Happy Together

Печенье хрустит, рассыпаясь поблескивающими от кристалликов сахара крошками по столу. Зубы разгрызают миндаль. Горячий чай, отдающий мятой, прихлёбывается, смывая песчинки теста с глотки и тёплой змеёй спускаясь в желудок. Холодное солнце горчичной простынёй сочится через балкон, укрывая паркет и диванную спинку. В тишине кухни слышно гудение холодильника и неразличимые отголоски бубнежа со стороны комнат. Переставляя руки, Джисон недовольно цыкает. В кожу впились разбросанные крошки, оставляя после себя максимально противное ощущение. Он пытается как-то собрать их пальцами, но те забиваются под ногти, что ощущается не менее мерзко, так что он просто смахивает их со стола на пол. Кажется, следующий на очереди по вылизыванию паркета Чанбин, а, значит, это уже будет его проблема. Упаковка шелестит, когда достаётся следующее печенье. Задумчиво посмотрев на него, Джисон решает обмокнуть его в чай. Палец свободной руки листает ленту Твиттера. Через пару секунд Джисон достаёт печенье и собирается отправить его в рот, однако часть смоченной половинки летит обратно в стакан. - Блять. Он пытается ухватить её пальцами, однако достаёт наружу лишь кашу. Остальные размокшие шматки разлетаются по чаю, медленно идя ко дну. Разочарованно вздохнув, Джисон отправляет оставшуюся часть печенья в рот, достаёт ещё одно и обмакивает его уже на меньшее количество времени. Оно кажется немного суховатым изнутри, но хотя бы не разваливается. В коридоре открывается и закрывается дверь. Пару секунд спустя в кухню вплывает Феликс, кутающийся в вязаный бежевый кардиган. Он подносит ладонь к чайнику, проверяя теплоту, затем потряхивает его и щёлкает по кнопке. С полки достаётся банка кофе. - Блин, почти закончился. - Ещё бы, его все литрами гоняют из-за сессии, - резонно подмечает Джисон. – Там в запасах вроде ещё одна штука оставалась. - Надо глянуть, - Феликс наклоняется и открывает большой шкафчик. – А, да, последняя банка. Ну, нам как раз должно хватить. - У тебя ещё много экзаменов? - Один. Сейчас как раз созвон с преподом будет, так лень. Опять целый час всякое занудство слушать. - Здоровья погибшим. - Ага, от души. Чайник, почти не успевший остыть после того, как Джисон заваривал себе чай, вскипает буквально за полминуты. Погремев ложкой, Феликс делает себе кофе с карамельным сиропом, захватывает из общей коробки какой-то шоколадный батончик и уходит к себе. Джисон торопливо допивает чай, споласкивает кружку, швыряет пустую упаковку от печенья в мусорку и тоже семенит в коридор. Правда заходит он не в свою комнату и даже забывает постучать от нетерпения. - Йоу, папаня. - Господи, ты чего так врываешься? Сидящий за ноутбуком Кристофер дёргается от неожиданности, когда дверь без предупреждения распахивается. Он хлопает ладонью по груди, выдыхая и прикрывая глаза. - Соррян, - Джисон с разбега падает на застеленную белым одеялом кровать. – Ну, рассказывай. - Чего рассказывать? - Как это чего? Историю о том, как ты завоевал парнишу своей мечты, конечно. Тебя хер выцепишь с этими экзаменами и работами, так что давай выкладывай, пока время есть. - Вот всралось тебе, а? – вздыхает Крис с усталым смешком, поворачиваясь к нему на стуле. - Всралось. Интересно же. - Сплетница. - Это Хёнджин сплетница, а я вот не спекулирую и жду историю, как она есть, без додумок, - гордо заявляет Джисон, переворачивается на живот, подпирает подбородок руками и начинает помахивать ногами на манер клишированных подростков из американских фильмов. – Разливай чай. - Не знаю, чего ты там от меня ждёшь, но ничего особенного не было. Мы поговорили и всё. - Да не пизди, нельзя просто взять и поговорить на такую тему. Вы же не покупку хлеба обсуждали, должен был быть какой-то толчок, сам разговор тоже очень такой щекотливый. Давай-давай, ты с таким рвением интересовался нашими личными жизнями, что теперь твоя очередь. - Вот же пристал, - Кристофер закатывает глаза и какое-то время молча покачивается на стуле, не отрывая ступней от паркета. – Мы сидели у меня и начали обсуждать того мудилу Чансу. Опять зашла речь про измены, по Ликсу видно было, что это его задевает, так что мы как-то сползли на тему его прошлых отношений и то, как его встряхнуло, он чутка помрачнел из-за воспоминаний, ну я и не выдержал. Сказал, что если бы он был моим, я бы даже смотреть в сторону кого-то другого не смог. - Охереть, а потом что? - Ну, он растерялся и не понимал, как реагировать. У меня тогда всё так поджалось от того, что я всё испортил, что я чуть не взорвался к хренам. В итоге, я думал, как с этого срулить, сделал вид, что ничего такого не сказал, и Ликс вдруг говорит: «Тому, кто будет с тобой встречаться, очень повезёт». И меня так переклинило, я понять не мог, в каком смысле это можно воспринять, ну и как-то что-то щёлкнуло, думаю, раз начал уже, то надо дальше идти. Спрашиваю у него хочет ли он проверить как это – встречаться со мной, - Кристофер улыбается, смотря куда-то в сторону и активно жестикулируя беспокойными от неловкости руками. – В общем, он охренел сильнее, смотрит на меня, смотрит и спрашивает серьёзно ли я. Я тогда начал думать, что ещё можно свалить обратно на безопасную теорию и как-то это замять, но реально что-то уже так долбануло изнутри, что я говорю, типа, да. Если дашь мне шанс, то я покажу, что могут быть