Happy Together

Голые ступни шлёпают по шершавому паркету. Полутьма коридора навевает сонливость. Дом пахнет цветочным порошком, вносящим свежесть в душноватый воздух. Начало сентября жаркое, но в гостиной, совмещённой с кухней, решено не включать кондиционер, если там не нужно находиться дольше пары минут в целях экономии расходов на электричество. Из открытого балкона если и залетает ветер, то горячий, влажный, приносящий больше раздражение, чем облегчение. Ручка в ванную с наполовину слезшей дешёвой золотой краской поворачивается. Открывшаяся дверь обдаёт желанной прохладой: спасибо работающей вытяжке, плиткам и несолнечной стороне здания. Щёлкнув выключателем и бросив сетку с одеждой на закрытую крышку унитаза, Минхо наклоняется, распахивая дверь стиральной машинки. - Да твою же налево. Лицо окутывает цветочная сырость. В барабане машинки лежит жирный кривой комок из постиранной одежды, которая определённо отдыхает здесь больше часа и преет. Раздражённо вздыхая и цокая языком, Минхо расшвыривает кучу рукой и вытягивает чёрную футболку с красным языком. Понятно почему всё валяется, кто ещё во всём общежитии такой же безголовый, как этот? Выйдя из ванной, он проходит дальше по коридору и без стука открывает дверь с приклеенной «Звёздной Ночью» Ван Гога. Здесь уже от запаха цветочного порошка не остаётся и следа: он плотно перекрыт вонью акриловой краски. Голова с пшеничным каре поворачивается, однако сидящий перед мольбертом Хёнджин с кистью в руке успевает только открыть рот до того, как в его лицо прилетает влажная футболка. - Тебе, блять, сколько раз надо повторять, чтобы шмотьё своё из стиралки вытаскивал? - Ты охренел, что ли? – Хёнджин стаскивает футболку и недовольно хмурит брови. – Ты с херали без стука вообще? - По башке я тебе сейчас настучу, иди убирай. - Да она только достиралась, чего докопался? Мне сидеть караулить её, что ли? - Ни хрена не только, она вся запрела уже. Ставь сраный таймер, один, что ли, здесь живёшь? Поднимай жопу. - Отвали, а. Сейчас пойду. Разорался. - Кисточку свою убирай, пока я тебе в очко её не засунул, чего сидишь? - Иди на хрен отсюда, последний лист дорисую и пойду, - Хёнджин закатывает глаза. - «Сейчас» значит «сейчас», мне стираться надо, потом будешь в Пикассо играть, - Минхо показывает рукой на коридор, упрямо стоя в дверном проёме. – Ну? - Отъебись. - Ладно, значит будешь с пола собирать. - Какой же ты гондон, а. Швырнув кисточку в стакан, из которого на стол летят салатовые капли, Хёнджин поднимается со стула. Проходя мимо Минхо, он специально встаёт ему на ногу, за что потом получает смачный поджопник. Ни один день в общежитии не проходит без ругани среди кого-то из восьми живущих в апартаментах студентов, причём временами бывает такое, что препирания всплывают не только между двумя не поделившими что-то парнями, но и между тремя, четырьмя и как-то было даже между всеми восьми. Кто-то оставил в холодильнике открытую маринованную редьку, которой провоняло всё, что там было, однако никто не признавался и они чуть не передрались. Благо хотя бы все комнаты одноместные и можно на время уединиться от остальных, чтобы остыть. Дождавшись, пока машинка освободится, Минхо закидывает свою одежду, засыпает порошок, с раздражением отмечая, что тот уже заканчивается, хотя они недавно покупали два кило на всю свою ораву, и запускает стирку. Трубы гудят, механизм начинает клацать, гоняя шуршащую ткань по барабану, о который цокают пуговицы. Умывшись, чтобы освежиться, и поправив волосы, Минхо уже собирается выходить, как замечает, что его зубная щётка в стакане почему-то стоит щетиной вниз. - Мудачьё. Сполоснув её и перевернув, он громко щёлкает выключателем. В животе урчит, хочется