Happy Together

Жужжащий гомон голосов гудит среди деревянных балок просторного бара, расположенного на цокольном этаже. В связи с отсутствием окон на стенах усиленно работают кондиционеры, пытающиеся не уступать взращенному алкоголем жару. То и дело цокают рюмки со стаканами, шипят открытые бутылки пива, взрываются очаги хохота. Официанты и официантки юрко бегают от стола к столу, разнося еду и напитки, запах пряного кляра прочно переплетён с цитрусовыми отголосками коктейлей. - Не понимаю я прикола этих красных бобов, - отпив хайбол с грейпфрутом, Джисон продолжает разговор. – Типа я могу их есть, если мне предложат булку с бобовой пастой, но выбирая между булкой с бобовой пастой и булкой с кремом, ну, или кокумой даже, то я явно не выберу бобы. - А мне нравится, - пожимает плечами Феликс. – Я когда в Корею приехал, то постоянно их точил. У них такой необычный вкус, вроде и сладковатый, а вроде и растительный. - По мне, так они на вкус как смешанная со сладким горохом земля, - хмыкает Минхо, помешивая лёд трубочкой. - Во-во, и я о чём, - Джисон машет в его сторону пальцем. – Они какие-то земельные, грязевые, что ли. - Я нейтрально, - покачивает ладонью Кристофер. – Могу поесть, могу обойтись, мне всё равно. Бывает иногда беру для разнообразия, если остальное надоедает. - Ну нахер такое разнообразие, я лучше печенье с яблоком поем, - Минхо отправляет в рот кусок жареной в кляре курицы из общей тарелки. - Ой, они охеренные, - активно кивает Джисон и тоже тянется за курицей. – Я одно время каждый день их жрал, там прям такой джем вкусный внутри и тесто годное, не похоже на песок. В пятничный вечер в баре собралась компания непроизвольных актёров и их самопровозглашённого режиссёра, выполняющего своё обещание оплатить труд едой и выпивкой. Бутылки соджу быстро наскучили, так что в ход пошли хайболы. Тарелка с креветочными чипсами опустела, картошка фри исчезает буквально на глазах. За полтора часа получилось утолить первичный голод, поэтому курице повезло больше и её растаскивают в стороны не так активно, а скорее смакуют, неторопливо жуя и попивая напитки. - Надо будет завтра сходить яйца купить, - Кристофер утирает салфеткой соус с уголков рта. – Вроде недавно тридцатку брал, а там уже три штуки всего осталось. - Рамён тоже почти всё, - оповещает Джисон. – Там вроде две штуки обычного, один креветочный и один с перцем был утром. - Кто столько жрёт вообще? Реально же недавно скидывались, - качает головой Феликс. - Восемь здоровых мужиков живут, естественно всё улетает, - фыркает Минхо и указывает подбородком на сидящего рядом Джисона. – Этот за двоих жрёт, Чанбин тоже наворачивает как не в себя, мелкий как пылесос, весь день только и слышу, как его дверь открывается, когда он за жратвой бегает. Удивительно, что мы неделю продержаться можем. - Я думаю сотку яиц сразу взять тогда, - Крис почёсывает подбородок, задумчиво нахмурившись. – Реально надоедает так часто мотаться. Уберём их в нижний шкаф и пусть лежат, там темно и прохладно. И рамён тогда тоже наберём штук по десять коробов разных. Масло вроде кончалось. Завтра или послезавтра надо бы толпой сходить и обратно на такси поехать, как раз недорого будет на всех разделить. - Я могу завтра, - вызывается Джисон. – В воскресенье смена. - Лень, - вздыхает Минхо. – Но вечером могу. - Я тоже могу, - кивает Феликс. - Отлично. Тогда дома переговорю с остальными, чем больше народу, тем лучше. - За командную работу, - Джисон поднимает бокал. – Давайте побольше глотайте, а то сидим как заёбанные жизнью домохозяйки. Стекло звонко цокает. За первой порцией хайболов следует вторая. Спокойно сидеть и разговаривать ни о чём после учебной недели ощущается пробной версией рая. Гудение болтовни с других столов