замечать существование какого-то там Замухрышки… Вокруг Мин Юнги всегда крутится куча омег, среди которых красавчики вроде Чон Хосока, а он даже на них не обращает внимания и всем отказывает. Кто-то вроде Чимина для него, должно быть, и вовсе пыль под ногами… Чимин вдруг остро пожалел, что позволил себе поддаться соблазну. Он спрыгнул с трибуны и юркнул за опору, спрятавшись так, чтобы с баскетбольной площадки его не было видно. Присел на корточки и уткнулся лбом в сложенные на коленях руки. Лицо всё ещё горело от стыда. Он представил, как Квансу с этой своей мерзкой ухмылкой сейчас рассказывает Юнги, что в него «втюрился Замухрышка, берегись, он совсем отчаянный». Господи… Лучше бы я умер.

***

Чимин всё же решил отправиться на работу пораньше. В конце концов, там у него всегда улучшалось настроение — лавка-ателье господина Кима была его тайным убежищем. Ну как тайным. Семья знала, что он подрабатывает в магазине одежды, остальным они не интересовались и даже не спрашивали, где находится это место. Чимина это более чем устраивало. Он устроился на эту подработку случайно. Ему тогда было четырнадцать, и об официальном трудоустройстве он мог только мечтать, поэтому даже не искал ничего. В тот день Чимин просто возвращался домой со школы пешком, сделав дополнительный крюк в обход парка, чтобы немного развеяться и прийти в себя после очередной выходки «любимых» одноклассников. Бросив мимолётный взгляд на витрину одного из магазинчиков по пути, он чуть не споткнулся — да так и застыл, разглядывая самый красивый костюм из всех, что ему доводилось видеть. Не то чтобы он много их видел до этого, так что впечатлился всерьёз и до глубины души. Ему, как взрослеющему омеге, было интересно всё это — мода, красивые наряды, возможность почувствовать себя привлекательным, но, к сожалению, отчим растил его в строгости, граничащей с аскетизмом. «Омега должен быть скромным, а не выставлять телеса напоказ». Любая одежда проходила жесткий контроль, исключались даже просто слишком яркие цвета или приталенные силуэты. И если Чжиён ещё имел хоть какую-то свободу и мог на карманные деньги втихаря купить полупрозрачную блузку, а потом прятать её от папы в книжном шкафу, то Чимина даже на шоппинг не брали. Что дают — то и носи, Чимин-и, не на твои ведь деньги покупали, чтобы ты нос воротил. У него не было старшего омеги, который бы научил его наряжаться, краситься или укладывать волосы, и под чьим чутким руководством можно было бы поэкспериментировать с внешностью и найти свой стиль. Так что весь этот горячий юношеский интерес к чему-то недоступному, но прекрасному, копился в Чимине и иногда вот так вырывался на свободу, когда ему неожиданно встречался где-нибудь красивый наряд. В такие моменты Чимин позволял себе полюбоваться немного и пофантазировать, как бы такая вещь смотрелась на нём. Костюм, который он увидел в тот день в витрине, выглядел как вечернее платье, но с брюками и для мужчины — Чимин так это определил для себя. В этом наряде чувствовался тонкий баланс между вычурностью и строгостью: чёткий, даже угловатый силуэт чёрного фрака с острыми плечами и баской на талии удивительно гармонично сочетался с кокетливой ажурной вышивкой серебристой нитью, и они словно уравновешивали друг друга. Чимин представил себя в этом костюме, только лет на пять старше, а ещё стройнее и сантиметров на пятнадцать выше, и пришёл в восторг. Казалось, даже его невзрачные серые волосы отлично бы смотрелись с этой вышивкой, и за счёт неё он бы не потерялся в чёрном цвете, как это обычно бывало с однотонными вещами. А ещё такой фасон красиво подчеркивал талию — о который четырнадцатилетний подросток мог только мечтать, конечно… Ну, так он и мечтал. — Нравится? — вдруг услышал он мужской голос рядом с собой и, повернув голову, увидел омегу, который выглядел так, как сам Чимин хотел бы выглядеть через те самые пять лет. Высокий, стройный, он держался очень уверенно. Лёгкое осеннее пальто было небрежно распахнуто, шарф наброшен словно впопыхах, каштановые волосы трепал слабый ветерок, но во всём этом ощущалась такая себе непринуждённая красота, и хотелось рассматривать каждую деталь. А ещё взгляд приковывало лицо омеги — оно выглядело так, будто его вылепил умелый скульптор в качестве примера, каким должен быть идеал. — Нравится, — восхищённо выдохнул Чимин, даже на секунду не задумавшись, и до сих пор не мог ответить себе, говорил он в тот момент о костюме в витрине или о незнакомце. Тот ласково улыбнулся, взгляд его сделался довольным и озорным, и он вдруг схватил Чимина за запястье и уверенно повел за собой к стеклянной входной двери, на которой красовалось название: «Муара». Звякнули ключи, а затем и колокольчики, оповещающие о посетителе, и Чимин оказался в магазинчике, витрину которого только что рассматривал. Он так растерялся от неожиданности, что позволил затащить себя внутрь и просто замер столбом, когда незнакомец отпустил его руку и принялся разглагольствовать: — Тебе бы он подошёл, кстати, но, сам понимаешь, я шил его не на подростка. Но мы сможем что-то подобрать и на тебя, я уверен. Он развернулся на месте и окинул Чимина внимательным взглядом, словно сканировал его, а затем предложил: — Как насчёт чего-нибудь не столь