Увертюра нашей любви

Новый рассвет приносил с собой головную боль и желание послать все к демонам. Так плохо мне давно не было. Хотелось выть и лезть на стену. Особенно от ощущения разваливающегося на части сердца. Словно его выдирали из груди острыми когтями и поглощали голодные монстры. Не так я себе представляла пробуждение. Совершенно не так. Но поделать с этим ничего не могла. Звенящая тишина, лежащая плотным пологом, не давала покоя. Она пугала и заставляла сердце еще испуганнее сжиматься в груди. Словно весь мир пропал… Просто отключил сигнал и не подавал признаков жизни. Такое настораживало… Где угодно, но не в школе с несколькими сотнями подростков. Где каждое мгновение происходило что-то из ряда вон выходящее. Но сейчас Академия молчала. На удивление кровожадно и безмолвно. Пугала и ночная полутьма, которая все еще пряталась по углам комнаты и ждала, чего-то или кого-то. Раздражающе страшно и как-то совсем уж безмолвно. Подобно тому, что я осталась одна в идеальном, но пустом мире. В определенные дни, жизнь как будто замирала на острие ножа и переставала существовать. Она рассыпалась на осколки и становилась побочным продуктом. Последний этап сумасшествия становился предвестником смерти. Ни одна живая душа не поднималась туда без особой надобности. Каждый пытался избежать подобной участи. Жители в большинстве своем, обычно пытались себя чем-то занять, да так, чтоб надолго, чтобы даже желания не было опустить руки и кануть в небытие, где темно и спокойно. Даже под страхом смертной казни ни одно живое разумное существо не готово было мириться с тем, что их дни сочтены. Потому что, просто признавшись в этом, ты терял веру… Не в себя, а в то, что потом будет что-то еще. И теперь, словно ощущая на себе руки холодной старухи с косой, я могла лишь пялиться в потолок и надеяться на то, что мне просто чудилось. Бьянка не могла так быстро начать действовать. Минула ночь, а не целое столетие. Каким-нибудь логическим путем, все это, наверняка, можно было бы объяснить. По крайней мере в теории. Кое-как откашлявшись, я все же смогла выровнять дыхание и привести голову в более работоспособное состояние. Это просто наваждение… Мираж… Не более того. В Невермор не могут попасть те, кто способен навредить его обитателям. Это единственное писаное правило, которое соблюдалось всегда. Какой бы хреновой не была ситуация, на территорию Академии путь им был закрыт. Об этом матушка предупредила сразу и у меня не было причин не верить ее словам. Хотя бы в это странное мгновение. С огромным трудом, поднявшись и приведя тело в полусидячее положение, я начала осматриваться. Вот только давалось это с огромным трудом. Все тело ныло и горело огнем, словно надо мной издевались и заставляли заниматься какими-то непотребствами. Хотя… Если верить сплетням после ночных игр бывает приятное томление. Меня же буквально выкручивало от боли. И все же, я смогла заметить краем глаза странную картину. Слишком неправильную для такого раннего и страшного утра. Хотя, что еще можно было ожидать от этого проклятого места? Развалившись в своем розовом кресле, Энид наблюдала за моей кроватью, на которой я сидела и непонимающе хлопала глазами. Все было настолько неправильно, что мне уже, грешным делом, начало казаться, что можно переломить весь мир пополам и за это не получить никакого наказания. Действия каждого ученика этой проклятой Академии были нелогичными, сумбурными и неадекватными. Даже тогда, когда уже не было смысла, все равно покойный некромант подкидывал загадку, с привкусом поражения. Я медленно кивнула и принялась сползать с постели, что получалось весьма паршиво. Из-за тянущей боли во всем теле, я ничего не могла с собой поделать и тихо пискнула, позорно выдавая собственную слабость. Но это было последнее, что заботило мою соседку. Она с каким-то необъяснимым, звериным голодом рассматривала меня. Выпустив когти на всю длину, она сделала несколько судорожных вздохов, а затем рывком поднялась на ноги, тем самым оказываясь передо мной быстрее, чем я успела, что-либо сообразить. — Повернись