такие отношения, где тебя уважают, ставят в приоритет и искренне заботятся, потому что ты этого заслуживаешь. - А он что? – с жарким интересом спрашивает Джисон, сминая пальцами одеяло. - Поцеловал меня. Кристофер улыбается, зажмуриваясь и качая головой. У него краснеют кончики ушей и он словно становится на несколько лет младше своего реального возраста. Наблюдающий за ним Джисон, тщательно впитывающий каждое слово, беспокойно елозит по кровати, тоже улыбаясь, но не смущённо, а скорее победоносно и жадно. Он выторговал себе уникальную информацию, которой хочется быстрее поделиться с Минхо. - Вот вы даёте, прям дораму снимаете. - Да это само собой как-то получилось, я даже сообразить ничего не успел. - А потом что было? - Ничего. - Да в смысле «ничего»? Не мог же он поцеловать тебя, помахать ручкой и съебать. Что-то было. - Ничего такого не было. Мы… ладно, допустим, мы целовались минут пять, - сдаётся Кристофер. - Во-о-от, - тянет Джисон. – А ты говоришь «ничего». Нехило вы так засосались для первого раза. - Да я… ну… я давно хотел его поцеловать. Так что как-то так всё завернулось, что я прямо остановиться не мог. Да и он тоже, ну, не отстранялся. Если бы он начал тормозить, я бы, конечно, не стал насильно к нему лезть. А раз он сам меня обнимал, то естественно я там в эйфории был готов сожрать его. - Короче вы прям оголодали друг по другу, пока кота за яйца тянули, - с видом мудрого профессора подводит итог Джисон. - Фразы у тебя конечно. - Ты сам сказал, что хотел его сожрать. - Это другое, - Крис пожимает плечами. – Ну и всё, больше рассказывать нечего. Как-то само собой определилось, что мы теперь в отношениях. Потом мы уже нормально это обсудили, сходили на два свидания и решили, что можно всё рассказать вам. - Ну что, поздравляю вас, долгих лет жизни, счастья молодым. - Ага, спасибо. Только чтобы подробности эти никуда дальше не шли, это личное, рассказываю это тебе, как своему первому ребёнку. - Конечно, папаня, мы с Минхо никому никуда. - Вы с Минхо, ну да, как же ещё, - со смешком вздыхает Кристофер. - Вот повстречайтесь вы с Феликсом ещё немного и у вас так же будет. В жизни надо найти человека, с которым вы будете вместе обсасывать абсолютно все сплетни и вместе перемывать всем кости. Знаешь как классно после работы завалиться на кровать и бубнить на всяких долбоёбов? Я вот в жизни никого из его коллег не видел, но знаю, кто из них главные ебланы, кто с кем переспал на корпоративе и у кого с кем рамсы. Минхо тоже про мудил с моей работы знает. - Я искренне рад за ваши отношения. Вы выглядите счастливее. - Реально? – Джисон удивлённо хлопает глазами. - Реально, - Кристофер со смешком кивает. – Вы стали спокойнее, в плане, осели и как-то на своей волне плывёте по жизни. У вас всегда есть этот невидимый купол, под которым вы сидите вдвоём и никто вам больше не нужен. Это классно. Что вы так хорошо сходитесь. Просто бывают отношения, где страсти горят во всех аспектах, и я не думаю, что это хорошо, это не здоровые отношения. А вы как будто уже лет семь вместе, у вас там своя общая рутина, свой быт, нету каких-то истерик только для того, чтобы «оживить» отношения. Мне такое больше нравится. Отношения не должны быть похожи на экстремальный спорт. Отношения – это безопасный дом. - Wow, so deep. - Fuck you. Оба парня смеются. Кристофер подъезжает к кровати на стуле и шлёпает Джисона по плечу, пока тот безуспешно пытается отбиться. Подколы без ядовитой подложки давно стали нормой во взаимоотношениях жителей общежития. Иначе всё было бы либо слишком приторно, либо слишком жёстко. Всегда нужна золотая середина. Найти людей, которые понимают твой юмор и зачастую разделяют его, - дорогого стоит. Напитавшийся интересовавшей его информацией Джисон уходит к себе, а вечером рассказывает всё Минхо, с которым они какое-то время разжёвывают эту тему. В конце концов, он говорил абсолютно искренне, когда рассказывал, что обожает обсуждать что-то с Минхо. Ему нравится как вываливать что-то своё, так и слушать его мнение касательно ситуации, слушать его истории о ком-то. Им действительно не жизненно важна компания, потому как плодотворно поговорить они могут и друг с другом. Да и не менее плодотворно помолчать тоже. Присутствие друг друга поддерживает уровень спокойствия и комфорта, чего более, чем достаточно. Конечно же, бывают исключения. Бывают ситуации, когда отлипать друг от друга не хочется, а хочется торчать впритирку несколько часов. Например, в такой особенный день, как стремительно подобравшееся Рождество. Общежитие не стали украшать всяким банальным мусором, от которого и так в глазах рябит при каждом выходе на улицу. Зато кухня заполнилась пакетами с продуктами, бар набили бутылками, весь прошлый день парни вылизывали буквально каждый уголок квартиры, которая задышала свежестью и начала пахнуть цитрусами. Лодыжки обжигает сквозняк, проскальзывающий в балконную щель. Её оставили, чтобы поддерживать ощущение образовавшейся чистоты хотя бы до ночи. К тому же, когда кухня начнёт пыхтеть от сковородок и приезжающей готовой еды, дом наполнится духотой, которую пытаются заранее предотвратить. Легко пролетев по паркету, Джисон тихо открывает дверь спальни Минхо и заглядывает внутрь. Тот мирно спит, закутавшись в одеяло и повернувшись спиной ко входу. Идёт четвёртый час дня, он