Happy Together

Неяркий кукурузный свет лампы над обеденным столом тонким чуть туманным куполом заполняет кухню. Прохладный ночной ветер, залетающий сквозь щель в приоткрытом окне, постепенно развеивает запах масла и жареного риса. С помытых тарелок на металлической сушке капает вода. Умиротворённую атмосферу разбивает разве что шкрябающий звук, идущий от подпрыгивающей на столешнице сковородки. - Да чё ты делаешь? - Хёнджин вытягивает шею, недоумённо хмурясь. - Кытырки хочу. - Кого? - Кытырки. У нас дома их так называют. Джисон с усилием трёт дно сковороды силиконовой лопаткой. Маленький пласт пригоревшего жареного сыра отламывается и он тут же жадно отправляет его в рот. Лопатка продолжает мучить покрытие. - Господи, да пожарь ты сыр отдельно и жри. - Это уже не то. Пыхтя, он останавливается на пару секунд и встряхивает затёкшую руку. Силиконовая лопатка слишком мягкая, её наконечник толстый, гнётся и потому не поддевает крошечные торчащие краешки. Голова поворачивается, взгляд задумчиво опускается на вилку. - Только попробуй тефлон мне содрать, - Минхо пресекает попытку ещё до того, как она успевает начаться. - Тогда эта вилка окажется там, где тебе не понравится. Грустно вздохнув, Джисон вновь принимается за соскабливание пригоревшего сыра лопаткой. Это всегда самое вкусное и его всегда практически невозможно отодрать. Гадство. - Гарь вредно жрать, там масло одно, - подаёт голос Чанбин, лежащий на диване в гостиной с телефоном в руках. - Вообще похуй, абсолютно. Время медленно подползает к полуночи. В пятничный вечер никому не спится. Мысль о том, что два дня не будет никакой учёбы, слишком воодушевляющая, чтобы ложиться спать в нормальное время. Так что, синхронизировано проголодавшись, компания из четырёх человек поела на ночь глядя и теперь торчала в общей зоне, иногда лениво о чём-то переговариваясь. Неосознанная коллективность не позволяет расходиться по комнатам, на каком-то инстинктивном уровне внушая позыв держаться других людей просто ради их присутствия. Писк кодовой панели оповещает о том, что домой добрался последний житель. Слышно, как Чонин устало кряхтит, раздеваясь. Непонятные запыхавшиеся звуки больше напоминают пришедшего с прогулки деда, чем молодого парня. Почти не поднимая ступни, он вползает в прихожую, однако в отличие от остальных ночей после смены выглядит не так, словно собирается молчать как минимум столетие, чтобы не взорваться и не почикать всех ножом после того, как ему отымели все мозги гости на работе. Он с торжественной улыбкой ставит на стол прозрачный пакет с коробкой. - Это ещё что за подгон? Хёнджин с любопытством начинает её доставать. Даже занятый сковородкой Джисон заинтересованно оборачивается. - У нас день рождения отмечали, они там притащили торты свои, но в итоге этот уже ни в кого не лез, так что именинница отдала его мне в качестве чаевых. - Опа, - Чанбин рывком поднимается с дивана, довольно потирая руки. - Тебе ЗОЖ не жмёт сладкое ночью трескать? – усмехается Минхо. - Один чит-дэй никого не убьёт, завтра отработаю в двойном объёме. - Я так каждый день говорю, - Джисон издаёт смешок и, наконец, убирает бедную сковороду в раковину. - Позовём остальных? – уточняет Чонин. - А может сами быстренько того самого? – играет бровями Хёнджин. - Не жадничай, - подошедший Чанбин ерошит ему волосы. - Ну ты и крыса, - фыркает Минхо, открывая крышку и являя свету стандартный круглый торт, покрытый белым сливочным кремом и клубникой. - А сам-то? Думаешь я не знаю, что вы с Джисоном на пару втихую жрёте у себя Макдак? Потом вся мусорка воняет. - За свои деньги вообще-то, так что можем хоть свинью на мангале жарить и это никого не должно ебать, - рука Минхо затем указывает на Чанбина. – Не дрессируешь ты