так, чтобы я видела твое никчемное лицо, — прохрипела оборотница, наблюдая за тем, как я едва могу справляться со своим телом. — Да, вот такого наказания ты и заслуживаешь. Начинай уже, реви, пока не сорвешь себе голос. И помни, что ты сама навлекла на свою голову все это. Не надо было переступать черту дозволенного. Каждый в этой академии четко знал свою роль, но тут появилась ты, и посмела испортить все, что мы так долго и тщательно строили. Теперь наслаждайся своим падением во тьму! — Ты чего несешь? — кое-как прохрипела я. — Совсем с головой дружить перестала, или последствия вчерашнего веселья дают о себе знать? — Просто это ты пока не понимаешь, что играешь с огнем, — рассмеялась та, как безумная, — я предупреждала тебя не пересекать черту. Но ты не послушала, решила действовать против воли Невермора. Но теперь все будет по-другому. Ты не сможешь больше смотреть остальным в глаза. Ничтожная и опозоренная Аддамс, поплатившаяся за свои грехи. Я же с наслаждением буду наблюдать за тем, как ты тонешь во тьме. И самое веселое во всем этом… Ты никому и никогда не признаешься в том, что с тобой случилось. — Всевышний, да что вообще тут происходит? — едва не заорала я, когда в желудке болью свернулся тугой узел. — Тебе мало было Ксавьера и Тайлера, ты решила еще и на моего Аякса, глаз положить? — ее когти до боли впились мне в макушку. — Но я не Бьянка, я молчать не собираюсь. Если тебе так хочется пошалить, то попробуй переварить тот факт, что теперь ты дрянная смеска. Ни чистокровная и даже не низшая. А проклятая и презираемая смеска. Как только процесс превращения завершится, кровь оборотней в тебе, начнет забивать твою высокородную и благородную натуру фейри. И тогда, уже никто и никогда не посмотрит на тебя с трепетом. Лишь горькое и всеобъемлющее презрение будут тебе ответом. Я постаралась на славу, сделала все так, чтобы к моменту пробуждения, ты уже была оборотнем. Прочувствуй всю глубину отчаяния за то, что посмела протянуть свои грязные ручонки к тому, что принадлежит мне! От ее слов стало еще страшнее, словно я попала в какой-то малобюджетный фильм ужасов, который не предполагал счастливого финала ни для кого. Если так подумать, то это было моим самым жутким кошмаром. Хотя… Так было для любого чистокровного принадлежащего к высшим. Каждый прекрасно понимал, что такой трагедии просто невозможно представить. И что… Я даже не могла нормально переварить все это. Как и почему? Зачем? Можно было найти миллион других способов. Какого… — Ты чокнутая и сумасшедшая тварь, — выплюнула я из себя. — Даже не надейся, что тебе это сойдет с рук. Правильно Аякс сказал, что ты наглая, заносчивая и самовлюбленная дрянь! Не зря, ой не зря, он отказался даже от самой мысли продолжать с тобой общаться. Винишь других в том, что сотворила сама. Вы с Бьянкой были бы идеальной парой. Мерзкие и отвратительные дуры, которым место в адском котле у матушки Торпа. Вам туда прямая дорога! — Даже не пытайся, — захохотала она, — теперь ты никому не нужна. Жалкая предательница чистой крови. Я всем поведаю такую радостную новость. Невермор будет доволен, ты не сможешь покинуть его стен, так же, как и директриса. Навечно, будешь прятаться от позора и прислуживать только нашему хозяину. Тому, кто присягнул на крови и верности. Мы его музы, его мечи и его оружие. Только ради него нам позволено жить. И теперь ты не сможешь избежать этой участи. Узнав правду, Торп немедленно расторгнет с тобой брачный договор и тогда силы нашего повелителя смогут привязать тебя сильнее любых цепей и канатов. Чары, бессмертного некроманта, ты не сможешь с ними бороться. Так что склони же голову, целуй мне ноги и моли о скором прощении! — Не надейся, мелкая дрянь, — зашипела я сквозь зубы, — даже если я пучеглазым монстром буду Ксавьер от меня не откажется. В тот бред, что ты меня обратила поверят только в Неверморе, остальные же сочтут лишь очередной попыткой пиара. Знаешь сколько таких случаев уже скрыли среди аристократов? Думала, я первая кого так подставили? Прости уж даже не в первых ста