отработал короткую утреннюю смену и завалился обратно спать, пока не настанет пора заниматься готовкой закусок на всю ораву. Осторожно проскользнув внутрь, Джисон прикрывает за собой дверь. Ступни беззвучно шагают по тёплому полу. Обойдя кровать, он с максимальной осторожностью ставит принесённый пакет у тумбочки, радуясь, что тот не шуршит благодаря плотному материалу. Он не знает, зачем так осторожничает, учитывая, что он так-то пришёл будить Минхо. Ни о чём не подозревающий, тот продолжает спокойно спать. Длинные ресницы чуть подрагивают. Волосы раскиданы по подушке. Ладонь устроена под щекой, которая немного выпирает, делая его ещё более очаровательным, чем обычно. И не скажешь, что он при желании может запечь в духовке всех жителей общежития, кроме разве что Чанбина и Кристофера. Какое-то время Джисон просто смотрит на него. Это занятие до сих пор не надоело. Кажется, он видел Минхо с миллиона самых разных ракурсов в самых разных освещениях, он видел его над собой, он видел его под собой, он рассматривал его впритык буквально на расстоянии дыхания, однако он всё равно каждый раз ловит бесконечное эстетическое удовольствие. Красивым людям, конечно, повезло родиться с приятной внешностью, однако людям, которые могут любоваться ими, повезло не меньше. - Просыпайся, спящая красавица. Опёршись коленями о кровать, Джисон наклоняется и начинает перебирать его волосы. Минхо приоткрывает глаза, после чего плотно сжимает их, морщась и недовольно гудя. Он пытается спрятаться под одеялом, однако Джисон тянет его на себя, не давая укрыться с головой. Ладонь похлопывает по заднице. - Давай-давай, завтра отоспишься, работы нет, пар нет. Поняв, что одеяло ему не отдадут, Минхо перестаёт тащить его и просто замирает, пытаясь снова уснуть так, как есть. Джисон со смешком чмокает его в макушку и начинает качать за плечо. - Подъём, подъём, подъём. Надо делать закуски, нарезать фрукты, накрывать на стол. - В жопу Рождество, - низким со сна голосом бурчит Минхо. - Как это в жопу? Такой хороший семейный праздник. Как нажрёмся, как напьёмся, как наржёмся. - Похер. - Не похер, вставай. Ещё несколько секунд безрезультатно потолкав его, Джисон понимает, что пора переходить к радикальным методам. Капризничать и упрямиться Минхо может долго. Так что он подбирается губами к его уху и резко дует. Минхо дёргается от неожиданности, сводит брови, прожигая его недовольным взглядом, и вытаскивает руку из-под одеяла, пытаясь резким движением схватить его. - Совсем, что ли? Пиздюлей захотел? - Вставай, - Джисон берётся за его руку и тянет на себя, пытаясь заставить сесть. - Получишь сейчас. - Для этого тебе надо встать. Повернув руку, Минхо обхватывает пальцами предплечье Джисона и дёргает его на себя. Тот сопротивляется, упираясь ногой в раму кровати. - Ну, ты же уже проснулся. - Как проснулся, так и усну. - Ну, Минхо. Я тебе тут подарок принёс, а ты мозги сушишь. - Какой ещё подарок? - Рождественский. Джисон отпускает его и Минхо, которого тяга держала над кроватью, падает обратно на подушку. Он шумно и продолжительно выдыхает через нос. Ноги под одеялом вытягиваются, чуть поворачиваясь, суставы хрустят от потягиваний. Кулаки трут сонные глаза. Проморгавшись и почесав голову, Минхо проводит языком по дёснам и вздыхает. - В ночь же обычно дарят, чего сейчас-то притащил? - Да насрать потому что, какая разница? Хочу сейчас. - Давай уж, чё. - Сядь сначала. - Зачем? - За мясом. Садись говорю, ты же знаешь, что я не дам тебе спать. Кряхтя, Минхо поднимается в кровати с таким усилием, как будто к его спине прицепили мешок цемента. Волосы на затылке немного торчат, футболка перекрутилась. Он вновь промаргивается, стряхивая давящую на веки сонливость, пока Джисон наклоняется за пакетом, который торжественно ему вручает. - Я честно очень долго думал, а оперативная память моей мозги на такое количество открытых окон и переадресаций не рассчитана. Отлепив стикер, удерживающий две створки пакета, Минхо запускает внутрь руку и нащупывает плотную ткань. На свет достаётся чёрный рюкзак с чуть овальной верхушкой и серебряными замками. Помимо основного отдела, у него имеется двусторонний карман спереди и маленькие кармашки по бокам. Материал чуть скользит в руках – непромокаемая ткань, защищающая от дождя. На передней части прицеплено несколько разных брошек. - Ты ведь говорил, что у твоего рюкзака уже лямки отрываются, - поясняет Джисон. – Я подёргал и проверил швы, вроде всё качественное и прочное. Внутри тоже есть два застёгивающихся кармана, чтобы можно было отдельно раскладывать всякую мелочь, у тебя же всегда есть с собой всякие салфетки, блокноты, лекарство, канцелярия. - Брошки ты налепил? – Минхо проводит пальцем по крашеному металлу. - Естественно. Это вот мы. Джисон показывает на мультяшных кота и квокку, прицепленных к самой середине. Минхо улыбается, касаясь их. Рядом имеется чёрная надпись «Fuck you» в золотистой окантовке, стаканчик кофе со льдом, гроздь винограда, ярко-зелёный лайм, стопка книг, открытый ноутбук, кусок кремового торта с клубникой, жёлтая звезда, нож и морская волна. - Вот это ты подзаебался. - А то. Не хотел мусор дарить, а так хоть пригодится таскать с собой самое важное. - Тогда надо было взять побольше, потому что ты сюда не поместишься. - Блять. Не ожидавший такого ответа Джисон закрывает