Увертюра нашей любви

— Только не говори мне, что ты реально обречешь целый народ на гибель? — удивленно посмотрела я на Торпа. — Тебе реально их не жалко? И все из-за одной дуры? — Нет, ты неправильно поняла мой посыл, — Ксавьер медленно поднял разъяренное лицо обездвиженной девушки. — Совет двадцати запретил помогать сиренам в их проблеме. Это незаконно и опасно. А все из-за того, что когда-то давно подобная идиотка, убила одного из двадцатки в море. Таким образом отомстив ему за неразделенные чувства. Мол коли ты не будешь моим, так не доставайся ты никому. По ее логике это был самый правильный поступок. Но как ты понимаешь, остальные не оценили, включая жену и детей погибшего. Так что вся раса сирен находится в немилости. По этой причине Торпы им и не помогли. Но я, наплевав на все, в очередной раз пошел против воли семьи. И вот к чему оно привело. Заурядно, неправ да ли? — Я и подумать не могла, что кто-то устроит подобное, — открыв рот от удивления, я таращилась на сирену. — Это же какой дурой надо было быть, чтобы сотворить подобный грех? Там каким-то чудом без кровавой вендетты обошлось. Обычно, за подобного рода преступления вырезали всех поголовно. — Теперь понимаешь, почему ты похоронила своей единственный шанс? — криво улыбнулся дроу. — Расскажи ты все честно, и я бы реально нашел способ тебе помочь. Донес бы эту мысль до своей жены и уже вместе с ней, мы бы что-нибудь да изобрели. Ты же, посчитав себя выше остальных, пошла на подобного рода глупость. Так что милочка, гибель сирен на твоей совести. Я был вашим единственным билетом, который вы спустили в унитаз. Понадеявшись на обещания давно издохшего некроманта, который вообще не понимает нынешнего расклада в политических кругах. — И все это время, она пыталась через тебя заполучить артефакт для спасения сирен, но при этом так и не сказала, что он ей нужен во благо целого народа? — у меня мозги тормозили от абсурдности данной ситуации. — Как ты успела догадаться, именно так и обстояли дела, — фыркнул Торп, — а теперь выметайся из моей комнаты, я больше видеть тебя не хочу. Я долго ждал, долго терпел и надеялся, что тебе хватит мужества и решимости, открыть свой рот и честно во всем сознаться. Но кажется, совет не просто так решил отречься от столь мерзких и неблагодарных созданий. Потому, я так же не намерен больше терпеть подобное. — Не волнуйтесь, вы еще пожалеете о том, что посмели перейти мне дорогу, — зашипела сирена в приступе бешеной ярости, — и вам это не понравится. Я столько лет была с тобой, дарила тебе покой и умиротворение, а ты решил поступить со мной подобным образом? Просто взял и вычеркнул? Выкинул, как ненужную вещь! Я это так просто тебе не прощу! Запомни мои слова! — Бьянка, я был с тобой все эти годы, — покачал головой блондин. — Защищал и оберегал, дарил свою душу и сердце. Делился невзгодами и забирал твои печали. А что сделала ты? Лишь предала мое доверие и пустила все под откос. Ведь честность окупается, а лживость разрушает все до основания. Ты сама сожгла мост, который мы так долго строили. Если существует тот, кого стоит обвинять в этом, то только тебя саму. Девица, освобожденная от моих чар, яростно вскликнула, топнула ногой и не обращая на нас никакого внимания вылетела за дверь. Она с такой силой грохнула дверцей, что мне стало жаль ни в чем не повинную деревяшку. Ее печали точно не было в данной ситуации. А если этим Бьянка хотела показать всю степень своего возмущения. То явно девка просчиталась с публикой. На нас с Торпом подобного рода истерики почти не действовали. К тому же, поступки, в настоящий момент, говорили куда красноречивее любых слов. — Знаешь, я не думала, что ситуация может стать еще более абсурдной, чем была, — покачала я головой и уселась обратно на подоконник. — Но оказывается эта полурыбина может подкинуть головной боли. — Ты не переживаешь из-за ее слов? — накинув футболку Ксавьер устроился рядом. — Я бы поостерегся. Что у нее там голове происходит, даже Всевышнему неведомо. Так что лучше на пару дней возьми отгул в связи с каким-нибудь мероприятием. Директриса поверит, все же это не первый наш срочный отъезд по делам семьи. — Ну, не