драматичного? Лёгкий шик, м? — И сразу же оглянулся на вешалку, выхватил нежно-лиловую блузку с оборками и бантом на шее, воздушную до невозможности, а затем приложил её к Чимину. Подумал, поцокал языком. — Нет-нет-нет, слишком зефирно. И силуэт нужен выразительнее. Но цвет тебе к лицу! Незнакомец вернулся к вешалке, снял очередную блузку, но уже из более плотной ткани небесного цвета, а Чимин наконец-то пришёл в себя от этого внезапного напора. Он уже понял, что перед ним либо хозяин магазинчика, либо продавец, либо портной — раз уж он сказал, что сам сшил тот костюм. Либо всё вместе? Но, в любом случае, он не должен тратить своё время впустую. — Извините… — робко позвал Чимин. — Не стоит со мной возиться, я всё равно не смогу здесь ничего купить, у меня даже денег с собой нет… — Ох! — с какой-то странно-нетерпеливой интонацией прервал его портной, снова обернулся на месте и приложил ему к груди небесно-голубую блузку. — Ну конечно же я знаю, что ты здесь ничего не купишь. Я что, по-твоему, не вижу, что ты школьник? Он вскинул глаза выше — и как будто поймал Чимина в ловушку своего внимательного взгляда, а затем произнёс тише и мягче, точно сообщал ему какую-то тайну: — Это же не значит, что мы не можем устроить тебе примерку, правда? — И на лице его появилась заговорщическая полуулыбка. В этот момент Чимину вдруг показалось, что они не такие уж и незнакомцы, пусть и встретились всего лишь пять минут назад. Или этот человек просто видит его насквозь. И понимает. Понимает, что иногда хочется примерить красивую вещь и посмотреть на себя в ней из чистого интереса — даже если никогда не купишь её, потому что отчим ни за что не разрешит «такой срам». Ощутив абсолютно несвойственную себе смелость и азарт, смешанные с волнительным предвкушением, Чимин улыбнулся в ответ, перехватил блузку и прижал её к груди. — Мне… Мне нравится цвет. — Замечательно! — воскликнул портной с очень довольным видом и всплеснул руками. — Ты будешь в нем очарователен. Но ты же не думаешь, что я отпущу тебя в примерочную с одной рубашкой, правда? Последующие два часа Чимин с искренним воодушевлением примерял всё, что ему предлагали. За это время он узнал, что его нового знакомого зовут Ким Сокджин, ему «слегка за двадцать, и вообще, неприлично спрашивать возраст у омеги», и он дизайнер. Ещё Чимин узнал, что это не просто магазин одежды, а настоящее ателье. Господин Ким открыл его совсем недавно. Клиентов пока было мало, работы соответственно тоже — наверное, поэтому он со скуки решил убить время, наряжая случайного школьника. Ещё он с гордостью сообщил, что абсолютно вся одежда, выставленная в зале, пошита его руками. И вообще, он принципиально продаёт только то, что создал сам. Чимину это показалось очень крутым. Как и сам магазинчик — он не выглядел как типичный дорогой бутик в торговом центре, скорее такое место стало бы отличной локацией для съёмок сцены с примеркой мантий у мадам Малкин. Только вместо школьной формы для волшебников здесь были выставлены дизайнерские платья и костюмы. В каждой вещи чувствовалась индивидуальность, и вместе с тем — неуловимый, особый почерк конкретного мастера. В интерьере ощущалась атмосферность старинных книжных лавок и лёгкий налёт готичности. Был ли Чимин в восторге? Да он бы тут жил! И ему безумно понравилось быть «подопытным» господина Кима, примерять одежду, пошитую его руками, и слушать рассуждения о фасонах и сочетании фактур. Новый знакомый оказался хоть и сильно старше, но в их общении была такая лёгкость, которую Чимин ещё никогда и ни с кем не испытывал. Господин Ким был немного порывистым и эмоциональным, когда слишком увлекался, Чимин не всегда поспевал за ним и его мыслями, но в остальном — он чувствовал себя невероятно комфортно в его компании. И несмотря на то, что в тот вечер ему сильно досталось от отчима за позднее возвращение домой, он не жалел о своем маленьком приключении. И стал время от времени заходить в «Муару». Господин Ким не выглядел недовольным такими визитами, всегда рад был поболтать, даже показывал свои эскизы и новые модели, над которыми работал, и Чимину так хотелось оставаться у него подольше, но он не мог. Отчим не любил, когда он поздно возвращался, называл ветреным и ленивым, отчитывал за нежелание помогать по дому и неблагодарность. Рассказать ему правду Чимин не мог — тогда бы его вообще закрыли на замок, наверное. Однажды он проболтался господину Киму, что строгие родственники не разрешают ему подолгу гулять, поэтому он может забежать только на часок, и тот предложил неожиданное решение — официальное прикрытие для визитов. Подработку. — Знаешь, я ненавижу убирать обрезки ниток после шитья, — капризно сказал он, но Чимин уже достаточно хорошо изучил его ужимки, чтобы уловить шутливый настрой и тот самый тон, в котором подтекстом шло «ну мы-то с тобой все понимаем». — Они постоянно цепляются за рукава, потом хожу как неряха. С радостью бы делегировал уборку моего рабочего стола хоть кому-то, эх… Вооружившись мудрыми советами господина Кима по поводу того, как следует уговаривать строгих родственников, Чимин и правда смог получить разрешение на работу у отчима. В основном он делал упор на аргумент «вам так тяжело содержать троих детей, я хочу хоть немного