Happy Together

Металлический стакан летит на плиточный пол и, со звонким цоканьем приземлившись, подскакивает, ещё два раза взмывая в воздух. Пролившаяся вода подхватывает лежащие шматки грязи, крайне уродливым градиентом расползаясь под близлежащим столом. Девушка, с чьего подноса упал стакан, охает и тут же начинает нервно причитать, осматриваясь по сторонам. Шедшие рядом подруги тоже что-то щебечут, кто-то недовольно цыкает, после чего вручают ей салфетки, которыми девушка начинает спешно собирать воду. В студенческой столовой постоянно что-то падает, в день разбивается хотя бы одна тарелка. Чаще всего на пол слетают палочки, создавая едва ли не церковный звон, крайне раздражающий сознание. На открытой кухне, заполненной вьющимся под потолок паром, каждую четверть минуты грохочут кастрюли, сковородки и крышки. Из автоматов для заказов почти безостановочно летят талоны с наименованиями блюд. Маслянистый запах различных супов словно плывёт по воздуху в форме жирных желтоватых сфер. - Курица сегодня прям кайфовая, там что, повар поменялся? – Джисон перемешивает оранжевые кусочки мяса, покрытые кляром, с рисом, хлопьями кима и тонкими лентами наваленного майонеза. - Протрезвел, наверное, - фыркает Минхо, тоже ложкой собирая рис, но уже с тунцом. - Удон зато здесь всегда потрясный, - Хёнджин с явным удовольствием жуёт толстую лапшу. - Честно говоря, мне никогда особо не нравился удон, - Феликс палочками разделяет плохо разрезанные куски кимпаба. – Не знаю, вот не прёт и всё. - У тебя просто удона нормального не было. - А у тебя грибов, что ли? - Фу, не говори про них, когда я ем. Хёнджин морщится и издаёт такой звук, как будто его сейчас стошнит. Чанбин посмеивается и толкает его локтем. В этот момент у стола появляется Кристофер, которого отправили покупать на всех кофе, потому как времени тащиться до кафе после обеда уже не будет. Распределив стаканы по нужным людям, он опускается на скамью и с голодом набрасывается на еду, которую ему захватил Феликс. Джисон поглядывает на них, набирая себе капустный салат. Феликс благодарно улыбается Крису за принесённый моккачино и тот довольно кивает. Вроде общаются как обычно, не похоже, что что-то поменялось. По ним трудно сказать, конечно, но по крайней мере, три дня назад он докапывался с расспросами до Криса и тот сказал, что всё нормально, без особых деталей. Последние пары семестра превратились в пары по подготовке к экзаменам, либо консультации касательно статей и дипломных работ. В этот раз у шестерых из их компании относительно совпали расписания, так что появилась возможность пересечься в столовой и поесть вместе. Этим они, конечно, могут без проблем промышлять и дома, но, возможно, как раз-таки поэтому они состыковались вместо того, чтобы сидеть с однокурсниками. Так привычнее, кажется, что даже правильнее. Все свои. - Кто-нибудь уже думал про тему диплома? – утерев уголки рта салфеткой, Кристофер отпивает кофе. - Я прилагаю все усилия, чтобы об этом не думать, - Джисон подчёркивает отрицание. - В жопу этот диплом, пока преподы мозги ебать не начнут, я даже кончик извилины напрягать не собираюсь, ещё нажрусь этого говна в будущем, - поддерживает Минхо, подцепляя с блюдца редьку. - Как вообще эту парашу писать? Это же страниц шестьдесят как минимум нужно будет как-то из себя высрать, - Чанбин вздыхает. - Франкенштейна собирать, хули. Там кусок, тут кусок, всё перефразировать, напихать умные слова и молиться, что всё это говно читать не будут. - А мне ещё и рисовать нужно будет какую-нибудь огромную ебанину, - Хёнджин качает головой, после чего убирает выпавшую из-за уха прядь. – Показать, чему я научился в этой шараге. Сука, выжирать пачку энергетиков за сутки и на коленях ползать вокруг холста так, чтобы слёзы на мокрую краску не падали, я научился. - Мне тоже фильмец надо будет состряпать, - Крис кивает и со вздохом потирает уголок глаза. – Я не против так-то, просто не знаю насколько свободной будет тема. - Порно-порно, весело, задорно, - насмешливо тянет