свой мухомор, на людей кидается, безобразие. - Тебя бы кто выдрессировал, кошара плешивая. - Тш-ш-ш, не надо ругаться на ночь глядя, - Чанбин наклоняется, обнимая сидящего Хёнджина со спины, крепко обхватив его руками. - Ты на чьей стороне вообще? – тот возмущённо закидывает голову назад, смотря на него. - Всегда на твоей, Искорка, но реально надо делиться, - Чанбин чмокает его в лоб. - Я ща блевану, - морщится Джисон и выходит из кухни в коридор звать остальных. - Ой-ой, а кто это раскукарекался? - Заткнись. Зевая и потягиваясь, Джисон подходит к спальне Кристофера. Постучав и получив положительный ответ, он заглядывает внутрь. Тот сидит за столом вместе с Феликсом. На ноутбуке открыта программа по монтажу. - Там мелкому торт на работе перепал, будете? - Спрашиваешь, - тут же подскакивает Феликс. - Бесплатный торт грех не пожрать при нашей-то экономике, - Кристофер посмеивается, тоже без сомнений поднимаясь. – Всех позвали? - Дед остался, - Джисон переходит на другую сторону коридора и стучит по двери, после чего открывает её, просовывая голову. – Торт подвалил с работы мелкого, будешь? - Раз предлагаете. Сынмин, лежащий на кровати с какой-то книгой, откладывает её на тумбочку и кладёт сверху очки. Потерев переносицу, он поправляет футболку и выходит вслед за парнями в коридор, выключая у себя свет. На кухне по стаканам уже разливают общую колу из холодильника, бренчит вытащенный лёд. Вилки со звоном разлетаются по столу. Пакет отправляется в мусорку, крышка от коробки сминается и летит к макулатуре, которую нужно выбрасывать отдельно. Отряхнув руки, Хёнджин поглядывает на присутствующих, после чего стремительно мажет пальцем по торту и отправляет крем в рот. - Свинья, блять, куда лезешь? – Минхо звонко шлёпает его по плечу. - Больно вообще-то! – обиженно верещит Хёнджин, потирая ушибленное место, и шлёпает его в ответ, тут же уворачиваясь от второй подачи. - Нечего грязными руками лезть, тебе что, три? - Жопу подотри. Тебе, что ли, под сорок? - По мозгам не три и ладно. - Слышь. - Ладно-ладно, мы будем отсюда есть, - Чанбин аккуратно переставляет Хёнджина на своё место, вставая между ними. - Садитесь вы, чего встали все? – цыкает Минхо. – Ровно режу или кому-то меньше? - А может… вилками пожрём прям так? – предлагает Чонин, хлопая глазами и улыбаясь настолько сладко, словно он ребёнок, который пытается выпросить новую игрушку. - Весь торт расхерачится, блюдца для кого придумывали? - Но было бы прикольно, - подключается Феликс. – Прям так пожрать. - И слюнями с вилок всё измазать? - Да ладно, там уж не слюнявые потоки, – машет рукой Кристофер. – Мне всё равно. - Давай вилками, - Джисон поворачивается к Минхо и несильно толкает его бедром, просяще заглядывая в лицо. – Я всегда хотел торт прям с упаковки пожрать, прикольно же, давай так покушаем. А? Давай. Можно? Пару секунд Минхо внимательно смотрит на него, поджав нижнюю губу. В глазах отражается блеск от кукурузной лампы, взгляд изучает плавные черты, обрамлённые чуть растрёпанной соломой. Раздаётся вздох. - Только чтоб доели всё, чтобы куски не валялись. - Ура! Над столом раздаются ликующие выкрики. Хёнджин и Чанбин переглядываются, после чего коротко шепчутся, поглядывая на довольного Джисона и Минхо, убирающего нож обратно в подставку. Парни, наконец, рассаживаются, подтаскивая стулья поближе. Ввосьмером сидеть за одним столом, конечно, немного тесновато, но переезжать на пол в гостиную уже слишком лень. К тому же помогает отсутствие лишних тарелок, в которые обычно смачно попадают локти. Торт теряет округлую форму, обрастая огрызками. - Тёплый уже, - чуть морщит нос Сынмин. - Ну всё, финита, бля, комедия, - Минхо фыркает. – Не ешь тогда. - Я сказал, что он тёплый, а не невкусный. - Зато