стачивает нервы. Глоток холодного виски, смешанного с сиропом, зажигает во лбу приятные свежие вспышки. - Погнали «или-или», - Феликс хлопает по столу и поворачивается к Кристоферу. – Пробежаться голым по кампусу или неделю ходить в штанах с дыркой на жопе? - Ебать ты внезапный, - усмехается Минхо. - Ну а чего? Так интереснее. - Второе, конечно, - Крис фыркает. – Дырку прикрыть можно. - Её нельзя прикрывать. - Такого в условиях не было. - А сейчас есть. Вот она должна быть и всё. - Да всё равно. Надел чёрные труханы и ходишь. Это в любом случае лучше, чем бегать причиндалами светить перед всеми. - Ну ладно, - Феликс принимает ответ и потягивает хайбол через трубочку. - Моя очередь? – Кристофер уточняет и смотрит на Минхо, сидящего напротив и фактически идущего дальше по цепочке. – Каждый день до конца жизни говорить своим близким, как сильно ты их любишь, или выпивать по стакану рыбьего жира? - Рыбий жир, - тот кривит губы, насмешливо выдыхая. - Реально? Лучше пить парашу вместо того, чтобы сказать другим пару добрых слов? - Я и от того, и от того блевать буду, но жир быстрее. - Хера ты, - вскидывает брови Феликс. - Какой есть, - Минхо поворачивается к Джисону и какое-то время молча думает. – Проводить выходной одному или с кем-то? - Смотря с кем, - тот пожимает плечами. – Если с кем-то из близких друзей, то тогда так. Если какие-то там знакомства, то лучше уж один, леваков мне и на работе хватает. - Окей. - А ты? - Я? – Минхо, начавший, было, склоняться к трубочке, поднимает голову. - Ну да. Ты что выберешь? - Ну… то же самое. Можно с друзьями. - Понято. Джисон удовлетворённо кивает и поворачивается к Феликсу по ту сторону стола. Ему на самом деле было интересно. В конце концов, это полезно знать, чтобы если что, не надоедать ему в свободное время. Да и банально хочется знать о нём как можно больше. Любая деталь кажется ценной и интересной. Он хочет знать его как такового, хорошее и плохое. - Пососаться с каким-то незнакомцем или с Крисом? - Чего? – вопрос застаёт Феликса врасплох так сильно, что он кашляет, давясь собственным словом. - Годно, - Минхо с гадкой улыбкой даёт Джисону «пять». - Что за вопрос вообще? - Вопрос как вопрос, - Джисон невинно разводит руки. – Это же гипотетическая ситуация. - Один другого краше, - вздыхает Кристофер и делает глубокий глоток из бокала. - Я… - Феликс растерянно водит глазами по бару. – И как мне, блять, на это отвечать? - Как есть, так и отвечай. Представь. - Господи… ну… лучше Крис, наверное. По крайней мере, я знаю, что он не больной какой-то, так безопаснее. - То есть ты хочешь пососаться с Крисом, - насмешливо подводит итог Минхо. - Не хочу я ни с кем сосаться, не переиначивай мои слова. Мне сказали выбрать один из двух и я выбрал. Крису я доверяю, левым чувакам нет. Всё короче, - Феликс отмахивается и обращается к Кристоферу, идущему дальше. – Лучше… так, дай мне подумать. - А чего глаза отводишь? – хихикает Джисон. – Думаешь, как сосёшься с ним? - Заебали. Схватив скомканную салфетку, Феликс швыряет её в хохочущего от его реакции Джисона, который прячется за Минхо. Увидев на столе картошку фри, которая ранее упала на пол и потому лежала в мусоре, он кидает и её, после чего грузно пыхтит, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку диванчика. - Не обращай внимание, он же специально, - Кристофер похлопывает его по коленке. - Знаю. Ладно, дальше играем. Неделю жрать только рамён или только сырые овощи? - Наверное, овощи. Если я буду неделю жрать один рамён, то распухну, как кит, и посажу себе всё, что можно. - Я не опухаю после рамёна. - Да? Повезло тебе. - Что есть, то есть. Твоя очередь. - Дай-ка подумать, - глаза Кристофера искрятся хитростью, когда он переводит взгляд на выжидательно