глаза и подаётся вперёд, утыкаясь лбом в плечо Минхо и пряча лицо. Тот довольно посмеивается и откладывает рюкзак в сторону. Руки обхватывают Джисона, щека трётся о его макушку. - Спасибо, Хан. - Почему по фамилии? - Мне нравится твоя фамилия. - Хочешь себе такую? - Уже предлагаешь? - Будет спрос – будет и предложение. Они оба гулко посмеиваются. Джисон поднимает голову и какое-то время смотрит в угольные глаза. Минхо улыбается и на несколько секунд прижимается к его губам. Соломенные волосы щекочут переносицу. Джисон вдыхает в себя лаймовый парфюм. Не зря он почти неделю ломал голову, подарок получился хорошим. - Ты свой сейчас хочешь получить? - Ага. - Он под тумбочкой. - Ишь ты, заныкал, - Джисон слезает с кровати и наклоняется. - А как ещё? В шкаф не уберёшь - ты у меня шмотки таскаешь. В ящики выдвижные не помещается. Раздаётся шелест. Выпрямившись, Джисон падает обратно на кровать и начинает разворачивать пакет, в который была обёрнута какая-то большая коробка. Отбросив пакет в сторону, он с интересом рассматривает изображённое на лицевой стороне здание, являющееся собранной миниатюрой уютной пекарни с подсвеченными окнами. - Румбокс! – Джисон едва ли не подскакивает на месте, огромные круглые глаза начинают гореть. – Ты купил мне румбокс?! - Того, на который ты слюни пускал, не было, так что взял на свой вкус. - Охренеть, я всегда хотел попробовать собирать румбоксы. Пиздец. - Только чтобы он потом не лежал собирал пыль через два дня, а то… Договорить Минхо не успевает. Джисон бросается вперёд и обнимает его, роняя на кровать. Голова трётся о шею, после чего он приподнимается и начинает хаотично целовать его лицо. - Хватит, всего обслюнявил уже, - Минхо брыкается, пытаясь отвернуться. - Я тебя сожру. Джисон набрасывается на него с ещё большим рвением, наклоняется, кусает в плечо, а затем прижимается губами к шее и с силой выдыхает, создавая крайне дурацкие звуки. Минхо хохочет от щекочущих ощущений, пробирается пальцами под его футболку и тоже начинает щекотать, заставляя Джисона ойкнуть и отпрыгнуть. - А ну иди сюда, жопа. - Не-не-не, ты опять! Рывком дёрнувшись вверх, Минхо роняет Джисона спиной на другую сторону кровати и тут же запрыгивает сверху. Перехватывая и впечатывая в постель пытающиеся защищаться руки, Минхо опускается и на несколько секунд буквально присасывается к его шее, оставляя после себя влажное пунцовое пятно. Затем он начинает прикусывать кожу в нескольких местах и, замедляясь, довольно нависает над ним, заглядывая в лицо. Джисон, как и он сам, чуть покрасневший из-за барахтанья, пытается смотреть осуждающе, но улыбка всё равно вырывается наружу. - С Рождеством. - Тебя тоже. Минхо опускается, целуя его в губы. Отстранившись, он заглядывает Джисону в глаза, после чего вновь наклоняется и прижимается к нему лбом, прикрывая веки. Носы соприкасаются. Чувствуя идущее от кожи тепло, Джисон буквально физически ощущает, как стресс из-за экзаменов и кучи идиотов на работе начинает испаряться из грудной клетки. Пошли они все к чёрту. Проблемы все тоже могут отправиться туда же. Прорвётся. Главное, что у него есть Минхо. Рядом с ним дышать легче и жизнь ощущается в каждой клетке. Даже если весь мир за пределами комнаты исчезнет, ему этого будет достаточно. Тем не менее, мир не исчезает и вскоре в него приходится вернуться. Начинается та самая предпраздничная суета, которую Минхо впоследствии называет «предпраздничная хуета», самую малость задолбавшись как и из-за готовки, так и из-за дорогих друзей, как будто специально лезущих к нему под руки. Кто-то включает весёлую музыку для настроения, дом оживает, поднимается бубнёж, что-то падает, что-то куда-то летит, кто-то ругается из-за того, какие тарелки доставать. Вопреки договорённости ничего не украшать, Феликс приносит непонятно откуда взявшуюся ветку ели, пускающую сочный хвойный запах по квартире, вставляет её в вазу, которую до этого тоже никто в глаза не видел, и вешает на неё шарики из Дайсо, которые затем перевешивает Хёнджин, бубнящий о том, что все в глаза долбятся и никто не разбирается в сочетании цветов. Приезжает вторая партия заказанной еды, однако в один момент Кристофер начинает бегать по квартире, пытаясь выцепить всех и сразу, потому что одно заведение резко взяло отгул, а в другом желаемые позиции меню были распроданы, так что он в срочном порядке пытается выпытать, что ему брать на замену. Сынмина с Чонином отправляют за тортом и пирожными, однако даже такое простое дело вскоре превращается в бойню за то, торт с каким вкусом брать. Поругавшись в сообщениях и вербально, парни получают от них порцию недовольного мата за то, что им приходится почти сорок минут торчать в кафе, после чего тот отключаются, говоря, что возьмут всё на свой вкус, а если кому-то не понравятся, то пусть сами топают в магазин. Минхо кашеварит на кухне, то и дело раздавая пендели всем, кто пытается что-то стащить, и запрягает Джисона с Чанбином помогать ему, о чём те несколько раз жалеют. В общем и целом, день и половина вечера выдаются весьма оживлёнными. Настолько, что к моменту, когда они, наконец, садятся за соединённые низкие столики на полу гостиной, сил о чём-то спорить уже не остаётся. К дресс-коду они тоже подошли максимально практично: его нет. Парни сидят в своей домашней одежде, потому как выпендриваться