ебало скукуруздил такое, как будто по нему хуем поводили. - Заебатый торт, - Джисон набивает щёки и утирает рот. – Давно на сладкое тянуло. - Давно – это с сегодняшнего утра? - Хёнджин издаёт смешок, накалывая клубнику. - Это не я сегодня на десерт жрал хлопья, где вместо молока была нутелла. - Было вкусно, кстати, советую. - Опять всю нутеллу сожрал? – Минхо вскидывает в его сторону вилку, возмущённо выгибая брови. - В смысле опять? – оскорблённо выпрямляется Хёнджин. - В прошлый раз я только одну ложку успел съесть, как она уже закончилась. А это ты вечно шоколад засасываешь. - Ни хрена, это мелкий тогда всё на панкейки себе вылил и потом ещё ими банку обтирал. - Эй! – возмущённо тянет Чонин, смотря на него, как на предателя. – Ты сам панкейк жрал сидел со мной. - Один. А ты гору умял. - Джисон тоже ел. - Я? – Джисон, клубникой собирающий крем с упаковки, застывает и круглыми глазами обводит всех, кто пристально смотрит на него. – Две штуки съел всего, там дай бог если ложка нутеллы наскребётся. - Все понемножку поели, ничего страшного, - примирительно покачивает ладонями Кристофер. - Понемножку, ага, особенно мелкий, - Минхо цыкает. - Ничего. Страшного, - негласный отец семейства подчёркивает слова. – У каждого свои предпочтения, кто-то всегда ест или пьёт больше чего-то. Зато смотрите какой вкусный торт мы сейчас едим за бесплатно все вместе. - Джисон уже срубал больше всех, - подмечает Чанбин. - Нарываешься? - А ещё сегодня пятница и завтра нет пар. Так что давайте выпьем за то, что никому не надо в шарагу до понедельника, - Крис поднимает стакан с колой. - Может виски хоть плесканём? – предлагает Хёнджин. – А то пятница, во рту ни капли. - Твой-то рот и без капли? – Минхо одаривает его усмешкой. – Или ты про что? - Про мамку твою. - Я налью, - видя, что Кристофер шумно выдыхает через нос, плотно сжав губы, Феликс хлопает его по плечу и встаёт, идя к мини-бару. Опустевшие после первой попойки бутылки обновили, появилась пара новых сиропов для коктейлей. Достав открытую бутылку виски, Феликс добавляет по шоту в каждый стакан, отставляя её в сторону. Размешав напитки, парни чокаются и затем довольно выдыхают, сделав по паре глотков. Вилки продолжают уничтожать торт, пахнет сливками. - Сейчас бы в двенадцать ночи сладким нажираться, - неодобрительно ведёт головой Сынмин. - Так не нажирайся, - справедливо констатирует Джисон, облизывая металлические зубчики. – Тебя ж никто не заставляет. - Вы предложили – я согласился. Все жрут, а я левый, что ли? - Ну вот и не бубни тогда. - Кстати, завтра вечером мясо, может, пожарим? – предлагает Чанбин, отпивая колу с виски. – Я могу после зала зайти и взять то, что в маринаде по скидке. - Листья салата надо взять тогда, - кивает Минхо. – Чеснок чищенный. - А куда мы гриль наш засунули? – перестав жевать, Кристофер морщится, копаясь в памяти. - Не к кастрюлям? - Нет, ты же потом ругался, что они падают постоянно. Куда-то мы его переложили. - Да в ящике каком-нибудь по любому, - небрежно отмахивается Хёнджин. – Завтра поищем. - Я вообще забыл, что у нас гриль есть, - насмешливо хмыкает Феликс, обкусывая клубнику. - Во-во, все скидывались, а в итоге стоит без дела. - Ну так готовь, хули, - Минхо отламывает последний кусок и откладывает вилку, закидывая локоть на спинку стула. – Деловой такой. - Мелкий, ты у нас мясник, чего мяса нам не жаришь? - Я на работе заебался всем мясо жарить, ещё на вас пахать не хватало, - тот закатывает глаза. - Правильно, отдыхай, - Кристофер кладёт ладонь ему на загривок и массирует его. – Спасибо за торт, было очень вкусно. - Не за что. - Завтра чтоб не шумели с утра пораньше, поняли? Ничем не греметь, ни с кем не сраться, ни на кого не орать как минимум до одиннадцати. Будем