Минхо. - Эротические картины – это тоже вид искусства, между прочим. - Эротические картины, ишь, словами выёбывается. - А мы в художке рисовали с натуры. - Попутно тыкая кисточкой себе в ширинки? - Я тебя умоляю. Поначалу это, конечно, неловко и чутка заводит, но когда ты сидишь третий час и на грани нервного срыва пытаешься нормально затенить складку между лобком и ляжкой, а она, сука такая, не получается, то дрочка - это последнее, о чём ты думаешь, - хмыкает Хёнджин и приподнимает тарелку, допивая бульон. - Жёстко, - сочувственно тянет Феликс. - Ага, художка – это для мазохистов. - Учёба – это в принципе для мазохистов. - Я всегда хотел, чтобы была система, когда ты учишься в универе чисто для того, чтобы корочку получить, и ни хрена не делаешь, тебя никто не донимает, просто ты в самом начале подписываешь соглашение, что не будешь работать по специальности, - мечтательно размышляет Джисон. – Вот чисто программа «Выпуск в люди». Ну честно, ну девяносто процентов же пойдут работать в левые сферы, либо свой какой-то бизнес замутят. - Деловой какой, - Минхо издаёт смешок. – А хихи тебе не хохо? - А что? Идея заебись, как по мне. - Заебись-то заебись, но не для нашей вселенной. - Всем привет. Около стола вдруг появляется парень в светло-серой водолазке с огромным воротом, напоминающим наполовину сдувшуюся шину детского велосипеда. Как будто его для антуража было мало, вокруг шеи также накручен горчичный шарф с длинной бахромой на концах, свисающих до пояса. Водолазка заправлена в тёмно-зелёные плотные штаны, до упора перетянутые кожаным ремнём с золотой бляшкой. На прямоугольном лице за очками с толстыми чёрными дугами чуть сверкают вытянутые прищуренные глаза, устроившиеся над длинным тонким носом, кончик которого указывает вниз. Волосы зализаны назад гелем и стоят так, словно крепятся к угловатой коробке, привинченной прямо к черепу. Пятеро из коалиции общежития его не знают, но по сквозящему презрением лицу Хёнджина и описаниям, которые они уже несколько раз от него слышали, понимают, что это его однокурсник Пак Чансу, мягко говоря, не вызывающий у него никакого восторга. - Привет. Чего тебе? – осведомляется Хёнджин, даже не пытаясь натягивать на себя больше, чем десять процентов вежливости. - Я не хочу портить тебе настроение, но, понимаешь, тут такая ситуация, что я просто не могу не ввести тебя в курс дела, мне просто совесть не позволит. Чансу прикладывает ладонь к груди, пропитывая голос щепетильной заботой, которая звучит настолько неестественно и наигранно, что парни сразу же понимают, что весь бубнёж Хёнджина, которым он делился касательно этого экспоната, является правдой. Как минимум из-за того, что Чансу, кажется, считает, что отыгрывает хорошо, и едва ли не гордится собой. От него тянет душным одеколоном с приторными нотами древней ванили. Хёнджин рассказывал, что он обожает подлизывать задницы преподавателям, вечно делает вид, что кому-то помогает, причём делает это максимально громко и показательно, но как только подворачивается возможность подставить кого-то ради себя, то он сразу же за неё хватается, после чего хлопает глазами и прикидывается сочувствующим одуванчиком. Ещё он является главным рассадником сплетен и постоянно собирает на студентов компромат, который выкладывает на своей странице в Фейсбуке, либо разбалтывает в любое открытое ухо. Так что ожидание касательно того, что же он собирается выдать, растёт с каждой секундой. Он словно оживший персонаж ситкома, о котором время от времени где-то слышишь, но возможности посмотреть лично ещё не подворачивалось. - Чего у тебя там? - Я правда не знаю, как ты к этому отнесёшься, надеюсь, что всё же ты примешь это с лучшей стороны. Я долго думал говорить или нет, в конце концов, это не моё дело и я, конечно же, не хочу расстраивать тебя, но всё-таки желание справедливости во мне победило. Несколько раз прискорбно кивнув, Чансу почему-то не продолжает, а лишь меланхоличным взглядом смотрит на Хёнджина, пару раз поглядывая на остальных. Похоже, он