всё равно не перед кем, да и так намного комфортнее. Можно не переживать, что соус с курицы заляпает новую рубашку или маринад от кимчи навечно пропитает кисловатым запахом пятно на штанах. В конце концов, праздник – это лишь повод наесться и напиться от души без зазрения совести, а не какой-то ритуал с конкретными требованиями. Первые двадцать минут застолья проводятся за сметанием всего, что есть на столах. Хочется попробовать всё и сразу, палочки только и успевают, что летать над тарелками и коробками из службы доставки. Курица, пицца, кимпабы, суши, мясные и овощные закуски, картошка фри, сырные палочки, луковые кольца, овощи в кляре, нарезанная свиная рулька, приготовленная на гриле, - набор такой, что завтра точно будет плохо, но это проблема завтрашнего дня. Звенят бокалы, намешанные коктейли стремительно опустошаются и пополняются, Минхо с помощью Феликса и Чонина заранее сделал заготовки в графинах, чтобы не копаться с вычислением пропорций в процессе. За окном кружит бесснежная чернильная темнота, липнущая к балконным окнам, не впускающим её в янтарное древесное тепло квартиры. Утолив голод и заметно подобрев, парни начинают обмен подарками в соответствии с людьми, попавшимися им в процессе Тайного Санты. Они установили лимит в двадцать тысяч вон, на которые при желании можно найти что-то хорошее и при этом не обеднеть. Шуршат упаковки и пакеты, все с любопытством рассматривают появляющиеся вещи. Однако одна из главных вещей, которая всех интересует, - это попался ли Минхо Хёнджин, чего все в тайне (и не очень) желали просто ради того, чтобы от души проржаться. К огромному сожалению, Минхо попался Кристофер, получающий от него электронный массажер. - Такой облом, - вздыхает Сынмин, пожёвывая луковое кольцо. – Ладно, давайте дальше по кругу, уже неинтересно. Перегнувшись назад и взяв пакет с дивана, Хёнджин вздыхает. Он отпивает голубой коктейль с плавающим кольцом лимона, после чего вдруг перегибается через Чанбина и ставит пакет у ног Минхо. - С праздником, ёпта. После секундной заминки поднимается громкое взволнованное улюлюканье. Парни широко раскрытыми глазами по очереди смотрят на них, а затем начинают в предвкушении толкаться друг с другом и постукивать ступнями по паркету, как дети, увидевшие аниматора в костюме любимого анимационного персонажа. Они ёрзают от воодушевления и гадко хихикают, полные ожидания того, что будет дальше. Минхо, удивлённый не менее, чем остальные, с сомнением косится на Хёнджина. - Если там кулёк говна, то тебе лучше начинать бежать к границе страны сейчас. - В очке у тебя кулёк говна. Перевязанные бежевой верёвкой створки тёмно-синего пакета раскрываются. Всё с тем же подозрением запустив туда руку, Минхо достаёт лист бумаги. Развернув его, он поджимает нижнюю губу и сверлит отстранённо посасывающего куриное крыло Хёнджина взглядом. - Автопортрет нарисовал? На плотном листе изображён тщательно прорисованный член с крупной выбритой мошонкой. Детали настолько чёткие, что отлично просматривается буквально на толику синеватая вена, уходящая по спирали на другую сторону, и поблескивающая от влаги головка. Хотя блеска скорее добавляет глиттер, из которого сделана идущая по краям листа радуга, формирующая плотную яркую рамку. В гостиной звучит хрюканье сдерживаемого смеха, после чего парни начинают гоготать уже в голос. - Ничего ты не понимаешь, это искусство, - гордо фыркает Хёнджин. – Люди за это большие бабки платят, я, между прочим, три часа потратил, особенно пока с глиттерной радугой ебался. - Если я захочу посмотреть на член, я сниму штаны. - А если ты захочешь посмотреть на нормальный член, то ты посмотришь на мою картину. Схватив скомканную упаковку от массажёра, Минхо с силой запускает её в Хёнджина. Она попадает ему по груди, заставляя его уязвлённо зашипеть и затем спрятаться за Чанбина. - Мандюк бескультурный. Там вообще-то ещё что-то есть, психичка. - Я Богом клянусь, Мухомор, если там ещё один хуй, то твой окажется у тебя в ухе. Под любопытными гиенистыми взглядами Минхо снова лезет в пакет. Как ни странно, ничего фаллического он там не нащупывает. Вместо этого он достаёт наружу огромную белую чашку с мультяшным голубым котом. Чашка настолько большая, что практически превышает размером его голову. - Вот это ведро, - присвистывает Чонин. - Ты же вечно чаи и кофи гоняешь и постоянно на кухню мотаешь. Вот будешь теперь сразу себе полтора литра заваривать. - «Кофи», - довольно хихикает Джисон. – Я же говорил, что упрощаю язык. Минхо заглядывает в тяжеловатую кружку, зачем-то постукивает по дну, дёргает ручку, после чего недоверчиво принюхивается. - Если ты налил туда какую-то гадость… - Блять, ну я же не совсем говно, - едва ли не с отчаянием тянет Хёнджин и тычет в него пальцем. – Вот ты так судишь, потому что сам бы так и подгадил мне, да? Ты бы прям реально в праздник мне поднасрал? Серьёзно? Я тебя настолько раздражаю? - Чего ты опять истеришь? От твоей ёбной красной башки можно всего ожидать, скажешь, что нет? - Не настолько. - Ну раз нет, то и не ори. Немного озадаченный такой реакцией, Минхо отмахивается, снова крутит чашку и убирает её в пакет. Сидящий рядом Джисон незаметно для остальных тыкает его в бок со спины и настойчиво указывает подбородком на Хёнджина. Помявшись под его взглядом, Минхо коротко выдыхает. - Спасибо. Удивлённые