Happy Together

- Вы охуели все, что ли? Ворчливый бубнёж Сынмина – это явно не то, что хотелось бы слышать в восемь утра, когда сознание работает едва ли на четверть своих ресурсов. Ложка, помешивающая кофе, останавливается, с металлическим звоном падая на керамическую стенку. Глаза присутствующих в кухне людей поднимаются на коридор, в котором под грозный топот вскоре появляется крайне недовольное лицо со сведёнными бровями. - Чего буянишь? - Какого хуя за пастой никто не следит? – в руке трясётся мокрый тюбик, разбрызгивающий капли по столу. – Всё закончилось и в ящике нет ни хрена. Ещё и крышка опять открытая, сколько раз говорить, что крышку надо закрывать? - Точно нет в ящике? – Чанбин скребёт висок. - Конечно, блять, я всё проверил. Говоришь, говоришь, а толку? Что сложного в том, чтобы крышку на место вернуть? - Потише, Феликс и Чонин ещё спят, - просит Кристофер. - Пусть знают, что им нечем почистить зубы, потому что здесь никто о других не думает, - Сынмин швыряет тюбик в мусорку. – Какая блядина последняя была в ванной? - Теперь-то какая разница? – закатывает глаза Минхо, намазывая тост маслом. - Пиздов получить. Ну видите, что заканчивается, ну проверьте, блять, ящик, не херачьте на всю щётку, у вас мозги есть вообще? - Хорош орать, а, - не выдерживает Джисон, морщась. – Башка из-за тебя разболелась, это просто паста, а ты орёшь так, как будто тебе ногу отрезали. - Да потому что заколебала меня эта хрень. Почему никто не следит за этим? Про крышку я вообще миллион раз говорил, паста же сохнет, ну ё-моё. - Ты думаешь тебя бы это спасло сейчас? – хмыкает Хёнджин и отпивает кофе. - Она бы не кончалась так быстро. Ты последний в ванной был? - Да я давно уже башку помыл и высушил. - А кто тогда? Признавайтесь, ссыкуны. - Харэ детектива из себя строить, ты уже всем мозги выебал, иди собирайся в универ, разорался с утра пораньше, - Минхо показывает ножом в коридор. - Так вам пока мозги не выебешь, вы же не понимаете. Тот, кто как мразь использовал всю пасту, тот пусть и валит в магаз теперь. - Да как тут поймёшь вообще? – вскидывает руки Джисон. – Все по сто раз уже зашли-вышли, пока собирались, дурью не майся. - Хватит уже всё с рук спускать. Ты был? Признавайся. - Да откуда я знаю был кто-то после меня или нет? - Кто-то же поставил пустой тюбик обратно в стакан. - Я смотрю, что ли? Выдавил, почистил и пошёл. - А кто тогда? Я с вас не слезу нахер, заебало. - И что ты сделаешь? Проход своей жопой перекроешь? - Дыхательный проход я тебе сейчас перекрою. Вилка Кристофера летит на тарелку с практически нетронутой яичницей. Резкий звук заставляет сцепившихся парней, начавших перекрикивать друг друга, замолчать. Отодвинув стул, он встаёт, хватает с дивана в гостиной толстовку и исчезает в прихожей. Слышно, как с полки на пол падают кроссовки. - Ты куда? Ты ведь не доел даже, – Чанбин выходит в коридор. - В магазин за пастой. Видимо, мне нужно следить и за этим. От вас ведь не дождёшься, легче самому всё сделать. Входная дверь закрывается. Какое-то время в квартире стоит полная тишина. Нож опускается в раковину. Минхо садится за стол и начинает жевать. - Доволен? – Джисон зыркает на Сынмина. - А чего я-то? Это вы накосячили, - тот складывает руки на груди. - Никто не накосячил, все тут живём. - Я пасту закрываю в отличие от некоторых. - Иди и значок себе на лоб прилепи за это, - язвит Минхо. – Приебался со своей крышкой. Тебе надо – ты и закрывай. - Надо мне, а без пасты сидим все, охеренно, - Сынмин усмехается. - Ты-то тогда чего не следишь за пастой? Почему мы, а не ты? Это коллективный проёб, нечего тут из себя святошу строить. - Ладно, теперь я буду следить за пастой, - вздыхает Чанбин и нанизывает вилкой помидор из своего салата. - А чего Крис-то так психанул? – задумчиво тянет Хёнджин. - Ему отказ с конкурса видеографов пришёл. Написали, что берут только корейцев. - Так он кореец. - С австралийским паспортом. - Они охерели, что ли? – вскидывает брови Джисон. – Это несправедливо, какая разница? - Ну вот так. Он поэтому и без настроения со вчерашнего дня. - Это не тот конкурс, про который он неделю болтал без умолку, потому что там огромный призовой фонд? – вспоминает Сынмин. - Именно. - Вот же блядство, - качает головой Хёнджин. – Мне бы тоже пиздец обидно было. - Так что постарайтесь не ебать ему мозги, ему и так херово, - Чанбин обводит всех вилкой. Допив кофе, Джисон возвращается в свою комнату. Взгляд с тоской проходится по кровати, которая кажется