ожидает какой-то восторженной реакции на свою трогательную речь. - Ты начнёшь сегодня по делу говорить или нет? – спустя несколько секунд тишины Хёнджин не выдерживает и откладывает палочки, которыми собирался взять кимпаб, понимая, что процесс затягивается. - Да-да, конечно, просто хотел немножечко тебя подготовить морально. - Говори уже. - В общем, мне очень жаль, но Чанбин тебе изменяет. Кофе, который Чанбин пил через трубочку, застревает у него в горле, заставляя закашляться. С трудом сглотнув, он в недоумении вскидывает брови, борясь с жжением в споткнувшейся глотке. - Чего? - Да-да, я всё знаю, я видел тебя, - скорбно кивает Чансу. - Чё за хуйню ты несёшь? – морщится Хёнджин. - Я понимаю, что в это сложно поверить, мне правда очень жаль. Парни за столом, мгновенно забывшие про еду и пребывающие в отупляющем шоке, смотрят то на нового персонажа, продолжающего в ауре наигранной таинственности давать короткие ответы, то на Чанбина. Хёнджин тоже поворачивается к нему, после чего вновь обращается к Чансу. - Я тебя ещё раз спрашиваю: что за хуйню ты несёшь? Либо договаривай полностью, либо не выдумывай всякую херню. - Я бы очень хотел, чтобы это было выдумкой, у вас же отношения, вы выглядите такими счастливыми, а тут такое. Но у меня есть доказательства, я своими глазами видел его на свидании с девушкой и заснял всё, потому что сразу же подумал о том, как несправедливо это по отношению к тебе. Несмотря на то, каким напыщенным был его отыгрываемый образ, слова о том, что есть доказательства, заставляют присутствующих напрячься. Потому что это уже не пустой звук, ведь Чансу и правда лезет в карман, из которого достаёт телефон. Они беспокойно переглядываются друг с другом, одновременно ощущая то, как внутри завязываются узелки. Да быть такого не может. Хёнджин, похоже, тоже напрягается, сводя брови и пристально наблюдая за ним. Сидящий рядом Чанбин в мрачной озадаченности ждёт того, что будет дальше. - Вот, пожалуйста. Я случайно поймал его на Мёндоне. Что скажешь теперь? Телефон кладётся на стол и его буквально разом облепляют шесть голов. Поначалу фокус в запущенном видео крайне размыт, снималось явно в тайне. Когда изображение приобретает чёткость, становится видно Чанбина. Сердца разом ухают. На видео Чанбин стоит на главной улице Мёндона, по которой простираются лавки с едой и стенды с недорогой одеждой, украшениями и сувенирами. В его руках вязаная шапка с вышитым авокадо, которую он вытаскивает из кучи других головных уборов. Рядом с ним стоит девушка с длинными угольными волосами. Она тоже берёт одну из шапок, показывает ему, что-то говорит, после чего они оба смеются. Затем Чанбин куда-то указывает пальцем, снова что-то говорит и тогда девушка шлёпает его кулаком по плечу, выпячивает губы и отворачивается. Чуть посмеявшись, Чанбин кладёт ладонь ей на голову и ласково ерошит волосы, после чего перед камерой появляется какой-то человек, врезается в неё спиной и съёмка заканчивается. - Я и сам сначала поверить не мог, думал, что обознался, - увещевает Чансу. – Вы ведь так близки, я подумать не мог, что может всплыть что-то такое, но может это и к лучшему, зато ты не будешь жить в обмане. - Как ты посмел? – Хёнджин поворачивается к Чанбину. – Скотина такая, такую офигенную шапку нашёл и не купил мне её, вот и верь тебе после этого. - Так у тебя есть шапка, нахер мне брать тебе ещё одну? - Пиздец ты. - Простите? – Чансу несколько раз спешно промаргивается и хватает телефон, не понимая, что происходит. – Вы что, не досмотрели до конца? Он же тебе изменяет! Ты что, не видишь? - Не вижу что? – фыркает Хёнджин, кривя губой. – Что мой парень угорает над своей сестрой, которую потащил шопиться на её День Рождения? - Се… сестрой? - Ага, они мне даже видос тогда записали, потому что я хотел жрать, а эти гадины стояли такояки наяривали и издевались. - Но… он врёт! – чуть не поперхнувшись слюной, Чансу тут же начинает с пылом тараторить. – Я уже встречал такое, он специально говорит, что она его сестра, чтобы