чего-то пожевать, либо попить сладкого. Пройдя через коридор, он выходит в разделительную полосу паркета между гостиной и кухней, где за овальным столом сидит Сынмин, вернувшийся из салона со своим типичным грибом на голове, и жуёт пожаренные наггетсы, смотря в телефоне своё любимое шоу с вопящими вокалистами. Открыв холодильник, Минхо залезает в него наполовину, чтобы охладиться, раз уж Сынмин какого-то черта не включил кондиционер и сидел наслаждался парилкой. Из съестного ничего не привлекает внимания, зато на полке находится банановое молоко. Взяв его, Минхо поворачивается к ведёрку со столовыми приборами, чтобы взять трубочку. - Опять сковородку жирную на плите оставил. - Я ем сижу, - отмахивается Сынмин. - Сразу надо заливать водой, чтобы не застывало. Ответа за этим не следует. Только безразличное жевание и пищащий голос из динамика, карабкающийся по октаве. Стащив из полки шоколадное печенье, Минхо выходит из кухни. - Только попробуй сковородку грязной оставить. - Вали уже. За полгода разговоры в общежитии по большей части превратились в переговоры, претензии, сплетни и обсуждение списка общих продуктов и бытовых товаров. Не то чтобы это кого-то задевает, после первого месяца выяснения отношений они перестали на это обижаться и скорее принимали как неотъемлемую часть совместной жизни. Кто-то всё равно будет косячить, кто-то будет срываться, потому как их всех слишком имеют в университете и на подработках, так что состояние частенько бывает шатким. Да и иногда откровенно приятно побубнить на своих без последствий, а потом двинуться по жизни дальше без этого груза. Так что вечером, когда на кухне собирается голодная компания, воюющая то за микроволновку, то за плиту, то за доску для резки, становится необычайно шумно. Они толкаются, забившись в не очень широкое пространство между столом и кухонной стойкой. Подождать, пока место освободится, не выходит хотя бы из-за того, что никто не хочет уступать. Растолкав всех локтями, Минхо сидит на стуле и ест пожаренный с яйцами рис, иногда подливая в него майонез и соевый соус. - Куда ты рыбу в микроволновку пихаешь? – он щурится на Чанбина, с цоканьем поставившего тарелку с готовой магазинной скумбрией. - Не холодную же жрать. - Вся микроволновка потом провоняет, погрей на сковороде. - Делать мне больше нечего ещё жарить её стоять, - фыркает Чанбин и поворачивает колёсико, запуская механизм. - Сам потом будешь мыть. - Чья очередь – тот и будет. - Кто навонял - тот и моет. - Феликс тоже вчера рыбу грел и ничего. - Слышь, ты охренел? – Феликс, развалившийся в гостиной на диване с ведром шоколадного мороженого, возмущённо машет в его сторону ложкой. – Ты вообще вчера полку в холодосе сломал. - Ты сломал полку? – Минхо смотрит на него с осуждением. - Она просто немного треснула, - Чанбин обиженно косится на Феликса, который так безбожно его предал. - Боров. - Да они все как картонные, не так дунешь и разваливаются. - Однако же по пизде она пошла именно у тебя. Какое совпадение, прямо как и полка в душе. - Потому что мне не повезло, так бывает, представляешь? - Представления только в цирке. - Вспомни, где ты живёшь. - Опять вы гундите. Из коридора выплывает чуть лохматый Джисон, пару минут назад вернувшийся домой. Пальцы перебирают соломенные волосы, подскакивающие, когда он проходит мимо кондиционера, растянутая некогда чёрная, а теперь уже больше асфальтовая, майка болтается почти у самых колен. Ступни шлёпают по полу. - Да этот боров полку в холодосе сломал. - Ничего я не ломал, она просто треснула. - Без разницы. - С разницей. - Понятно. Достав из шкафчика маленькую кастрюлю, Джисон ставит её на плиту, заливает воду и поворачивает вентиль. На чёрной панели загорается