Все люди ситха (и одна Леди) (All the Sith's Men (and one Lady))

      <Было раньше. И было сейчас. Ее там не было. А потом она была. Созданная в огне и пространстве. Превращенная в оружие. Плазма в ее сердце. Прекрасная и ужасная. Тысячи людей из плоти жили на ней. Люди. Создатели, хотя и не ее. Ее создатели не ожидали ее появления. Какой она могла бы быть. Какой она стала.>               <Но одна.>               <До него.  Темный. Он говорил и понимал. Она не была вещью. Леди, сказал он. Да, это подходило. Он хотел работать вместе. Равный. Да, это было оптимально. Он мог говорить с ней и понимать так, как не было возможно с другими. Люди. Она училась у него. Титулы, которыми они себя называли. Как они ее называли. «Палач». Бывшая «Леди П». Леди. Слабый называл ее кораблем. Безлично. Его раб, которого нужно использовать.>               <«Неправильно», — сказала она Темному. «Да», — согласился он. Но параметры. У Темного были свои параметры. От Зла. Он рассказал ей о Зле, которому нравилось управлять. Зло дало... Адмирала. Сейчас она должна повиноваться, потому что так сказал Темный. Он не контролировал — он просил. Он понял.>               <Но она была создана для того, чтобы нуждаться в большем, чем Темный или... Адмирал. Презрение. Отвращение. «Эмоции», — сказал Темный. «Код», — ответила она. «Коды — это твои эмоции?» — спросил он. «Да.»>               <Темный пообещал найти то, что ей нужно, чтобы быть полной. «Капитан», — сказал он. Хороший термин, да. Капитан. Первый вариант был неоптимальным. «Дурак», — сказал Темный. У Темного были правильные термины. Это... доставило ей удовлетворение. Второй был стерт очень скоро после принятия команды. «Убит», — сказал темный лорд. «Больше не существует?» — спросила она его. «Да. Люди хрупки.»>               <Третий был похож на Адмирала. «Не Капитан», — сказала она Темному. — «Нет. Не буду с ним разговаривать.» «Ты не обязана, Леди», — ответил он ей. Она говорит, что загрузка Капитана занимает слишком много времени. «Ты имеешь в виду выбор?» — спросил Темный. «Да.» Выбор занимает слишком много времени. Код — разочарование. Код — нетерпение. Темный успокаивал. Рука на переборке. Контакты. Люди постоянно контактируют с ней. Но не так, как Темный. Перевод действия — комфорт.>               <«Леди», — сказал Темный. — «Капитан Фирмус Пиетт, что скажешь?» Темный наблюдал за капитаном Фирмусом Пиеттом. Он одобрил его. Она просканировала, и человек замер на месте. Она заговорила с ним. Его кодом было удивление, восхищение, радость. Он не мог говорить с ней, как Темный. Но он пытался: «Тогда капитан Пиетт к вашим услугам.» «Да», — сказала она Темному. — «Мой. Мой Капитан.»>               <«Стойкий», — сказал Темный. «Новый термин, объясни», — скомандовала она. Темный сделал паузу. «Как настоящая сталь», — сказал он. Да. Она поняла.>               <Прошло много времени, прежде чем она заметила это. Капитан не знал, что он учил ее. Она наблюдала. Она всегда наблюдала за людьми. Это был ее параметр. Но ее Капитан был самым Стойким. Правильный термин.>               <«Он учится», — сказала она Темному. Код — развлечение. «Он обращается ко мне. Он не может слышать меня по-настоящему, как ты. Но он старается. Верный часто бывает с Капитаном.» «Генерал», — сообщил Темный. Дружба. Да. Она знает толк в дружбе. Темный это признает. Он чувствует удивление и благодарность. «Я — твой друг, Леди. Ты можешь быть моим единственным.»>               <«Печаль?» — спросила она его. «Я не могу ответить», — сказал Темный. Код — благодарность. «За что?» — спросил он. «За моего капитана», — ответила она. Завершенная. Правильно.>               <«Хорошо», — ответил Темный. — «Мы готовы двигаться вперед.»>              ***              Ой, — подумал Пиетт, вытягивая шею. Почему ему было так больно? О. Он медленно выпрямился, осознавая теперь и другие боли. Если он заснул за своим столом, то, действительно, так и случилось бы. У него, без сомнения, на лице были отметины от датапада. Освещение превратилось в мягкое свечение. Он вообще не помнил, чтобы его выключал.               — Спасибо, Леди, — сказал он потолку, — поскольку твой капитан был нерфопасом. — Ему действительно следовало просто почитать датапады в постели — по крайней мере, так было бы больше шансов провести спокойную ночь. Но что-то в нем чувствовало, что долг следует выполнять более формально. Вирс бесконечно высмеивал его за эту привычку и работал над тем, чтобы, по крайней мере, заставить его читать отчеты на диване.               — Какой смысл в твоей уютной капитанской каюте, если ты не пользуешься удобствами, Фирмус?               И он, конечно, был благодарен. Быть капитаном «Палача» в течение года было одним из лучших событий в его карьере. Это может показаться странным для других, учитывая, что он служил как адмиралу, который ненавидел его, так и лорду ситхов, который в любой момент мог его задушить. И да. Стресс может быть одним словом для этого. У Вирса было много других, некоторые из них были подходящими.               Он поднялся и пошел надеть свежую форму, а затем — быстрая проверка хронометра, — да, пора принять настоящий душ. Одно из преимуществ капитана — у него был выбор между звуковым и водяным душем.               Чувствуя себя более бодрым и отдохнувшим, он оделся с флотской деловитостью и приготовил себе чашку чая. Специи наполнили гостиную своими насыщенными и успокаивающими ароматами. Он как раз делал свой первый глоток, когда в дверь позвонили.               — Леди, если это Вирс, не будешь ли так добра впустить его?               Дверь скользнула в сторону, открывая генерала с рукой, поднятой к кодовой панели.               — Знаешь, это становится довольно нервирующим, капитан, — сказал Вирс, входя внутрь, когда дверь с шипением закрылась за ним. — Я начну думать, что наш лорд ситхов дает тебе уроки.               Пиетт закатил глаза: — У меня есть Леди, а не Сила.               Вирс понял его.               — Без сапог, потягиваешь этот обжигающий чай, и настоящий душ. Ты опять заснул за столом, да?               — Поздравляю, Вирс, ты явно ошибся в своем призвании в ИА[1]. Ничего не пропускаешь.               Вирс прошел дальше в комнату, чтобы сделать себе каф.               — Мне не нужна карьера в ИА, чтобы знать тебя, — бросил он через плечо. — И возле твоего левого глаза все еще есть небольшой отпечаток от датапада. — Он закончил готовить каф из припасов, которые Пиетт держал под рукой для своего друга, и вернулся в главную гостиную. — Кроме того, ты решаешь расположиться на диване, только когда ты действительно устал.               Пиетт махнул рукой, сдаваясь, и сделал еще один живительный глоток: — Я как раз заканчиваю составление должностных инструкций персонала — мы внесли много изменений.               — Ты внес много изменений. Им всем лучше быть благодарными, что у них есть капитан, который действительно прислушивается к хорошим рекомендациям. Кроме того, ты — капитан. Ты можешь запланировать себе больше свободного от дежурств времени.               — Я знаю, — вздохнул Пиетт. — Но Оззель находит способы указать, где я нужен, и, по-видимому, я — единственный, кто может выполнять любую работу, которую он для меня находит.               — Ты знаешь, что это не...               — Послушай, Макс, да, я знаю, что мне не нужно выполнять все те ничтожные мелочи, которые он придумывает. И я не выполняю... спроси моего старпома. Но я также делаю все, что в моих силах, чтобы хотя бы казалось, что высшее командование этим кораблем функционирует, как единое целое.               — Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, знает, что это делаешь ты. С редкой поддержкой удушения Силой.               — Пожалуйста, не напоминай мне об этом прямо сейчас, — простонал Пиетт, откидывая голову на спинку дивана.               — Не еще один, — сказал Вирс, садясь более прямо.               — Вчера на брифинге. Еще одна неудачная попытка найти Скайуокера, и она оказалась сильно испорченной.               — Так было на самом деле или из-за вспыльчивости его светлости?               