༻• ⊰✷⊱ •༺
Будь что будет. Она расскажет королеве Анне о символе в шкатулке с ядом. Расскажет, что её дело застопорилось и не получается продвинуться в расшифровке записей Нострадамуса. И будь что будет. Может, королева Анна и вовсе заподозрит её в отравлениях. Но будь что будет. Будь что будет — набатом стучало в голове, пока Адриана, прижимая к груди записи Нострадамуса, шла по пустынным коридорам Версаля ранним утром. Излишне погруженная в свои мысли она не уловила, что весь путь от покоев проходит не одна. И только на четвёртом повороте до слуха добрался звук шагов за спиной. Девушка мельком оглянулась через плечо. За ней безмолвно следовали двое гвардейцев. Они идут в ту же сторону, что и она? Впрочем, неважно. Адриана не заострила на этом внимание и продолжила путь. Но когда на лестнице гвардейцы свернули туда же, куда и она, девушка остановилась. Да в чём, собственно, дело? — Я под конвоем? — насторожилась Адриана. — Никак нет, мадемуазель де Вьен, — ответил один из гвардейцев. — Велено сопровождать вас, — дополнил второй гвардеец. Лицо Адрианы вытянулось в изумлении. — Простите? — Поручено вас охранять, — сказал первый гвардеец. — Беречь вашу безопасность, — уточнил второй. Адриана моргнула и опустила руку с записями Нострадамуса. — Беречь? — как-то глупо переспросила фрейлина. Гвардейцы кивнули. Адриана застыла в замешательстве. — Кто приказал? — уточнила девушка. — Камердинер Его Величества, — вместе отозвались гвардейцы. Адриана резко выдохнула. Александр приставил к ней охрану? Как трогательно. Точнее, было бы трогательно, будь это приказ кого угодно, кроме него. Это же Александр Бонтан. И она уже попадалась на его уловки. Потому сейчас она недоверчиво сощурила глаза. Скорее всего, он что-то заподозрил и решил проследить за ней под видом охраны. — Благодарю, но мне не требуется сопровождение, — вежливо произнесла Адриана, аккуратно убрав руку с дневником Нострадамуса за спину. — Вы можете быть свободны. Гвардейцы отрицательно помотали головой. — При всём уважении, мадемуазель де Вьен, — тактично сказал гвардеец. — Приказ обязателен к исполнению. — Я прошу вас оставить меня, — уже строже потребовала Адриана. — Никак не можем, — не уступил гвардеец. Голову подняло недовольство. Да что камердинер о себе возомнил? Мало того, что против воли привёз её в Версаль, так теперь ещё и надзирателей к ней приставил, которые — о, это совершенно точно! — будут ему докладывать где, с кем и когда она была, о чём говорила, что делала. — Где он? — сухо спросила Адриана. — Кто? — Бонтан! — голос сам собой взлетел вверх. — Не далее, как четверть часа назад, шёл в южную часть дворца, — спокойно ответил гвардеец. Адриана развернулась на пятках и быстро зашагала в указанном направлении. Даже не зашагала — полетела по коридорам и лестницам, как стрела. Гвардейцы не отставали. Наконец, в конце одного из коридоров она заметила знакомую спину. — Александр! — её голос, полный негодования, отскочил от сводов коридора гулким эхо. Камердинер обернулся. Девушка сердито мчалась по коридору, как ведьма на метле. Только без метлы и в сопровождении охраны. Щёки зарумянились от быстрого шага, одна волнистая прядь выбилась из причёски, а глаза угрожающе сверкнули, когда она подлетела к нему. Александр еле сдержался, чтобы не улыбнуться, и вежливо отозвался: — Доброе утро. Как ваша рука? — К дьяволу руку! — рявкнула Адриана. — Тш-ш-ш, — беззвучно рассмеявшись, шикнул Александр. — Это что, шутка? — Адриана укоризненно ткнула пальцем за свою спину. Александр перевёл взгляд на гвардейцев. — Нет, это стражи. — Вы прекрасно поняли, о чём я! — вспыхнула Адриана. — Мне не нужна армия за спиной! — Тут и на взвод не наберётся, — камердинер скептично повёл бровью. — Прекратите ёрничать! — рассердилась Адриана. — Скажите им, чтобы они перестали за мной ходить. — Адриана… Он с таким выразительным вздохом произнёс её имя, что всю браваду сдуло в мгновение ока. Голос — будто тёплой периной укрыли и подоткнули подушку под усталую голову. Так спокойно, так негромко и умиротворённо, что спорить совершенно расхотелось. — На вас напали, — размеренно произнёс Александр. — Вас ранили. — Это не означает, что ко мне надо приставлять охрану, — уже не так уверенно отозвалась Адриана. — Нет, означает, — возразил Александр. — Фигура была в маске, а вы нет. Она видела ваше лицо. И даже если и не знала вас, то к этому времени уже явно вычислила, кто вы. Адриана насупилась. — Вы для этой фигуры — нежелательный свидетель, — терпеливо принялся объяснять камердинер. — От таких предпочитают избавляться. Вы что, хотите, чтобы в одном из пустых коридоров кто-то выпрыгнул из-за поворота и изрезал вас кинжалом? Девушка окончательно притихла. Александр с интересом наблюдал за сменой эмоций на её лице. Вот мелькнуло опасение — а вдруг, и правда, на неё снова нападут, как напали в саду. А вот и протест подоспел — ей не хочется передвигаться по Версалю с двумя стражами за спиной. И следом сомнение — похоже, у неё появились уточняющие вопросы. Камердинер не торопил. Смиренно ожидал, пока она поразмышляет и что-либо скажет. Адриана оглянулась на гвардейцев и тяжело вздохнула. Исподлобья глянула на Александра и, потянув его за локоть, отодвинула в сторону от стражей. Камердинер послушно наклонился. — Я не смогу воровать и шпионить с двумя шкафами за спиной, — шепнула Адриана куда-то в область его плеча. — В такие моменты их рядом не будет, — негромко ответил Александр. — И в чём тогда смысл? — недоумённым шёпотом отозвалась Адриана. — С тем же успехом меня могут прирезать, пока я выполняю ваше поручение. — Только если через мой труп, — тихо усмехнулся Александр. И по её удивлённому взгляду с опозданием осознал, что выдал не самый лучший ответ. — Я имел в виду, что во время моих поручений вместо гвардейцев за вами приглядывать буду я, — исправился Александр. И пояснил чуть обширнее: — Суть в том, Адриана, чтобы не оставлять вас одну и без присмотра. — Ночью в своих покоях я одна и без присмотра, — ляпнула Адриана. Теперь настала её очередь по одному только взгляду камердинера осознавать, что она выдала не самый лучший ответ. — Я имела в виду… — и умолкла. — Я понял, — уголки губ Александра дрогнули в усмешке. — Ночью стража дежурит прямо у ваших дверей, а все потайные ходы временно запечатаны. Их не откроют, пока Версаль не будет