сканирующего его Минхо, чьи ногти постукивают по столешнице. – О, точно, простой вопрос. Пососаться со мной или с Джисоном? Жующий курицу Джисон чувствует, как в его пищеводе застревает еда. Челюсти останавливаются, глаза широко распахиваются, глядя на Кристофера. Какого чёрта он настолько сильно его подставляет? Сердце начинает тревожно колотиться в ожидании реакции Минхо. Тот в свою очередь какое-то время продолжает сверлить взглядом самодовольно улыбающегося человека напротив себя. Затем он хмыкает и неопределённо ведёт плечами. - Джисон. - Почему? - Потому что иди на хер. - То есть ты, выражаясь твоими же словами, хочешь пососаться с Джисоном? – не отступает Кристофер, отыгрываясь за то, что было ранее. - Я с тобой не хочу сосаться, - непробиваемым тоном подчёркивает Минхо. - А с ним хочешь? - Ты так доебался, потому что сам с ним пососаться хочешь? - Я просто спрашиваю. - А я тебе уже просто ответил. Одаривая его ледяным взглядом, Минхо отпивает из бокала, делая два мощных глотка, после чего садится вполоборота. Он поднимает глаза, но, кажется, смотрит куда-то в лоб затихшего Джисона, но никак не чуть ниже. Тот в свою очередь не понимает, что ему чувствовать, испытывая волну жара, заставляющую сердце носиться ещё более бешено. Ему неловко смотреть на Минхо, особенно учитывая то, как зазвенела в нём радость от того, что выбор пал на него. Он как будто победил в каком-то соревновании, губы покалывает. При этом, он пытается напомнить себе, что это был просто выбор из двоих людей, так что это ничего не значит. Это просто дурацкая игра. - Коты или собаки? – наконец, задаёт вопрос Минхо. - Коты. - У тебя разве не собака дома у предков? – смутно припоминает Феликс. - Ну… да, - Джисон потирает затылок, водя взглядом по окружению. – Но вообще я котов больше люблю. - А чего так? – интересуется Кристофер, поглядывая на него всё с той же поблескивающей хитринкой, частично надраенной выпитым алкоголем. - Не знаю. Просто. Коты не такие простые, как собаки. Их доверие сначала надо заслужить и поэтому, когда они всё-таки поддаются, ты чувствуешь себя типа особенным и как будто сильнее к ним привязываешься, пока пытаешься понять, какой подход к ним нужен, что они любят, а что нет. Как-то так. - О, как. Вот это ты поэму выдал. - Ой, иди на хер, а, - отмахивается Джисон. – Погнали дальше. Игра длится ещё один раунд, который оказывается чуть более спокойным и не нацеленным на конкретных индивидуумов. Затем в баре вдруг поднимается гомон и выкручивается музыка. Одна из собравшихся компаний празднует день рождения, так что по кусочку торта разносится на каждый столик в честь праздника, зажигаются бенгальские огни и из маленьких хлопушек летит конфетти. Кто-то свистит, кто-то хлопает, поднимаются бокалы. В честь именинницы начинают петь песню, которой подпевает добрая половина зала. Попав под общую волну, коалиция из общежития тоже включается, после чего, зарядившись энергией и допив хайболы, под предложение Джисона релоцируется из бара в караоке. На столе, конечно же, в первую очередь появляется заказанная бутылка соджу, чтобы подогревать атмосферу. Пропустив по рюмке, они вчетвером от души орут стандартные песни про путешествия и яркие влюблённости вроде хитов от Busker Busker, COOL и прочих исполнителей как своей молодости, так и молодости своих родителей. Кривляясь и подпрыгивая, они тратят часть своего заряда, попутно опрокидывают ещё по паре стопок и переходят к песням поп-сцены. Подустав скакать, они берут небольшой перерыв, чтобы пожевать заказанную пиццу и успокоить горло водой, а затем уже по традиции съезжают с веселья на чувственные баллады. Первым тон задаёт Феликс, настроение подхватывает Кристофер и, допев душещипательную песню, передаёт микрофон