парни даже замирают на мгновение, услышав такое неожиданное слово. Хёнджин, начавший дуться, тоже поднимает голову, поглядывает на Минхо, убирающего рисунок, и, кажется, чуть расслабляется. - Бухай на здоровье. - Вот и порешали. Теперь я? Наконец-то. Идущий следом за ним Чанбин хлопает ладонями намеренно громко, чтобы перетянуть внимание на себя и направить атмосферу в новое русло. Он видит, что Хёнджину становится немного неловко, да и Минхо не знает, как себя вести в такой ситуации. Так что раздача подарков продолжается, снова переливаясь в нейтральную радостную атмосферу. Снова шуршат упаковки, после чего звенят бокалы, обновляются коктейли. Празднование продолжается и ещё четверть часа еда постепенно исчезает с тарелок. Наполненные животы требуют перерыв, да и алкоголь начинает постепенно давать в голову, поселяя внутри одновременно что-то шебутное и лениво-расслабленное. Мусор со столов летит в огромный общий пакет, некоторые тарелки соединяются, чтобы не занимать слишком много места. Сами столы отодвигаются под телевизор, освобождая место для того, чтобы можно было рассесться кругом и раскинуть конечности. В центре помещается пустая бутылка из-под колы, из маленькой коробки достаются карточки с вопросами, которые недавно купили как раз к этому случаю. Было, конечно, предложение захватить настольные игры, но Кристофер заявил, что не собирается разбираться с убийствами в Рождество. Бутылка крутится, начинают задаваться рандомные вопросы. Кому-то попадается что-то банальное, кому-то вопросы прилетают щекотливые. Впрочем, с растущим уровнем опьянения они в любом случае кажутся весёлыми и дающими повод над кем-нибудь со смаком поиздеваться. Когда не нужно никуда торопиться, когда все дела сделаны и нет каких-либо ограничений, практически любое занятие будет приносить удовольствие. Так что в этот вечер они просто позволяют себе расслабляться. - Что ж, поехали, - рука Чанбина отправляет несчастную бутылку в очередной полёт. Пластик с шелестом летает по тёплому паркету. Хрустят чипсы, пахнет сыром. Сделав последний оборот и чуть слетев в сторону, красная крышка указывает на Минхо. Тот меланхолично жуёт сырную палочку. - Жги. - Жгу, - Чанбин перетасовывает толстую стопку, широким движением на манер фокусника вытаскивает карту и сначала прыскает себе под нос, прочитав вопрос, после чего уже насмешливым тоном озвучивает его для всех. – Чем для тебя является любовь? - Бля-я-ять. - Вот это подфартило. - Ладно хоть не я. Очередная порция чуть лающего смеха проносится по гостиной. Минхо с недовольным вздохом закрывает глаза, проклиная всё, что хоть как-то причастно к тому, что сейчас происходит. Из всех вопросов, какие могли быть, ему попался именно этот. Самый сопливый. - Это неинтересно, давайте другое. - Не-не-не! - Никакого другого! - Отвечай! Его тут же начинают толкать и шлёпать по ступням, не дотягиваясь дальше. Чипсы начинают поглощаться с большим рвением, подтапливаясь любопытством. Сидящий рядом Джисон тоже чуть ёрзает на месте в ожидании того, что же ответит Минхо. Внутри закручивается тонкий виток неловкости, в конце концов, это ведь и его касается. Такие темы они никогда не обсуждают, потому что оба не являются особыми фанатами разжёвывания каких-то аспектов отношений и чувств. Минхо не торопится с ответом, явно сопротивляясь и пытаясь заставить себя открыть рот. Он вновь вздыхает. - Ну давай, хотя бы кратко, чисто твоя какая-то фишка, - Кристофер пытается как-то его подбодрить. – Давай как в жвачках. Любовь – это? - Любовь – это спрашивать у него, как прошёл его день, потому что тебе реально интересно, хотя на остальных людей поебать. Наконец, Минхо выдаёт свою мысль, отстранённо смотря куда-то под потолок, после чего делает два глубоких глотка из стакана. Смешанный с тоником и мятным сиропом виски обжигает глотку. - О-о-о, как мило. - Вот это романтика. Парни вновь начинают улюлюкать, делая умилённые лица и затем начиная смеяться. Джисон, у которого в висках застучало громче, улыбается шире, чем хотел бы. Он толкает Минхо плечом, после чего опускает на него голову. - Как прошёл твой день? - Иди ты, а, - Минхо шлёпает его по колену, издавая тихий смешок. - Вообще тему говорит, - кивает Чанбин, отсмеявшись. – Глубоко. - Не так, как его мамаша, - Хёнджин просто не может удержаться и начинает развязно хихикать, утыкаясь лицом в шею Чанбина, который предусмотрительно прикрывает его от Минхо, махнувшего ногой и заехавшего Хёнджину по колену. - Давайте дальше, мне идти уже скоро надо, - Сынмин поглядывает на часы. Минхо подтягивает к себе бутылку и запускает её, чуть подкидывая. Та крутится, обдавая всех несильным порывом воздуха, и через какое-то время останавливается буквально в сантиметре от ступни Феликса. Тот смиренно кивает. - Спрашивай, давно моей очереди не было. Забрав колоду у Чанбина, Минхо пару раз делит её на части, перекладывает их и стаскивает оказавшуюся на самом верху карту. Глаза бегают по буквам. - Какая у тебя сексуальная фантазия? Стекло стаканов едва ли не звенит от поднявшегося гогота. Парни прикрывают лица, хватаются за головы, сползают на пол и толкаются, не переставая издавать громкие нечленораздельные звуки. От алкоголя и без того стало жарковато, щель в балконе сделали больше, однако от такого едкого взрыва температура растёт ещё