такой мягкой и тёплой, что хоть плачь. Он искренне ненавидит себя за то, что сидел допоздна и смотрел тупые видео вместо того, чтобы спать. Сейчас бы лечь, закутаться в одеяло и не вылезать из-под него часов десять. Но надо вытаскивать себя под пронизывающий утренний ветер, который всегда так по-особому противно проскальзывает под рукава толстовки, заставляя ёжиться и скукоживаться. Почему нельзя проводить пары онлайн? Как было бы хорошо сидеть с ноутбуком в кровати в тепле и уюте. Спортивные штаны лениво натягиваются. Сегодня точно не джинсовое настроение, хочется создать хотя бы искусственный комфорт. Сняв домашнюю футболку и зябко потерев предплечья, Джисон натягивает чёрную худи. Подойдя к окну, он высовывает руку. Ладонь неприятно покусывает. Как-то неплохо так похолодало. Растерянно подёргав волосы на затылке, он открывает шкаф и достаёт джинсовую куртку. Лучше перестраховаться, чем трястись. Если что, то он просто уберёт её в рюкзак. Простучав карманы и проверив наличие всего, что нужно, он подхватывает лямку и выходит из комнаты. За то время, что он копался, кухня опустела. Кто-то уже ушёл, кто-то собирается у себя в комнате. Остался только Минхо, который что-то жарит на плите. Бросив рюкзак у порога, Джисон выходит на балкон, где под навесом оставил помытые кроссовки сушиться. Всё-таки джинсовка будет не лишней, даже за пару секунд щёки обдало промозглым порывом так, что захотелось сразу же зайти обратно внутрь. Пощупав стельки и проверив их на сухость, Джисон плюхается на диван и начинает разбираться со шнурками, которые вытащил и тоже застирал отдельно. Глаза слипаются. Внутри елозит жгучая зависть по отношению к Чонину и Феликсу, которым не к первой паре. Дрыхнут себе спокойно, а он скоро уже будет шлёпать к остановке и толкаться в переполненном автобусе. Тяжело вздохнув, Джисон продолжает возиться со шнурками. Вскоре пикает панель входной двери. По полу проносится юркий сквозняк. Шурша пакетами, один из которых забит туалетной бумагой, а другой зубной пастой, Кристофер проходит в ванную и выходит оттуда через пару минут, разложив всё. Он опускается обратно на своё место, берётся за вилку и с недоумением смотрит на почему-то дымящуюся тарелку. - А где моя? - Твоё всё остыло. Ешь. Поставив перед ним чашку с горячим кофе, Минхо опускает засученные рукава и удаляется в прихожую. Оказывается, он уже переоделся в одежду на выход. Наскоро надев кожаную куртку, Минхо подхватывает свой рюкзак с этажерки, впрыгивает в кроссовки и выходит из дома. Джисон, провожавший его взглядом, улыбается со смешком. Нагнанный сквозняком холод вытесняется привычным теплом, которое возникает каждый раз, как он видит эту его сторону. Минхо специально ждал Кристофера, чтобы пожарить ему яичницу и заварить кофе, чтобы тот не ел свои холодные остатки. Молча и не дожидаясь благодарности. Как всегда. - Ты тогда в него так упал, да? - А? – Джисон переводит взгляд на Криса. - Когда увидел, что Минхо на самом деле думает об окружающих больше, чем кажется. И что сердце у него доброе, просто язык злой. Тогда тебя так прошибло? Поначалу Джисон даже не находится с ответом. Он давится воздухом и промаргивается, пытаясь как-то осознать смысл сказанного. Затем он насмешливо фыркает и качает головой, кидая на пол готовую кроссовку. - Это не так работает. - Я понимаю, что нет конкретного момента, когда влюбляешься в человека, это процесс. Но вот был же, наверное, момент, когда ты такой: «А. Он особенный, что-то во мне поменялось из-за него», - поясняет Кристофер, улыбаясь и отправляя в рот кусок яичницы. – Мне кажется, что в случае с Минхо его главное очарование – это контраст внешности и внутренности. Не для всех, конечно. - Это да. Ну… - Джисон задумчиво смотрит в скол на паркете, оставленный после перетаскивания холодильника. – Раньше, когда мы ещё не забили хер на учёбу и сидели за учебниками допоздна, то потом ночью встречались на кухне и вместе жрали. И естественно начинали болтать о всяком, так и узнали друг друга получше, притёрлись. Я тогда завалил тест просто в хламину, там очень несправедливая ситуация была, я ещё и с преподом разосрался, так что настроение было говно, я прям сам себя такой говной полной чувствовал весь день. Ночью приспичило пожрать по привычке, пошёл, а он тут сидит, тоже как обычно в наше стандартное время. Я сажусь, а он мне упаковку с яичными тартами подталкивает. А я буквально за неделю до этого сидел слюнями обливался и бубнил ему, как сильно их люблю, у