красный круг. С полки на каменную столешницу заранее летит упаковка рамёна. Взяв стакан, он вытаскивает из холодильника недопитую пепси, наливает её до краёв и со вздохом опускается на стул. - Это откуда? – сидящий рядом Минхо кивает на его руку, где на тыльной стороне ладони красуется неровное покрасневшее пятно с чуть содранной в некоторых местах кожей. - На работе когда с высокой полки книгу вытаскивал, те, которые лежали сверху, попадали на меня. Синячище вылезет, наверное, - Джисон потирает ушибленный участок, чуть морщась от неприятных ощущений. - Возьми сегодня у меня мазь от синяков, быстро помогает. - О, спасибо. - Осторожнее надо, а если бы в глаз углом заехало? Пользуйся стремянкой. - Да мне лень было. - И к чему это привело? - К тому, что я понял, что надо пользоваться стремянкой. Минхо на это насмешливо фыркает, качая головой. Тон голоса был слишком забавный. - Смотри, а я вот тюбиком порезался, мне очень больно, - Хёнджин, собиравшийся уходить с наструганным салатом, показывает ему красную полосу между указательным и средним пальцем. - Могу харкнуть, хочешь? – без капли сочувствия выдаёт Минхо. - Ну, конечно, это же я, пошёл я на хер, - бурчит Хёнджин. – Пидор. - Я всё слышал. - Я тебя поздравляю. - Сам как будто хуя во рту не держал. - Дело не в том, кто сколько хуёв держал, а в характере и отношении к другим. Сегодня ты прям всем пидорам пидор. - Ну не как этот хотя бы, он-то всегда пидор, - Минхо указывает подбородком на Чанбина. - Я вообще молчу сижу, - возмущается тот, переставая жевать рыбу. - Лучше бы ты утром молчал, когда в качалку тащишься. - Перестанете свои вонючие кроссовки раскидывать – тогда и буду молчать. - Где я хоть раз кроссовки свои раскидывал? - Не знаю я, что из этой кучи говна твоё, но там встать негде. Этот вечно свои конверсы швыряет как попало, - Чанбин показывает вилкой на Джисона. - Ничего я не швыряю, это кто-то их постоянно пинает. - Ага, специально твои бедные несчастные. - Так а ты чего молчишь каждый раз? – Минхо одёргивает Чанбина. – Устрой разбор полётов, раз тебе не нравится, давайте будем выяснять кто, куда, кому, чего. Подойди к Джисону, да скажи, чтобы убрал, раз тебя так напрягает, а не ворчи, как бабка. - А ты можешь для приличия хоть раз и ему пиздюлей навешать? - В смысле? - В прямом. Я не так чихну, так ты мне из своей комнаты придёшь мозги сушить, а этот на голову тебе сядет – ты и слова не скажешь. Что за фаворитизм? - Тебе самому может на голову кто сел? – едко фыркает Минхо. – Косячь меньше, тогда и будешь меньше люлей ловить. Этот огребает, когда косячит, как и все, поэтому и косячит меньше. - Ну да, ага. Чанбин качает головой и накалывает уже остывшую скумбрию вилкой. Услышав бульканье закипевшей воды, Джисон поднимается и открывает упаковку рамёна, доставая специи. Уголки губ кривятся. Он любит, когда Минхо называет его по имени. И если быть честным, то он и сам прекрасно чувствует, что огребает чуть меньше остальных. Каким-то чудом он умудрился сблизиться с Минхо, от которого обычно достаётся буквально всем и каждому, спустя пару месяцев после заселения. Так получилось, что они несколько раз в неделю пересекались ночью на кухне, когда оба приходили за поздним ужином в перерывах между интенсивной учёбой. Слово за слово и постепенно они оставались за столом всё дольше, погружаясь в разговоры, выговариваясь друг другу. Затем они стали иногда выбираться в кафе, когда поняли, что оба любят выискивать интересные десерты в новых местах. Джисон считает это своим достижением и безумно гордится. Потому что наградой стало не только более снисходительное отношение, но и открытие совершенно другой стороны Минхо, о которой не знают остальные. Возможно, это