ты ничего не заподозрил, это обман! - Видимо настолько изощрённый, что я даже своих родителей вплёл, - усмехается Чанбин и берёт Хёнджина за плечо. – Прости, я врал тебе. Когда ты приехал к нам домой, я специально притащил туда Чанми и попросил маму с папой называть её дочкой, а её комнату они из кладовки за час состряпали, накидали туда мебели и вещей всяких из Дайсо. - Сволочь, изменщик, скотина, - Хёнджин делает оскорблённое лицо и притворяется, что шлёпает его по щекам, несильно проходясь по ним ладонью. - А вы похожи реально, - Джисон посмеивается. – У вас глаза и скулы одинаковые. - Она только посимпатичнее, - подмечает Минхо. – На тебя ресурсов не хватило. - Ой, пошёл ты. Атмосфера за столом мгновенно разряжается. Парни выдыхают, на несколько секунд действительно испугавшись из-за увиденного, потому как не знали, как именно выглядит сестра Чанбина. Хотя и тот факт, что Чанбин едва ли не на руках Хёнджина носит, им хорошо известен, случиться может всякое и если бы это было правдой, то скандал поднялся бы вселенских масштабов. Стоящий у стола Чансу, у которого, кажется, что-то заклинило в голове, продолжает усиленно моргать и дёргать губой в попытке сказать что-то, что исправило бы ситуацию и снова сделало его героем дня. - Но… если посмотреть, то это может быть и не она, а… - Слушай, товарищ, - Кристофер обращается к нему с вежливой улыбкой, которая, однако, сквозит тонким дуновением железа. – Ты вообще в курсе, что снимать людей без разрешения незаконно? - Алло, полиция? – Минхо прикладывает ладонь с оттопыренными большим пальцем и мизинцем к уху. – Тут один воняющий нафталином извращенец в шмоте с мёртвого бомжа людей тайно снимает и потом наяривает свою глисту под них, хотите его студенческий номер? - Это недопонимание, - тут же вскидывает подбородок Чансу. – Это было в целях справедливости, я искренне хотел помочь. - Давай-ка мы с тобой кое-что проясним, парниша, - Чанбин поднимается со скамейки и в один шаг вплотную подходит к застывающему Чансу, беря его за полы шарфа. – Я проявлю акцию невиданной щедрости и притворюсь, что всего этого говна сейчас не было. Но. Если ты ещё хоть раз начнёшь капать Хёнджину на мозги и будешь ему что-то лечить со своей обосранной помощью, которую ты делаешь ради того, чтобы потеребонькать свою днищенскую самооценку, то этот телефон окажется у тебя очень глубоко в кишках. Настолько, что ни Дора-путешественница, ни Свинка Пеппа его не откопают. Ты понял меня, Рита Скитер из Дайсо? - Ты не имеешь никакого права мне угрожать, это нарушает… - Про права хочешь поговорить после своей арт-хаусной съёмки меня и моей сестры? У меня батя мент, можем проконсультироваться с ним о законах. Устроить? Чансу сглатывает. Видно, что он очень хочет возмутиться, но сжимает челюсти, боясь последствий. - Так что, чихуахуя, мы друг друга поняли? - Да. - Пизда. Вот и славно, - Чанбин улыбается и разглаживает шарф, делая вид, что заботливо поправляет его. – А теперь съебался отсюда и чтобы я твоё ебло ослиное больше не видел. Получив свободу обратно, перепугавшийся из-за вежливо-агрессивного тона Чансу разворачивается, как заведённая ключом кукла, и стремительным шагом покидает столовую, не останавливаясь и не оборачиваясь ни на секунду. Кажется, он так старается побыстрее убраться, пока его не окликнули, что не отклоняется от выстроенного маршрута ни на миллиметр, передвигая идеально прямыми ногами. От него остаётся лишь душный запах одеколона. - Вот это у вас страсти, - присвистывает Феликс. - А я вам говорил, что он уебан, - Хёнджин сминает салфетку и с силой швыряет её на стол. – Ботаник ебаный, крыса. Он мало того, что постоянно пытается нарыть грязное бельё на кого-то, так ещё и специально делает это так, чтобы рядом были зрители. Ненавижу чмошников, которые пытаются самоутвердиться и не знают своего места. - Если бы он на меня так напиздел, я бы его отмудохал, - фыркает Минхо и покачивает стаканчиком с кофе. - Его и так природа мудачеством наказала, - Чанбин, севший обратно на