выше. Вопросы поострее определённо воспринимаются в разы ярче в подпитом состоянии. В свою очередь Феликс прикрывает глаза, закусывая нижнюю губу. Лицо расчерчивает обречённая улыбка человека, которого словно подвели к доске на пиратском корабле и попросили на ней попрыгать. Сидящий рядом Кристофер чуть отворачивается, шумно сглатывая и ощущая, как уши начинают гореть. - Вот это нас всех пронесло, - шокировано посмеиваясь, подмечает Чонин. - Хороший чай подъехал, - Джисон с нетерпением потирает руки. Феликс тяжело выдыхает всё с той же обречённой неловкой улыбкой. Он покачивает головой, смотря в пол и как будто не веря в то, что ему нужно что-то на это отвечать. Наблюдающий за этим Хёнджин насмешливо сужает глаза. - А у вас ещё ничего не было, да? - Так, - Чанбин тут же шлёпает его по бедру. – Фильтруй. - Ну а что? Все взрослые люди, это же когда-нибудь случится. Чего вы как малолетки? Сегодня же у всех что-то будет, разве нет? - Да, будет. Внезапно уверенный голос Феликса на пару секунд прерывает гадкие смешки. Он вдруг поднимает голову и твёрдо смотрит Хёнджину в глаза, даже заставляя его немного растеряться. Кажется, что насмешливые голоса и издевательские взгляды настолько его довели, что он перестроился в совершенно другой режим, гордо поднимая подбородок и душа неловкость. На то, чтобы осознать смысл сказанного уходит около трёх секунд. По их истечению Кристофер вдруг падает на пол боком и закрывает лицо. Алые уши полыхают в кудрявой копне. Похоже, он был не до конца в курсе планов на сегодняшнюю ночь. - Ты как? – усмехается Сынмин, толкая его ступнёй. Рука поднимается, показывая большой палец. Спустя некоторое время Кристофер садится, демонстрируя пунцовое лицо. Прочистив горло и собравшись, он поворачивается к Феликсу, который продолжает из гордости держать непроницаемое выражение лица, хотя его щёки тоже покрылись румянцем. - Знаешь, иногда ты очень прямолинейный. - Не нравится? - Нравится, - со смешком выдохнув, Крис наклоняется и целует его в щёку. - Так и что там с твоей фантазией? – напоминает Минхо, постукивая по полу картой. – Не отмажешься, кенгурыш. Выдержав небольшую паузу, Феликс встряхивается. У него нет выбора, так что он решает сдаться, но хотя бы сделать это честно и с достоинством. - Я бы хотел поехать на природу на кемпинг, посидеть у костра и потом расслабиться в палатке под звуки горящей древесины и сверчков. Мне кажется это романтично. - Я прямо чувствую, как Крис уже заказывает палатку, - хрюкает Хёнджин. - А вот и закажу и что? – тот тоже выпрямляется, с вызовом вскидывая подбородок. - Да ничего, вот именно. Я не знаю, чего все так шугаются этой темы, мы все сексами трахаемся, что в этом такого-то? Это ж не что-то постыдное или запретное, меня бесит, что все так сразу сжимаются. Типа мы же все в курсе, что сегодня все будут трахаться, потому что праздник. И что? – Хёнджин с жаром трясёт руками. – Что в этом такого-то, блять? И вообще те, кто сегодня трахается в общаге, может хоть раз затусим нормально без всех этих «потише», «поаккуратнее» и всё это говно? Все в курсе, все практикуют, смысл шкериться? Заебало, бля, дайте хоть раз нормально расслабиться. - Не хочу признавать, но я согласен с Мухомором. Глаза, поначалу с интересом наблюдавшие за вещающим Хёнджином, резко переходят на Минхо. Тот сидит с невозмутимым лицом, как будто только что не согласился с человеком, с которым за месяц спорит больше, чем за всю жизнь со всеми остальными людьми. Тем более, по такому пункту. - Охереть, вот это рождественское чудо, - Чанбин озвучивает мысли присутствующих. - Ну реально. Полное расслабление - это когда можно вообще не думать и не сдерживаться. Один раз в году, думаю, можно и не обращать внимание на то, что происходит за стеной. - Реально, - кивает Хёнджин. – Хоть в чём-то ты не зануда. - Будешь верещать, как свинья, которую режут, я приду с ножом. - Показалось. Зануда. Джисон кривит губами со смешком, поглядывая на Минхо. Это было неожиданно, но он абсолютно согласен. Предложение на такую, якобы, особенную по человеческим стандартам ночь действительно хорошее. Он любит слушать чувственный голос Минхо у своего уха и явно не отказался бы послушать его в полную меру, а не приглушённую версию. - Ну чего, папаня, добро даёшь? – Чанбин обращается к Кристоферу. - А я тут при чём? - В смысле? Ты же тут типа голова у руля, оплот законодательства, последняя инстанция, господь-бог и иже с ними. - For fuck’s sake, - вздыхает тот. – Делайте в своих спальнях, что хотите, главное аккуратно. - Только сегодня, - подчёркивает Сынмин, потряхивая пальцем. – Меня не будет, так что мне похер, но в другие дни я не собираюсь слушать ваши стоны, крики, писки, визги. - Ещё одна зануда, - закатывает глаза Хёнджин. - Согласен с Сынмином, - подключается Чонин. – Давайте-как как-то без этого. И вообще мне уже идти надо к Хисон. - Так, ладно, тогда давайте напоследок, - Кристофер похлопывает, привлекая к себе внимание и возвращаясь в привычное положение, после чего берёт бокал в руку. – В общем, я очень рад, что у нас с вами собралась такая компания. Я бы даже сказал семья. Все со своими тараканами, конечно, все ебут друг другу мозги, но мы же любя это, так ведь? Вы всегда друг друга поддерживаете, когда надо, меня поддерживаете, заботитесь. Это был отличный год, дальше будет