меня тогда прям обсессия какая-то была. Он сказал, что просто купил, потому что захотелось, но я-то знаю, что их вечером не было в холодосе. И сам он съел только одну штуку, а остальное мне оставил. Вот тогда я… я прямо другими глазами на него посмотрел. Я понял, что у него просто свой способ заботиться и не все его понимают. И он ведь всегда такой. Будет громче всех ворчать, но поможет, всё сделает, чтобы помочь. Или поддержать. А сам никогда даже намёком о помощи не попросит. - Глаза-то у тебя как горят, когда ты про него говоришь, - смеётся Кристофер. - Ой, иди ты, а. - Это здорово. Что он вызывает у тебя такие чувства. И что у него есть тот, кто видит его хорошие стороны и ценит их. И не боится его колючек. - Было бы ещё лучше, если бы это видели все, - Джисон вздыхает и, чуть поразмышляв, вдевает второй шнурок. – Я терпеть не могу, когда в нём видят только внешность или этот показной характер. Как-то одногруппник, с которым у нас с Минхо был общий предмет, начал базарить про него со своим другом. Сказал, что всё в Минхо хорошо, только не был бы он ещё такой блядской сукой по характеру. Я… блять, я так разозлился, знаешь? Я, конечно, понимаю, откуда у этого ноги растут, но я ещё понимаю и то, что Минхо обычно сильно на кого-то говнит только тогда, когда человек реально уебан. С Хёнджином и Сынмином-то они срутся по-дружески, по привычке уже, всё равно потом помогают друг другу и вместе жрут сидят. Но в других ситуациях это обычно заслуженно. Я тогда влез и сказал, что если он ещё хоть слово про Минхо в таком ключе скажет, так я ему уебу. Не знаю, это тупо так, но мне реально обидно, когда его только так воспринимают. Я прямо реально готов вмазать, когда кто-то на него залупается, потому что знаю, что он ради своих последнюю рубашку продаст. - По мне, так ничего необычного в этом нет. Он же тебе нравится, - Кристофер пожимает плечами. – Я бы тоже разозлился, если бы на дорогого мне человека кто-то открыл рот. - Кстати. Мне жаль, что так вышло с тем конкурсом. Пошли они на хуй со своими тупыми условиями. Не загоняйся из-за этого, они сами себе поднасрали, что упускают такого мастера-колбастера, как ты. Найдёшь какой-нибудь проект или грант получше. - Найти-то найду, - Крис неопределённо поднимает брови и продолжительно выдыхает, собирая по тарелке маленькие кусочки яичницы. – Всё равно обидно. Типа мне бы не было обидно, если бы меня не взяли из-за того, что фильм получился говно. Но тупо из-за моего гражданства? Бред, такой это бюрократичный бред. - Ебанутые, ну. Короче реально забей, - взмахивает рукой Джисон и встаёт, закончив со шнуровкой. – Наснимаешь пока ещё чего-нибудь, как раз вон осень, можно запилить что-то дофига атмосферное и мелодрамное. Актёры из погорелого театра у тебя есть. - Ворчуны, а не актёры, - смешок. - Какие уж есть, как там Минхо говорит? На бесптичье и жопа соловей. - Золотые слова. Но да. Люблю я своих актёров, все мозги выебут, но всё равно люблю. - Мы тебя тоже, папаня, - Джисон подходит к столу и приобнимает улыбающегося Кристофера со спины, чуть покачивая его. – Давай, пошёл я на пару, это тебе ко второй. - Хорошего дня, пока. Серое асфальтовое утро, начавшееся с ругани, внезапно осветилось чем-то, что отдаёт на вкус домашней выпечкой. Приятно ощущать, что даже если они собачатся друг на друга, то всё равно отходят и тянутся, пытаются как-то поддержать, потому что уже слишком породнились. В конце концов, семья – это не те, кто живут идеально и без выбоин. Семья – это те, кто остаются друг с другом несмотря на выбоины. По крайней мере, так считает Джисон, который даже чуть выпрямляется и скидывает с себя сонные оковы, парализующие мышцы. Дышать становится легче, влажный ветер уже не кажется таким холодным и беспощадным. В университете, как ни странно, занятия тоже проходят достаточно воздушно и не муторно. Их профессор английского, Эрик Нам, пребывает в хорошем настроении, а в такие дни его всегда тянет на шутки и расслабленные разговоры. Так что на его парах все обсуждают сериалы, делятся своим мнением и цитируют любимые моменты, что иногда скатывается в такую клоунаду, что аудитория буквально грохочет. Если зачастую Джисон уходит из кампуса выжатый, как лимон, и до безумия сонный, то в этот раз он чувствует себя вполне живым и довольным, идя до ворот и обсуждая с одногруппниками трейлеры новых фильмов. Захватив себе кимпаб со свининой, Джисон добирается до дома, даже негромко насвистывая песню, услышанную на перекрёстке, когда