скамейку, ведёт хрустящей шеей. – Но если он опять что-то выкинет, его накажу уже я. Нашёл на кого лезть, микроб сраный. - Ну вы что, он же так хотел помочь, - насмехается Джисон. – Мать Тереза в сияющих доспехах, несёт истину в массы, заботится о Хёнджине. - Сука, меня аж трясёт от того, как он разговаривает, - местный художник на пару секунд с силой зажмуривается. – Как он пиздит, блять, как пытается звучать святым и прямо чистейшим в мире человеком, когда он гнида ебаная, которая вся кончой изводится, если на неё внимание обращают. Ненавижу таких людей. Ещё и на моего мужика пиздит. - Ладно, Искорка, выдохни, - Чанбин с добродушным смешком массирует ему загривок. – Всё хорошо. Ты ведь не поверил ему? - Я уже предупреждал тебя, что если ты хотя бы задумаешься о том, чтобы трахнуть кого-то, то я оторву твой член и засуну его тебе в глотку. Не думаю, что ты настолько долбоёб, чтобы так рисковать, зная, какой я ебанутый, когда мне в голову ударяет. - Я более, чем в курсе. - Сурово, - отмечает Кристофер. - Справедливо, - практически одновременно кивают Минхо и Джисон, после чего одобрительно дают друг другу «пять». - Если бы Чанбин реально ему изменил и выжил, то ему бы в любом случае пришлось паковать чемоданы, - Феликс выдаёт твёрже, чем обычно. – Нам такие обмудки дома не нужны. Крис поворачивается к нему и какое-то время задумчиво рассматривает аккуратное лицо, обрамлённое кремовыми прядями. Из-за светлых волос и бледной кожи песочно-коричневые веснушки кажутся ярче. - Тебе изменяли? - Мне кажется, большинству, кто вступал в отношения, хотя бы раз изменяли. Так что это создаёт определённые критерии. Если я узнаю, что кто-то из моих друзей так блядски поступает, то я тут же оборву общение. - Вообще согласен, но мне, слава богу, не изменяли, - чуть подумав, соглашается Кристофер и постукивает пальцами по столу. – В любом случае, прошлое – это прошлое. Люди разные. Если человек действительно тебя любит, то он так ни за что не поступит ни в каком состоянии. - Это да. Просто после такого сложно поверить, что такого больше не будет, - Феликс пожимает плечами, смотря куда-то себе в тарелку. Минхо с Джисоном переглядываются, определённо улавливая некие колебания в людях напротив, которые явно погружаются в свои мысли. То, как их непрямые слова взаимодействуют друг с другом, приобретает настолько чёткие очертания, что Джисон кидает взгляд в сторону и пересекается с Хёнджином и Чанбином, которые, кажется, тоже начинают интуитивно ощущать что-то нестандартное в атмосфере. Есть вещи, которые подцепляешь природным чутьём непроизвольно, пусть даже и не можешь конкретно их определить и подобрать какие-то слова. Ты просто знаешь, что что-то есть. Нестандартная ситуация несмотря на негативную окантовку становится ярким событием, разжижающим муторный период экзаменов и канители с подготовкой к Рождеству. Со всех сторон давят дедлайны, ноют люди, что накидывает больше теней и мусора на собственное сознание, тёмное утро и холодный ветер усложняют и без того непростые ранние подъёмы. На работе Джисона тоже начинается потрясающий праздничный период, в который покупатели имеют продавцам мозги с особой частотой и изощрённостью. Как минимум два клиента типа «Мне нужен подарок брату, свату, куму, посоветуйте» появляются каждый час. Товары тоже приезжают огромными пачками, которые едва успеваешь принимать и раскладывать. На стеллажах начинает твориться полнейший аврал. В общем и целом, стандартная счастливая пора для работников сферы продаж. Помимо этого, Джисона начинает изощрённо грызть насущный вопрос. Что подарить Минхо? Мало того, что Рождество – это достаточно значимый праздник, так это ещё и их первое Рождество вместе. Они по обоюдному согласию решили не отмечать никакие дурацкие годовщины вроде ста дней вместе или года вместе, потому что не видят в них смысла. Однако государственный праздник, тем более такой атмосферный и вечно окутанный неким величием и волшебством, - это уже совсем другое дело. Хочется сделать какой-то весомый