тысячах. Потому твой идиотский план уже провалился. Ни Торпы, ни родители от меня не откажутся. Ты будешь мести улицы, а мне даже работать не надо, чтобы до конца своих дней ни в чем себе не отказывать. Знаешь, что изменилось? Ну, не стану я главой корпорации, ну, передадут это Ксавьеру. Я все так же буду ходить на приемы, улыбаться журналистам и рожать наследников. А ты, мелкая овца, сдохнешь в сточной канаве, и я не посмотрю на то, что ты там какая-то доминантная омега, сживу со свету и закопаю, лично! Девица, не ожидающая от меня такого резкого отпора, выпустила из пальцев мои волосы и сделала несколько шагов назад. Кажется, она реально рассчитывала на то, что я упаду и начну перед ней рыдать. Не дождется… Я Аддамс, а мы и не с таким справляемся. Порыдать я смогу на каникулах, баюкая задетую гордость. А пока надо сражаться, даже через силу буду улыбаться и бесить этим всех окружающих. В этом наша сила и наше оружие. Непоколебимая гордость, которая не согнется и не сломается, даже под ударами самых страшных несчастий. — Даже, если произойдет еще что-то более страшное, никто меня не бросит! — продолжала высказывать я ей в лицо. — Хоть проклятой, хоть опороченной, хоть обесчещенной! Родители и Ксавьер примут меня любой. Думала, твои дрянные провокации сработают, и ты получишь себе плюсик в глазах какого-то дряхлого призрака и полувменяемого замка? Так заруби себе на носу. Чтобы вывести меня из игры вам придется убить меня. В любом другом случае, я вернусь обратно домой и забуду про вас, как про страшный сон. А каждое полнолуние, буду проводить за закрытыми дверьми своего поместья. Поверь, не так сложно скрыть, что ты оборотень. Особенно, если ты аристократ и не занимаешься ничем, кроме благотворительности. — И хоть ты сейчас бодришься, пытаешься доказать, что тебе не страшно, — как-то неуверенно начала лепетать блондинка, — но каждая из нас прекрасно знает, что ты умерла. Именно в этот момент. Ты перестала существовать для всего мира. Стала ненужной и противной. Так что тебе остается лишь смириться и покориться. — Повтори это хоть сотню раз, это ничего не изменит, — покачала я головой, — мой мир крутится вокруг меня. Деньги решают все. Даже если ты окажешься проклятым или покусанным оборотням, они спасут тебя из пучины отчаяния. Я же, наследница миллиардного состояния Аддамссов и невеста будущего главы семьи Торп. В моих руках столько нулей на банковском счету, что я могу позволить себе блокаторы, подавители и даже гормоны. Пересадку стволовых клеток или замену сердца. Мне вырастят новое, из биоматериала, который взяли и заморозили при рождении. А ты… Сгниешь в тюрьме или подворотне. Я еще не определилась с тем, где тебе лучше будет сдохнуть. Но одно я знаю наверняка, живой через год тебе не ходить. И именно твоя голова будет самым лучшим подарком на мою свадьбу с Ксавьером! Попытаешься сбежать… Ну, так будет даже интереснее. Погоня за белой волчицей – звучит интригующе, все наемники мира выстираются в очередь за тобой. Теперь поняла, в чем наша разница? Несчастная дура! — Мы еще посмотрим, как твои мечты осыплются пеплом, — тихо прошептала волчица, — мы не остановимся на этом, ты за все заплатишь! — Хоть мир верх дном переверните, ничего не будет, по-вашему, — кое-как приподняв руку, я ощупала успокоившийся живот, — достаточно одного моего слова, и вы навсегда останетесь замурованными в этих стенах. — Мечтай несчастная и однажды рай откроется перед тобой, руками нашего хозяина, — засмеялась она, как умалишенная, — а пока живи в своем уютном мирке из грез. А я… Я посмотрю за тем, как ты канешь в бездну. — Уж, не знаю, что вы там вчера пили, — выплюнула я сквозь плотно сжатые зубы, — но лучше протрезвей. Иначе, тебе придется несладко. — Твои слова… — она повернулась к двери и прислушалась. — Помни о моем предупреждении и даже не вздумай тревожить покой мертвых! Мы еще не договорили, но моя ночь закончилась, увы от маленькой глупышки нет никакого прока. Но это тело мне нравилось, оно такое удобное… Жаль, но убивай нездоровье, юная фейри и мое новое тело.