***
Занятия уже давным давно закончились, отпуская учеников средней школы по домам. И Игараси не стала исключением. Да, разумеется, у неё, как и у многих других её одноклассников были факультативы, эдакие безусловные занятия после основной программы обучения на день, но сейчас, на данный момент, у Юмико не было никакого желания посещать дополнительные курсы. Она просто сбежала, неуверенно промямлив что-то про больной живот. И в том факте, что данная информация обязательно всплывёт, дойдя прямо до отца с матерью, Игараси ни на секунду не сомневалась. Только вот чувство безграничной апатии не давало и вздохнуть спокойно; о чем вообще можно думать в такой ситуации? Девушка упрямо считала, что с её-не её проблемами она попросту не сможет всерьез взяться за дополнительные уроки. Да, вероятно, она могла хотя бы попытаться заглушить эту невольную апатию, на свой страх и риск сделать так, что бы Сано буквально захлебнулся в изобилии той же радости, воодушевления или возбуждения, но Юмико не была бы собой, если бы просто не отпустила эту ситуацию. Да и сама идея просиживать столь приятную погоду в классе была ужасной. И пусть район, в котором обитала Юмико вместе со своей семьёй, далеко не был Токийским национальным парком с множеством деревьев сакуры, скорее наоборот — эдакие каменные джунгли с минимальным количеством флоры, девушка очень любила гулять. Просто слоняться по округе, слушая приглушённую музыку через наушники и время от времени выкуривая сигарету. К слову о первом, Юмико уже давно мечтала сменить подарок матери, ибо нынешняя пара уже изжила себя. Только вот денег у неё, увы, не было. Нельзя было назвать это редкостью, но… Иногда Юмико много думала, как бы то странно не звучало. Ведь человек думает всегда? Но в последнее время она делала это несколько хаотично. Отчего-то мысли в голове подростка нещадно путались, а иногда Юмико и вовсе считала, что мысли и не её совсем. Лицо соулмейта каждый раз действовало на нервы, стоило лишь ей хотя бы на минуту задуматься о загвоздке этих эмоций; Юмико не хотела этого. Что же для неё значило слово судьба? Ответ как никогда прост. Оковы, безвыходно замкнувшиеся на кистях и удерживающие от чего-то большего. Юмико же всегда мечтала идти наперекор этой злыдне. Ибо всегда считала, что тот, кто столь отчаянно верит в судьбу, до конца своих дней живёт в неоспоримой уверенности, что не сможет её изменить. Так думал и Сано Манджиро, что пресек себя от любого действия по отношению к своей избранной и ей сказал сделать также ещё тогда, пару месяцев назад. Девичий оклик Игараси услышала не сразу, уже после того, как грубая юношеская ладонь неприятно легла на плечо, тут же одним лишь движением развернув оцепеневшую от неожиданности девчонку. Перед Юмико стояла Симидзу Майи в компании своей лучшей подруги и, кажется, её молодого человека. Что уж, отрицатель было бесполезно, платиновая блондинка выглядела эффектно даже с этим своим максимально презрительным взглядом. Сложив утонченные руки-веточки на уровне груди, девушка подошла ближе, высокомерно вздёрнув носом. Юмико невольно сделала небольшой шаг назад и тут же почувствовала, как хватка незнакомого ей парня стала до неприятных ощущений сильной. Не смотреть на ярко накрашенные алые губы Юмико не могла. Симидзу же, завидев, что Игараси действительно не ожидала подобной встречи, довольно растянула пухлые губы в ухмылке, тем самым заставив подругу, молча стоящую за спиной, неприятно осклабиться. …первый стойкий удар пришёлся по лицу. И, кажется, на щеке остался полосый след от ногтей Симидзу. Юмико оступается в попытке отойти и тут же падает на колени, поморщившись. Прижимает ладонь к месту удара в жалкой попытке успокоить неприятные ощущения. Под пристальное взгляды своих компаньонов Майи слегка нагнулась, чтобы быть ближе к лицу молчащей Игараси. На лице Юмико, кажется, отразилось всеобщее непонимание происходящего и, кажется, детская обида из-за чего Майи лишь закатила глаза, вцепившись в школьный галстук брюнетки. — Что теперь скажешь, мышка? Ты правда считала, что я не пойму? Ты, мать твою, украла мой телефон, паршивка! — нервно вскрикнув, Симидзу тут же остранилась. Шумно выдохнув, девушка манерно поправила прическу и тут же попросила подругу об одолжении — отступив, Майи, кажется, приняла роль наблюдательницы. — Ты самая настоящая тупица, раз сочла меня глупой. Как только он пропал, я сразу поняла, что это твоих рук дело. Ещё бы. Ты же себе даже шмотье нормальное позволить не можешь. Как тут отказаться от воли случая, верно? Платиновая блондинка закурила. Игараси же, смотря за тем, как вьются клубы дыма вокруг Симидзу, униженно поджала губы. Попыталась встать — тщетно. Хватка парня усилилась и, кажется, на её месте останутся внушительные