подарок, который отложится в памяти. Судя по всему, с похожими проблемами носятся и остальные жители общежития. Пусть даже постепенно экзамены заканчиваются и объём подготовки идёт на убыль, давая больше моральной свободы, режим, в который они себя загнали, всё равно давит на стенки черепной коробки. Лица более уставшие, по утрам никто практически не разговаривает, постоянно раздаются тяжёлые вздохи и полное самых разных чувств «Блять». Возможно, виноват вбитый в голову дедлайн. Все люди мира словно неосознанно пытаются дойти до точки «Рождество», либо «Новый Год», чтобы поставить некую галочку в своём сознании, и потому фактически сами не дают себе полноценно расслабиться до наступления этой даты. Возможно, именно поэтому вечера, проводимые дома, начинают казаться такими значимыми и желанными. Они напоминают безопасную комнату в играх. Оказавшись дома после сданного экзамена по коммуникациям и работы, Джисон словно впервые за день выдыхает полной грудью. Как минимум до следующего утра можно не напрягаться и не решать проблемы вселенского масштаба. Работа остаётся в стенах книжного, подготовкой к экзаменам он начал заниматься в кафе, чтобы, во-первых, не отвлекаться дома, а, во-вторых, разделять место отдыха и место стресса. Почти все они начали так делать, видимо, неосознанно пытаясь выстроить комфорт и безопасную зону своими руками. - Я ебал эти теории, - с ненавистью бурчит Чонин, морщась и помешивая палочками заварившийся рамён. – Мне вот вообще насрать на все эти теории, на которых строятся бизнес-модели, говно обосранное. - Жиза, - поддерживает валяющийся на диване перед выключенным телевизором Чанбин. – Мне вот Платон с его учениями вообще в хуй в современном праве не упёрся, я что, буду его на спиритическом сеансе вызывать, чтобы он мне со статьёй с философской точки зрения определиться помог? Сраное ИППУ. - Это что? – Джисон чешет макушку паззлом, который пытается куда-нибудь пристроить, но который у него в итоге забирает Минхо, чтобы воткнуть его в часть холма, строящуюся с его стороны. - История политических и правовых учений. - Фу, говной пахнет. - Ещё бы. - Завтра засяду пейзаж писать, - Хёнджин высматривает в коробке то, что напоминает древесину дома, который он собирает. – Один и тот же пейзаж в пяти разных освещениях, я ебал, меня сосали. - Опять твои истерики слушать, - Минхо щурится, пытаясь понять подошла деталь или там осталась тончайшая щель. - Не слушай, никто тебя не заставляет. - Увы, мы живём вместе, у меня нет выбора и возможности отписаться от этого плейлиста. - Ладно, ещё неделя и семестр всё, - Сынмин садится за стол, помешивая свежий смузи из клубники и бананов. – До марта можно забыть про это говно. - Как же секси звучит, - тянет Джисон. – Два месяца без сраных пар. Рай. На какое-то время воцаряется вечерняя тишина. По окнам перестало барабанить, слышно только, как иногда подвывает ветер. Паззлы шелестят, лицевая часть коробки с готовым изображением загородного поместья, окружённого лесистыми горами, переставляется с места на место, когда кто-то из строящих берёт её, чтобы вычислить примерное место взятой детали. После напряжённого дня это занятие приносит какое-то особое удовлетворение. Можно при желании думать о каких-то своих вещах, а можно полностью отключиться и сосредоточиться на изображении. - Ты покрасился, что ли? – спрашивает Сынмин, потягивая смузи через трубочку. - Я? – Хёнджин оборачивается. – Да, а то уже выцветать начали и корни отросли по самое «не хочу». - Я думал ты собираешься обратно в блонд. - Не, пока не хочу, мне красный понравился. Молчи, сука, - Хёнджин предусмотрительно показывает пальцем на Минхо, когда тот даже не успевает до конца открыть рот. - Я и слова не сказал. - А собирался, ты, блять, никогда возможности не упустишь спиздануть что-то тупое про мухоморы, томаты и перцы. - Вау, это что, грибок-предсказатель? - Завались. По гостиной проносятся смешки. Их препирания всегда веселят, если не переходят за линию упёртого маразма. В коридоре открывается