помочь, смогу зарабатывать себе хотя бы на карманные расходы». Отчим только сказал, что это не освобождает его от домашних обязанностей, и согласился. Так Чимин начал работать на господина Кима. Тот, конечно, всё ещё не мог оформить четырнадцатилетнего подростка официально, так что трудовой договор они скрепили клятвой на мизинчиках. Это было забавно, но, справедливости ради, начальник всё же платил ему. Тех денег тогда и правда хватало только на мелкие карманные расходы, но Чимин понимал, почему так: господин Ким лишь недавно открыл своё дело, бизнес пока не приносил дохода, вряд ли в бюджете вообще была предусмотрена зарплата сотрудникам. Да и господин Ким делал всё это скорее для самого Чимина — так ли уж ему был нужен помощник, который ничего не умел, кроме как убираться? Чимин вообще помогал ему в лавке из чистой благодарности. От первой зарплаты он даже попытался отказаться, но господин Ким строго произнёс: — Любой труд должен быть вознаграждён. Худшее, что ты можешь сделать для своей будущей карьеры — приучиться работать бесплатно. Чимин его впервые видел настолько серьёзным, поэтому ему духу не хватило отнекиваться дальше, и он взял деньги. В первые месяцы он просто помогал с мелкими поручениями и убирался, но вскоре, как только пообвыкся, осознал две вещи. Первая — дело не только в его стремлении познать что-то запретное и прекрасное или в обаянии господина Кима, Чимина так сюда тянуло ещё и потому, что швейное дело вызывало в нём интерес само по себе. Наблюдая за работой своего начальника, он иногда представлял себя на его месте и в груди растекалось необъяснимое тепло. Из этого вытекала и вторая вещь — Чимину хотелось быть похожим на господина Кима. Не только таким же уверенным в себе и красивым, как он, но и так же стать профессионалом своего дела, заниматься тем, что вызывает в душе трепет и искренний восторг, быть самодостаточным и чего-то стоить как отдельная личность. Тот образ жизни, который рисовал ему отчим как величайшее благо, где омега — всего лишь приложение к мужу и бесплатная прислуга в его доме, представлялся Чимину как тёмный древний лес, заросший колючим кустарником, через который приходится пробираться с трудом, и конца-края этому не видно. Образ жизни господина Кима казался бескрайним полем, усеянным цветами: идти по такому тоже не всегда просто, это всё же не дорога, и в густой высокой траве могут прятаться камни или ямы, но тут хотя бы находиться приятно. Так что Чимин, как бы он ни боялся показаться слишком навязчивым и приставучим, набрался смелости и попросил своего начальника обучить его на настоящего помощника, чтобы он мог сам консультировать клиентов в его отсутствие или помогать с заказами, подшивать что-то. Он был старательным и не боялся ручного труда, и энтузиазма в нём хватало с лихвой, так что обучение давалось легко. Чимину это так нравилось, что он даже начал самостоятельно изучать теорию, любую свободную минутку тратил на то, чтобы читать в интернете о моде и дизайне, господи, да даже глубокая неприязнь к истории как к школьному предмету не смогла оттолкнуть его от того, чтобы зачитываться историей народного костюма. Его фантазия оживала, подпитываясь новыми знаниями, воображение подкидывало разные образы, и Чимин попробовал рисовать собственные эскизы. Не остановило даже то, что он не умел рисовать. Однажды он показал их господину Киму, тот похвалил за смелые идеи и сделал несколько аккуратных замечаний, рассказав, что и как следовало бы улучшить, а затем неожиданно предложил выкупить четыре эскиза. Чимин впал в ступор, не совсем понимая, зачем те могли бы ему понадобиться. — Они меня чем-то цепляют, — пояснил господин Ким, нависая над своим рабочим столом, где были разложены эскизы, и в задумчивости постукивая пальцами по поверхности. Он не отрывал взгляда от рисунков и в этот момент снова выглядел таким непривычно серьёзным, словно они с Чимином — двое взрослых, которые обсуждают рабочие вопросы на равных. — У тебя все идеи неплохие, но здесь есть что-то ещё, что-то, что перекликается с моим внутренним ощущением прекрасного. Я вот смотрю на них и уже обдумываю, как эти образы можно доработать. Но я не могу просто взять чужие идеи, понимаешь? Зато могу их выкупить. Он поднял глаза и вдруг добавил: — Ты, кстати, можешь отказать мне, если не хочешь, чтобы кто-то лез со своим виденьем в твои работы. Я ни капли не обижусь. Чимин не очень понимал, почему ему это говорят. Он в принципе не понимал, почему ещё должен брать за эскизы деньги — сама мысль, что господин Ким увидел в них что-то стоящее, что на их основе хочет создать настоящие наряды, которые можно будет потрогать и — о господи — даже надеть, привела его в дикий восторг. Это само по себе казалось наградой. Неужели что-то из того, что он видел исключительно в своих фантазиях, воплотится в реальность? Правда-правда? — Я вам их дарю, — выпалил Чимин, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на восторженный ультразвук и не наброситься на своего начальника с объятиями, но в вопросах финансов тот был непреклонен: — Это твой интеллектуальный труд, даже не думай его обесценивать. И он действительно выкупил идеи, доработал образы и сшил костюмы, и даже позволил Чимину приложить к ним свою