синяки. Второй удар был куда больнее и неприятнее, нежели первый. Мотнув головой в сторону, Юмико отчётливо чувствовала горячую кровь, стекающую из лопнувшей губы вниз по подбородку к шее. Вновь попыталась встать и тут же вскрикнула приглушённо, получив ещё один удар уже куда-то в район солнечного сплетения. Согнулась в «три погибели», едва успевая подняться и тут же падает обратно, больно удараясь копчиком. Ужасно стыдно; треснувшая губа болезненно саднит. А вокруг, как назло, совсем никого. Даже если и на помощь позвать, никто ведь не откликнется… Из-за большого количества янки на один квадратный метр никто из мирных жителей города не то, чтобы не посмотрел в сторону пострадавшего, но и вовсе не стал бы подходить. Люди до чертиков жестоки и трусливы. Как и сама Юмико сейчас. Тихонько шипя от боли и раздражения, попыталась хотя бы подобраться и не выглядеть более жалко в лице этой поганой сучки, на что тут же получила едкий комментарий от неизвестного ей парня. Ненавистная юбка при попытке отползти подальше вздёрнулась, оголяя бледные бедра. — Пиздатые ножки, — но тут же замолчал под красноречивым взглядом своей избранницы. — Вы же понимаете, что вам это с рук не сойдёт, идиоты… Звонкий девичий смех тут же оглушил Игараси и та невольно сравнила его с лаяньем гиен. На самом деле, очень похоже. А Юмико наперёд видела все дальнейшие действия в глазах платиновой блондинки. Да. Все верно. Ни Симидзу, ни эти двое не отпустят Игараси пока не выполнят задуманное и то, что она даже в глаза не видела этот поганый телефон, никого не волнует. Майи уже давным-давно решила за Юмико её судьбу …все тело ломило, а Юмико уже была готова вот-вот отключиться. Лакированный носок ботинка с размаха бьёт точно по голове и Юмико сдавленно стонет, старательно сдерживая слезы. Дёргано закрывает руками травмированную голову, чувствуя, как ледяные пальцы натыкаются на что-то влажное; и сомнений не было, то была кровь. Губа все ещё ужасно саднит, в глазах же сразу после удара сразу потемнело. А Игараси хочется плакать от абсурдности всей этой ситуации. О, Юмико прекрасно понимала, что одним ударом по голове не обойдется, она осознавала это даже через боль и дезориентацию. Что было ошибкой. К удивлению, Симидзу, видимо, заприметив кровь на голове Игараси, все же испугалась всевозможных последствий. И спешно покинула место происшествия, наказав Юмико при этом молчать. И, ах да, упомянула, что на этом дело не закончится.***
Каждый новый шаг давался с невероятным трудом: придерживая себя за бок, который то и дело посылал неприятной волной безграничной чувство боли по всему телу, Игараси еле-еле сдерживала горячие слезы. Идти домой в таком виде не хотелось. Девушка прекрасно знала, что избежать вопросов от отца не представится возможности, а мать никогда бы не встала на защиту, лишь бы хоть как-то облегчить и без того трудный период подростка. В семье Игараси всегда царил полный патриархат — Игараси Йошимуро был достаточно деспотичной личностью и тот факт, что его старшая дочь вот так вот просто заявится в дом после полуночи, избитая и заплаканная, был настолько устрашающий, что Юмико и вовсе решила наведаться к Ханагаки и уже после объясниться с родителями. Так она и решила сделать, цепляясь за телефон в кармане лёгкой ветровки. Оставалось лишь надеяться на благосклонность судьбы, а также на то, что добросердечный парень все же не держит на неё должного зла после всего того, что она наговорила ему при последней встрече. Она совсем не хотела грубить, то было защитной реакцией на проявление излишней тревоги касаемо её личной жизни. И Игараси в тот вечер, проведённый в глубоких раздумьях, искренне надеялась на то, что её наспех брошенные слова о том, чтобы назойливый Ханагаки, наконец, отстал, вышеупомянутый не воспринял всерьез. Иначе, видит Бог, у неё совсем опустятся руки. Надежда на то, что она все же сможет вылезти из пучины редкостно-гадских мыслей все ещё теплилась внутри и Игараси не была бы девчонкой, если бы не цеплялась за эту идею «подружиться». Девчонка не считала себя нормальной. Нет, не в смысле каких-либо отклонений, разумеется, нет. Никто не имеет и малейшего права ставить диагнозы, особенно ментального характера, да и глупостью все это Юмико считала. Молодая девушка все же была консервативных взглядом, за что отдельное спасибо воспитанию отца, но все же капля занудной странности, на фоне сверстников, присутствовала. Пусть и она сама не до конца понимала, в чем эта странность проявляется. Просто слышала, что так говорит люди, вот и все. А слезы все же победили. Соленая капля мокрой дорожкой пробежалась по лицу девушки, сползла ближе к подбородку и тут же капнула на руку, орошая неприятным холодком после. Слушая протяжные гудки, девушка