верится мне, что эта дурочка на самом деле так опасна, — покачав головой, прижалась к его плечу, — к тому же, нам тут еще пять месяцев учиться. Где гарантии, что она не сделает подлянку через неделю? Или через месяц? А то и вообще на выпускной? — Пожалуй ты права, бегать не вариант, точнее не наш вариант, — тряхнул мелкими кудряшками парень, — но все же, я теперь опасаюсь. Я честно думал, что удастся довести этот спектакль хотя бы до выпускной вечеринки. Но видимо в первоначальных расчетах Бьянки что-то поменялось. Не смотри на меня так, я не идиот и знаю, когда меня хотят использовать. Я подготовился, но тут все пошло прахом. — Почему ты мне сразу не рассказал? — сердито вскинула я бровь. — Тогда бы я не стала вмешиваться, и ситуация так бы не накалилась. Честное слово, все не так, как казалось полгода назад и это сводит меня с ума. — Иногда нам приходится поступаться правилами, чтобы закончить все в кротчайшие сроки, — пожал тот плечом, — и мы платим за это соответствующую цену. Это моя расплата за доверие, я должен был нести ее до самого конца. Ты не имела к этому никакого отношения, и я не в праве по своему желанию впутывать тебя в разборки. — Но ты мой жених, и пока это не изменится, мы делим с тобой все поровну, — переплетая наши пальцы, тихо шептала я, — мне печально слышать это от тебя. Почему… По какой причине, ценой нашей дружбы стало недоверие? — Когда ты влюблен, то совершаешь самые идиотские поступки на земле, — рассмеялся Ксавьер мне в макушку, — вот и я так же… Как влюбленный простачок, не желал доставлять тебе проблем. Девять месяцев, не такой длинный срок, чтобы вляпаться в неприятности. Но для меня он оказался вечностью, в которой я все равно не смог тебя уберечь. — Но теперь это наш путь, — заглянула я ему в глаза, — одна дорога на двоих. Благодаря Невермору, Тайлеру и всем прочим я отчетливо поняла одну вещь. Я не хочу с тобой расставаться. Я никогда не найду второго такого. Да, мы дружим с детства, но твое плечо всегда для меня, слез ли, радости или скорби. Мы вместе… С самого младенчества и до старости седой. Придется ли плакать или смеяться, я хочу делать это рядом с тобой. — Знаешь, я боялся, — он поднес наши сцепленные пальцы ко рту и медленно запечатал на них поцелуй, словно скрепляя союз, — потерять тебя. Лишиться частички себя и растворится в этом море лжи и порочности. Ты мой спасательный плот. Как бы плохо и тяжело мне не было, ты всегда была рядом, на моей стороне и верила лишь мне. Это утешало, дарило покой и в тоже время пугало до нервной дрожи в кончиках пальцев. — Я прекрасно знаю, что это за чувство, — кивнула я ему. — Но даже при таких условиях, мы все равно должны поддерживать друг друга в трудную минуту. А эта стерва не так, кто просто так опустит лапки и покорится. От ее дури в голове, даже вымышленные тараканы сбегают, что уж говорить про нормальных живых существ. — Да, Бьянка непростой противник, но меня больше волнует факт того, что она спуталась с твоим ухажером, — выплюнул сквозь зубы Торп. — Но теперь это уже не так важно. Чтобы не происходило, я буду защищать тебя. Даже если для этого придется отречься от двадцатки истинных, то значит на то воля Всевышнего. Ты мне дороже, чем глупые пережитки прошлого, которым место надо на свалке резервировать. — Самое главное, чтобы посторонние об этом не услышали, — примирительно улыбнулась я ему. — Но почему ты думаешь, что Тайлер и Бьянка заодно? Я все понимаю. Ты тут дольше моего и намного лучше ориентируешься в происходящем. Но их сотрудничество… Я не знаю, как-то это подозрительно. И глупо… — Все намного проще, чем ты думаешь, — рассмеялся Ксавьер, — я заподозрил неладное, еще в начале нового учебного года. Тот кофе… Скажем так, он упрочил мои подозрения. Последний, кому была выгодна моя смерть – ты! А вот о том, что она не знала, про мою аллергию, Бьянка всем соврала. Я не стал тогда поднимать скандал и устраивать драмы в стиле моей матери. Просто проглотил и стал более тщательно наблюдать. Мне не давала покоя лишь одна мысль, как она могла подсыпать мне его в кофе? — Но, если они были с Тайлером заодно, — тут же поняла к чему клонит Ксавьер, — отравить тебя и