все отсыпаться. Спокойной ночи, не сидите допоздна. Внеплановый десерт подходит к концу. Джисон любит, когда они так внезапно собираются все вместе. Бывает, что кто-нибудь купит что-то по акции на всех, либо привезёт из родительского дома гостинцы и тогда они обычно едят вместе, уже привыкнув делиться тем, что появляется в большом количестве. Так, в любом случае, душевнее, можно о чём-то поболтать и просто почувствовать себя частью чего-то. Какая-то часть человеческого бытья время от времени неизменно требует подобного вливания в социум. Тем более, как не раз выяснялось, такие моменты бывают далеко не всегда. Иногда на кого-то из них действуют внешние раздражители, которым не выходит не поддаваться. Всё в жизни не может идти гладко, обязательно всплывает что-то, что выводит из себя, сбивает с выстроенного пути. А возвращаться обратно на гладкую дорогу тяжело. В такие моменты тебя шатает из стороны в сторону, а значит летающие руки, пытающиеся удержать хоть какой-то баланс, могут задеть того, кто подойдёт близко. В туманный вторник, когда ступни постоянно обдаёт зябкий осенний сквозняк, ползающий по полу, Джисон сразу понимает, что Минхо пребывает далеко не в самом прекрасном расположении духа. Он постоянно поглядывает на телефон и что-то яростно печатает, стуча ногтями по экрану. Почти ни с кем не разговаривая, он появляется в кухне только для того, чтобы обновить себе чашку кофе. На вопрос о том, что происходит, он коротко бросает, что у него завал на учёбе. Джисон предлагает помочь, но тот отмахивается и вновь уходит к себе. Немного подумав, Джисон решает не навязываться и оставляет его в покое. Если действительно надо будет, то лучше он придёт сам. Однако мысли всё равно время от времени возвращаются к нему. Не получается полностью успокоиться, зная, что у Минхо проблемы, так или иначе хочется хоть как-то облегчить этот груз. Джисон занимается своими делами, пытаясь сосредоточиться, и, прорешав пару тестов к аттестации на работе, идёт на кухню, чтобы стащить из общей коробки какой-нибудь батончик пожевать. Пока что полноценно есть не хочется, тянет только на какие-нибудь снеки. Упаковки шелестят. Руки перебирают накиданные сладости и чипсы, губа озадаченно покусывается. Непонятно, чего хочется. Шоколадный батончик? Ореховый? Фруктовый? Может вообще лучше поесть арахис? Слышатся шаги. Обернувшись, он видит всё такого же серого Минхо, который достаёт из морозилки лёд, который швыряет в опустевший стакан. - Не закончил? - Угораешь? Там ещё конь не валялся, муха не еблась. - Тебе точно прям полностью курсовую надо? Не часть? - Да я уже до всех доебался, у всех уточнил и препода доебал, - кнопка чайника едва не трещит от удара ладонью. – Сука, весь семестр был, какого хуя они вообще не напоминали про неё? Ясен хер я забыл сразу же, как нам про неё сказали ещё в ебучем сентябре. - Может я тебе ещё референсы поищу? Для теории или заключения. - Хуй толку с них, я уже всё перерыл. Говно ебаное. - Можно посмотреть через скулар иностранные источники, чтобы… - Я всё перерыл, ладно? – Минхо окидывает его жёстким взглядом и шумно выдыхает, отворачиваясь к стойке и рывком распахивая ящик с пакетиками кофе. Палец теребит складку на упаковке шоколадного батончика. Джисон напряжённо поглядывает на Минхо и давит вздох. Он видит, что Минхо тяжело, и хочет помочь. Тот может быть слишком упрямым, чтобы рассматривать другие варианты, помимо плана, который уже построил в своей голове. Но вдвоём ведь реально было бы проще, ему бы не пришлось сидеть за ноутбуком до ночи. Вот только любое разделение своих обязанностей воспринимается им в штыки. Туман за окном такой плотный, что кажется, будто он каким-то образом просочился ещё и в гостиную. В ней тоже словно