и к лучшему. Ибо узнав другого Минхо: хохочущего от души над дурацкими шутками, на корточках ползающего за бездомными котами, фотографирующего закаты, приговаривая «Ох, нихуя», тихо подпевающего любимым песням, с горящими глазами бродящего по канцелярскому магазину, - Джисон понял, что попал, причём сильно. Настолько же сильно, насколько он начал ему нравиться. Впрочем, он всё равно не напирает, не пытается выяснить отношение к себе или как-то выдавить из него более откровенный разговор. Изучив характер Минхо, он несколько раз убедился в том, что если тот почувствует давление, то сразу встанет на дыбы. Как минимум, чисто из принципа. Если в нём заколышется что-то особое, то он сам начнёт идти в эту сторону. По крайней мере, Джисон на это надеется. Пока что ничего на сто процентов не ясно. Однако ему достаточно и того, что они живут под одной крышей и видятся каждый день. Пусть и с шестью другими людьми, которые, несмотря на все стычки, стали его близкими друзьями. Особый уровень их взаимоотношений в общежитии обычно проявляется в относительно критических ситуациях. В среду, когда полуденное солнце заставляет прикрыть шторы, загорающиеся янтарём, Джисон лежит на кровати, лениво грызя пластик механического карандаша и решая задания из рабочей тетрадки по бизнес-английскому. Он начинает слышать какое-то копошение и бубнёж в коридоре, но по привычке не обращает на него никакого внимания, ловя ступнёй прохладные потоки из шелестящего кондиционера. Начав жить с другими людьми, он словно вообще огородился от сторонних звуков и автоматически выстраивал вокруг себя стену. Вот только когда по собственной двери громко долбят, заставляя его подскочить и чуть не пробить себе карандашом нёбо, игнорировать это не получается. - Чего случилось, ёб твою, заходи. - Всё херово, у меня ЧП. - Воу-воу, что за стриптиз? Буквально ввалившийся в комнату Кристофер с уложенными в относительный порядок кудрями приветствует его практически голым телом, прикрытым лишь скромными серыми трусами. Следом за ним вбегает Феликс, правда уже одетый. - У меня конференция через час, а я понял, что оставил костюм в Сиднее нахрен, - Кристофер впивается в волосы пальцами. – Скажи, что у тебя есть официальная одежда. У Феликса всё маленькое, мне вообще не налезает. - Так иди до Чанбина докопайся, у него такой же бампер как у тебя. - Бампер-то бампер, а ты хоть раз Чанбина в брюках видел? Джисон задумывается, сводя брови и выпячивая губы. Он понимает, что не видел Чанбина ни в чём, кроме спортивных штанов, футболок и толстовок. - Надо глянуть, вроде что-то было. Я правда не уверен, что и моё на тебя налезет, у тебя-то те ещё персики, - Джисон откидывает тетрадку и встаёт к ореховому шкафу. - Так и у тебя ягоды неплохие. Голос заставляет выглянуть из-за распахнутой дверцы. В проёме стоит прислонившийся плечом к косяку Минхо с белой рубашкой в руках. - Чтоб отстирал до блеска от всего своего пота, - рубашка летит в Кристофера. – Не дай бог вонять будет. - От души, конечно выстираю, - тот благодарно кивает и надевает её. - Подожди. Что ты сказал про меня? Тебе нравится моя жопа? – Джисон начинает медленно улыбаться, будучи не в состоянии задавить этот порыв. - Я сказал, что она у тебя есть. Кончай шары лупить, ищи давай во что этого оборвыша одевать. Хмыкнув, Минхо пинает дверной порог, смотря на то, как кусок чека скользит по полу на сквозняке. Джисон утыкается обратно в шкаф, не переставая улыбаться. Тем временем, Крис мучается с пуговицами, которые едва сходятся на мощной груди, однако всё-таки застёгиваются, заставляя его издать выдох облегчения. Хоть какой-то элемент был найден. - Вот, только эти. Наконец, почти минуту спустя, с полки вываливается