Минхо. - Давай что-то от души. Выплесни что накопилось, брат, помогает. Огромный пульт какое-то время покачивается в руках. Затем начинают щёлкать клавиши. Три пары глаз наблюдают за тем, как на экране появляется название: «For You» от Им Джебома. Классика, которую пели тысячи раз, но которая всё равно пробирает каждый раз. Выбор со стороны конкретно Минхо кажется неожиданным. И потому вызывает оживлённый интерес. Джисон подбирается на диване в ожидании, он любит эту песню, но явно не думал, что когда-нибудь услышит её именно от этого человека. Звуки пианино заполняют полутёмную комнату, пахнущую расплавленным сыром и соджу с виноградом. Жемчужные круги софитов скользят по стенам. Минхо перебирает пальцами по микрофону, дожидаясь начала куплета. Рукава тёмно-синей шёлковой рубашки с треугольным вырезом чуть подрагивают от движений, кондиционер колышет тонкую прядь на самой макушке. - Возможно, мы два человека, Запутавшиеся друг с другом в мудрёной судьбе. Каждый день я в долгу перед тобой И не в состоянии тебе отплатить. Голос, словно чуть опоясанный мягкой пряжей, имеет под собой тонкий, но прочный костяк, поддерживающий тон на верном уровне. Не слишком громкий, однако тем не менее достаточный, чтобы не сливаться с мелодией, а равномерно течь по её поверхности. Взгляд, кажется, пропитан некой пьянящей меланхолией, при этом на полном серьёзе следя за строками на экране. - Иногда мы как любовники, иногда как незнакомцы, Нормально ли продолжать так жить? Даже после этих многих ошибок и частых расставаний Ты всегда рядом. Глаза Минхо закрываются, на переносице появляется небольшая складка. Голос начинает сквозить эмоциями, набирая силу. Сидящий на диване Джисон с приоткрытым ртом наблюдает за ним, не отрываясь. У него в груди словно что-то звенит от каждой ноты, он первый раз видит его таким. Завораживающий вместе с белёсым светом, подсвечивающим кончик его носа и чёлку. - Я знаю, что ты единственный, Кто может заставить меня жить в этом мире как следует. Чтобы жить без сожалений, Мне нужно держаться за тебя, но… Мои грубые мысли и мои тревожные глаза - Ты наблюдаешь за всем этим. Возможно, это подобная войне любовь. Так как я опасен, Так как я люблю тебя, Я покину тебя. Припев вновь повторяется. Левая рука Минхо сжимается в кулак, двигаясь в такт с акцентами в словах, которые он расставляет, продолжая плотно сжимать глаза и петь так, словно он действительно решил пойти ва-банк и вложить всего себя, которого обычно где-то прячет от других и даже от самого себя. Последние две строчки, подчёркивающие название и всегда задевающие внутри особую струну, он поёт уже тише, поддаваясь замедлению мелодии, но всё равно пропитывая их трогательными эмоциями, сокрытыми в прочно-бархатном голосе. - Ради тебя Я уйду. Допев, Минхо опускает микрофон и ещё какое-то время стоит, переводя дыхание и медленно открывая глаза. Вся усталость от рабочего дня, выпитого и прошлого скаканья по комнате, кажется, разом накатывает на него. Он шумно выдыхает, надувая щёки и разворачивается обратно к дивану, даже не обращая внимания на выставленный автоматом балл. Взгляд молнией проходится по откровенно пялящемуся на него Джисону и как будто намеренно фокусируется где-то в районе сборника со списком песен на столе, пока он садится. Раздаются аплодисменты, Кристофер свистит, вложив два пальца в рот. - Красавчик, - Феликс хлопает его по спине. - Ага, спасибо. Он отпивает воды из бутылки, гоняет её по щекам, однако почти сразу же после этого наполняет себе рюмку. - Это было… вау, я не знал, что ты так поёшь, - наконец, отмирает Джисон, у которого возвращается способность мыслить, пусть и чуть мутновато из-за накатившего градуса. - Да ладно, пою как умею, - Минхо дёргает уголком