лучше, надеюсь, наделаем с вами ещё больше воспоминаний, отснимаю я вас тоже по полной программе, никуда не денетесь. Извините, если иногда слишком пилю вас, я с этим ничего поделать не могу, но иногда вам реально нужно всыпать хороших пиздов, чтобы всё на место встало. Так что да. С праздником, спасибо, что вы у меня есть, и давайте будем счастливы. - Ох, батю понесло. - Смотри слезу не пусти. - Папане больше не наливать. - Гиены. Бокалы и стаканы чокаются. Хотя никто особо не показывает вид, слова Кристофера заставляют ребят улыбаться, проходясь внутри чем-то тёплым и нежным. Его тост не показался слишком напыщенным или показушным. Он сказал, как есть, и они ценят услышанное, пусть и из принципа продолжают поддевать его и издеваться. Главное, что внутри это оставило нужный след. И он это понимает. - Чего-то так тухленько это было, - не одобряет Хёнджин, когда все делают по глотку и отставляют стаканы. – Нет чувства праздника. - А чего тебе надо ещё? – фыркает Сынмин. - На праздниках надо искру, чувства, надо счастье. У нас тут три пары и все сидим как ханжи, давайте хоть празднично пососёмся. - Тебе лишь бы сосаться, - закатывает глаза Джисон. - Мой хороший, я вылакал уже стаканов пять коктейлей с мартини, виски и абсентом. У меня в программе жирными буквами прописан пункт «сосаться» в таком состоянии. - Успеешь ещё, - посмеивается Чанбин, приобнимая его за талию. - Ну а что? Реально же не хватает этого всплеска, где наша горящая общая любовь, которой накачалась почти вся общага? - Как минимум один человек тут не горит желанием её лицезреть? – насмешливо подмечает Феликс, кивая на Чонина. - А я-то чего? Хотите сосаться – вперёд, чего я, мужиков сосущихся не видел, что ли? – тот безразлично пожимает плечами. - Во, даже гетераст согласен. - Как же твою грибную шляпу несёт, когда ты набухиваешься, - цыкает Минхо. - Пф, тоже мне. Сидят ссыкухи-монахини, ну и жмитесь дальше. Осуждающе фыркнув, Хёнджин взмахивает рукой, демонстрируя всё своё презрение к таким закрытым людям. Он в два глотка осушает бокал. Кажется, что тема готова рассыпаться и исчезнуть, однако его последние слова всё же задевают некие струны. Выпивших людей нельзя брать на слабо, особенно когда они сами по характеру боевые и с азартом. Повернувшись, Минхо хватает Джисона за щёки и начинает целовать его. Подловленный врасплох, тот поначалу шокируется так же, как и все остальные. Круглые глаза хлопают. После чего в нём срабатывает рычаг и он улыбается в поцелуй, понимая, что произошло, и решая влиться в это русло. Ладонь опускается на шею Минхо. - Во! Вот это другое дело! – ликующий Хёнджин даже чуть подскакивает на месте от радости. – Ты за? Он поворачивается к Чанбину. Того не нужно спрашивать. Он уже прекрасно почуял настроение Хёнджина и готов послушно за ним следовать. Алые пряди скользят по щекам, когда он прижимается к его губам, привычно устраивая одну ладонь около уха, а другую на талии ближе к поясу. - Ой, бля, - тянет Сынмин, наблюдая за этим и качая головой. - Отвратительно, - выносит вердикт Чонин, однако, без яда и с полуулыбкой. Из его кармана достаётся телефон, включается камера. Такое грех не заснять, это же потом можно в рожи им этим компроматом тыкать. Особенно когда в общий поток вливается и Кристофер, притянувший к себе Феликса, который ранее кивнул, получив вопросительный взгляд. Под янтарным светом лампы в парящем аромате одинокой хвойной ветки, украшенной яркими шариками, три пары отмечают своё первое совместное Рождество. - Окружен, но не сломлен, - Чонин наводит камеру на себя и качает головой. – Вот так вот я живу. Бог троицу любит, может три сосущиеся парочки – это к счастью и в моей личной жизни? - Три? – Хёнджин вдруг отрывается, оборачиваясь. – Опа, счастья молодым! Минхо с Джисоном тоже останавливаются, поворачивая головы. Чанбин вставляет два пальца в рот и звучно свистит, наблюдая за тем, как Кристофер и Феликс целуются, держась за руки. В конце концов, они всё ещё являются чем-то новым и непривычным, так что получают особое обращение. Почувствовав чрезмерное внимание к себе, они прекращают, видят направленные на себя взгляды и неловко смеются, начиная отмахиваться. Феликс упирается лбом в плечо Криса, пряча лицо в его футболке. - Какие же вы ебанутые, - вздыхает Сынмин, тем не менее, улыбаясь, и поднимается на ноги. – Всё, пошёл я к своему. С Рождеством, педики. - И тебя, педик, - Джисон помахивает ему средним пальцем, издавая смешок. - И тебя тоже, натураст, - Хёнджин делает знак «V», прикладывает его ко рту и делает весьма красноречивые движения языком. - Ненавижу вас. Закатив глаза и вздохнув, Чонин выключает камеру и тоже встаёт. - Видос в конфу чтоб скинул, - наставляет его Чанбин. - Будете пересматривать и дрочить? - Ага, мамку твою. Хёнджин довольно хихикает и идёт наливать себе ещё один коктейль, за ним подтягиваются остальные. Хотя два человека уходят, спокойный вечер в кругу близких людей только-только набирает обороты. Ещё остаётся еда, выпивка и стопка карт, порождающая интересные, хоть иногда и крайне дурацкие вопросы. Ничего особенного, никаких безрассудств и буйных приключений, никаких излишне пафосных застолий и чувственных речей, никаких Санта Клаусов и рождественских песен. Рождество в общежитии проходит нетрадиционное. Впрочем, оно очень даже под стать его жителям.