перемешанная куча одежды. Из неё Джисон вытягивает чёрные брюки со стрелками. Встряхнув и проверив карманы, он отдаёт их Кристоферу, который буквально влетает в штанину и скачет на одной ноге, нацепляя другую. Он прыгает под тремя любопытными взглядами, изучающими влезет ли его зад или нет. - Ура! Брюки всё-таки натягиваются, хотя и явно облегают бёдра, больше напоминая леггинсы. Феликс наклоняется и поправляет перекрученные штанины, пару раз случайно щипая кожу и заставляя Криса шипеть. - Только не садись в них на корты, ладно? – Джисон вздыхает, уперев руки в бока и скептически осматривая его. – Они лопнут так, что будет слышно в Мокпо. - Конечно нет, я что, дебил? - Бывает, - усмехается Минхо. – Костюм же ты дома умудрился оставить. - Это был риторический вопрос, - цокает языком Кристофер и поглядывает на часы. – А что с пиджаком? Мне по-хорошему уже выходить надо. - Да хрен его знает, он, по-моему, вообще в чемодане с зимними вещами, это надо на балкон лезть, - Джисон скребёт затылок. - Дерьмо, а, я опоздаю к херам и словлю от препода. - Может у Хёнджина покопаться? – предлагает Феликс. – У него же шмотья больше, чем в магазине. - Вот именно, там пока отроешь что-нибудь, проще будет в Сидней сгонять, - Минхо вздыхает и выходит из комнаты. – Надо ограбить Сынмина. Он одевается как дед, у него точно есть. - Он пока трубку возьмёт… - Так и хер с ним, потом просто занесёшь, - отмахивается Джисон, перепрыгивая через кучу одежды и тоже шагая к двери. - Орать же будет. - Минхо не переорёт. - Ботинки надо ещё откопать, - Кристофер устало трёт шею, направляясь с ними в комнату Сынмина. – У вас какие размеры? - Это про ноги было? – хихикает Джисон. - Вот мне вообще сейчас не до херовых шуток. - Хуйово, - констатирует Минхо, толкая чужую дверь и вызывая гогот. В конечном итоге, они умудряются общими усилиями прилично одеть Кристофера, который торопливо натягивает всё на себя и выбегает из дома, едва нацепив на шею галстук, который собирается поправлять уже в транспорте. Вернувшись в комнату, Джисон задумчиво смотрит на образовавшийся на полу бардак из комьев переплетённой друг с другом одежды, а затем начинает запихивать её обратно в шкаф, как что-то в голове щёлкает. Он включает музыку и начинает перебирать всё, складывая по категориям и развешивая на относительно свободные вешалки. В конце концов, ему же надо одеваться во что-то, кроме стандартных двух футболок и толстовок, которые висят на стуле, используемом в качестве шкафа быстрого доступа. Этой уборки должно хватить до конца года. Устав после сортировки, он делает себе холодный чай, закидывая побольше льда, который растает и превратится в воду, и возвращается к дурацкой рабочей тетради по английскому. Не то чтобы он супер-прилежный студент, но старается придерживаться уровня хотя бы минимальной стипендии, которая вычитается из суммы оплаты за семестр. Так что над английским он сидит до позднего вечера, после чего принимает душ, поборовшись за него с вернувшимся Хёнджином, и читает статью по культурной апроприации, которую скинули в чат группы, чтобы обсудить на завтрашней паре. Ближе к полуночи он чувствует вялый голод, требующий закинуть внутрь что-то интересное, чтобы разбавить скуку, потому как в перерыве между университетскими заданиями он успел нормально поужинать. Лениво повалявшись на кровати, Джисон всё-таки выплывает из комнаты, вспомнив, что в морозильнике лежит коробка мороженого Тико, которое являет собой мини-батончик из покрытого шоколадом пломбира. С виду это мороженое кажется слишком унылым, но после первой пробы вызвало такое привыкание, что он сидит на нём уже несколько месяцев. - Привет полуночникам. За кухонным столом сидит Минхо, меланхолично поедающий