полностью отстроен, и все рабочие не покинут территорию. — Во дворце есть потайные ходы?! — Адриана аж подпрыгнула на месте. — Разумеется, — невозмутимо отозвался Александр. — Но они, повторюсь, запечатаны. — Не говорите «запечатаны» так, будто они замурованы! — возмутилась Адриана. — Почему вы сразу мне об этом не сказали?! — Вы не спрашивали, — пожал плечом камердинер. — И в моих покоях есть потайная дверь? — напряглась Адриана. И она уже приготовилась выдать гневную тираду, как он обронил: — Нет. В ваших покоях скрытого хода нет. Теперь же она удивилась. А, собственно, почему? Пусть потайные ходы пока закрыты, но ведь он привёз её в Версаль, как карманную воровку, и было бы разумно поселить её в таких покоях, из которых она в будущем могла бы тайно уходить и в которые могла бы тайно возвращаться. Вот это «А, собственно, почему?» так и крутилось на языке, но Адриана почему-то спросила совсем не то, что хотела. — Так это защита, а не слежка? — фрейлина кивнула на гвардейцев. — Слежка? — с удивлением переспросил Александр, который тоже ожидал совсем иного вопроса. — А вам есть, что от меня скрывать? — Всем нужно личное пространство, — уклончиво ответила Адриана. Усмехнулась. — Или хотя бы его видимость. И тут же она перехватила его взгляд, упавший на дневник Нострадамуса. Но он не спросил ни что это, ни куда нелёгкая понесла её с утра пораньше. Камердинер отчего-то тоже не стал допытываться и говорить то, что буквально просилось с языка. Сказал иное: — Вы правы. Тогда защита. — Вы снова не оставляете мне выбора, — мирно признала Адриана. — К своему ужасу, я начинаю к этому привыкать. — Выбор у вас есть, — спокойно возразил Александр. — Я могу отпустить стражей и присматривать за вами лично, — невозмутимо предложил он. — Но учтите, что мои обязанности важнее ваших, поэтому не я буду ходить за вами, а вы за мной. Куда я — туда и вы. На лице Адрианы отразился такой ужас, что Александр чуть не рассмеялся. — Быть с вами сутки напролёт?! Нет уж! — открестилась Адриана. — Армия так армия, пускай. — Так и думал, что вы примете верное решение, — одобрил Александр. — Это всё? — Да, — кивнула Адриана. — Это всё, — она развернулась к гвардейцам. — Что ж, месье. Охраняйте меня.༻• ⊰✷⊱ •༺
— Присядь, Адриана, — королева Анна, выслушав фрейлину, пригласительно указала на стул. Адриана покорно уместилась напротив королевы, которая сидела за столом и в задумчивости касалась записей Нострадамуса кончиками пальцев. — Значит, ты говоришь, что расшифровка не удаётся… — вдумчиво протянула Анна. — Увы, Ваше Величество, — хмуро отозвалась девушка. — Мне не удаётся отыскать ключ к этому шифру. Я перерыла все записи дедушки, пыталась подставить под скопление цифр всевозможные алфавиты и комбинации в его трактатах, но… — Адриана развела руками. — Увы. Ничего не подходит. Королева покивала. Взяла колокольчик и пару раз звякнула. Дверь немедля открылась, и в покои Анны вошёл один из стражей. — Позови Бонтана, — приказала Анна. — И скажи, чтобы взял с собой шкатулку, найденную вчера в саду. Страж послушно кивнул и удалился, а Адриана с изумлением воззрилась на королеву. — Мне казалось, что мы скрываем от Александра наличие дневника моего дедушки. Королева с полнейшей серьёзностью взглянула на фрейлину, но ничего не ответила. В молчании они просидели несколько минут, пока дверь не открылась. Анна подняла глаза от записей. — Александр. — Ваше Величество. Королева протянула руку, и камердинер вложил шкатулку в её раскрытую ладонь. Адриана не взглянула Александра, но кожей ощутила на себе его пристальный взгляд. — Да, символ тот же, — Анна, откинув крышку шкатулки, сравнила символ в шкатулке с теми, что были в записях Нострадамуса. — Что он означает? — Это цифра 3, — ответила Адриана. Фрейлина по-прежнему не поднимала взгляда, но почувствовала, что Александр уже не просто на неё смотрит, а буквально сверлит глазами с такой силой, что сейчас проделает в ней дыру. — Как ты видишь, Александр, символы в этих записях и в этой шкатулке одни и те же, — указала королева. — Вижу, — неприятно, как тупым лезвием, отрезал Александр. — Откуда записи? — Это дневник Нострадамуса, — сообщила Анна. — Я просила Адриану расшифровать записи. — И как? Успешно? Камердинера слушать невозможно. У него голос сделался, как скрежет металла по стеклу. Но Адриану заботило другое: почему королева решила открыть камердинеру правду? — Увы, — вздохнула Анна. — Адриана говорит, что нужен ключ, но отыскать его не выходит. Королева подняла голову к Александру. — Видит Бог, я не хотела тебя к этому привлекать. Но нам нужна твоя помощь. Осторожный тон королевы породил новый виток недоумения. Адриана всё-таки взглянула на Александра и тут же вздрогнула, отведя взор. Мало кому понравится ощущать себя мишенью. А именно так и смотрел камердинер. Будто на дневнике Нострадамуса, шкатулке и Адриане нарисованы мишени с красной точкой посередине. Тяжёлый, нехороший взгляд, от которого интуитивно хочется закрыться. — С удовольствием помогу. Анна убрала руку с записей, когда камердинер прихватил дневник со стола и рывком оторвал бумагу от чёрного переплёта. — Что вы делаете?! — ахнула Адриана. Александр не ответил, а поднял лист бумаги на просвет. Королева и фрейлина с пристальным вниманием наблюдали за его действиями. Он ищёт какие-то скрытые зацепки? — Там двойной шифр, — незнамо зачем оповестила Адриана. — Или тройной, — камердинер отошёл к зеркалу и посмотрел на символы в отражении. — Впрочем, да. Вы правы. Двойной. Камердинер вернулся обратно к столу и прощупал обложку дневника, но через секунду откинул её в сторону. — Где записи Нострадамуса? — Александр опёрся ладонями на край стола. — Трактаты, дневники, заметки, книги — где они? — У Адрианы, — оповестила Анна. — Наибольшую часть передали семье Мишеля после его смерти, а то немногое, что осталось у меня, я вернула Адриане, когда она прибыла в Версаль. — Да, все записи дедушки у меня, — подтвердила Адриана. — Но они не подходят для расшифровки. — Прямо-таки все? — скептически уточнил Александр. — Не единой записки не осталось где-то ещё? Анна и Адриана переглянулись. — Нострадамус жил и служил при дворе, — подсказал Александр. — Но не в Версале. Версаль в годы его служения был обычным охотничьим домом. — Лувр, — протянула королева. — Мы все жили в Лувре. Но мы всё перевезли оттуда в