покачивается промозглая дымка. Щёлкает вскипевший чайник. Кипяток льётся в пустой стакан для заваривания. - Чего, блять? – Минхо смотрит на экран телефона, загоревшийся из-за пришедшего уведомления. – Вы чё, охуели там? - Что случилось? – Джисон ждёт ответа, однако получает лишь тишину от затылка. – Всё нормально? - Естественно нет, сука. Я сейчас разъебу кого-нибудь. Препод запретил использовать материал, которому больше трёх лет, он что, ебанутый? Где я найду столько свежих данных? - Пиздец. Минхо зарывается пальцами в волосы, какое-то время стоит так, после чего снова что-то усиленно печатает. На переносице залегла глубокая складка, кожа выглядит бледной, потому как он с самого утра только и делает, что заливается кофе, даже не позавтракав. На запястьях проступили вены, губы плотно сжаты, челюсти напряжены. Джисон чувствует себя бесполезным, потому что может лишь смотреть на то, как ему тяжело. Минхо временами выводят из себя на работе, но тогда он просто злится, а сейчас в его злости плещется ещё и отчаяние, что выглядит грустно. Хочется облегчить ему задачу и дать понять, что всё поправимо и у него есть, на кого положиться. Он же буквально рядом с ним и готов сделать для него всё, что попросят. - Давай я всё-таки поищу материал, скинь мне ключевые слова. - Говорю же не надо, сам найду, - Минхо убирает телефон в карман и долбит ложкой по стакану, размешивая кофе. - Что такого в том, что я тебе немного помогу? У меня есть время, мне нечего делать. Просто покидаю тебе работ по теме, чтобы ты мог набрать информацию. - Иди и займись тогда чем-нибудь полезным, раз так неймётся, а не еби мне мозги. Противный укол пробивает грудную клетку. Едкий тон словно наполняет это место щиплющей солью. Джисон стискивает зубы, заставляя себя проглотить услышанное. Минхо просто раздражён. Он просто на нервах. Нельзя воспринимать это лично. - Минхо, я знаю, что ты сейчас злой, как чёрт, потому что тебе тяжело. Я просто хочу тебе помочь, нет ничего такого в том, что тебе помогут, это не значит, что ты не можешь сделать это сам. У тебя просто осталось мало времени. - Вот и не трогай меня, без тебя разберусь, - с плеском вылив заварившийся кофе в стакан, где тут же трескается лёд, Минхо разворачивается и обходит стол с другой стороны, чтобы выйти в коридор. - Кому ты пытаешься что-то доказать? Ты ведь сам себе этим вредишь, послушай ты меня хоть раз, - Джисон перехватывает его за запястье. – Я хочу тебе помочь. Это моё желание. Скажи, что я могу сделать для тебя. - Хочешь мне помочь? Так отъебись тогда от меня, - шипит Минхо сквозь сжатые зубы и вырывает руку. – Это ты можешь сделать? Заебал лезть, сказал, что сам, значит сам, что из этого тебе непонятно? Хватит доёбываться до меня со своей сраной помощью, иди себе помоги, раз так всралось. Рывком развернувшись, Минхо исчезает в коридоре. Хлопает дверь, пускающая по коридору вибрацию. Несколько секунд Джисон стоит без движения, вперившись пустым взглядом в точку, где ранее были чужие горящие яростью глаза. Он промаргивается и рвано выдыхает, делая шаг назад и опираясь о стол. Рана в груди расползается в стороны. Туда словно залили лаву, испепеляющую все ткани дотла. От неприятных ощущений сковывает горло. Из-за бурлящего звона в ушах он даже не слышит шаги в коридоре. Он в упор не видит настороженного Чанбина, который поначалу осматривает помещение, а затем входит в кухню, подбираясь к нему. - Что случилось? - А? – бессмысленный взгляд шатко поднимается, не сразу фокусируясь. - Кто хлопнул дверью? Кто-то поругался? - Всё… всё нормально. Всё хорошо. Ничего не было. Растерянно вильнув в сторону, Джисон обходит его и бредёт в свою комнату. Коробка со снеками забывается и остаётся на столешнице. В его голове лишь