вызвать анафилактический отек было делом плевым. Тут еще в нужный момент им подвернулась я, единственная, кто знал о твоей аллергии в открытую и кого бы в крайнем случае обвинила семья Торп в смерти наследника. Тогда у меня остается лишь один вопрос, покрытый завесой тайны: зачем им устраивать все это представление и в результате оставлять тебя в живых? Это совершенно нелогично… Если бы я взялась за такое, то проследила бы за тем, чтобы ты сдох окончательно и бесповоротно. Это же такое… — Да, я понимаю, что ты хочешь этим сказать, — кивнул парень, — но ты подняла слишком большой шум, вот им и не удалось все провернуть по-тихому. Я уверен, они бы бегали вокруг меня до тех пор, пока от скорой не стало бы никакого смысла. А потом бы сильно удивлялись, что и как. Но они захотели убить двух зайцев одной подставой и сильно просчитались. Ты смогла сама того не подозревая, разрушить все их планы и растоптать возможность, похоронить нас в одном гробу. Правда фигурально. Ибо я на самом деле оказался бы в земле, а тебя заперли бы в тюрьме под пытками до конца дней твоих. За нарушение брачного договора и предательство двадцати истинных. Даже не за мою смерть… — Хочешь сказать, им бы это сошло с рук? — я еще раз удивленно моргнула и постаралась переварить информацию. — Непредумышленное, плюс штраф, — кивнул Торп, — они же не знали, что у меня аллергия, а во что я там пальцем ткнул, мои проблемы. Боюсь, они бы даже просто предупреждением отделались, не условным. Но их алчность их же и погубила. Поднятая тобой истерика, заставила вызвать скорую в тот период, когда укол спас мне жизнь. Весьма забавно получилось. Они хотели подставить нас, а сдали сами себя. С того момента я и начал более тщательно следить за их действиями, вычисляя, что же они хотят. — Тогда почему ты позволял мне ходить с Тайлером на свидания? — немного гневно спросила я у него. — Это же самоубийство с моей стороны. — Нет, тебе пыталась навредить именно Бьянка, а вот Тайлер испытывал какую-то странную привязанность, — покачал головой собеседник. — Так что за него я особо не переживал. Но все же, присматривал и старался сделать так, чтобы в моменты свиданий у вас находились более серьезные проблемы. Извини уж, делал как мог. — Твой сосед по комнате, — потрясенно протянула я. — Не переживай, — отмахнулся Ксавьер, — он был той еще крысой, приставленной федеральным бюро для того, чтобы накопать на меня грязи и по достижению совершеннолетия засадить за решетку. А так он послужил на пользу делу. — Ты убил агента, приставленного федералами только для того, чтобы сорвать мое свидание? — я во все глаза рассматривала своего жениха. — Сказочный идиот. — Ну, во-первых, он был мелкой крысой, которую поймали на торговле дурманящими настоями, — хмыкнул блондин. — А, во-вторых, тут еще минимум трое. И как видишь, меня никто не поймал. Так что можешь не париться. Если бы они точно знали, что это сделал я, то на каникулах, я бы уже сел за убийство первой степени. — Погоди, я окончательно перестала что-либо понимать, — у меня в голове, в прямом смысле этого слова, звенело. — Тут творится какая-то неведомая чертовщина и теперь я стала ее полноценным участником. Может быть нормально разъяснишь, что тут к чему и из-за чего. — Это весьма долгий и скучный разговор, — вздохнул Торп, — и, если честно, я бы с радостью вообще его не вел, а все пять месяцев не отпускал тебя ни на шаг от себя. — Такой расклад заранее невыполним, — напомнила я ему, — мы все еще должны придерживаться правил Академии. — Поэтому, предлагаю вести его в более адекватном состоянии, по крайней мере, мне, — хмыкнул он. — Так что до выходных оно терпит. Просто внимательно наблюдай за Бьянкой. — Тогда я пойду, — расцепив пальцы, я соскочила с подоконника. — Оставайся, — умоляюще посмотрел на меня Ксавьер, и перехватил кончики пальцев. — Первой физра, мне надо к себе, — едва заметно выдохнула я. — Оставайся, — как завороженный повторил он. — Прости, но мне уже пора, скоро рассвет, — и все же вытянула свои пальцы из теплой ладони, — увидимся утром. — Люблю, — долетело до меня на грани слышимости. — И я, — как можно тише вторила этому тихому шелесту. — И я…