йогурт и копающийся в телефоне. Он кивает в качестве приветствия и загребает новую порцию ложкой. Достав мороженое, Джисон садится напротив и с шелестом рвёт красную упаковку. Зубы впиваются в батончик, шоколад трещит. Да, это определённо то, чего ему не хватало. Кондиционер на стене гудит, слышно, как по улице проезжает мотоцикл. Появляется первая волна лёгкой сонливости, заставляющая потереть глаз. Завтра утром вставать на ранние пары. - Как дела на работе? - Лучше не спрашивай, - кисло усмехается Минхо, выскребая йогурт из уголков стаканчика. - Опять толпа малолетних долбоёбов оставляет тупые комментарии? – Джисон поднимает со стола отколовшийся треугольник шоколада и отправляет его в рот. - Когда их не бывает? Мы запустили новый курс и естественно там сразу миллион вопросов, на которые все ответы есть либо в посте, либо на сайте. Слепошарые. - Ну, это лучше, чем миллионный раз за день слышать «Моей племяннице пятнадцать, посоветуйте книгу, которая ей понравится». - Да они все конченные, что комментаторы эти с одной извилиной и та в жопе, что твои покупатели обоссанные. Вы книгу ту в итоге нашли? - Которая на списание? Нашли, когда уже закрыли лист, она, блин, в эзотерике лежала. Кто нахер догадался убрать слоёную выпечку в эзотерику? Они затрахали оставлять книги где попало, ищи потом как мудлан, вчитывайся во все полки. Сраные люди, ненавижу покупателей. Не любил бы я так книги, давно бы уволился из-за всяких выхухолей, которые к нам приходят. - Не любил бы я деньги, давно бы уволился тоже. Они оба посмеиваются. Выбросив упаковку от йогурта, Минхо споласкивает ложку, убирает её в стальное ведёрко и наливает себе стакан воды, в которую закидывает лёд. Сев обратно на стул, он делает два жадных глотка и шумно выдыхает, утирая рот. Свет коротко мелькает, заставляя поднять головы. У лампы вьётся мотылёк, каким-то образом пробравшийся через балконную сетку от насекомых. - Нам, кстати, канц новый пришёл. Зайдёшь? – лукаво улыбается Джисон. - Мне этот канц уже жопой жрать можно. У меня нет никакого самоконтроля. - Вот именно. - Гадина маленькая, пользуешься мной, чтобы выручку делать, - Минхо несильно пинает его босой ступнёй под столом. - Ну, может я просто рад тебя видеть у себя, - Джисон ковыряет ногтем застывшее пятно от шоколада на столе, вперившись в него взглядом, прячущимся под чёлкой. - Дома, что ли, не хватает? - Это не то. Просто ты же любишь всякую канцелярию и ты так смешно её разглядываешь, так радуешься, когда щупаешь страницы в блокнотах. Это, ну… прикольно видеть как бы. И поэтому у меня сразу настроение улучшается, как ты приходишь. Минхо хлопает глазами, удивлённо смотря на своего собеседника. Джисон тем временем проклинает себя за длинный язык и несдержанность. В последнее время у него постоянно что-то вырывается наружу. Он чувствует, что его мозг отказывает, стоит только Минхо оказаться в поле зрения. Он буквально готов выложить ему всё, что угодно. Они так много разговаривали, что это стало привычкой. Есть многие моменты, о которых Джисон не рассказывал больше никому, кроме него. - Ладно, зайду, - Минхо пожимает плечами, смотря куда-то в тостер около гудящего холодильника и постукивая ногтями по стакану. – Ты до скольких завтра? - До восьми. Так что можешь в любое время после пар прийти. - К закрытию приду. - Зачем? - В смысле зачем? Пожрать вместе сходим, чего зря переться? - А, - лицо Джисона расцветает, он подбирается на стуле, устраивая локти на столе. – У нас же там рядом ещё дешман открыли, который без сотрудников, потом зайдём туда за мороженым? И пешком до дома можно прогуляться как раз. - Окей. В этот раз мороженое с меня, ты тогда кофе покупал. - Да ладно, не жалко же. - Как