Версаль. — Нет, не всё. Часть библиотеки и архива до сих пор в Париже, — сообщил Александр. — И комната Нострадамуса в Лувре осталась той же, что и при его жизни. Туда так никого и не заселили после его смерти. — Поезжай в Париж, Адриана, — воодушевилась королева. — Лувр нынче почти пустует: там живут только архитекторы и слуги. Поищи записи своего дедушки в библиотеке и его покоях. — Как прикажете, Ваше Величество, — фрейлина тоже воодушевилась и резво поднялась с места. — Одна не поедете, — категорически заявил Александр. — Не беспокойся, я отправлю с ней гвардейцев, — королева поднялась из-за стола. — Само собой, — камердинер сгреб в охапку бумаги, переплёт дневника и шкатулку. — Но я тоже поеду. Разделаюсь с делами в Версале, и после ужина отправимся. — Но тогда вы прибудете в Лувр затемно, — заметила Анна. — Придётся мадемуазель де Вьен не поспать одну ночь, — не смутился Александр. — Поищем записи и завтра утром вернёмся обратно. Королева с пониманием кивнула. Камердинеру некогда тратить дни на поездки и поиски, поэтому он и занял то время, когда положено отдыхать. — Пускай так, — согласилась Анна. — Ступайте. Александр и Адриана откланялись и покинули покои королевы. И уже в коридоре камердинер схватил фрейлину за руку и буквально потащил по коридорам. — Куда вы меня волочете?! — воскликнула Адриана, едва поспевая за ним. Александр не ответил. Дотащил девушку до её покоев и чуть ли не затолкал внутрь, оставив гвардейцев снаружи. Только за закрытыми дверьми он отпустил её руку и, подойдя к столу, подхватил небольшой нож. Поддел переплёт тонким лезвием и рванул по шву. На свет появился сложенный лист бумаги. Адриана оторопела, уставившись на спрятанное в переплёте письмо. Значит, он нащупал скрытое послание, но не стал вскрывать его при королеве. — Это письмо дедушки? — Адриана потянулась к бумаге, но камердинер отвёл руку назад. — Александр! Отдайте мне его. — Ведь чуял, что вы лгунья, — упрекающе процедил Александр. — Не ошибся. — Вы сами тот ещё лжец! — мгновенно взъелась Адриана. — С какой стати мне вообще вам доверять? Я служу королеве и… — Вы служите мне! — рявканье отскочило от стен вместе с разъярённым ударом кулаком по столу. Адриана потеряла дар речи, округлившимися глазами воззрившись на взбешённого мужчину. В оглушительной тишине, от которой в ушах зазвенело, она боялась даже пошевелиться. Не потому что испугалась его тона или его вида. Не потому что волна его злобы снесла всё на своём пути и накрыла пучиной гнева. Нет. Просто в эту самую секунду — вот только что! — она отчётливо не просто увидела, но и осознала, как сильно заблуждаются все вокруг. Его считают преданным служителем короны. В его преданности никто не сомневается. Но он столь явно разделил понятия «я» и «корона», что под рёбрами всё скрутило. И стало слишком очевидно, что Александр Бонтан предан одному человеку — самому себе. На этом его преданность заканчивается. Он служит при дворе не из чувства долга и не из преданности, а потому что это… Наверное, потому что это соответствует его личным интересам. И как только его интересы разойдутся с интересами окружающих, то он, не моргнув глазом, предаст и подставит всех вокруг: и её, и друзей, и королевскую семью, и Францию. Адриана отступила на шаг, не сводя немигающего взгляда с камердинера. Уже не казалось — она стала уверена в том, что перед ней не просто манипулятор. Перед ней потенциальный предатель. — А если служение вам… — прошелестела Адриана, — … будет противоречить служению короне… Кого мне выбирать? Вас? — Себя. Под его ледяным взглядом она опустилась на стул и обхватила голову руками, уставившись на чернильницу на столе. — Это не ваше письмо, — тихо произнесла Адриана, не предпринимая больше попыток отнять послание. Всё равно он не отдаст, пока не прочтёт. Так и вышло. В молчании он читал письмо, пока она смотрела на чернильницу и в то же время мимо неё. Над головой раздался неровный выдох, и Адриана отняла руки от головы. — Всё же ведьма, — упавшим голосом отозвался Александр. — Не учёная. — Я не ведьма, — сквозь зубы процедила Адриана, вскинув голову. — Тогда о каком даре речь? — перед её лицом мелькнуло письмо. — Откуда мне знать! Адриана выхватила бумагу из его пальцев и затаила дыхание. Почерк Нострадамуса она узнала сразу. «Я приветствую тебя, нашедший это послание. Не знаю твоего имени, но ныне вижу, что это письмо окажется в руках человека с честным сердцем прежде, чем достигнет моей внучки… Надо же. Письмо действительно оказалось в чужих руках прежде, чем попало к ней, но вот с честным сердцем Нострадамус ошибся. Адриана мельком глянула на Александра, который прислонился плечом к оконной раме и устремил взор на улицу. Пару секунд она смотрела на его профиль, а затем вернулась к чтению. … к сожалению, нет более скрытого способа передать ей послание, потому я не столько надеюсь, а сколько доподлинно знаю, что ты отдашь его моей внучке, минуя недобрые руки и глаза. Теперь же я обращаюсь к тебе, моё милое дитя. Коль в твоих руках это письмо и мой дневник, то настало время открыть истину. Ключ к шифру ты отыщешь за Луной. Прислушивайся к своему дару. И берегись чёрного лебедя, дитя. Я люблю тебя, малютка Рея, сильнее волн Адриатического моря и ярче звёзд Андромеды. Твой дедушка Мишель Нострадамус». В глазах защипало, да настолько, что справиться с этим оказалось невозможно. Адриана выпустила бумагу из пальцев и закрыла лицо ладонями. Плечи вздрогнули. Александр скосил глаза на девушку и, тяжело вздохнув, оттолкнулся от оконной рамы и приблизился к графину. Как бы он ни был недоволен, но он всё понимает. Понимает, что тяжело смотреть на почерк близкого человека, который — ты точно знаешь — уже больше никогда ничего не напишет. Ещё тяжелее получать послания из прошлого. И совсем невыносимо, когда послания из прошлого адресованы тебе настоящему. — Выпейте. Она отрицательно помотала головой, и ему пришлось присесть на корточки, чтобы убрать руки от её лица и поднести к губам стакан с водой, который она залпом осушила. Не успел он смахнуть слёзы с её щеки, как из глаз скатились новые солёные дорожки. — Тш-ш-ш, — успокаивающим жестом Александр вытер её слёзы. — Тише. — Для этих целей мужчины носят платок, — глухо выдавила Адриана. Рука камердинера замерла на её щеке. Уголки губ дрогнули. — Вы так часто попадаете в передряги, что на вас платков не напасёшься. Адриана тихо рассмеялась сквозь слёзы. Александр мягко улыбнулся. И, потянув её на себя, вдруг… обнял. И она обвила его руками в ответ. И эти жесты сквозили какой-то усталой обречённостью. И вместе с тем — смирением. — Везёт мне на ведьм, — со вздохом признал Александр. Она не стала отрицать. — А мне на предателей, — шёпотом ответила Адриана. Он не стал отрицать. Её далеко не порадовало открытие, случившееся от его слов. Она вдоволь натерпелась в своей жизни от предательства дяди. И претило связываться с человеком, от действий и замыслов которого непонятно что ждать. Он тоже явно не в восторге от того, что узнал. Исходя из его реакции, ему подобные открытия тоже поперёк горла. Но он обнимал её. И она обнимала в ответ. В безмолвном и безысходном «А куда деваться?». — Собирайтесь, Адриана. К вечеру отправимся в Париж. Она покорно кивнула, когда он отстранился и поднялся. — Хорошо.༻• ⊰✷⊱ •༺