робкую ученическую руку непосредственно: пришить пуговицы и сделать вышивку по декоративной ленте для блузки. Один из этих костюмов уже даже купили. И это по-настоящему окрыляло. Хотя Чимин понимал, что без помощи опытного мастера ничего бы не получилось, он всё равно втайне гордился собой и тем, что смог. Он смог придумать что-то, что как минимум двое человек посчитали достойным вложенного труда и денег. Именно после этого он наконец всерьёз принял свои амбиции и перевёл их из плоскости робких мечтаний в плоскость конкретного плана действий: Чимин собирался выучиться на дизайнера. Он выбрал университет и специальность, посмотрел требования для поступающих, определил, что ему нужно подтянуть. Конечно, времени на это оставалось не то чтобы много, ведь Чимин уже во втором классе старшей школы, но он хотел хотя бы попытаться. Пока основная проблема была в рисовании — он никогда этому не учился, а для поступления нужно было уже уметь, — так что Чимин теперь каждую сэкономленную вону оставлял на сберегательном счету, чтобы оплатить летние курсы академрисунка. Благо, теперь он мог на что-то копить — с тем, как росли его навыки кройки и шитья, господин Ким добавлял ему рабочих обязанностей и, соответственно, повышал зарплату. Хотя всё ещё сетовал, что платит недостаточно. Но Чимин уже за это был более чем благодарен — он же видел, что дело не в жадности или чём-то таком. Просто бизнес, пусть он и развивался, всё ещё не приносил больших доходов, и раз в месяц господин Ким садился за свой рабочий стол не с рулоном ткани и ножницами, а с ноутбуком и чеками, и приобретал такой озадаченный и хмурый вид, что сразу казался лет на десять старше. В такие моменты Чимину хотелось подойти, обнять его за шею, прижаться виском к плечу и сказать, что всё будет хорошо и они справятся, но он, конечно же, не позволял себе такой фамильярности по отношению к начальнику. Да и не привык он как-то выражать свои тёплые чувства, поэтому было неловко даже попробовать. У него в семье никто никого не подбадривал объятиями, откуда бы ему знать, как это правильно делается? Чимин понял, что снова мысленно съехал на неприятную тему, и тряхнул головой, поморщившись. Нет, сейчас он не будет думать о семье. Завернув за угол, он увидел знакомую дверь с изящной надписью «Муара» и табличкой «открыто» под ней и ласково улыбнулся. Звякнули колокольчики над входом, тепло прогретого воздуха с улицы разогнало лёгкую прохладу внутри помещения. Здесь привычно пахло новой тканью, словно только-только с фабрики, ненавязчивым нежным парфюмом и — если принюхаться — слабым сладковато-пряным ароматом сандала, личным запахом господина Кима. В первом зале, где были выставлены готовые модели, которые посетители могли бы сразу купить, никого не было видно, но спустя несколько секунд господин Ким показался в арочном проёме — через него можно было попасть в другой зал, где хранились ткани и фурнитура, а также готовые заказы. Там же проходили консультации и примерки. Из второго зала две двери вели в кабинет-мастерскую и в подсобные помещения. — Добро пожаловать в обитель… — начал господин Ким ещё с порога, решив, видимо, что пришёл посетитель, но тут заметил Чимина. Впрочем, лицо его даже не дрогнуло, и патетичный тон тоже не изменился: — …скромного гения и служителя красоты Ким Сокджина, о мой ученик! Я не ждал тебя так рано. Чимин не сдержал улыбки и приветственно поклонился начальнику. — Просто ушёл из школы пораньше, — уклончиво ответил он, не желая портить им обоим настроение рассказами о проблемах, а затем прошёл за прилавок и скинул рюкзак на подставку внизу. — Готов сразу приступить к работе, шеф. — Похвальное рвение. Ты обедал? — господин Ким облокотился на прилавок с другой стороны и подмигнул, добавив: — У меня есть чонбокчук. Чимин очень любил его стряпню, но самочувствие всё ещё оставляло желать лучшего и аппетита не было, поэтому он отказался, соврав, что поел в столовой перед уходом. Господин Ким не стал настаивать, зато предложил пойти посмотреть платье, над которым сегодня работал. Ну, это Чимин всегда рад. — Здесь столько вышивки, что мне, наверное, придётся заканчивать его на выходных, — пожаловался господин Ким, устало помассировав внутренние уголки глаз указательными пальцами. Чимин приподнял расшитый шёлковой нитью подол, рассматривая ажурные переплетения мелких стежков. То, что делал начальник своими волшебными руками, порой лишало его дара речи. Он бы предложил помочь, но понимал, что сам пока ещё так не сможет. — А когда его должны забрать? — спросил он. — В понедельник. — Господин Ким опустился на стул и зачесал волосы наверх. Этот жест обычно означал, что он пытается собраться и настроиться на работу. — Но мне сегодня нужно уйти пораньше, и завтра я буду только до обеда. Чимин поднял удивлённый взгляд. Обычно суббота — это самый загруженный рабочий день, случайные покупатели заходят чаще, чем в будние, а господин Ким хочет закрыться после обеда? — Что-то случилось? — Ох, нет, просто мой племянник сегодня прилетает, — со скрытой нежностью в голосе пояснил господин Ким. — Поеду встречать его в аэропорт. — А, вот оно что… — отозвался Чимин и поспешил опустить голову, делая вид, что продолжает рассматривать платье. На самом деле он прятал