дверь. Несколько секунд спустя в гостиной появляется потягивающийся Кристофер. Подтянув сползающие домашние штаны, он идёт мимо дивана, толкая ногу Чанбина, которую тот закинул на колено, и со смешком получая шлепок по бедру. Оказавшись у балкона, он выглядывает наружу, где густая промозглая темень подсвечивается фонарными столбами и горящими окнами соседних зданий, после чего подходит к зоне с паззлами, упирая руки в бока и рассматривая происходящее. - Чего встал над душой как сахарница? – Минхо поднимает голову. - Смотрю, как работаете. - Деловой. Когда другие работают, помогать надо. - Я ваши паззлы не просил. Беззлобно хмыкнув, он отходит и идёт включать чайник. Вскоре начинает булькать кипящая вода, цокают чашки, поставленные на столешницу. Из выкаченного ящика достаются шелестящие чайные пакеты. Через пару секунд после того, как щёлкает выскочившая кнопка, раздаётся стандартный писк кодовой панели, за которым следует юркий зябкий сквозняк, облизывающий тех, кто сидит на полу. - Холодно, закрывай быстрее, - Джисон недовольно потирает руки, по которым поползли мурашки. - Да я и так тут как Флэш, - вошедший домой Феликс скидывает на пол рюкзак, закрыв за собой дверь. - Иди накинь чего, с балкона дует, - Минхо мотает головой в сторону комнат. - Да так-то нормально, сейчас задуло просто. Пол-то тёплый. - Пол – это пол. - Пойдёт, похер. - Не ной тогда. Мне бы тоже захватил. - Тебе холодно? - Поддувает противно. За толстовкой для себя Джисон идти не собирался, потому что ему слишком лень вставать. Однако неопределённые слова Минхо о том, что ему, возможно, чуть-чуть прохладно из-за того, как задувает в балконные щели, заставляют его с кряхтением подняться на ноги. Как это он будет спокойно сидеть, если ему холодно? Так не пойдёт. Джисон уходит в свою комнату, чтобы захватить их толстовки, которые уже перемешались между двумя гардеробами и стали общими, попутно думая о том, что не только он научился нажимать на рычаги Минхо. Тот тоже при желании может вертеть им только так и отправлять по своим поручениям. И ведь ничего не поделаешь, Джисон не может заставить себя ему отказать, сам-то он потерпит, но раз Минхо что-то доставляет дискомфорт, то он на автомате порывается с этим разобраться, даже если головой понимает, что не обязан. С этим можно только смириться и принять. Вернувшись в гостиную, он отдаёт Минхо толстовку. На столе шуршит принесённый Феликсом пакет с мелкими покупками. Он выкладывает купленные в пекарне булки по скидке, начинает пахнуть тестом и лимонным чаем, который заварил Кристофер. Тот, в свою очередь, помешивает ложкой насыпанный сахар, после чего переставляет дымящиеся чашки на свободную часть стола. Угольные глаза сначала внимательно осматривают Феликса, поправляющего растрепавшиеся от ветра волосы, а затем остальных ребят. - Ну что, все собрались? - А чего? – отзывается Хёнджин, задумчиво постукивая паззлом по паркету. – Оленёнок Санта Клауса передал подарки? - Почти. Официально объявляю, что мы с Феликсом встречаемся. - Чего, блять? - Кого? - Чё? - Сука! В смысле?! В поднявшемся хаосе из шокированных возгласов ото всех, кто совершенно никак не был готов к такой резкой новости, вброшенной без какой-либо подготовки и контекста, громче всех верещит Чонин. Тот вскакивает со стула, хватается за голову, после чего отворачивается и прижимается лицом к кухонному шкафчику. - Есть! – Джисон тоже подскакивает с пола и в ликовании вскидывает руки. – Гони мои бабки, сопля! - Как?! Как ты узнал про это, мать твою?! А вы зачем это сделали?! – Чонин разворачивается и встряхивает огорошенного Кристофера, готового к любой реакции, кроме этой, за плечи. – Я двадцатку поставил, что вы не мутите, а вы! Где вы раньше были?! - А я говорил тебе, - Хёнджин потряхивает пальцем в сторону севшего на диване Чанбина. – Вот я прям жопой чуял, что у них там чего-то не то. - Отдуплили, смотри-ка, всего две недели ушло, - вскидывает брови Минхо, хмыкая себе под нос. - Так-так, спокойно, - Крис поднимает руки, пытаясь