— Миледи? Слуги на миг растерялись, но тут же поклонились герцогине Орлеанской, которая ворвалась в кухонное помещение в сопровождении фрейлин и стражей. — Где эта парочка? — выпалила Генриетта. — Кто? — не поняла Розетта. — Мишутка и лапочка! Слуги недоумённо моргнули, переглянувшись. О ком речь? — Адриана была у Густава в конюшне с полчаса назад, — шустро сообразила Кристина. — Затем, кажись, ушла с королевой Анной в библиотеку. — Александр с королём, — подхватил Гарольд. — Встреча с министрами идёт в дальних беседках. — Найдите их и велите немедля прибыть к Фабьену! — торопливо выпалила Генриетта. — Прошу, скорее! — и принцесса вылетела из кухни вместе с фрейлинами и стражами. — Чего случилось? — поразилась Розетта. — Не болтать! Ты беги за Адрианой, а я за Александром, — распорядился Гарольд. — Живее, Розетта! Принцесса тем временем домчалась до Фабьена, который поднял на неё вопросительный взгляд, когда она впорхнула в рабочий кабинет. — Я придумала! — с энтузиазмом воскликнула Генриетта. — Сейчас придут Адриана с Александром, и я всё озвучу! — Миледи? — с недоумением отозвался Фабьен, озадаченно взглянув на принцессу. — Что озвучите? Но не успела герцогиня Орлеанская что-либо ответить, как двери кабинета распахнулись. С одной стороны влетели Людовик с Александром, а в другие двери ворвались Анна со всей свитой. — Что случилось?! — хором выпалили все. Фабьен опешил, но сразу вскочил на ноги, завидев короля. — Я только мишутку и лапочку звала! — воскликнула Генриетта. — Кого? — удивилась Бонна. Адриана и Александр переглянулись. И, попрятав улыбки, отвернулись в разные стороны. Фабьен подавил смешок. М-да уж. Лапочка скромностью не блистала и заявилась аж с целой королевой и всеми фрейлинами Анны. Мишутка оказался скромнее и прихватил с собой только короля. — Генриетта, что происходит? — королева Анна шагнула вперёд. — Розетта так верещала, чтобы мы бежали к Фабьену, что мне подумалось, будто Франция пала. — Гарольд не лучше, — подхватил Людовик. — Так перепугал, что я решил, будто голландцы со шпагами на пороге, а мне не доложили. Генриетта мило улыбнулась. — Не хотела беспокоить, сир, — принцесса виновато глянула на Людовика. — И вас, мадам, — она перевела взгляд на Анну. — Я звала только Александра и Адриану. — Так это они мишутка и лапочка? — с недоумением уточнила Бонна. — Да, — кивнула Генриетта. — Помнишь, вчера? — принцесса пустилась в ненужные объяснения. — Александр сказал Адриане побыть лапочкой, а я сказала, что у него шутки, как… — Генриетта, ты издеваешься? — перебила Анна. —… у пьяного мишутки, — принцесса всё же завершила свою фразу. Улыбнулась. — Простите. Перейдём к делу. Взглян… — Генриетта осеклась. — Оставьте нас, — потребовала герцогиня Орлеанская. Стражи и фрейлины послушно потянулись к дверям. И только когда в помещении остались глава стражей, камердинер, король, принцесса и королева-мать с двумя фрейлинами, разговор продолжился. — Взгляните! Генриетта поспешно развернула тканевый свёрток на столе Фабьена, и Людовик, Анна, Бонна, Адриана и Александр придвинулись к столу. — Это тот кинжал, которым тебя вчера ударили, Адриана, — сообщила Генриетта. — Наверное, — растерялась Адриана. — Я не разглядела в темноте. Теперь растерялась Генриетта. — Не наверное, а точно, — оповестила принцесса. — На нём земля и кровь. Адриана присмотрелась. Да, верно. На лезвии засохшие бурые пятна. — Погодите, вы ей не сказали, что нашли брошенное оружие недалеко от того места, где на неё напали? — изумлённо спросила принцесса у главы стражей и камердинера. — Я думал, что Александр скажет, — сразу перевёл стрелки Фабьен. Все взгляды перескочили на камердинера. Самый укоризненный — прямиком от Адрианы. — Я… — Александр кашлянул, — … не успел. Зато кулаком по столу постучать успел. Адриана придирчиво сузила глаза, но промолчала. — Не суть, — отмахнулась Генриетта. — К чему я веду. Такие кинжалы мы дарили только четырём династиям. Это было в тот год, когда каждая из тех семей праздновала столетие рода. — Верно, ma chère, — подтвердил Людовик. — Эти кинжалы созданы по заказу королевского дома. — Да, именно! — воодушевлённо воскликнула Генриетта. — И выходит, что круг возможных отравителей сужается до четырёх семей. Все они здесь, в Версале. — Кинжал могли украсть, миледи, — резонно заметила Бонна. — Могли, — не стала отрицать Генриетта. — Но вот что я предлагаю! Нужно позвать каждую семью к Фабьену, порасспрашивать их, узнать, где они были в дни, когда доставили мне посылку с маской и вуалями, а кроме того, выяснить, где они находились в момент нападения на Адриану. — Я… — начал Фабьен. — А пока Фабьен говорит с ними, — продолжила Генриетта. — Послать стражей в их покои с обыском. — Я этим и занимаюсь полдня, миледи, — улыбнувшись, сообщил Фабьен. — Две семьи уже проверил. — А, да? Выходит, я понапрасну всех сорвала, — пригорюнилась Генриетта. — Мне подумалось, что я одна такая: придумала толковую мысль. — Мысль, и правда, толковая, миледи, — успокоил Фабьен. — Мы её проверяем. — Что вы будете делать, если допросы и обыски не увенчаются успехом? — задалась вопросом Анна. — Если одна из семей, к примеру, заявит о краже. Тогда круг возможных отравителей вновь расширится. — Моё мнение вы знаете, — безмятежно пожал плечами Александр. Людовик закатил глаза. — Какое? — полюбопытствовала Бонна. — Распотрошить обысками, а лучше выгнать из Версаля все