лицо. В груди что-то неприятно кольнуло после этих слов. По правде, иногда он позволял себе всякие глупые мечты о том, чтобы быть родственником господина Кима и жить с ним, а не со своей приёмной семьёй. Это, наверное, было бы так здорово… Для его сына Чимин, конечно, слишком взрослый, но он вполне мог бы быть ему племянником, например. Мысль о том, что у господина Кима вообще-то уже есть племянник, и наверняка у них прекрасные отношения, и никакой прилипчивый сиротка им не нужен, отчего-то показалась неприятной. Даже обидной. И как бы Чимин ни стыдился подобных чувств… Да, это была зависть. Он завидовал незнакомому мальчику, который имел то, о чём он сам только мечтал. Он понимал, что не должен так реагировать, наоборот — мог бы и порадоваться за господина Кима, что у того есть любимый племянник, но в этот момент Чимин вдруг очень остро ощутил своё одиночество. — Давайте я хоть как-то помогу с платьем, — пробормотал он, и когда господин Ким вернулся к вышивке, принялся раскладывать для него нитки по цветам и длине. Вообще, этот человек имел удивительный талант создавать хаос на ровном месте, хотя сам он называл это творческим беспорядком. Чимин конечно понимал, что Ким Сокджин — натура увлечённая, он уходит с головой в работу, и его действия не поспевают за вдохновением, так что следить за порядком ему банально некогда. Проблема в том, что созданный им хаос ему же и мешает. Господин Ким мог бросить инструмент где придётся, забыть о нём в следующую же секунду, а потом долго искать его, когда тот вновь понадобится. И когда Чимин организовывал ему рабочее пространство, дело обычно шло быстрее. Так что сейчас он, наблюдая, как уверенная рука профессионала накладывает ловкие стежки, подавал ему инструменты и отрезал нитки — почти как ассистент хирурга на операции. Это и правда экономило время, так что господин Ким успел закончить подол, и тут же спохватился: — Так, мне уже пора бежать! Не хочу опаздывать. Он поднял голову и только открыл рот, как Чимин его опередил: — Я сам всё уберу и закрою лавку, — с готовностью сказал он, — у меня всё равно ещё рабочие часы. Ни о чём не беспокойтесь. Господин Ким улыбнулся и ласково потрепал его по волосам. — Повезло мне с помощником. — Он принялся впопыхах собираться, снова умножая хаос вокруг себя. — Не сиди здесь долго, вряд ли сегодня ещё будут посетители. Как закончишь с уборкой, можешь сразу идти домой. И ещё… — Он уже направлялся к выходу, но развернулся и указал рукой на шкафчик под столом: там у них стоял мини-холодильник и микроволновка. Часто из-за срочных заказов господин Ким жертвовал обеденным перерывом и поэтому держал еду под рукой. — Съешь чонбокчук, не пропадать же ему теперь. Пока, Чимин-и! Чимин кивнул в ответ сразу на всё, хотя и не собирался уходить пораньше. Возможно, он даже задержится немного. С тех самых пор, как он доказал свою ответственность и преданность, господин Ким доверил ему запасные ключи от входной двери, и иногда после его ухода Чимин задерживался в опустевшем ателье на полчаса или час — это было его свободное время. По-настоящему свободное, а не условно, как дома. Тщательно прибравшись в мастерской и двух залах, он почувствовал, как снова накатывает слабость, и решил всё же съесть оставленную ему еду. И правда, не пропадать же ей. Взяв с собой контейнер, Чимин пристроился под прилавком на оставленную здесь специально для таких случаев подушку: возможно, так сказывалась его привычка прятаться в школе, но в закутке, защищённом от чужих глаз, он чувствовал себя уютнее. Ну и если кто-то всё же зайдёт и захочет что-то купить, он будет тут как тут, всегда готовый помочь. А ещё здесь хранилась его маленькая тайна. Или не такая уж и маленькая… Чимин открыл выдвижной ящик и достал оттуда телефон. Он купил его после одной особенно неприятной выходки брата — теперь уже Чжихёка. Раньше Чимин как-то и не задумывался, насколько он незащищён в собственном доме. Пока старший брат не подсмотрел его пароль блокировки, а потом незаметно стащил телефон. Чимин тогда ещё вел страницы соцсетях, тайно надеясь хоть в интернете с кем-то подружиться, раз уж с одноклассниками не вышло. Получив доступ к его аккаунтам, Чжихёк залил туда скрины из какого-то порноролика, а затем отметил на этих фотографиях всех школьных знакомых. После этого Чимин несколько недель выслушивал насмешки по поводу своей озабоченности, и его называли извращенцем. Объяснения, что страницы просто взломали, никто конечно же не хотел слушать. На эмоциях Чимин удалился тогда из всех соцсетей и больше туда не совался. А ещё он понял, что придётся купить второй телефон, о котором никто не будет знать — ни братья, ни отчим, — и поделить всю информацию, что люди обычно хранят в своих гаджетах, на «опасную» и «безопасную». Безопасными, после долгих взвешиваний, были признаны только номера членов семьи, приложение доставки продуктов и классный чат, где староста иногда оставлял организационную информацию по учёбе. Всё это осталось на старом телефоне, которым Чимин продолжал пользоваться в школе и дома. Всё остальное — личные заметки, фото, музыка, всё, что было ему важно и интересно, — перекочевало в новый смартфон, купленный на собственные деньги. Он хранился в тайном убежище, и Чимин