шипящие потоки, сталкивающиеся друг с другом и плещущиеся с гулким рёвом. Сердце стучит мелко и быстро, органы все скукоживаются от ядовитой горечи. Мерзкое ощущение. Мерзкое ощущение собственной ничтожности. Первое время даже дышать получается урывками. Кровать чуть прогибается. Джисон медленно и осторожно ложится на неё так, словно кто-то может услышать это и посмеяться над ним. Он сворачивается в комок и просто смотрит перед собой. Он всего лишь хотел помочь. Он не хотел надоедать Минхо. Холодный порыв из приоткрытого окна заставляет поёжиться и сжаться сильнее. Одеяло накидывается на ноги. Джисон протяжённо вздыхает. Чужие слова, пропитанные злостью, крутятся в голове на повторе. Как ни странно, даже не появилось желания сказать что-то в ответ. Сделать так же больно. Во время ссор Джисон либо сохраняет спокойствие, либо тоже язвит, пусть и не скатываясь в самую желчь. Однако увидев дикие глаза Минхо, он не смог выдавить из себя абсолютно ничего. Грудина гадко ноет. Он так боится ему надоесть своим вниманием, что услышанное прошлось сразу по нескольким болючим местам. Содрало оболочку и обожгло всё лавой, от которой теперь по всему телу появились нарывающие волдыри. Через полчаса погром внутри более-менее укладывается. Проанализировав всё, Джисон с каким-то смирением приходит к тому, что даже не злится на него. Скорее на себя. Не надо было лезть. Не надо было пытаться втолковать ему что-то, когда он был в таком состоянии. Когда Минхо злой, он ведь не соображает, он не слушает и на всё реагирует в десять раз более резко, чем мог бы в нормальном состоянии. Он становится гиперчувствительным и выпускает пар тем, что выливает весь накопившийся яд наружу, пытаясь задеть другого человека так сильно, как только может, чтобы не только ему было плохо. Джисон ведь знает это. Зачем он полез? Просто слишком уж хотел помочь. Спустя час уже получается собрать себя в относительную норму. Хотя послевкусие ссоры остаётся, не давая полностью сосредоточиться на чём-то другом. Унылая вязкая серость за окном настроению не помогает. Небо выглядит так, словно облака замочили в жидкой глине и повесили сушиться. Джисон решает почитать очередные тексты на английском, однако пропускает половину вложенного в предложения смысла и делает кучу ошибок в ответах. Поэтому он выписывает незнакомые слова, делает из них карточки и откладывает всё в сторону. Толку всё равно нет. Выходить наружу и пересекаться с другими людьми тоже не хочется. На разговоры нет настроения. Так что Джисон скачивает себе несколько дурацких игр на поиск спрятанных предметов и проводит за ними несколько часов, иногда прерываясь на проверку соцсетей и дурацкие видео. Занятия бестолковые, но ему плевать. Зато отлично занимают голову. Он даже не замечает, что на улице темнеет. Уходящий день слабо подсвечивает комнату серо-голубым светом надвигающегося ливня, когда тишину разбивает стук по двери. Кого там принесло? Кому-то опять захотелось что-то с его полки в холодильнике? - Можно. Джисон, сидящий в кровати спиной к стене, опускает телефон. Дверь открывается. На пороге появляется человек, которого в данный момент он ожидал увидеть меньше всего. - Хозяин дома написал мне, что сегодня ремонтируют бойлер, поэтому до утра горячей воды не будет, - ровным голосом сообщает Минхо, оказываясь в полумраке комнаты. - Понял, - пауза. – Ты уже закончил? - Да. Многие не успели, поэтому нам дали ещё два дня. - Это хорошо. Какое-то время Минхо молчит, смотря в пол. Слышно, как на кухне бренчит о тарелку чья-то ложка. Затем он закрывает за собой дверь и проходит внутрь, тихо опускаясь на кровать. Джисон посматривает на него, после чего убирает телефон на тумбочку и смотрит уже на свои руки, лежащие на бёдрах. Почти