семьи, которые попали под подозрение Александра, — усмехнулся король, сложив руки на груди. — Оговорюсь сразу: список не мал. — Я вас уверяю, сир, — пренебрежительно обронил камердинер, — если двор хорошенько потрясти, то половину знатных семей можно смело отправить на эшафот. А вторую половину — по тюремным камерам. — И кто тогда останется при дворе? — улыбнулась Генриетта. — Ты? — Сомнительная кандидатура, — усмехнулась Адриана. Камердинер язвительно прищурился. — Сказала дама, по которой костёр рыдает, — слюбезничал Александр. — И про костёр мне говорит мужчина, которому самое место в темнице, а не среди придворных, — быстро нашлась с ответом Адриана. — Какое совпадение, — наигранно обрадовался Александр. — Я как раз не в их числе. Адриана открыла рот. И закрыла обратно. Тут возразить нечего — он не имеет титула и действительно не в числе придворных. Но она так забавно воодушевилась на колкость и так резко застопорилась, будто на стену налетела, что Александр не выдержал и рассмеялся. И она рассмеялась следом — непонятно почему. Возможно, потому что он засмеялся. — Вы бы себя видели, — Александр, улыбаясь, передразнил фрейлину. Он так комично втянул щеки рыбкой, изображая её, что Адриана от его гримасы заливисто расхохоталась, согнувшись пополам и зацепившись за его локоть. У Людовика глаза на лоб полезли. У Бонны тоже. Они смотрели на смеющегося Александра и глазам своим не верили. А Анна и Генриетта сияли-сияли-сияли, и не знали, как перестал светиться лучезарностью. Принцесса даже подхватила королеву под руку, и та сжала её ладонь. И только Фабьен оказался сдержан в реакции — он тепло улыбался и покачивал головой. — Фу-у-у-ух… — выдохнул Александр, успокоившись. — Простите, — он выпрямился и взглянул на присутствующих. — Мадемуазель де Вьен, — позвал камердинер. — Будьте серьёзнее. Речь идёт о покушениях: на принцессу и на вас. — Да, в чудное место вы меня привезли, — всхлипнула от смеха Адриана, держась за его локоть и смеясь куда-то за его спину. — Не отравят, так зарежут. Александр повторно рассмеялся, но теперь ещё загоготала и Генриетта, зацепившись за Анну, которая, не выдержав, хохотнула. Рассмеялись и Людовик с Фабьеном, а Бонна, наконец, улыбнулась. Да что за напасть! Не смешно ни разу, а эти двое как смешинку проглотили, и остальных туда же затянули. В таком настроении им палец покажи — со смеху помрут. — Тише, — попытался успокоить всех Александр сквозь собственный смех. — Адриана, хватит. Сходите выпейте воды. Но тут же намерение стать серьёзным с треском провалилось, когда он дополнил: — Только не захлебнитесь. Адриана, почти дошедшая до графина с водой, снова отвлеклась, рассмеявшись. — Да прекратите меня смешить! — Никаких шуток, обычное предостережение. Фрейлина, улыбнувшись, налила всем воды и, поставив бокалы на поднос, перенесла их на стол Фабьена. Все с улыбками потянулись за водой. — Давайте уже присядем и серьёзно поговорим, — предложил Фабьен. Предложением немедля воспользовались. Сначала сел король, затем королева-мать, следом принцесса, и уже потом с их разрешения на стульях расположились и фрейлины. Фабьен и Александр остались на ногах, опершись на край стола с разных сторон. — Говоря о вашем вопросе, Ваше Величество… — начал Фабьен. А что она спрашивала? Все принялись усиленно припоминать. А! Что надо будет делать, если допросы и обыски у четырёх семей не увенчаются успехом. — Будем отталкиваться от тех сведений, что будут появляться, — ответил Фабьен. — Пойдём по следу. — Это долго, — Людовик пригубил воду. — М, а вино есть? Камердинер кивнул и отошел за бокалом с вином. — Я тут тоже подумал, — король поставил руку на подлокотник кресла. — Может, поймаем на живца? И если до этого момента все ещё немного улыбались после приступа веселья, то теперь улыбки смыло с лиц напрочь. Александр, наполняющий бокал вином, чуть не плеснул напиток мимо. — Простите, сир? — Фабьен удивлённо выпрямился, оттолкнувшись от стола. — На… — Генриетта запнулась, — … на меня? Использовать меня, как наживку? Камердинер, нахмурившись, подал королю бокал вина. — Нет, ma chère, не тебя, — спокойно ответил Людовик. — Мадемуазель де Вьен, — он забрал бокал. — Ведь на неё тоже напали. Что ты думаешь об этом, друг мой? Король поднял голову к камердинеру и, улыбаясь, пригубил вино. Александр, смотрящий в упор на Людовика сверху вниз, сжал челюсть настолько явно, что выделились скулы. Все, притихнув, переводили рассеянные взгляды с короля на камердинера и обратно. — Ведь ты, как и я, желаешь поскорее разобраться с этим делом, — непринуждённо сообщил Людовик. — И я предлагаю эффективный план: быстрый и точный в исполнении. — Хотелось бы послушать детали вашего плана, сир. Адриана вздрогнула от насквозь ледяного тона. Генриетта опасливо переглянулась с Анной. Вспыхнувшее напряжение, казалось, почуяли не только все присутствующие, но даже мебель и стены. — Всё достаточно просто, — король поднялся, и все встали следом. — Отравитель и фигура в маске — это одно и то же лицо, так ведь? Так пусть мадемуазель де Вьен за ужином пустит слух, что догадывается о личности напавшего на неё. — Луи! — ахнула Анна. — Этот слух только спровоцирует новое нападение на неё. — Это и нужно, — не стушевался Людовик. — Вчерашняя фигура в маске испугается и решит устранить нежелательного свидетеля. На ночь мы уберём стражу от покоев мадемуазель де Вьен. — И утром найдём её бездыханной! — ужаснулась Генриетта. — Нет, — возразил Людовик. — Фабьен спрячется в покоях мадемуазель де Вьен в засаде. И когда фигура придёт убивать её, то Фабьен её схватит. Вот и всё. — А если он не успеет? — насторожилась Бонна. — Если фигура прирежет Адриану быстрее, чем Фабьен спохватится? Или фигура оглушит Фабьена и убьёт Адриану? Или вовсе убьёт их обоих? — Ты недооцениваешь Фабьена, Бонна, — снисходительно обронил Людовик. — Он умелый воин и не позволит случиться трагедии. Я убеждён, что всё пройдёт без сучка и задоринки. Король повернулся к камердинеру. — Что скажешь, друг мой? В повисшей, тягучей тишине ждали ответа Александра. И думалось: план-то, и правда, неплохой. Рисковый, разумеется, но вполне может увенчаться успехом, если поподробнее подумать и задействовать все меры предосторожности. Вот только… Настораживало то, как король преподносит свою идею. Будто с пренебрежением, легкомыслием, даже толикой