хочешь, я-то думал взять тебе твоё любимое мятное мороженое, на которое ты каждый раз жмёшься тратиться, но раз нет, то нет. - А-а-а, кофе я покупал, точно, - тянет Джисон, картинно хлопая себя по лбу. – Не сразу понял просто, рано встал сегодня, сам понимаешь. Кофе на мороженое меняется отлично. - Быстро переобулся. Минхо посмеивается, качая головой. Джисон состроил такую смешную рожу, расширив и без того большие круглые глаза и вытянув лицо, что в груди что-то зазвенело. Его мимика всегда «слишком», но никогда не «чересчур». Каждое движение максимально живое и широкое. За ним интересно наблюдать. Наверное, именно поэтому последний месяц Минхо только это и делает, стараясь вовремя себя одёргивать, чтобы это не было так очевидно. Кондиционерная прохлада гуляет по кухне. Разговор вроде как закончился, но уходить всё равно не хочется. Джисон достаёт из выдвижного ящика шоколадный батончик и делит его на двоих. Белый тюль у приоткрытого балкона плавно вьётся, шелестя от каждого соприкосновения с полом. С улицы тянет остывающим асфальтом. Возможно, как раз-таки размеренное спокойствие после суетливого рабочего дня и заставляет оставаться на месте. Кухня ощущается как заветная тихая гавань, где никуда не надо торопиться и можно ни о чём не переживать. Вскоре пищит кодовая панель на входной двери. Часы показывают полночь. Тюль высоко подлетает, когда в открытую дверь врывается сквозняк. Слышно уставший протяжный вздох и летящие на пол кроссовки, делающие несколько переворотов. Шуршит снимаемый с плеч рюкзак. Через пару секунд мимо кухни шаркает ногами Чонин, в упор смотрящий перед собой. Шоколадные волосы взлохмачены. - Вечер добрый. Джисон здоровается с ним, однако тот молча взмахивает рукой, даже не останавливаясь, и уходит в коридор. Дверь комнаты открывается и закрывается, рюкзак летит на пол. - Весёлая смена, - констатирует Минхо. - Опять. Событие далеко не из рук вон выходящее. Чонин возвращается домой в убитом состоянии несколько раз в неделю, за что его никто особо не осуждает. Когда работаешь в мясном ресторане с грилями, выпивкой и шумными компаниями, не сорваться и не окунуть кого-нибудь рожей в угли определённо дорогого стоит. Он откровенно ненавидит людей, когда ему приходится работать несколько смен подряд, и воскресает только по выходным. Они уже к этому привыкли и больше не трогают его. Через пару минут Чонин выползает обратно и так же молча входит в кухню, швыряя на стол упаковку с салатом из магазина и разводя в холодной воде лимонный холодный чай. Сидящие парни переглядываются. - Спать надо, завтра на пары, - Минхо встаёт и споласкивает после себя стакан. - Ага, мне тоже в срань вставать. Джисон выбрасывает мусор от мороженого. Чонин не обращает на них никакого внимания, смотря строго перед собой и выполняя все действия на автомате. Ему явно требуется время в уединении, чтобы отойти от роя голосов, которыми он был окружён на работе, так что парни ретируются из кухни, оставляя его в покое. Да и сидеть рядом с мрачной тучей откровенно напряжно, разговоры точно клеиться не будут. - Ну что, тогда жду тебя завтра? – Джисон останавливается у своей комнаты. - Жди. - Только очень жди? - Ага, - фыркает Минхо, берясь за ручку своей двери. - Спокойной ночи. Сладких котов. - Сладких книг. - Ой, пошёл ты с этими книгами, а. Джисон морщится, толкая его в плечо. Минхо издаёт довольный злорадный смешок и исчезает в комнате. После него остаётся лёгкое дуновение лаймового парфюма. Джисон улыбается, смотря на его дверь, качает головой и уходит к себе. Всё-таки он бы ни на что не променял возможность жить под одной крышей. Пусть и с толпой других людей, выращивающих своих личных тараканов, с которыми остаётся лишь мириться.