заходит в лифт. Сонливость, конечно, присутствует, в конце концов, он не выспался, но по крайней мере, она не давит на настроение, заставляя его бултыхаться где-то на уровне дна. Она скорее плавает отдельной дымкой, иногда попадая в поле зрения и напоминая о себе. А так в груди покачивается воодушевление касательно эссе по английскому, потому как профессор Нам в этот раз по доброте душевной задал им расписать образ своего любимого персонажа из кинематографа и то, как он изменился по ходу своего развития. После тем о демографическом кризисе и способах обработки стекла это кажется подарком небес. Дверь с писком открывается. Тем не менее, момент возвращения домой – это всё равно что комната сохранения в игре. Появляется ощущение того, что глава пройдена и пока что можно немного передохнуть перед следующим забегом. Сразу становится спокойнее. Здесь всё знакомо и понятно, здесь безопасно и тепло, можно выдохнуть и просто плыть по течению. Здесь все свои, здесь всё своё. Кроссовки по-хозяйски скидываются у порога. Естественно уже замарались, комок грязи с одинокой жухлой травинкой свисает с пятки. - Привет. Ты уже дома, что ли? Быстро ты, - войдя в гостиную, Джисон видит, что у кухонного стола спиной к нему стоит переодевшийся Минхо, который что-то помешивает венчиком. - Нас отпустили со второй, у препода конференция какая-то. - Вот же повезло. - А то. Проходя мимо, Джисон чувствует запах ванилина. Видимо, собирается что-то печь. Надо будет спросить у него потом, но сначала туалет, о котором он мечтал ещё с середины автобусной поездки обратно. Просеменив в ванную, он добавляет себе плюс несколько очков к самочувствию, моет руки и идёт к себе в комнату. Рюкзак летит куда-то к ножке стола. С хрустом и кряхтением потягиваясь, Джисон раздевается и надевает родные любимые треники, растянутые в коленях, и длинную футболку с затёршимся изображением квокки. Немного повтыкав в телефон с беспричинно ожившим университетским чатом, он ставит его на зарядку и выходит в коридор. Надо бы наколдовать себе поесть и потом, может, прилечь часа на два, чтобы хотя бы немного заполнить шкалу энергии. Слышно, как ложка постукивает по пластиковому тазу. Выйдя в гостиную, он видит, что Минхо, закончивший за это время что-то там мешать, выкладывает куски теста на пергамент. Почему-то факт того, что он стоит не внутри кухни, а фактически снаружи, то есть встав у наружной части стола, потому что внутренняя заставлена пакетами с мукой, сахаром, какао, корицей, сушёным имбирём и ещё черт знает чем, кажется забавным. Немного понаблюдав за ним, Джисон игриво кривит уголки губ. Что-то в нём сидит ещё с дурацких шуток на паре английского, что-то такое весёлое и требующее выхода. Хочется навести суету, в жизни не хватает адреналина. Пальцы аж начинает покалывать. На Минхо как раз такая широкая-широкая футболка, которая покачивается от каждого движения. Не дело, что она скрывает фигуру, она ведь так и просится на то, чтобы её как-то да дёрнуть. Так что, поддавшись этому озорному порыву, Джисон тихо подкрадывается сзади и двумя указательными пальцами тыкает Минхо под рёбра, тут же отпрыгивая, когда тот подскакивает от неожиданности. - Гадёныш, а ну иди сюда. Ложка летит в тазик. Услышав грозный голос, Джисон срывается с места и несётся в свою комнату. Реакция вполне ожидаемая, он был к ней готов, ради неё он это всё и затеял. Стремительно протопав по коридору, он влетает в спальню и спешно закрывает за собой спасительную дверь. Правда он, похоже, немного недооценил способности всполошенного Минхо. Потому что до того, как дверь успевает вписаться в раму, её снаружи толкает рука, что заставляет Джисона ошарашено отшатнуться назад. - Пиздец тебе. - Эй, стой… Не успев толком ничего сказать в свою защиту, Джисон летит спиной на кровать от мощного толчка. Немедля ни секунды, Минхо тут же наседает сверху, опираясь коленками о матрас. Джисон едва умудряется выставить руки, чтобы перехватить его, их пальцы сцепляются. - Совсем страх потерял? - Да я просто футболку тебе поправил. - Сейчас я тебя поправлю. Минхо наседает сверху, пытаясь пересилить его и уронить руки, чтобы подобраться поближе и явно сделать что-то плохое. Сопротивляясь изо всех сил, Джисон непроизвольно улыбается, потому что вышло даже смешнее, чем он думал. У него получилось втянуть Минхо в какую-то дурацкую детскую возню. Тот на самом деле не кажется злым, хоть и скалится, просто скалится с каким-то ехидным азартом. На переносице появилась