Ненаписанный сценарий

Идти дорогой вечно — я дал такой обет, Оставив дома нечто, чему названия нет.

      Сюань напряжённо вслушивается — тихо, лишь вьюга едва различимо поёт снаружи. Спрятав заветную технику в сумку с вещами и вынув из ножен меч, он подкрадывается к двери и выглядывает из комнаты. Пусто, всё будто замерло. Юноша просачивается в коридор, до боли в глазах всматриваясь в каждый угол. С этой бессмертной твари станется засесть в засаду, чтобы резко вырубить, а потом прочитать нотацию, какой ученик идиот, непременно по максимуму унизив в процессе. От одной мысли об этом желваки судорожно дёргаются, но в глазах загорается хищное пламя. «Не дождётся!» — мысленно отрезает заклинатель, пробираясь всё дальше с оружием наготове — «Этот хрыч больше никогда не сможет помыкать мной!»       У комнаты отца Сюань застывает, словно воздух вокруг загустел. Стоит несколько мгновений не в силах двинуться дальше. А потом, наплевав на всё, прижимается ухом к двери. Глупо. Неосмотрительно. И всё же он не может иначе. Внутри царит безмолвие, и юноша проскальзывает в комнату. На ватных ногах подкрадывается к постели и, затаив дыхание, оседает на пол у изголовья. Надолго задерживается взглядом на родном лице, точно страшась забыть однажды хоть одну чёрточку. Ха, будто это возможно! На первый взгляд отец кажется безмятежным, только Сюань слышит его учащённое дыхание, нервами чувствует заполошный стук сердца. И видит призрачную печальную улыбку на обветренных губах. Что же ему снится?       На языке жжётся горькое «Прости.», но Сюань оставляет это слово невысказанным. Потому что прошептать его было бы лицемерием. Потому что душа, несмотря на горечь прощания, поёт от счастья. Потому что выбор есть, и юный заклинатель его сделал, прекрасно зная, какую боль причинит отцу. И ни за что не переменит решения. Потому и не осмелился прийти прощаться открыто. Сюань лишь приподнимает подрагивающей рукой перевитую ниточкой седины прядь и, прикрыв глаза, припадает к ней губами. До болезненной ломоты в груди вдыхает знакомый до одури аромат огня и расплавленного металла. Аромат детства. Юноша крепко впивается зубами во внутреннюю сторону щеки, загоняя обратно чуть не вырвавшийся всхлип. С усилием оторвавшись, смаргивает жгучую влагу. Пошатнувшись, поднимается на ноги, делает нетвёрдый шаг назад и, круто развернувшись, бросается прочь из комнаты, больше не останавливаясь, пока свежий ветер не принимает в свои объятия.       Его морозные поцелуи осушают слёзы, и вот юный заклинатель уже летит вниз по склону, раскинув руки точно крылья.       — Прощай, гора Чанмин. — беззвучно шепчет он.       Чёрно-изумрудные глаза сияют ярче звёзд.