***
Имён Такемичи называть не стал. Лишь промямлил что-то про избитую знакомую под испытывающий взгляд Дракена, который, на памяти блондина, терпеть не мог саму мысль об избиении женщин. И взгляд Майки из растерянного с завидной скоростью изменился на крайне настороженный, с лёгкой ноткой раздражения и если бы путешественник во времени не знал Сано, то ошибочно бы счёл его раздражение в сторону внезапно появившейся Игараси. Но, без сомнений, все было с точностью, да наоборот. Ни Манджиро, ни Дракен не могли терпеть мизогинию. И всегда выступали против этого, старательно вбивая в головы своих сподручных то, что ни девушек, ни слабых бить нельзя. Табу и точка. …именно по этому Такемичи и не верил в то, что ему сообщил Наото об ужасной участи Игараси Юмико в будущем. Майки просто не мог это сделать, так считал Ханагаки. Не верил, не верит и не будет верить. — Такемучи, ты уже спросил у неё кто это сделал? — встав с насиженного места, Манджиро задумчиво разглядывал что-то в окне, сунув при это руки в карманы штанов. — Да какая разница кто? Шавки, не иначе. Уверен, там была стычка не один на один, — раздраженно цыкнув, Дракен последовал примеру лучшего друга, тоже подрываясь с уютного местечка, — Узнать кто и разобраться. Это все, что мы можем сделать. Ну? Красноречивый взгляд в сторону Майки, который тот виртуозно игнорирует, продолжая рассматривать стеклянную гладь. Дракен же терпеливо ждёт ответа от своего командира, пока Такемичи, нервно теребя края собственной футболки, молча кивает на каждое слово парня с драконом на виске. — Разница есть, — Сано говорит тихо, но на удивление спокойно, совсем не так, как Рюгуджи, из-за чего тот недоуменно хмурит брови, высматривая на лице друга объяснение, — Это может быть кто-то из наших. Если это так, то обычной разборкой дело не закончится. Я лично за этим прослежу. И, Такемичи, а как звать твою подру-… — договорить Сано не успевает. Лишь слышит, как тихонько приоткрывается дверь и в проходе появляется знакомая ему чёрная макушка. И брови его удивлённо ползут вверх, придавая лицу выражение полного недоумения.***
Покрепче ухватившись на тумбу возле душевой кабины, Юмико старалась не расплакаться вновь. А точнее, не разрыдаться навзрыд, отвратительно хлюпая носом и подвывая. Слова об отце были самой настоящей истиной — увидев дочь в подобном состоянии, всю в крови, соплях и слезах, он не стал бы утешать. Не стал бы прижимать к себе избитую дочь, заверяя при это, что как следует разберётся со всеми обидчикам, что все будет хорошо. И от этого на сердце Юмико было неимоверно больно. Ей, как и большинству других девушек «нежного» возраста, хотелось отцовской любви, внимания. Родительского, тёплого и безвозмездного. Хотелось не бояться каждого резкого движения главного родителя за семейным ужином. А также не смотреть в сторону притихшей матери. Юмико просто хотела быть для мужчины дочерью. Приходить со школы и сообщать о своих успехах, жаловаться на обидчиков, заранее зная, что папа всегда будет на её стороне. Ведь те, кто с умным видом говорят, что одной матери с головой хватит, самые настоящие лжецы. Упорно игнорирует боль, при этом же продолжая с остервенением вытирать успевшую застыть кровь с лица. Вновь набирает жидкое мыло в ладони и понимает: она не в порядке. Слезы непрошенной дорожкой катятся по лицу, оставляя мокрый след на щеках. И вновь трёт лицо мылом вперемешку с кровью. Руки тряслись, так и норовясь схватиться за волосы, лишь бы хоть немного притупить боль — не выходит. Лишь тяжелее стало. Что теперь? Как быть дальше? На Симидзу и её дружков было откровенно плевать, вопрос стоял лишь в реакции отца на все произошедшее, а так же преподавателей, которые не станут терпеть ранние симптомы клептомании и сразу же вызовут полицию, а следом и органы опеки, дабы проверить социальное положение семейства Игараси. Так всегда было и будет. Школы Японии, какими бы они не были, всегда были достаточно строги на правила, особенно когда дело было в краже личных вещей учеников. Уповать на замятость дела не получится, как бы не хотелось. Медленно осев подле тумбы с раковиной, Юмико глухо всхлипнула. Прямо сейчас навязчивые мысли лезли в голову, безостановочно вереща что-то об отсутствии мирового порядка. И Юмико дала себе волю выплакаться. Глотая горячие слезы, девушка все ещё придерживала себя рукой за бок; вдруг вспомнила о Такемичи, который, возможно, уже начал волновать из-за её долгого отсутствия и эта мысль с неожиданностью будто бы дала ощутимый толчок в спину молодой девушки. Задержала дыхание в попытке успокоиться. И спустя несколько секунд шумно выдохнула, стараясь быть как можно тише. Не хватало ещё излишнего внимание Ханагаки привлечь своими соплями, так думала Игараси, поднимаясь с пола и вновь набирая холодную воду в покрасневшие ладони. Плеснула ею в лицо и тут же поморщилась от леденящего холода. Мокрой рукой прошлась по стиральной машине, выискивая махровое полотенце и, ухватив то за самый край, старательно обтерла успевшее опухнуть от слез и побоев лицо. Шумно втянула носом воздух. Для начала стоило бы как следует успокоиться и начать мыслить трезво, иначе все принятые решения на эмоциях смогут сделать непоправимый вещи. Вдох-выдох. Понимает, что разрешения Ханагаки не давал, и все же берёт в руку деревянный гребень. Неаккуратно ведёт им по волосам в попытке привести те в порядок. И, вроде бы, получается. Только вот измазанные кровью пряди портят всю картину, из-за чего девушка морщится. Нужно было спросить разрешения на помывку волос. А желательно, всего тела в частности. Хотелось смыть весь позор, окутавший с головы до ног. Стереть кожу до покраснения и раздражения, но вымыться как следует. Первое время неуютно мнется перед дверью в комнату блондина, решая про себя, зайти или не стоит. На удивление, даже в чужом доме девушка достаточно быстро отыскала комнату, в которой находился её законный хозяин; приглушённые мальчишечьи голоса и тусклая полоска тёплого света между дверью и полом говорили о правильности принятого решения. Обхватила ручку двери, задумчиво поглядывая себе под ноги. Неловко входит, не желая нарушать состоявшийся внутри комнаты разговор, но оповестить Такемичи все же стоило; поднимает рассеяный взгляд в попытках отыскать блондина, чтобы после как следует отблагодарить. И ловит ртом воздух, видя эти чёрные глаза, что смотрят с удивлением и непониманием.