складка, прямо как бывает у диких животных. - Как откушу тебе нос, чтобы ты больше его не совал в чужие дела. - Не откусишь. - Откушу. Завернув его запястья, Минхо заставляет Джисона чуть расслабить мышцы, чтобы не было больно. Одной лишь этой заминки хватает, чтобы перейти в полноценное наступление. Минхо перехватывает оба его запястья одной рукой и закидывает их над его головой, вдавливая в кровать. Освободившаяся же рука бегает по рёбрам, вызывая щекотку и заставляя Джисона выгнуться. - Не-е-е-е-ет! Хватит! Морщась и смеясь одновременно, Джисон извивается как червяк на сковороде. Вот только крепкие бёдра и сильные руки удерживают его на месте, не давая увернуться и выскользнуть из захвата. - Будешь знать, как лезть ко мне, салага. Ещё будешь так делать? А? - Нет, всё-всё, я не могу уже, я ща сдохну. Кажется, что позвоночник готов выпрыгнуть из спины. Джисон дёргается в разные стороны, пытаясь как-то избежать прытких пальцев, щекочущих бок. Когда атака ослабевает, он шумно переводит дыхание, смаргивая появившиеся в уголках глаз слёзы. Он даже не знал, что может так сильно выгибаться. Тем не менее, он не перестаёт улыбаться, потому что ему действительно смешно от происходящего. Минхо над ним чуть покраснел от барахтанья. Он довольно смеётся, наблюдая за реакцией на свои действия. Он смеялся и во время того, как щекотал его, и этот звук был настолько заразительным, что Джисон терпел пытку, как мог, лишь бы слушать его подольше. Он обожает, когда Минхо даёт себе свободу и просто хохочет, не думая ни о чём другом. - Что, не получал давно? - Я думал, что успею, - признаётся Джисон, обессиленно хихикая и побеждённо смотря на нависшего над ним Минхо, чьи отросшие ореховые пряди завораживающе покачиваются у лица. - Индюк тоже думал. Знаешь, что потом с ним было? - Знаю. - Что? На мгновение Джисон замолкает, всё так же шумно дыша после возни. Минхо с горящим в чернильных глазах интересом ждёт ответа. Этого-то он и добивался. Чтобы Минхо почувствовал победу и потерял бдительность, расслабив хватку. Джисон резко дёргается вверх, опрокидывая его набок и усаживаясь сверху. Теперь его очередь вжимать Минхо спиной в постель. От неожиданности тот не успевает среагировать и отразить атаку. - Вот это, - Джисон довольно щерится, с ликованием осматривая лежащего под собой Минхо, который вновь сцепляет с ним пальцы, чтобы удержать над собой и не дать перехватить контроль полностью. – Моли о пощаде. - А то что? – Минхо фыркает; их руки трясутся от усилий. - Закусаю тебя. Показательно клацнув зубами, Джисон пытается повторить манёвр, который ранее провернули над ним самим. Однако Минхо не так прост и чуть сгибает руки в локтях, чтобы их нельзя было так легко повернуть. Они продолжают усмехаться друг другу, не уступая и проверяя, кто сдастся первым. Лица краснеют от вкладываемых сил. Волосы Минхо раскиданы по одеялу и Джисон успевает подумать, что он даже в таком положении, зараза, красивый. Вдохнув поглубже, он пробует вложить все силы, натренированные тасканием коробов с книгами на работе, и сделать рывок. Как ни странно, руки Минхо поддаются. Причём с неожиданной лёгкостью, из-за чего Джисон и падает на его грудь, ныряя лицом в одеяло около его шеи. Как оказывается, это не случайность и не победа мышц. Потому что выбив его из равновесия, Минхо тут же каким-то непонятным приёмом подбивает его колено, лишая какой-либо опоры практически полностью, и рывком швыряет обратно в изначальное положение, вновь усаживаясь на его бёдра. - На меня решил лезть? Ты? На меня? – насмешливо обнажает зубы Минхо. – Получишь ты сейчас, квокка-камикадзе, ох, как получишь. - Только не щекотка! Не надо! Хён! Джисон протестующе мельтешит ногами по кровати. Ещё одного раунда он не выдержит и взорвётся. Пересилив его, Минхо угрожающе наклоняется, не переставая хищно ухмыляться. Вот только вместо того, чтобы снова перехватить его руки и начать щекотать бок, он разводит их в стороны и опускается. Зубы впиваются в плечо. Прядь волос проходится по щеке барахтающегося Джисона, обдавая его свежим запахом цитрусового шампуня, оставшегося после утреннего душа. Укус не то чтобы сильно болезненный, но весьма ощутимый. - Будешь знать, как на меня выёбываться. В следующий раз пощады не будет. Многозначительно вскинув брови и одарив его усмешкой, Минхо отстраняется. Ладонь шлёпает по бедру перед тем, как он встаёт. Поправив перекрутившуюся одежду и зачесав назад волосы, Минхо выходит из комнаты, возвращаясь обратно в