никогда не забирал его с собой. В нём даже сим-карты не было — в конце концов, звонить с него всё равно некому. Чимин скорее относился к нему как к личному дневнику. И, как и любой личный дневник, этот телефон хранил самый большой секрет своего владельца — его первого настоящего друга. Чимин всё же во многом был неисправим. Несмотря на все неудачи, он продолжал надеяться, что причина нелюбви окружающих не в нём самом, а в том, что они относятся к нему предвзято и судят поверхностно. Ведь господин Ким, который ничего не знал о нём, когда Чимин пришёл в его ателье, отнёсся к нему очень дружелюбно — значит, такое в принципе возможно. Рассудив, что под маской анонимности можно снова попытаться с кем-то пообщаться, Чимин несколько месяцев назад скачал себе приложение для анонимных знакомств. Он долго думал, какой ник выбрать, чтобы тот вообще никак не был связан с его настоящей личностью, и, в конце концов, решил положиться на волшебство корейского рандома. Не в смысле подписаться случайным набором символов, нет — позволить судьбе дать подсказку. Это как гадание на книге: задаёшь вопрос, открываешь страницу. Так что Чимин, отпросившись на короткий перерыв, зашёл в книжный магазинчик напротив «Муары». Он подумал, что может просто взять первое попавшееся название. Для чистоты эксперимента он даже встал между стеллажами и, зажмурившись, покрутился на месте. А когда открыл глаза, взгляд его упал на детскую книгу: там был изображён одинокий мальчик в жёлтом шарфе, стоящий рядом с цветком на крошечной планете. «Маленький принц» — прочитал Чимин название. Ну нет, — была его первая мысль. Подписаться так? Да какой из него принц. Господи, это даже не смешно. Обидевшись на судьбу за очередную колкость, он вернулся в ателье. Там господин Ким как раз консультировал покупателя. Он всегда очень легко располагал к себе незнакомых людей, очаровывал их буквально за две секунды, узнавал все желания и пристрастия клиента, чтобы подобрать лучший наряд из возможных. Порхал вокруг — точно фея из сказки. И Чимин, наблюдая за ним из-за прилавка, вдруг подумал — вот уж кто бы никогда не постеснялся назваться принцем. Хотя нет, Ким Сокджин бы гордо именовал себя сразу королём. Ты же хотел быть похожим на него, — шепнул внутренний голос, и, поддавшись неясному порыву, Чимин подписался Маленьким принцем и поставил на аватарку звёздное небо. В первый же вечер он почти разочаровался в своей затее. Да, ему писали с предложениями познакомиться. Но все эти люди либо сразу просили скинуть фотки с обнажёнкой, либо сначала спрашивали, как у него дела, а потом просили скинуть фотки с обнажёнкой. Жуть. Пусть Чжихёку с этим пишут, вот уж кто по этой части, Чимин таким в жизни не занимался. Господи, он даже не целовался ни разу, а от него ждут, что он будет светить голым телом перед незнакомцами? Забив на всех этих жутких людей, он занялся делами. Но когда господин Ким ушёл, и уборка была сделана, и табличка повёрнута фразой «закрыто» наружу, и пора было уже идти, Чимин так не хотел домой, что заглянул в дурацкое приложение ещё раз. Ну а вдруг повезёт? Спустя пять минут ему написала некая Роза: «Кажется, это судьба. Привет, мой Принц… хD» Выглядело как очень плохой подкат. Это понял даже Чимин, к которому ни разу в жизни никто не подкатывал. Но не успел он заблокировать Розу, как та написала ему снова. Роза: За что ты бросил меня одного на этой крошечной планете? Мне тут грустно и одиноко. И Чимин вспомнил обложку той книги. Крошечную планету, одинокого мальчика и цветок. Рисунок был стилизован под детский, так что он не разобрал, роза там или не роза, но заподозрил, что всё-таки она, и полез в интернет искать информацию. К своему стыду он обнаружил, что «Маленький принц» — это классика мировой литературы, и они проходили это в школе, но он его не читал. Увы, с литературой у Чимина дела обстояли даже хуже, чем с историей: на чтение у него попросту не хватало времени. Не то чтобы он вообще ничем не интересовался, но если фильмы или сериалы можно было смотреть, занимаясь работой по дому, а музыку слушать, пока делаешь домашку, то книги требовали полной сосредоточенности именно на них. А это настоящая роскошь в условиях вечного недостатка времени. Но пасовать перед неизвестной Розой и признаваться в своей необразованности отчего-то жутко не хотелось. Игнор тоже виделся Чимину проигрышем и признанием своей неполноценности, мол, вот именно поэтому у тебя нет друзей, Пак Чимин. Тебе наконец-то написал человек, которому не нужна обнажёнка, а ты не можешь поддержать элементарную шутку. На следующий день Чимин вернулся в книжный и купил «Маленького принца», и потратил всю ночь на чтение, пожертвовав даже жалкими тремя часами сна. Зато с чувством полнейшего удовлетворения самим собой он ответил Розе в том же духе. Он думал, что после двух дней молчания этот гордый цветок о нём уже и забыл, но нет — у них завязалось вполне адекватное общение. Оказалось, что Роза — тоже парень, и Чимин решил, что омега. Во-первых, стал бы альфа называться цветком? Во-вторых, Роза не просил скинуть обнажёнку ни через день, ни через два, ни даже через месяц. Вообще, у них нашлось на удивление много общих интересов и тем для разговоров. Но ещё больше Чимина радовало, когда