неуловимой издёвки. Камердинер явно не в восторге, но король ему улыбается, и своей нагловатой улыбкой будто бы невзначай проделывает трещину в их дружбе. Для Людовика это, может быть, всего лишь игра. Возможно, он решил пощекотать другу нервы, заметив, какие отношения складываются между камердинером и фрейлиной. Возможно, тут же и щепотка отмщения за то, что Александр скрыл от короля правду о своей протеже. Возможно, здесь же ответ на благодарность Адрианы на маскараде. Возможно, есть и флёр лёгкого соперничества. Но положа руку на сердце, каждый из присутствующих, кроме Бонны и Адрианы, признался бы, что Александр Бонтан — последний человек во Франции, с кем стоит играть в подобные игры. Так недалеко и до того, чтобы сделать из вчерашнего друга сегодняшнего врага. И потому ответа камердинера — человека без титула и без знатного имени, обычного служителя двора — с тревогой ждали королева-мать и принцесса. Александр вернул королю улыбку, полную любезности. — Прекрасный план, сир. Генриетта и Анна ушам своим не поверили, удивилась и Бонна, а король гордо приподнял подбородок и самодовольно кивнул. — Не желаете спросить у Адрианы, отважится ли она согласиться на ваш план? — сухо встрял Фабьен. Людовик и Александр повернули голову к девушке, которая всё это время молчала. Лицо бледное-бледное, и она обхватывает себя руками, будто в попытке защититься. — Нужно только убедить придворных за ужином, что я узнала, кто был за маской в саду? — глухим от волнения голосом уточнила Адриана. — Именно так, — подтвердил Людовик. — А потом пойти к себе и дож… — фрейлина чуть не подавилась словами, — … дожидаться, когда меня придут убивать? — Вам ничего не грозит, Адриана, — плавно произнёс Людовик. — Фабьен не позволит никому вам навредить. Не так ли, Фабьен? — Я защищу тебя, Адриана, — не особо радостно, но уверенно отозвался глава стражей. — Не бойся. Я буду рядом. Адриана выдавила улыбку. Кивнула. — Хорошо, — она через силу расслабила плечи, опустив руки. — Если это поможет поймать того, кто покушался на принцессу, то я сделаю, что нужно. Людовик одобрительно наклонил голову. — Господи… Мне что, одной эта затея поперёк горла стоит? — вспылила Генриетта, взмахнув руками. — Она чуть на Заре не убилась, её чуть в саду не зарезали, а теперь вы прямо натравливаете убийцу на неё! Я просто ушам своим не верю! — возмутилась принцесса. — Это совершенно никуда не годится! Если вы собираетесь действительно это совершить, то я буду с Фабьеном и Адрианой этой ночью. — Миледи, это неразумно, — возразил Фабьен. — Можно подумать, вы тут разумом блещете! — взъелась Генриетта. — Мадам, хоть вы меня поддержите! — она обратилась к Анне. — Бонна! — принцесса перекинулась на фрейлину. — Вы же подруги! Неужто и ты на стороне этого безумства?! Анна оценивающе взглянула на сына, камердинера и главу стражей. — Прислушаемся к мужчинам, Генриетта, — скупо произнесла Анна. — Они знают, что делают. По крайней мере, — она обвела мужчин придирчивым взором, — я на это надеюсь. — Мне это тоже не нравится, миледи, — отозвалась Бонна, когда взор принцессы остановился на ней. — Но я солидарна с Её Величеством. — Боже… — герцогиня Орлеанская прикрыла глаза, коснувшись пальцами лба. — Не беспокойтесь, миледи, — успокаивающе произнесла Адриана. — Это хороший план. Никто не пострадает. Кроме, может быть, — она улыбнулась, — отравителя. — Велю подать ужин, — встрял Александр. — И подготовим мадемуазель де Вьен к приходу убийцы. Сир? — Да, приступайте к выполнению моего плана, — позволительно кивнул Людовик. — Мадемуазель де Вьен? — камердинер чеканным шагом направился к дверям, и Адриана, поклонившись королевской чете, поспешила за ним. В коридоре она догнала Александра и поравнялась с ним. — Поездку в Лувр придётся отложить. — Ничего подобного, — отрезал Александр. — Собирайтесь на ужин, а потом мы сразу уезжаем в Париж. — Но как?! — поразилась Адриана. Она так резко остановилась, что камердинеру пришлось сбиться с шага и вернуться обратно. — Я не собираюсь вслепую выполнять ни черта не продуманные планы Луи! — злобно просвистел Александр. — Делать будем так, как я скажу. Возражения? И вмиг стало так спокойно. Аж от сердца отлегло. — Ни малейших, — с облегчением отозвалась Адриана. — Наконец-то, — усмехнулся Александр. — Идёмте.༻• ⊰✷⊱ •༺
— Коридор чист. Гвардейцы подстрахуют с двух лестниц. Я остаюсь тут на ночь, и ещё двое стражей дежурят в соседних покоях. Ночные обходы каждые 15 минут: с графика не сходим, чтобы не спугнуть. Дополнительно ставим потайного смотрящего на коридор. Густав и Гарольд встретят вас в чаще. Карета ждёт на юге от главного тракта. План короля претерпел видимые изменения, и теперь Александр кивал в такт докладу Фабьена. Адриана перед зеркалом завязывала тесёмки плаща-накидки на шее. — К утру вернётесь? — уточнил Фабьен. — Надеюсь, да, — ответил Александр. — Если не успеем, то ты знаешь, что сказать. Глава стражей кивнул. — Теперь ты, — камердинер повернулся к Розетте, сидящей на стуле. — Повтори. Служанка выпрямилась и без запинки оттарабанила: — Зажечь свечи на столе. Несколько раз пройтись мимо окна, чтобы создать видимость присутствия мадемуазель де Вьен в покоях. Коль кто постучится — открыть и доложить, что мадемуазель де Вьен отдыхает и никого не принимает. Покинуть покои, дождаться сигнала смотрящего и тайно вернуться в покои. Занять место мадемуазель де Вьен на эту ночь. Александр вопросительно выгнул бровь, когда Розетта замолчала. — А дальше? Забыла? — Если убийца оглушит Фабьена или ситуация выйдет из-под контроля, то… — Розетта осеклась и упёрла руки в бока. — Слушайте, а если меня, и правда, зарежут?! — Да упокоит Бог твою душу, — невозмутимо отозвался камердинер. Адриана и Фабьен издали приглушённые смешки. — Да вы издеваетесь! — всплеснула руками Розетта. — То отраву хлебать заставляете, то под нож кладёте! — И не говори, — притворно озадачился Александр. — А ты всё каким-то чудом выживаешь. Розетта надула щёки. — Я жду, Розетта, — поторопил Александр. — Мы уйдём, и дуйся, сколь угодно. — В любой непонятной ситуации вопить во всё горло, чтобы даже крысы в Париже оглохли, — просияла Розетта, бросив дуться. — Это я могу! — гордо доложила служанка, поправив чепец. Александр, Фабьен и Адриана заулыбались. — Умница, — похвалил Александр. — Готовы? — он повернулся к Адриане, и