кухню, из которой его так нагло выманили. Джисон, провожающий его взглядом, приподняв голову, падает обратно на постель и на пару секунд прикрывает глаза, восстанавливая сбившееся дыхание. Вот уж точно навёл суету. Футболка стягивается с плеча. На бледной коже видны красноватые полосы, оставшиеся от чужих зубов. Джисон проводит по ним пальцем. Губы вновь растягиваются в улыбке. Он откидывает голову на одеяло и смотрит в потолок, продолжая по-идиотски улыбаться и поглаживать чуть загоревшееся место. Минхо укусил его. След Минхо остался на его коже. На его теле осталось напоминание о нём. - Извращуга ты, Джисон. Насмешливый шёпот проносится по комнате. Ладонь хлопает по лбу. Да уж. Сейчас бы радоваться укусу. Но он ничего не может с собой поделать. Почему-то это кажется наградой, а не наказанием. Аж в животе потянуло. Воспоминания о том, как волосы Минхо прошлись по его шее, вызывают мурашки. Это было удивительное ощущение. Определённо стоило того. Джисон рад, что поддался внезапному порыву, как какой-то школьник. Улыбка Минхо и его смех окупили всё стократно. Видеть его таким раскованным и весёлым просто потрясающе. Получив свою дозу адреналина, Джисон вскоре приходит в себя и с чистой совестью отправляется спать. Ему как будто нужна была эта дурацкая возня, чтобы выжать из себя последние силы. Потому как вырубает его практически сразу же и надолго. В конце концов, дневной сон всегда самый сладкий, самый затягивающий, самый густой. Когда он открывает глаза, пытаясь понять, в каком году и на какой планете находится, за окном уже частично стемнело, а из гостиной доносятся звуки работающего телевизора. Минусом дневного сна, впрочем, выступает то, что первые полчаса после пробуждения ты ощущаешь себя ещё хуже, чем было до этого. Состояние раздавленности выветривается только после умывания и псевдо-ужина, служащего ещё и обедом. Стащив пару печений, которые всё-таки испёк Минхо, Джисон возвращается к себе в комнату и садится за задания для пар на завтрашний день, после чего тратит час на то, чтобы позаниматься английским. Разговоры на сегодняшнем занятии его немного вдохновили на то, чтобы постараться и как можно лучше сдать международный экзамен. Все эти занятия, плюс перерыв на болтовню с Чанбином на кухне, полностью сжирают и без того сократившийся из-за сна вечер. Джисон смотрит на часы и со своим стандартным пофигизмом решает, что нет смысла ложиться, раз он всё равно не выспится, да и как-то жалко вот так сразу отрубаться, когда он толком ничего и не сделал для себя. Так что он садится смотреть новые прохождения игр на английском, что служит и развлечением, и практикой одновременно. В первом часу ночи Джисон понимает, что стало как-то душно. Он закрыл окно ещё утром, потому как слишком уж противно из него сквозило, а по утрам и так всегда зябко передёргивает. За день квартира, включая его комнату, неплохо так прогрелась, поэтому начинает казаться, что воздуха как-то ощутимо не хватает. Встав с кровати, он хватается за раму и отодвигает её в сторону. В спальню врывается освежающий порыв ветра, слегка развеивающий накатившую от лежания в одной и той же позе с ноутбуком дрёму. Небо чистое, похоже, завтра будет ясно. Постояв так, Джисон понимает, что ему всё равно мало воздуха. Возможно, из-за того, что в игре, прохождение которой он смотрел, события проходили на природе и ему прямо захотелось почувствовать такую же прохладу и свободу. Недолго думая, он надевает толстовку и выходит из комнаты. В квартире тихо, свет в общих зонах выключен. Подсветив себе дорогу фонариком на телефоне, Джисон входит в кухню. Проверив чайник, он щёлкает кнопкой и копается в ящике, выбирая чай с каким вкусом он хочет заварить. К моменту, как он определяется, что его тянет на виноград, вода как раз закипает. Залив пакетик кипятком, он какое-то время ждёт, ковыряясь в твиттере, после чего доливает немного холодной воды, чтобы можно было пить хотя бы понемногу, не боясь сварить язык, и выходит с чашкой из кухни. Балконная дверь тихо отъезжает в сторону, затем возвращаясь на место. Джисон где-то вычитал, что комфорт нужно не искать, а создавать его самому. Так что, преисполнившись вдохновением из каких-то атмосферных фильмов, он выходит на прохладную ночную улицу, раскинувшуюся под матово-фиолетовым небом, прихлёбывает горячий чай, поддерживающий контраст, и, немного постояв, садится на пол, подбирая ноги под себя и откидываясь спиной на среднюю оконную панель. Задницу холодит, конечно, но