загнанно осмотрелась, совсем не желая быть увиденной кем-либо и, не разглядев в сумерках ни души, тут же облегченно вздохнула — на другой стороне «провода» послышался тяжёлый вздох, а после уже юношеский голос, практически по-настоящему возмущающийся поздним звонком. Игараси и двух слов связать не могла, лишь что-то промямлила о просьбе приютить её на пару часов — и то с трудом. Видимо, Симидзу и её компания все же неплохо приложила её по голове, совсем не позаботившись о том, чтобы следы их проделок не остались замеченными. На памяти Игараси, Симидзу Майи не всегда была такой. Более того, в начальных и средних классах они даже как-то дружили. Первое время. И началось все с клеветы. Кто-то пустил слух, что Игараси, якобы, украла у самовлюбленный девчонки телефон и даже слова о том, что сама Юмико не имеет никакого к этом отношения, не возымели нужного эффекта. Однако, Игараси на подкорке чувствовала, что с самого начала дело было вовсе не в этом. Лишь как предлог. Но что же послужило настоящей причиной ополчиться на неё, школьница, увы, не знала. Да и ей было все равно, по сути. Всего через пары лет они разойдутся как в море корабли и все это забудется страшным сном. Так думала Игараси, из раза в раз заставляя себя терпеть. Глупо? Не то слово. Услышав неразборчивый говор девчонки, Ханагаки, кажется, побледнел. Буквально стал схожим с тем самым школьным мелом, коим преподаватели изо дня в день поганят доску задачами и темой урока. Тут же подорвался весь, знатно занервничав. И нервничать было над чем: сидящие возле его телевизора Сано Манджиро и Рюгуджи Кен ни в какую не хотели покидать вполне себе уютное пристанище друга, чем, кажется, заставляли Ханагаки бледнеть ещё больше. Все, на что хватило Такемичи перед двумя верхушками Тосвы, так это бессвязное блеяние на тему девушки, которую они не знают, за что тут же получил укоризненный взгляд обоих и вполне себе заслуженный вопрос о Тачибане Хинате. Поглядывая на стрелки часов, Такемичи уже даже как-то и успокоился. Глядя на двух лучших друзей с джойстиками в руках, блондин нервно постукивал пальцами по колену, отсчитывая минуты до прихода Игараси. — Эй, Такемучи, а что за девчонка хоть?.. — Я, конечно, знал, что ты тот ещё «Казанова», — изобразив кавычки, Рюгуджи саркастично хмыкнул, тут же приковав взгляд обратно к экрану телевизора, — Но чтоб с обеими сразу… — Ага, не то, что ты, Кен-чин, ты даже с одной моей сестрой справиться не можешь, — как-то отрешённо поддакнул своему заместителю Сано, тут же обратив внимание на себя двух своих сподручных. А Сано выглядел как-то… Иначе. Обычно спокойный взгляд чёрной радужки на данный момент не был расслаблен, скорее чем-то взволнован. Даже раздражен. С шумным вздохом Манджиро отложил джойстик из рук, взобравшись на диван с ногами. А Ханагаки тем временем искренне не хотел даже думать о причине подобного неоднозначного поведения своего приятеля. Уж точно не после того, как ему позвонила Игараси и напросилась к нему в гости своим этим хриплым заплаканным голосом. Что-то сейчас явно было не так и блондин очень хотел понять, что именно. Кажется, Дракен не сразу понял смысл сказанных другом слов, поэтому поначалу уже хотел было усмехнуться, но уже после злобно прищурившись, слегка замахнулся, заставив Майки притворно прикрыться руками. Кажется, с Сано наваждение прошло также быстро, как и появилось и Такемичи, ощутимо расслабившись, облегченно понурил плечи. Глубоко вздохнул, отчётливо чувствуя внутреннее беспокойство. Иногда разум играл с парнем не очень хорошие шутки. Вот и сейчас так же. Все, о чем мог думать Ханагаки, так это предлог, под которым он мог бы с лёгкостью вынудить двух лучших друзей, что раньше, на самом деле, никогда не занимались подобными вещами. Обычно Дракен и Майки всегда были вместе. Эта парочка попугаев-неразлучников всегда находились рядом, черт, да Ханагаки был почти уверен, что они даже спали вместе, конечно же, по просьбе самого Майки. Парень был на участь дотошным, весьма приставучим. Из-за чего сам Такемичи время от времени зачастую впадал в лёгкую панику или, быть может, даже отчаяние. И как, спрашивается, в данном случае блондину вообще знакомить Манджиро с девушкой? И внутреннее осознание пришло не сразу. Неприятными ледяными каплями орошая тело; Такемичи до боли закусил внутреннюю сторону щеки. Звонок Юмико, странное поведение Майки, что продлилось всего с мгновение, но как раз в тот же момент… Вот же. –…Сано Манджиро… Голос, которым Игараси назвала имя низкорослого Майки, звучал очень и очень глухо. Где-то внутри его головы, совсем далеко из-за чего путешественник во времени сдавленно сглотнул. С чего он, Господь милосердный, вообще взял, что Сано Манджиро и Игараси Юмико не были знакомы изначально?