губ. - Охеренно умеешь. Это звучало очень… чувственно, что ли. Не знаю, какое слово вообще подобрать, - Джисон зарывается пальцами в соломенные волосы, зачёсывая их назад и покачивая головой, чтобы стряхнуть навалившееся на него забвение. – Эта песня, она… она что-то для тебя значит? Вопреки острому языку и шустрой смекалке, пару секунд Минхо молчит, не находясь с ответом. Затем он поворачивается и какое-то время смотрит на Джисона, по лицу которого скользит жемчужный софит. Собственные черты смягчаются, мышцы лица расслабляются. - Просто нравится. Песня. - Понятно. - Ну чего там? – Кристофер похлопывает ладонью по столу, привлекая внимание. – Петь будешь или как? У нас время идёт. - Да буду-буду. Спохватившись, Джисон встаёт, забирая микрофон. Подняв пульт со стола, он задумчиво смотрит на экран, покусывая губу. Затем он оборачивается. Буквально мгновение он смотрит на Минхо, который отделяет один кусок пиццы от другого и не видит этого. Пальцы начинают стучать по клавишам. Кристофер и Феликс заговорщически переглядываются, прочитав название. «That Man». Не то чтобы они удивлены. Но тем не менее, даже у них внутри что-то трепетно покалывает от осознания и предвкушения. Вновь начинает звучать пианино. Мягкие аккорды, с самого начала пропитанные лёгкой грустью и чуть волшебными отголосками. Мелодия размеренная и затягивающая. Выдохнув, Джисон с волнительно бьющейся птицей над диафрагмой подносит микрофон ко рту. - Один мужчина любит тебя. Тот мужчина любит тебя всем сердцем. Каждый день он следует за тобой, словно тень. Тот мужчина плачет, улыбаясь. В отличие от звучавшего ранее голоса, голос Джисона более шелестящий, когда парит по низким нотам. Однако он набирает звон с продвижением по октаве в припеве и повышением громкости. Он начинает пропитываться эмоциональным отчаянием и всплеском от вкладываемого смысла, глаза непроизвольно закрываются, брови сводятся. - Сколько, сколько ещё мне лишь смотреть на тебя в одиночестве? Эта любовь, подобная ветру, Эта жалкая любовь. Если я продолжу, полюбишь ли ты меня? Подойди немного ближе, ещё чуть-чуть. Если я делаю шаг к тебе, То ты делаешь два шага назад. Я - тот, кто тебя любит, и сейчас рядом с тобой. Тот мужчина плачет. В зале с без устали парящими софитами звенит фарфоровый голос Джисона, цепляющегося за микрофон с таким рвением, словно больше такой возможности у него не будет. Кусок пиццы вернулся обратно на тарелку. Минхо сосредоточенно наблюдает за соломенным затылком, почти не моргая. Внимательный взгляд, о котором Джисон никогда не знает. Который видят лишь остальные, давно соединившие все точки воедино, но не имеющие возможности хоть что-то с этим сделать и потому лишь наблюдающие за ними двумя. За теми, кто не может увидеть взгляды друг друга. - Тот мужчина робок, Так что он научился улыбаться. У того мужчины много историй, Которые он не может рассказать даже лучшему другу, Его сердце полно ран. Так что тот мужчина говорит, что любит тебя, Потому что ты такой же, как и он. Ещё один дурак, ещё один дурак. Можешь ли ты обнять меня перед тем, как уйти? Я хочу быть любимым. Каждый день в его сердце, Лишь в его сердце, Тот мужчина, крича, находится рядом с тобой и сегодня. Ты знаешь, что тот мужчина — это я? Ты же не притворяешься, что не знаешь, верно? Ты правда не знаешь, потому что ты дурак. Джисон непроизвольно делает шаг вперёд, чуть наклоняясь и покачивая головой. Он изо всех сил бросается в эту возможность выпустить многое из того, что давит на него, наружу, при этом не подставляя себя под риск. Голос звенит уже на пределе, покидая тело вместе с посланиями куда-то далеко в недра вселенной. Затем он снова как будто собирается по частям и падает до прежнего тона, проливаясь сквозь последний