за подстилкой идти лень, так что он решает потерпеть. Будет частью романтики: холод снаружи, зато тепло внутри. На улице ожидаемо тихо. Цикады, похоже, ушли в отпуск. Разве что, если прислушаться, можно где-то вдали расслышать то, как надрывается одна запоздалая. Иногда слышен шелест листьев, ползущих по сухому газону, и проезжающих по главной дороге машин. Джисон отпивает чай и выдыхает. Горячий напиток ощутимо спускается по пищеводу, пуская небольшие гудящие волны. Иногда он так выходит подышать. Что-то накатывает и ему хочется в спокойствии посидеть под чуть гудящим небом, половить ладонями ветер. На один шаг выйти за рамки стандартной рутины. Ногти постукивают по ободку чашки. Волосы подлетают. Он прикрывает глаза, однако вздрагивает и распахивает их, когда вдруг открывается балконная дверь. Удивлённо повернув голову, он видит выглядывающего на улицу Минхо. - Ты чего тут сидишь? - Дышу. А ты чего не спишь? - Не хочу, - Минхо какое-то время озадаченно посматривает на него. – У тебя всё нормально? - Ну, да. А почему нет? - Первый час ночи, ты сидишь на балконе и пялишься в небо. - Говорю же, что дышу просто, - Джисон издаёт смешок. – Я не первый раз так. Душно просто в комнате, захотелось проветриться. Минхо подозрительно рассматривает его ещё несколько секунд. Затем он заходит обратно в дом, при этом не закрывая дверь. Джисон недоумённо вытягивает шею. Вскоре Минхо появляется на балконе в своей кожаной куртке и кидает ему плед с дивана. - Под жопу постели, холодно. - Да нормально. - Стели, говорю. Решая не спорить и внутри себя признавая, что задницу и правда начинает неприятно покалывать, Джисон отставляет чашку в сторону и приподнимается. Развернув плед не полностью, он стелет одну половину на пол, а второй прикрывает свои ноги и Минхо, который садится рядом с ним. Компания неожиданная. Но тем не менее, очень и очень приятная. Это, конечно, время, которое Джисон привык проводить наедине с собой, однако, прислушавшись к своим ощущениям, он не чувствует какой-то тяжести от появления рядом с собой кого-то ещё. Возможно, в этом виновато то, что появился именно один конкретный человек среди всех, кто мог переступить порог балкона. - Будешь чай? Минхо принимает протянутую чашку и делает несколько маленьких глотков. Голова одобрительно кивает. Вкус ему понравился. - Без сахара, как обычно. - Я не рассчитывал на компанию. - Я тогда пошёл. - Не-не-не, сиди, - Джисон посмеивается и останавливает его за запястье. – Это не претензия. - И часто ты так ночным фотосинтезом занимаешься? - Да не то чтобы. Раза два в месяц накатывает. Красиво же, спокойно так. Рука показывает на небо. Взгляд Минхо переходит на грязно-молочную луну, которой не хватает четверти. Скользкий порыв подхватывает прядь и закидывает её назад, расшвыривая волосы по пробору. В его чернильных глазах подрагивают крошечные отблески космического света. - От воздуха здесь одно название, конечно. - Что имеем, то имеем. - На этих каникулах не получилось из-за этих наших ремонтов там, но зимой точно поедем. Покажу тебе, что такое настоящий воздух. - Всеми руками «за». На губах появляется лёгкая полуулыбка. Минхо расстроился, когда ему позвонили из дома и сказали, что там поехала одна из перегородок, из-за чего было решено колоссально всё обновить и подлатать, так что смысла ехать и копаться в пыли ради пары дней не было. Он даже извинился, потому что обещал, что они поедут вместе и поедят мятный пирог, который готовит его мама. Джисон сказал, что всё в порядке и торопиться некуда. Лучше поехать, когда всё будет спокойно. Он на самом деле готов ждать сколько угодно, лишь бы не доставлять ему проблем. Успеют ещё. Всё равно приятно осознавать, что на зиму есть планы. Чашка осушается наполовину. Несколько минут они молча сидят, смотря на небо и вслушиваясь в шёпот листьев и ветра. Плед отлично греет, без него действительно было бы не так комфортно. В воздухе покачивается тёплое умиротворение. - А давай в ассоциации поиграем, - предлагает Джисон. - Это как? - Один человек называет слова, а другой говорит слова, которые у него с этим ассоциируются. - И в чём смысл? - Просто. Психологический тест. Мы иногда так в школе делали на перемене, бывало что-то пиздецки смешное вылетало. - Оборжаться прям, ага, - фыркает Минхо, после чего, выдержав небольшую паузу, пожимает плечами. – Ну, начинай тогда. - Кошка. - Лапы. - Чай. - Вода. - Универ. - Параша. Они оба смеются. Ассоциация весомая и