целую минуту никто из них не произносит ни слова, сидя в рассыпчатой цементной полутьме. - Прости меня, - наконец, подаёт голос Минхо, не поднимая виновато опущенной головы; отросшие пряди колышутся у лица. – Я не должен был грубить тебе. Я знаю, что ты просто хотел мне помочь, потому что ты такой человек, ты всегда хочешь помочь другим по доброте душевной, а не потому что тебе их жаль. А я… я как обычно. Психанул. Ты ни в чём не виноват, ты ничего плохого не сделал, а я наорал на тебя, ещё и хуйни всякой наговорил. Извини. Я мудак. Правда извини. В груди друг за другом зажигаются факелы, развеивающие темноту. Искреннее сожаление в чужом голосе щемит что-то внутри настолько сильно, что края прожжённой дыры соединяются и начинают зарастать. Джисон чувствует, что дышать становится легче. Он сам пришёл к нему, так ещё и извинился, чего обычно никогда не делает. Для него это явно многого стоит. - Всё нормально. Я не обижаюсь. Я знаю, что ты не со зла. Как ни странно, положительный ответ не вызывает у Минхо облегчения. Тот поднимает голову, однако его брови нахмурены. - Ты не злишься на меня? - Нет. Пару секунд стоит полная тишина. Разве что в оконной щели чуть завывает. - Почему? - В смысле? – недоумевает Джисон, удивлённый такой реакцией. - Почему ты не злишься на меня? Я повёл себя, как козёл, а ты даже не злишься. Почему ты всегда меня сразу прощаешь? Глаза озадаченно хлопают. Джисон слегка склоняет голову, пытаясь понять, что не так и почему он говорит это всё. Они ведь решили проблему, всё хорошо, никто ни на кого не обижается. - Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду. Ты ведь извинился. Зачем мне на тебя злиться? Всё ведь нормально. - Ни хрена не нормально. Я постоянно на тебя из-за чего-то срываюсь, а ты это терпишь и ничего даже в ответ не говоришь, - Минхо как-то растерянно качает головой, чуть вскидывая руки. – Почему? Наори на меня в ответ. Скажи что-нибудь, скажи, что я уёбок, скажи, что я поступаю неправильно. Почему ты молчишь? Сделай мне так же больно, как я сделал тебе, я это заслужил. - Но… я не хочу делать тебе больно, - Джисон поражённо смотрит на его вновь дикие, но в этот раз скорее взволнованные чернильные глаза, после чего, кажется, начинает понимать и пытается собраться с мыслями, желая выразить всё то, что чувствует. – Я… я никогда не сделаю тебе больно специально, просто чтобы задеть в ответ. Зачем? Когда тебе больно, мне тоже больно. Потому что… Нет, не так. Я знаю, почему ты так себя ведёшь. Ты просто такой, какой есть. Ты как вулкан. Ты взрываешься за секунду, из тебя во все стороны летит лава, под которую попадают все, кто рядом, ты не специально целишься в кого-то, ты не можешь это контролировать. И да, это больно, я не отрицаю, ты делаешь больно. Но я знаю, что тебе самому из-за этого больно. И люди бегут от тебя, и ты думаешь, что все будут бежать, что все должны бежать, чтобы их не задело, но я не убегу. Я не боюсь тебя. Понимаешь? Мне нравится твоя лава, она не уничтожает, она ещё и греет, ты очень тёплый человек, самый тёплый. И это тепло стоит того, чтобы иногда попадать под эти взрывы. Можешь называть меня за это идиотом, но я так чувствую. Ты сам боишься своей лавы, но я её принимаю. Она мне нужна. Лава эта твоя. Ты. От вываленного наружу аж спирает дыхание. Джисон сам словно теряет нить сказанного и говорит просто всё, что приходит в переполошенную голову. Он так хочет заставить Минхо понять, как он видит его. Как он видит не только разрушение. Они оба неидеальные, но это не повод делать друг другу больно намеренно. Если все будут специально делать друг другу больно в ответ, то мир долго не простоит. Иногда бывает, что на улице бушует ураган. Но это не повод всегда сидеть взаперти, боясь