припев. Музыка затихает, Джисон, у которого спёрло дыхание, делает несколько глубоких вдохов-выдохов. Наконец-то он произнёс это вслух. Пусть и в шифрованном формате песни, которую в караоке поёт каждый, кому не лень. Зато как будто уровень напряжения слегка падает. - Вот это концерты, - Кристофер встаёт с места, с чувством аплодируя и понимающе хлопая его по плечу, когда Джисон идёт обратно к дивану. - С вас миллион. - Обойдёшься, и так за мой счёт тусите. Опустившись обратно на протёртую кожаную подушку, Джисон с жадностью набрасывается на бутылку воды. Пока сбоку иностранный дуэт обсуждает следующую песню, он чувствует на себе взгляд слева и поворачивается. Становится нервозно. Он же не понял, да? Он же не понял и не поведёт его на серьёзный разговор, где объяснит, что ему жаль, но он ничего поделать не может и нужно про всё забыть? - Что ты там про чувственные песни говорил? – Минхо издаёт смешок. – Перепел тут половину эстрады. - Сто раз, ага, - Джисон тоже посмеивается, выдыхая с облегчением. – Просто проорался. - Хорошо проорался. Любишь эту песню? - Ну, да. Да её многие любят. Классика. - Ну, да, - Минхо кивает и какое-то время молчит. – Тебе подходят такие песни. Голос приятный. Джисон удивлённо хлопает глазами. Диафрагму словно сжимают двумя наковальнями, выбивая оттуда всё напрочь. Рёбра покалывает, мысли срываются с места и тут же летят на выход. - У тебя тоже, у тебя такой красивый голос и когда ты просто говоришь, тоже приятно слушать. Теперь уже глаза расширяются у Минхо. И без того чернильные, а из-за длинных ресниц ещё больше похожие на пролитые чернила с тонкими ответвлениями. Левая щека облита серебром льющегося с большого экрана света. Они оба не знают, что сказать, и потому продолжают смотреть друг на друга, почему-то не помня, что можно отвернуться. Джисону кажется, что от вдоха пропитанного лаймом воздуха мир вокруг расплывается. - Так чего будем дальше Биг Бэнг петь? Удар по плечу проходится по сознанию ослепляющей вспышкой, вводящей в дикую растерянность. Джисон резко оборачивается к Феликсу, ждущему от него ответной реакции. Он как будто шёл по дороге весь в своих мыслях, обмотавшись в тёплый пульсирующий кокон, а на него вдруг упал свет фар промчавшейся мимо машины. - А? - Мы думаем все вместе «If You» спеть, вы как? - А… да, давайте. Быстро проморгавшись, Джисон нацепляет улыбку и встаёт с дивана. Отложенный микрофон берётся в руки. Он только сейчас понимает, что от учащённого сердцебиения и, наоборот, редкого дыхания у него чуть защемило грудную клетку. Похоже, пора переставать пить, иначе он не может объяснить то, насколько сильно его выбило от продолжительного зрительного контакта с Минхо. Он был очень близок к тому, чтобы сдаться и двинуться вперёд. Вместе спев ещё две песни, они доедают пиццу, допивают вторую бутылку соджу, которую начали при переходе к балладам, и выдвигаются домой, когда оплаченное время истекает. От новой порции искусственного жара внутри и на контрасте прохладного, даже чуть промозглого, ночного ветра ступор растворяется. Получается вернуться в своё стандартное состояние и поддаться весёлой покачивающейся волне. Джисон радостно болтает с друзьями о каком-то дерьме, о котором даже не вспомнит на следующий день. По пути домой после вылазки куда-нибудь всегда по-особому увлекательно что-то с чувством обсуждать толпой, пару раз причаливая к какому-нибудь переулку на поддатый перекур. Синяя панель на входной двери загорается за пару минут до полуночи. В это время в самом разгаре находится перемывание костей дедку из магазина через дорогу, который всегда обращается к покупателям так, словно они завалились к нему домой и тратят время просто так. - Он, бля, в прошлый раз вообще охуел, - едва ли не выплёвывает