понимаемая. - Автобус. - Колёса. - Машина. - Руль. - Автобус – это колёса, а машина почему-то руль? – хмурится Джисон, недоумённо посмеиваясь. - И что тебя так смущает? - Так и то, и то транспорт. - Самолет тоже транспорт, не скажешь же ты «колёса» на самолёт, - фыркает Минхо. - Может и скажу. - Ага, скажет он. Самолёт – это крылья. - У меня самолёт – это небо. - Небо? Ещё лучше. - Это мои ассоциации. - А то были мои ассоциации. - Ладно, - Джисон машет рукой. – Карандаш. - Грифель. - Хера ты слова знаешь. - Чай не хуем деланый, - кривит уголком губ Минхо. - Ну вообще-то… - начинает Джисон, вскидывая палец. - Сказать тебе, чем ты ещё деланый? - Не, лучше не надо. - Вот именно. - Окей. Э-э-э… - глаза шарят по окружению. - Перила. - Суицид. - Позитивно, - прыскает Джисон. - Как уж есть, - Минхо тоже издаёт смешок. – Что ещё делать с перилами? Конечно сигать через них вниз. - А вот если твои друзья пойдут… - Нет, мам, я не пойду за ними, я их поведу, блять, впереди, я не фолловер, а трендсеттер. Над балконом звучит приглушённый хохот. Ладони дают друг другу «пять». - Крыша. - Суицид. - Всё к одному сводится, блять, - хихикает Джисон и отпивает. - Ты же такие слова однозначные даёшь. - Сложно придумывать. - Ты предложил. - Не нравится? - Да нет. Нормально. Давай дальше. - Ну… куртка. - Карман. - Плед. - Диван. - Дверь. - Ключ. - Дом. - Ты. В голове резко пустеет. Слово обрабатывается не сразу. Джисон поворачивается, чувствуя, как в груди начинает колотиться сильнее. Так, что наверняка слышно на весь район. Минхо ловит его взгляд, застывает на какое-то время, а затем с усилием моргает и ведёт плечами, сосредотачиваясь на холодно наблюдающей за ними луне. - Ну… просто мы же обычно дома всегда пересекаемся. Ну, не всегда, но по большей части. Вот я и тебя вспомнил. - А… ну, да, логично, да. Джисон издаёт неловкий смешок, отворачиваясь обратно. Под пледом ногти теребят верёвку от штанов. Дурак. На мгновение ему показалось, что это что-то значило. Ему показалось, что Минхо смотрел на него как-то по-особому. Конечно, логично, что дом может ассоциироваться у него с ним, они ведь столько времени здесь проводят и раньше часто ели вместе по ночам. Ничего удивительного. Просто такая ассоциация. - Давай ты, - Минхо указывает на него подбородком. – А то всё я отвечаю. - Давай. - Балкон. - Воздух. - Ночь. - Тишина. - Чай. - Чашка. - Стол. - Стул. - Холодильник. - Еда. - Книга. - Работа. - Даже не страницы, а сразу работа, - насмешливо выдыхает Минхо. - Мне уже переебало мозг этими книгами, - разводит руки Джисон, тоже со смешком хмыкая. - Ладно, дальше. Хм… Дорога. - Машина. - Фонарь. - Свет. - А можно эмоции? А то я уже не знаю, на что смотреть. - Давай, похер. - Злость. - Работа. Вновь звучат понимающие смешки. - Грусть. - М-м-м… смерть. - Счастье. - Деньги. - Жизненно. - Ещё бы. - Страх. - Ух… боль? Да, боль. - Веселье. - Шутки. - Спокойствие. - Ты. Теперь уже Минхо удивлённо поворачивается. Поблескивающие глаза округляются. Джисон вновь ощущает, как в его грудной клетке идёт полноценная перестрелка, но всё равно не находит в себе сил отвести взгляд. Он хочет быть искренним с ним. Это кажется правильным. Это действительно первое, что пришло в голову. - Ну, просто мы столько с тобой болтаем по вечерам, гуляем или как раньше на кухне сидели. Мне всегда спокойно становится. С тобой. Несколько секунд Минхо продолжает непрерывно смотреть на него. Ветер вновь подхватывает их волосы. Затем он мягко выдыхает, опуская взгляд, губы улыбаются. - Да. Мне тоже. Джисону кажется, что тёплый чай разлили по всему телу. Какой-то особый чай из лавы. Достаточно горячий, чтобы согреть, но не обжигающий. Таких больше не бывает. Было бы у него больше смелости, он бы сейчас обнял Минхо от признательности. Обхватил бы руку. Сделал бы хоть что-нибудь. Но он ничего не делает и лишь улыбается в ответ, довольствуясь тем, какой мощной волной его накрыло. Давно он себя таким счастливым не чувствовал. - Поздно уже. Надо ложиться, - чуть погодя, Минхо откидывает плед. - Да, пошли. Заходя внутрь, Джисон смотрит на спину в кожаной куртке. Сколько бы он отдал, чтобы прочитать его мысли. Он так хочет понять, чувствует ли Минхо сейчас то же самое. Было ли это откровение для него таким же важным. Или он смотрит на него совсем с другой стороны. По крайней мере, Джисон теперь знает, что ему тоже спокойно с ним. И ему этого хватит. Раз Минхо с ним хотя бы спокойно, то он рад. Потому что он не хочет это терять. Он слишком боится это всё потерять.