его наступления. Глаза Минхо становятся круглее с каждым словом, рот приоткрывается. Он слушает, поначалу даже не усваивая смысл. Однако затем чернила в его глазах словно сотрясаются, загораясь осознанием изнутри. Взгляд становится пронзительным. Он смотрит на изливающего душу Джисона с щемящей признательностью, всё ещё не веря в то, что слышит. Он смотрит на Джисона с растрёпанными соломенными волосами и никаких других людей для него больше не существует. Ведь все бегут. А он остаётся. Всегда. После его слов становится тихо. Подрагивающе тихо. Затем слышно, как шуршит одеяло. Минхо пересаживается ближе. Ступни упираются в спинку кровати, о которую опирается Джисон, а бедро прижимается к его бедру. Нос врезается в мягкую щёку, когда Минхо целует его, прикрывая глаза. Сначала Джисон замирает, смотря на длинные ресницы. Провода в голове замыкает, происходящее не обрабатывается. Затем электропитание восстанавливается, ударной волной запуская сердце, под рёбрами всё начинает полыхать. Он целует Минхо в ответ, вдыхая сочный запах лайма. Его губы такие горячие, что едва ли не становится больно. Прямо как лава. Отрываться не хочется совсем. Чернильные глаза Минхо блестят, когда тот чуть отстраняется. Комната темнеет, серо-голубоватый свет из окна постепенно угасает. Он рассматривает лицо Джисона перед собой, касается его щеки и мягко улыбается. - Почему ты раньше ничего не сказал? - А ты? – Джисон улыбается в ответ; пальцы скользят по запястью. - Да по тебе хрен поймёшь. Ты же со всеми щебечешь. Откуда мне знать, что я для тебя не просто ещё один какой-то там друг? Хоть бы намёк дал. - В смысле? Да я столько намёков давал, что меня все уже по сто раз подъебали. - Меня думаешь не подъебали? Крис все мозги вынес. - Тебе тоже? - Ага, - Минхо опускает взгляд и качает головой. – Ты разве не понял, что у тебя особые привилегии? - Ну, вдруг я просто твой лучший друг. - Ты мой лучший друг. - То есть ты со всеми друзьями так, да? – хмурится Джисон. - Как? Вот так? – Минхо подаётся вперёд и снова целует его, прижимаясь на несколько секунд. – Так? - Да. - Так только с моим лучшим другом. - А так? Издав хитрый смешок, Джисон рывком бросается вперёд и валит Минхо назад. Расставив руки по бокам от его головы, Джисон наклоняется и с чувством целует его, не давая нормально вдохнуть целую минуту. По лопаткам скользят пальцы, Минхо сжимает его футболку. - Вот так с кем? - С моим самым лучшим другом, - Минхо кривит губы в усмешке и какое-то время молчит, поглаживая его талию ладонью. – Хочешь открою секрет? - Давай. - У меня раньше никогда не было лучшего друга. - Почему? – Джисон пальцем убирает длинную прядь, зацепившуюся за его ресницы. - Лавы все боятся. - А я нет. - А ты нет. Потому что ты конченный. Они оба смеются. Тёплый звук перекатывается по плавному сумраку. - Пойдёшь со своим лучшим другом на свидание? - С кем мне ещё ходить на свидания? Получив ответ, Джисон широко улыбается, какое-то время смотрит на него и опускается вниз полностью, укладывая голову на груди Минхо. Тот обнимает его, прижимаясь щекой к мягкой соломенной макушке. Пальцы перебирают волосы. - Спасибо, - через половину умиротворённой минуты тихо говорит Минхо. – За то, что ты сказал. - Могу говорить тебе про это каждый день. - Это уж слишком. Не тот эффект. - Ишь ты какой. Захочу и скажу. - Деловой. Слышно, как на кухне гудит микроволновка. Через стенку доносится приглушённый гогот Хёнджина, узнаваемый из-за своих подлетающих ноток. В соседней комнате что-то вставляют в розетку. Жизнь в общежитии не замедляется ни на минуту. - Жрать пойдём? - Пошли. Всё как обычно. Стандартная человеческая рутина. Для них двоих всё как обычно, но при этом по-особенному. По-особенному обычная жизнь вместе.