та кивнула. — Фабьен? Глава стражей приблизился к двери и вышел в коридор. Подал знак, и Александр выскользнул из покоев фрейлины. Адриана, накинув на голову капюшон, шмыгнула следом. Она свою задачу выполнила — пустила нужный слух за ужином, слово в слово повторив то, что велел ей камердинер. На этом её участие в плане короля завершилось, и Александр заменил Адриану на Розетту, а саму фрейлину тайком намеревался вывести из Версаля в Париж. Таким образом, оба поручения — короля и королевы-матери — выполнялись, пусть и с явными поправками, но всё же без помехи друг другу. Оставалась самая малость — покинуть Версаль незамеченными, чтобы ни одна посторонняя душа не заметила отъезда. Поэтому теперь Александр и Адриана бесшумной тенью скользили по дворцу, с лёгкой руки Фабьена попадая на те промежутки, когда коридоры пустовали. Поворот. Ещё поворот. Коридор. Остановка за нишей. В соседнем ответвлении коридора прошёл страж. Шаги стихли. Дальше. Поворот. Лестница. Коридор. Одна из дверей открылась. Раздались голоса. Троица скрылась за шторным навесом у окна. Голоса не утихали. — Время, — тихо шепнул Александр. Фабьен недовольно вздохнул. — Отвлеку. Идите. Камердинер кивнул и, вынырнув из укрытия, потянул фрейлину за собой. Тихо, как мышки, свернули в другой коридор. Удивительно, но Адриана почему-то совсем не переживала. Её уверенно вели за руку по лабиринту дворца, проводя по неизвестным ей коридорам и лестницам, под нишами и за колоннами. Казалось, что Александр настолько хорошо знает Версаль, будто лично его строил. Лестница. — Чёрт. Чертыхнувшись, камердинер сделал шаг назад от ступеней и втянул фрейлину за нишу у балконной двери. — Что? — шепнула Адриана. — Граф де Дюнуа. Адриана прислушалась. Да, на лестнице слышны голоса: один — особо раскатистый — явно принадлежит мужчине. Потянулись минуты ожидания, которые по ощущениям растягивались в часы. Александр становился всё нетерпеливее, понимая, что время истекает. Возможность незаметно покинуть Версаль таяла на глазах. — Другой путь есть? — шёпотом спросила Адриана. Камердинер отрицательно мотнул головой. — Это последняя лестница. От неё сразу направо, за угол дворца и через недостроенные арки снаружи. — Выходит, этот балкон прямо за нужным углом? — почти беззвучно спросила Адриана, указав на дверь, у которой они притаились. Александр иронично выгнул бровь, уловив направление её мыслей. — Мы на втором этаже. — Боитесь пяточки отбить? — тихонько съехидничала Адриана. Камердинер бесшумно хмыкнул. Что ж, выбор невелик. Александр, аккуратно приоткрыв балконную створку, протиснулся в проём. Адриана пролезла следом, прикрыв за собой дверь. — Надеюсь, вы… Договорить она не успела. Александр ловко перемахнул через балконное ограждение и, повиснув на руках, почти беззвучно спрыгнул на землю. Адриана разинула рот. — Я думала, в вашем возрасте тяжело скакать горным козлом, — фрейлина потрясённо перегнулась через перила. — В каком ещё возрасте? — негромко возмутился Александр, задрав голову вверх. — Мне, по-вашему, сколько? — Не знаю, — улыбнулась Адриана. — Лет 40? — Будем считать, что я этого не слышал, — буркнул Александр. — Спускайтесь. — А знаете, это даже романтично, — поёрничала Адриана, облокотившись на перила. — Мужчина под покровом ночи стоит у дворца и ждёт девушку. Как в сказке. — Безусловно, я сходил бы за белым конём, если бы не боялся, что мою принцессу прирежут за это время, — вполголоса упрекнул Александр. — Спускайтесь уже! — Только за конём? — шёпотом отшутилась Адриана. — А как же цветы? — Обещаю, что отведу вас к клумбам, и там вы вдоволь нанюхаетесь разных цветов! — камердинер стал терять терпение. — Хватит тянуть время! Спускайтесь. — Я боюсь, — посерьезнёв, призналась Адриана. Александр оторопел. — Вы шутите? — Я не думала, что здесь так высоко! Она, и правда, начала тянуть время, потому что струсила, увидев, с какой высоты придётся прыгать. Из окна расстояние казалось ничтожным, но вблизи всё оказалось иначе. И теперь фрейлина виновато глядела сверху вниз, не решаясь перелезть через ограждение. Александр резко выдохнул, заметив, что она, и правда, напугана. Но обратного пути уже нет. — Перелезайте через ограждение и падайте. Я поймаю. — Я разобьюсь! — шёпотом воскликнула Адриана. — Не разобьётесь. Девушка отрицательно помотала головой. — Адриана, — строго произнёс Александр. — У вас два пути: либо вы рассчитываете на себя, либо на меня. Оба варианта не подведут. Адриана тихо выдохнула и, наконец, решилась. Перелезая через перила, думалось только одно: Господи, хорошо, что она облачилась в простое платье, а не в тугой корсет и пышные подолы. — Смелее, — тихо подбодрил камердинер. — Отцепляйтесь от перил и падайте. Только без визгов. Она расцепила пальцы и, зажмурившись, закрыла лицо ладонями и рухнула вниз. — А дискуссий-то было, — хмыкнул голос над ухом. Адриана убрала руки от лица и огляделась. И правда. Лететь-то всего ничего, и он действительно её поймал — да ещё с такой лёгкостью, будто она ничего не весит. — Спасибо, — искренне поблагодарила Адриана. — Пожалуйста. Александр поставил её на ноги и, перехватив за руку, потянул в сторону недостроенных арок. Но вновь на пути возникло препятствие — теперь в виде голосов с соседней тропинки, которая была облагорожена цветами. Не сговариваясь, оба шмыгнули за нагромождение высоких кустарников. — Как вы выбирали путь, что нам вечно кто-то попадается? — бесшумно укорила Адриана. — Если бы вы не требовали цветы и коня, мы уже давно минули бы этот участок, — парировал Александр. На этом умолкли и притаились, ожидая, когда шаги и голоса отдалятся. — … кровь в жилах стынет, сколько ей пришлось пережить. О, а этот голос они узнали. Это Мила — одна из фрейлин королевы Анны. — Да, жизнь при дворе выдаётся для Адрианы насыщенной. А это Бонна. Похоже, девушки решили прогуляться перед сном. — Но неужто она узнала ту фигуру в саду? — вопрошала Мила. — Она говорила об этом за ужином. Александр и Адриана улыбнулись, переглянувшись. Слухи работали, как надо. — Узнала, — ответила Бонна. — Нынче и не знаешь, кого опасаться. Я спросила имя той напавшей дамы, но Адриана будто бы не услышала меня, — озадаченно изрекла Мила. — Ответа я так и не дождалась. Адриана покивала. Мила, действительно, спрашивала. И фрейлина ей, и правда, не ответила. — В этом вся Адриана, — непринуждённо