как-то проконтролировать ситуацию. – Мы только на днях поговорили и всё решили, так что давайте-ка вы это самое, поаккуратнее со словами. - Всё, Феликса теперь и подъебать без нотаций нельзя будет? – фыркает Чанбин. - Я сам тебя только так подъебу, - Феликс издает смешок, мимолётно касается руки стоящего рядом Кристофера и убирает пакет в ящик. - Охереть, почти вся общага теперь по парам, - Сынмин покачивает головой. - А что, может и ты дашь мелкому вкусить голубой жизни? – усмехается Минхо. - Фу, я что, похож на педобира? - Отстаньте от меня со своими сосисками, - Чонин с отвращением морщится, отсаживаясь на стуле от Сынмина. - У тебя в хот-доге просто сосиски хорошей не было, - грязно гогочет Хёнджин. - Иди на хер, а. - Да ладно вам, пацаны, тут у кенгурышей праздник, - Джисон с широкой улыбкой проходит на кухню и закидывает руку Кристоферу на плечи, закручивая его и делая вид, что он шкодливо потирает ему макушку, а сам в это время тихо шепчет в ухо. – Благовония помогли, скажи же, да? Это чутка помогло же, ну? Ты же мне потом всё расскажешь? Как у вас прошло. - Да расскажу, расскажу, отстань, - Крис кое-как сбрасывает его с себя, посмеиваясь. - В общем, такие дела, ребят. Просто решили, что вы должны быть в курсе, раз у нас тут сама собой сложилась традиция обо всём объявлять. - А где трогательная история о том, как вы вмазались, и демонстративный обмен слюнями для поддерживающей публики? – просит Хёнджин. - Вот здесь, - Феликс поджимает губы, показывая ему средний палец. - Знаешь, куда ты можешь его деть? - Разбирайте булки, - Кристофер показывает на стол. – Это на всех. Считайте милостыней в честь хорошего настроения. - Вот это другое дело. Но хоть немного сплетен-то отсыпьте? - Перебьёшься. - Жмотьё. Захватив две булки и достав из холодильника бутылку Спрайта, Джисон относит всё Минхо, чтобы они смогли вместе поесть, не покидая нагретого и удобного места, за которое все вечно дрались, когда садились собирать паззлы. Просто здесь свет падает лучше всего. Остальные продолжают на фоне разжёвывать тему внезапных отношений, пока они вгрызаются в булки. - Фига ты мелкого наебал, - Минхо посмеивается, слизывая крем с уголка губ. – Ты ведь знал про них, а он нет. - Не мои проблемы, сам виноват, что согласился на спор, - Джисон довольно крякает, поглядывая на собравшуюся за столом компанию. – Пойдём завтра с тобой в Старбакс на эти бабки. - Так уж и быть, не выдам тебя. - Ещё бы ты меня выдал, у нас в контракте прописано, что ты всегда на моей стороне. - В каком ещё контракте? - Который первым слюнообменом подписывается. - Придурок. Минхо шлёпает хихикающего Джисона по колену. Раскрывая шелестящие упаковки больше, они продолжают с аппетитом поедать булки, время от времени запивая их газировкой. - Хорошо, что они оттупили. - Мне-то. Что хотят, то и делают. - Ты сам хотел им помочь. - Меня просто бесит неопределённость. - Ну да, - хмыкает Джисон, какое-то время жуёт, после чего кивает в сторону стола. – Феликс вон как лыбится, аж глаз не видно. Я реально рад за них. - Мне всё равно интересно, что в итоге у них там произошло, - обернувшись, Минхо тоже поглядывает на них. – Кто-то психанул или как-то они побазарили и сошлись. - Не переживай, я всё из Криса вытрясу и потом принесу тебе свежак. - Думаешь, он тебе про такое болтать будет? - Да, если я скажу, что иначе растреплю всё Феликсу про его истерики, он сам в курсе и уже согласился. - Ого, ну ты и гадина, ещё про меня что-то говоришь, - издаёт смешок Минхо. - С кем поведёшься. - От того и сам виноват. Они снова посмеиваются друг с другом и возвращаются к паззлам, продолжая неторопливо уничтожать свежие булки. За столом разговор сходит к обсуждению теперь уже официальной девушки Чонина. С балкона сквозит ветер, однако он практически не чувствуется в тепле их безопасной зоны, где проблемы извне на время перестают существовать. Вечера предназначены для того, чтобы отдыхать в кругу тех, кому доверяешь маленькие кирпичи своей большой постоянно строящейся жизни.