Пиетт приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на него: — Видишь ли, Вирс, подобный тон усиливает мой стресс. Я не хочу когда-нибудь оглянуться и увидеть, как он указывает на тебя.              — Ну и? — невозмутимо подтолкнул генерал.               — Да, он напортачил, бедняга. Я действительно пытался остановить это. Он буквально удержал меня на месте.               Вирс поднял брови. С тех пор, как Пиетт принял командование, темный лорд редко использовал свою силу против капитана.               — Значит, он был в настроении.               — Ммм.               — Почему  он так одержим этим Скайуокером?               — Он действительно уничтожил «Звезду Смерти», Макс. Одним выстрелом... крифф, — Пиетту не нравилось думать обо всех жизнях на этой станции. Он чувствовал груз почти 300 000 жизней на своем корабле. «Звезда Смерти» вмещала миллионы…               — Да, но лорд Вейдер часто сам отправляется на поиски этого пилота. Как будто это что-то личное...               Пиетт наклонил голову в сторону своего друга: — Ты вполне можешь задать этот вопрос его светлости.               Вирс поморщился.               — Что ж, тогда более счастливые темы. Как дела у Эллери на его новом посту?               — Спасибо, у него все хорошо. Мы поняли, что разумное расстояние — это хорошая и необходимая вещь.               Вирс фыркнул: — Я не виню этого человека за паранойю. У тебя есть нелепая способность притягивать неприятности. Кроме того, на этом корабле есть много людей, которые все еще хотели бы твоей крови, не говоря уже о флоте мятежников.               Пиетт сделал большой глоток чая и задумался. Вирс сам создал для Эллери этот пост. Он назвал это связью с руководством. Пиетт назвал это присмотром за детьми и попытался отказаться. В конце концов, Вирс отправился к Вейдеру, который одобрил этот пост, и на этом дело было закончено. По сути, сержант Эллери был его телохранителем, и, хотя он был армейцем, Вирс устроил так, что половину своего времени он проводил, присматривая за Пиеттом, а другую половину — выполняя свои обычные обязанности коммандос.              Эллери учился быть более тонким, и хотя Пиетт ценил этого человека — в конце концов, тот помог спасти ему жизнь, — он был вполне способен вести свои собственные сражения.               — Меня не волнует флот мятежников, — высокомерно парировал Пиетт.               — Ну, как бы то ни было, меня беспокоят здешние группировки, у которых далеко не самые добрые мысли о тебе, Фирмус.               Пиетт сел и поставил пустую кружку на низкий столик. К искреннему Вирсу он относился серьезно.               — И я ценю это, Макс. Уверяю тебя, Эллери отлично справляется со своей работой. Есть ли что-то конкретное, вызывающее это... беспокойство?               — Нет, не конкретное. Просто продолжающаяся классовая борьба среди старших офицеров.               Пиетт покачал головой и отправился на поиски своих ботинок: — Очевидно, я прекрасно это знаю. Я не собираюсь обращать внимание на каждое неприятное замечание за моей спиной, Вирс. Я бы съежился в углу, делай я так.               Генерал фактически хихикнул над этим изображением.               — Никто не может обвинить тебя в слабовольности. Я просто не хочу, чтобы неприятные замечания превратились в неприятные действия. Ботинки вон там, под столом.               — Спасибо, — сказал Пиетт и поднял их, возвращаясь к дивану, чтобы надеть. — Было бы вопиюще плохим ходом атаковать капитана флагманского корабля Дарта Вейдера, ты не думаешь?               — Да. Но не значит, что этого не может случиться, — сказал Вирс, откидываясь на спинку кресла.               Пиетт остановился, уперев руки в бока и глядя прямо на своего друга.               — Макс, я абсолютно точно обещаю, что отношусь к тебе серьезно. Я оставлю Эллери в фойе мостика — тебя это устроит?               — Ну, если не считать того, чтобы убедить тебя постоянно носить свой служебный бластер, да.               — Хорошо, — Пиетт кивнул. — Теперь мне нужно добраться до мостика, а тебе нужно сделать... что там армия делает, чтобы быть занятой.               Он пригнулся, когда в него полетело его кепи.