заметила Бонна. — Никогда не угадать, что у неё на уме. А вот такого ответа ни Адриана, ни Александр решительно не ожидали. — Нет-нет, — произнесла Мила. — Я не имела в виду, что она себе на уме. Кажись, она всего лишь не расслышала моего любопытства. Или, может быть, не рискнула назвать имя вслух. Оно и понятно — она напугана этими событиями. — Адриану не запугать, — в голосе Бонны послышалась улыбка. — Она девушка стойкая. — Стойкость стойкостью, Бонна, но на месте Адрианы я пошла бы к Анне или Александру и попросила бы пару стражей к себе в охрану до поимки преступницы, — решительно сказала Мила. — Мало ли, какая ещё блажь придёт в голову той фигуре в маске. — Если эта фигура вообще была! Шаги на соседней тропе остановились. Александр удивлённо приподнял брови. Адриана сжала губы. Стоило упомянуть Александра и Адриану в русле одной беседы, как Бонна взъелась на ровном месте. — Что ты имеешь в виду? — удивлённо отозвалась Мила. — Ничего. — Нет, скажи, — настояла Мила. — Ты полагаешь, что нападения на Адриану не было? Тогда что это было, по-твоему? Выдумала она его, что ли? — Я такого не сказала, — возразила Бонна. — Но я вижу, что ты это подразумевала. Почему ты сомневаешься? — изумилась Мила. — Ведь она ранена! — Не в спину же. В руку. — Полагаешь, она сама себя порезала? — ахнула Мила. — Но для чего?! — Откуда мне знать, — хлёстко заявила Бонна. — Моя подруга, увы, с детства тяготеет к привлечению внимания к собственной персоне. Адриана окаменела. Александр замер. — Привлечению внимания? — с недоумением отозвалась Мила. — Но чьего внимания? Король и без этого нападения позвал её на танец. — Возможно, ей нужен не король, — до слуха донесся звук горькой усмешки. — Но оставим это, Мила. Всё это мои пустые домыслы. Идём. Шаги стали удаляться, но камердинер и фрейлина не торопились сдвигаться с места. — Неожиданно, — протянул Александр. — А говорят, женской дружбы не бывает. Адриана с подозрением покосилась на камердинера. — Вы правда не понимаете, почему она клевещет на меня за моей спиной? На лице Александра возникло вопросительное выражение — неподдельное, искреннее. Адриана усмехнулась. Надо же. Камердинер, замечающий почти всё на свете, в упор не видит, что нравится Бонне настолько, что та с лёгкостью готова очернить свою подругу. — У вас будет время над этим подумать, — невесело улыбнулась Адриана. — А теперь… — она протянула ему руку, — … я вас прошу, Александр. Увезите меня из этого чёртового Версаля. И столько злостного огня полыхнуло в её глазах, что она, как никогда, стала похожа на настоящую ведьму. Ей-богу, если она сожжёт Версаль, взберётся на руины и проклянет эти земли, он не удивится. И, возможно, он даже подаст ей факелы для этих целей. — Как скажете. Слово ведьмы — закон. Александр, улыбнувшись, взял её за руку и потянул за собой. В темноте минуя арки и тропы, бугры и невысокие холмы, они быстрым шагом стремились к назначенному месту. Гарольд и Густав, завидев их, поднялись с земли и стали отвязывать коней от деревьев. — Успешно сбежали? — поинтересовался Гарольд. — Не без препятствий, — мирно отозвался Александр. — Да куда ты с раненой рукой, — посетовал Густав, одёрнув Адриану. — Давай-ка подсоблю, — он помог девушке взобраться на коня. — Вот. Уселась? — Да, спасибо. — Карета ждёт вас на юге от главного тракта, — напомнил Гарольд, отступая. — Знаем, — кивнул Александр, взлетев на коня. — Густав, скажи, — Адриана, перехватив поводья, взглянула на Густава. — За все дни, что мы в Версале, Бонна не подходила к тебе? Ничего не спрашивала? — Кажись, нет, — Густав растерялся от вопроса. — Коль пересекались, то обменивались парой слов, но всё пустое: о природе да погоде. — Хорошо, — удовлетворительно кивнула Адриана. — Если вдруг подойдёт, то никаких откровений не допускай, — ледяно потребовала она. — Отвечай в точности то, что сказал бы любому постороннему. Гарольд и Александр переглянулись. Густав опешил, округлив глаза. — Чего-сь такое приключилось? Повздорили, что ли? — изумился Густав. — Да не переживай, помиритесь — дело молодое. — Это не просьба, а требование, — донельзя строгий взор фрейлины упёрся в Густава. — Где я, с кем я, что я делаю и не делаю — вся моя жизнь при дворе больше не касается мадемуазель де Понс Эдикур. — Да ты чего такое мелешь-то, Адриана! — ахнул Густав. — Вы ж росли вместе! Ты, давай-ка, это… Не руби с плеча. Она подруга твоя как-никак. — Храни всех Бог от таких подруг, — хмыкнула Адриана. — Сделаешь, как говорю? — Да коль такое дело, то конечно, — растерянно, но преданно ответил Густав. — Ни в жисть рта не открою, коль что спросит. А насядет, так совру. Говоришь «чужая» — как с чужой и буду. Адриана благодарно улыбнулась Густаву. Гарольд в недоумении воззрился на Александра, но тот не отводил немигающего взгляда от Адрианы. Гарольд тоже взглянул на неё. И вдруг подумалось: а куда делась та наивная девчонка, которая прибыла в Версаль всего с пару недель назад? Казалось, будто ещё вчера она была. И даже сегодня днём тоже. А теперь и следа её нет. Будто ушла из её облика та робость и неуверенность, что делала из неё бесхитростную особу. И если бы теперь Александр сказал, что дама перед ними — ловкая и юркая воровка, то Гарольд легко бы в это поверил. И нет никаких вопросов, почему Александр глаз от неё не отводит. Он тоже замечает эти изменения. И они, судя по всему, ему нравятся. Гарольд пригляделся к камердинеру — дышит хоть? Потому что то, что он за эту минуту не моргнул ни разу — это точно. — Едем? Её голос вывел всех из обездвиженного молчания. — Да, едем, — камердинер развернул коня. — До завтра, — он кивнул Гарольду и Густаву. — До завтра. И всадники, тронув коней, лихо сорвались с места, взметнув столбы пыли. Гарольд и Густав смотрели им вслед, пока оба не скрылись в глубине чащи за поворотом. — У меня только один вопрос, — протянул Гарольд. — Из-за чего Адриана с Бонной повздорили? — предположил Густав. — Нет, — мотнул головой Гарольд. — Что мы скажем, если нас хватились? Где мы два часа пропадали? Густав закатил глаза, дружески и легко ударив Гарольда тростью по ноге. — Жёлуди собирали, — со смешком ответил Густав. — Пойдём. Пора к Кристине идти чаёвничать. — И то верно, — согласился Гарольд. И оба прогулочным шагом направились ко дворцу — в обратную сторону от всадников, на всех порах мчащихся в Париж.