они в чём-то не совпадали, и он мог узнать от Розы что-то новое, или же сам мог открыть ему глаза на то, о чём раньше Роза не знал. Они обменивались музыкой, обсуждали фильмы, которые смотрели по рекомендациям друг друга, а порой и просто болтали ни о чём. С Розой было легко и весело, но в то же время он умел быть серьезным и вдумчивым, и Чимин почти всегда, читая его рассуждения, ловил себя на мысли — о господи, ДА, я тоже так думаю! Он впервые чувствовал что-то подобное. С господином Кимом всё же было не так, Роза стал ему намного ближе. Возможно, потому, что он и правда ближе — по возрасту, по статусу, по жизненному опыту — к самому Чимину. Роза — такой же школьник, который иногда переживает об оценках, бесится со сложных домашних заданий, боится, что завалит сунын, обдумывает, в какой университет лучше поступить. Он тоже подросток, стоящий на пороге своей взрослой жизни, и его волнуют похожие проблемы. А ещё он так же одинок, как и Чимин. Только Чимин от всех прячется вместе со своим одиночеством, потому что его не принимают, а Роза постоянно окружён людьми, но никто не хочет знать его настоящего. «Никто не понимает меня так, как ты», — однажды написал он, и Чимин осознал, что чувствует то же самое. Эта связь между ними была по-настоящему особенной для него. Сегодня его день выдался далеко не лучшим, и хотя работа с господином Кимом над прекрасным платьем здорово отвлекла, Чимин всё ещё был подавлен. Но когда он открыл приложение, на душе сразу же полегчало — просто от того, что его там ждали новые сообщения от друга. На самом деле, ему не так уж много нужно, чтобы почувствовать себя лучше. Роза: Привет, мой Принц, как ты там? Я вчера досмотрел тот сериал «Призрак дома на холме», помнишь? Полночи не спал, сегодня весь день ходил злой от усталости, но оно того стоило, вот честно. Это о-хре-неть просто. Даже стыдно теперь, что я смотрел на название и думал — да ну нахрен, очередное клишированное дерьмо. Нет, ну правда, они знатно себе подосрали с продвижением. С таким же успехом могли на постере написать «ты видел это уже триста раз в других низкосортных ужастиках, иди мимо». А оно вот как оказалось. Хотя начало, мне кажется, затянули. Но твист в конце порадовал. Если бы ты не сказал мне его посмотреть, я бы упустил настоящую жемчужину. И знаешь, я подумал Сам же постоянно жалуюсь на людей, что они мыслят стереотипами, а тут вдруг понял, что такой же. Сужу историю по обложке и названию, даже не заглянув внутрь. Это так… ауч. Чимин сразу же забыл про свой обед в контейнере. Он так быстро набирал ответ, что едва не запутался в собственных пальцах. Маленький принц: Не говори так о себе, это неправда. Ты хотя бы признаёшь за собой ошибки и рефлексируешь. Далеко не каждый способен отказаться от уже сложившегося мнения и посмотреть на знакомую вещь или человека по-новому. Многие скорее всеми силами будут тебе доказывать, что именно их стереотипное мнение — правда, а не признают, что облажались Роза: О, ты здесь Ладно, ты меня успокоил, хах :) Как твой день прошел? Чимин решил пропустить не слишком приятное утро в описании своего дня, ну его. В своём «личном дневнике» он оставляет только хорошие воспоминания. Так что он рассказал про платье. Даже сбегал в кабинет, сфотографировал вышивку и прислал Розе, чтобы похвастаться своим крутым начальником. Роза сегодня и правда был немного не в духе, жаловался на команду. Иногда он упоминал что-то про тренировки, но каким именно спортом занимается, не говорил. А Чимин не спрашивал. Он сам тщательно фильтровал информацию, которая могла выдать его личность, и хотя Роза не был скрытным и легко говорил о себе, Чимин считал справедливым не выпытывать у него ничего, раз молчит сам. Где-то в глубине души он боялся, что без анонимности всё рухнет и он потеряет единственного друга. Настоящий Пак Чимин обычно людям не нравится. Скрываясь за ником и аватаркой, он позволял себе быть смелым, юморным и открытым. А порой и откровенно дерзким. В жизни он бы так не смог. И хотя Роза в последнее время частенько намекал на встречу в реале, Чимин каждый раз аккуратно съезжал с темы. Друг не настаивал, это всегда были такие тонкие заходы в духе «ах, вот было бы хорошо увидеться», которые легко проигнорировать — и как будто ничего и не было. Но… Роза: Честно, иногда они так бесят. Вроде играют хорошо, но что у них в голове? Некоторым вообще хочется врезать Ощущаю себя каким-то инопланетянином В плане — мне действительно сложно понять, что творится в мозгах этих людей Маленький принц: Вы просто разные И ты не инопланетянин, Роза. Ты тоже с Земли, как и другие цветы :) Но ты застрял на крошечной планете в далёком космосе, и смотришь на Землю под другим углом. Они-то здесь, и со стороны себя не видят, а ты оттуда — видишь Роза: Вау. Маленький принц: Обожаю твою многословность хD Роза: Ты вообще существуешь? Маленький принц: ??? Роза: У меня иногда ощущение, что ты как будто изнутри меня знаешь. Это даже немного жутко. Хотя если ты плод моего воображения, то всё становится на свои места хD Маленький принц: Всё намного проще, цветочек Я твоя тень, я твой страх, я видел твои запросы в гугле Роза: хDхDхD Маленький принц: А если серьезно, то я очень хорошо знаю это чувство Роза: Ммм, слушай. У меня есть идея на миллион Маленький принц: Ммм, слушаю. Только если это не миллион проблем :) Роза: Резонно. Но тебе понравится Маленький принц: Заинтриговал Роза: Ты же любишь всю эту тему с балами, вечерние платья-костюмы, да? То есть ты их шьёшь, это не совсем то, но, надеюсь, носить тоже любишь, хах У нас в школе будет типа тематический вечер, бал-маскарад. Я сначала не хотел идти, но тут подумал… Это может быть интересно, если ты будешь со мной. Вход свободный, главное, чтобы ты выглядел как школьник, не важно, учишься ты у нас или нет, так что… Приглашаю, вот. Ты свободен в следующую пятницу в семь? Чимин даже дышать перестал. Он чуть не уронил телефон в контейнер с забытой едой. Он второй раз перечитал последнее сообщение. И ещё раз. И ещё. И понял две вещи. Первая — Роза, похоже, учится в его школе. Совпадает тематика вечера, время, дата… это слишком. Так не бывает. Вторая вытекала из первой — Роза ни за что не должен раскрыть настоящую личность Маленького принца. Потому что он знает, кто такой Замухрышка. А даже если не знает, ему достаточно поинтересоваться, что же из себя представляет парень по имени Пак Чимин, чтобы его тут же просветили. Ему расскажут и о том, что Пак Чимин — извращенец, которому настолько не хватает альфы, что он уже отчаялся и начал постить порнушку в соцсетях, чтобы на него обратили внимание. И о том, что Пак Чимин — неряха, и не важно, что чужими стараниями. И о том, что он точно чем-то болеет и может быть заразным, иначе почему у него в шестнадцать до сих пор нет запаха? Розе расскажут все самые постыдные слухи и домыслы, и — что намного, намного хуже — найдут им доказательства, которые можно представить в удобном свете. Просто словам такой человек, как Роза, не поверит, но что, если у кого-то найдутся компрометирующие фото или скрины? Чимин представил, как его друг узнает о нём всю эту грязь… Нет, господи, он же сгорит со стыда. Он ему в глаза смотреть не сможет, и больше никогда не осмелиться написать хоть слово. Раньше, когда Чимин думал, что Роза из другой школы, он избегал встречи с ним потому, что боялся разочаровать его своим не слишком крутым видом и неловким поведением. Но всё даже хуже. Да, в сравнении с Маленьким принцем обычный Пак Чимин проигрывает, он не такой смелый и раскрепощённый, но Замухрышка — это же вообще дно. И на это дно никто не захочет опускаться «за компанию». Серьёзно, кто в здравом уме станет связываться со всеобщим посмешищем? Но в этот раз Чимин не мог просто соскочить с темы, проигнорировав намёк. Потому что Роза больше не намекал — он открытым текстом приглашал. И пока Чимин раздумывал, как сформулировать свое «нет», чтобы не обидеть и не оттолкнуть единственного друга, тот написал снова: Роза: Только не отказывайся сразу, прошу тебя Просто подумай об этом, хорошо? Мы будем в масках, и если ты сомневаешься, мы можем не снимать их и не называть имён Это почти то же самое, что общаться здесь под ником и аватаркой, только вживую Я бы хотел увидеть твое лицо, но не буду настаивать, правда Выбор только за тобой Я согласен на любой вариант, лишь бы встретиться Я просто хочу убедиться, что не выдумал тебя… И Чимин бы рано или поздно всё-таки сформулировал вежливый отказ и написал его, если бы не это последнее сообщение. Он смотрел на него и думал, что иногда чувствует себя так же: его накрывает ощущением нереальности, и в голову закрадывается мысль — а не свихнулся ли он на фоне одиночества настолько, что начал видеть галлюцинации про общение с воображаемым другом? Ведь не может же быть так, чтобы два человека, которые ни разу даже не встречались, так хорошо понимали друг друга, словно они дружат с детства. И теперь Чимин думал о том, что тоже хотел бы этой встречи. Очень хотел бы, на самом деле. И если всё будет так, как говорит Роза, если не снимать маски и не называть имён… Может, попробовать? Или лучше не рисковать? Или хотя бы попытаться?.. А если что-то пойдет не так, и он узнает? Время шло, Роза уже вышел из сети, больше ничего не написав. Чимин мучительно застонал и зажмурился. Хотелось побиться немного головой о стену, чтобы утрясти противоречивые мысли. Ну и что ему делать? Что решить? С другой стороны, а почему он должен решать именно сейчас? До следующей пятницы есть неделя. Он мог бы подумать ещё немного, взвесить… Да, он пока не был готов согласиться, но и отказываться сразу, обрубая эту возможность, тоже не хотел. Наконец Чимин шумно выдохнул, открыл глаза и подрагивающими от волнения пальцами набрал ответ, а затем поспешил отправить его, пока не передумал: Маленький принц: Я в этот день работаю, но попробую отпроситься. Не могу пока ничего обещать, прости По сути, он даже не соврал: у него и правда смена в пятницу. Конечно, если он попросит, господин Ким его отпустит. Чимин почти никогда не берёт внеплановые выходные, он ответственный, так что нет ни одной причины, почему бы ему могли отказать в одном отгуле. Но если он не решится пойти, то просто напишет, что на работе срочный заказ и его не отпустили. Это уже будет враньём, но так Роза хотя бы не обидится. Чимин заблокировал телефон и спрятал его обратно в ящик. Смена уже час как закончилась, надо бы идти домой. Увы — пора возвращаться из сказки в реальность.