Минхо, скидывая с себя зацепившийся за большой палец кроссовок. – Говорю: «Пакет дайте, пожалуйста». А он такой ебало корчит, как будто нассали: «Надо свой носить». Сука, ты чё выёбываешься? Я вообще в магаз заходить не собирался, а тут приспичило сэндвич пожрать, я пришёл выручку тебе делать, так ты ещё и не доволен, блять. - Они же ещё и платные, - активно кивает Джисон, с возмущением вскидывая палец. - Вот именно нахуй. Возьми мои сто вон и засунь себе их в очко. - Я думал, что у него настроение такое, а он реально сам по себе гондон, - поддакивает Феликс, потирая слипающиеся глаза. – В прошлый раз тоже мне бубнил там чего-то, что-то про пиво пизданул. - Даже Ликсу он поднасрал, точно мудак, - делает вывод Кристофер, на ходу расстёгивая рубашку. - Распизделись-то как старые бабки, - фыркает с кухни Хёнджин, помешивающий что-то в стакане. - Я уж подумал белая горячка: мухомор разговаривает, - Минхо одаривает его кривой усмешкой. - Оборжаться. Едва он договаривает, из ванной начинают доноситься обрывистые лязгающие звуки. Практически параллельно с ними начинает звучать плеск, а затем кашель. - Так, - блаженно улыбавшийся от расслабленности Кристофер начинает хмуриться, за пару секунд переходя в озабоченный режим. – Это ещё что за музыка? - Да мелкого уже часа три полощет. - Реально? - Сожрал чего? – выгибает брови Джисон. - Наверное. Вроде затихнет, как опять бежит. - Лекарство надо поискать, - Минхо забирает себе бутылку воды из холодильника. - Я нарыл вот порошок в аптечке, погуглил, подходит. Сейчас его отпустит – дам. - Срок годности-то проверил? - Без сопливых солнце светит. - Чонин, - Кристофер подходит к ванной и стучится. – Всё нормально? - Ага, шик… - доносится явно усталый голос. - Я войду? - Ну входи. Дверь открывается. Кристофер обеспокоенно заглядывает внутрь, после чего входит и опускается на корточки рядом с примостившимся у унитаза Чонином, устраивая ладонь на его лбу. - Температуры вроде нет. - Нет. Тошнит только. - Ты чего такого съел? - Да хуй его знает. Мне кажется, это чизкейк из какой-то кафешки у метро. Какой-то он был кисловатый. - И ты всё равно его сожрал? – фыркает подошедший к ванной Минхо. - Заплатил же. - За блевоту, ага, молодец. - Так я ж не знал. Думал, что просто сам по себе вкус такой. - Ладно, с этим уже ничего не поделаешь, - Крис поглаживает его по лопаткам. – Всё вышло? - Пока да вроде. Но так и раньше было. - Больше не идёт? - Нет. - Тогда давай умывайся и иди ложись. Хёнджин принесёт тебе лекарство. - Ладно. Чонин устало встаёт, морщась и держась за ноющий живот. Сдёрнув, он полощет рот водой и под надзором Криса уходит к себе. Остальные тоже расходятся, поняв, что больше смотреть не на что. Джисон скидывает футболку на стул, не обращая внимания на то, что вешается она только наполовину и сползает на пол, падает спиной на кровать и лёжа стаскивает с себя штаны. Сил уже почти не осталось, вырубает только так. Кое-как заставив себя доползти до туалета и обратно, он ложится уже полноценно и шумно потягивается, шамкая губами. Голова гудит после громкого караоке. Рёбра тоже гудят, но уже от того, как сильно он вывернул себя, стоило только заиграть песне, которая последнее время часто была у него на повторе. Слишком уж били слова. Но и правда, кажется, стало чуть легче. Не говоря уже о том, каким восторгом его прошибло от поющего Минхо. Тот, конечно, отлично горланил и весёлые песни вместе со всеми остальными. Просто от того, как он прикрывал глаза и как старательно тянул чувственные ноты, внутри буквально скручивался каждый нерв. Может, для него эта песня тоже что-то значит? Может, он тоже видит в ней что-то от себя? Может… Мысли расплываются с улетающим куда-то ввысь сознанием. Джисон начинает сопеть.