Господин Иль Дотторе

— Коли уже, не медли. — Предвестник стоит возле стола со всякими препаратами, пока Юко дрожит около полуживого тела. Он абсолютно спокоен, будто для него это что-то обыденное. Вроде как она работает тут не первый день, а всё равно не может привыкнуть к столь… негуманным действиям Дотторе. На сей раз на операционном столе лежит мужчина. Аппараты говорят, что он не в лучшем состоянии. Да и заметить это можно было по его крови. Она осквернена порчей. Наверное, будь этот человек в сознании, он бы сейчас истошно вопил и захлёбывался слезами. Архонты не любят, когда их тревожат, но Доктору плевать на это, уж очень он любит задействовать в своих опытах останки их душ. Вживлять демонов в людей, пытаясь сделать их богоподобными. Правда, пока то не особо выходит, как бы он не старался. Подопытные, в большинстве своём, теряют здравый рассудок, Архонты чересчур сильны. Юко не может вколоть содержимое шприца. Вдруг этот человек умрёт, риски высокие. Тогда она будет виновата в его смерти, да? Она вовсе этого не хочет. В приюте Арлекино не говорила, что убивать людей будет нормальным явлением в её работе. Руки девушки слегка трясутся. Нет, уж сейчас она точно не сможет ничего сделать. — Господин… я не могу. — Голос начинает слабо дрожать. Дотторе молча встаёт, прихватив скальпель. Теперь острая холодная сталь возле нежной шеи Юко. Как же он любит лишний раз поиздеваться над кем-нибудь. И ведь сам может вколоть. Раз есть время стоять над душой, то и убить этого мужчину он может сам. Но нет, теперь нужно обязательно заставить Мори делать это. — Коли. — Голос всё такой же спокойный. И всё же, между своей сохранностью и жизнью другого человека Юко снова выберет себя. Теперь она просто не может не убить его. Не исходя из маньяческих идей, нет, только ради того, чтобы самой остаться в живых. Какой же Дотторе мерзкий, зачем так делать? Собрав все силы и мысли о том, что шансы выжить у этого мужчины, хоть небольшие, но есть, она начинает всё такими же трясущимися руками вкалывать в его грудь что-то. Ей правда жаль, что так происходит. Позже она не сможет себя простить, даже зная, что была вынуждена. С движениями пальцев показатели на мониторах постепенно изменяются. — Так бы сразу. — После небольшой усмешки он убирает скальпель и отходит обратно, начиная что-то искать среди множества веществ в колбах и баночках. Сейчас маски на Юко нет, поэтому нужно стараться сдерживать слёзы, которые так и норовят потечь . Но с каждой секундой подопытному всё хуже и хуже. Она пытается не всхлипывать, не давать слезам идти и вообще не подавать виду на что-либо подобное. Кровь мужчины приобретает всё более темный оттенок, а показатели уменьшаются. В попытках не смотреть на это, девушка отходит в угол, встав спиной к операционному столу. Протяжный писк. — Жаль, — оторвавшись от своих поисков, Второй идёт к мужчине, начиная разбираться с ним. — Не реви. Вот же… какой «не реви»?! Её только что заставили убить человека ценой её жизни! При чем тот же, кто и сейчас говорит ей не реветь. Мерзкий, ужасный Дотторе. Просто отвратительный! После его слов слёзы начинают течь ещё больше. Наверное, сейчас Юко выглядит как маленький ребёнок: стоит спиной, плачет и вытирает лицо рукавами своей кофты. Сзади слышно, как открывают дверь. — Выходи. Эксперимент окончен. Юко моментально выбегает из операционной. Она больше не хочет находится там. Девушка оказывается в оранжерее и идёт искать стол, за которым в первый день нахождения тут выпивала с Дотторе. Свет приглушён, по большей части он фиолетово-розовый, но над определёнными растениями светит белый. В голове мысли только о том, что сейчас из-за неё умер человек. Что её заставили убить человека. Казалось, сейчас вместо простых слёз у Юко начнётся истерика. Зачем всё это было надо? Сев на скамейку, Мори утыкается лицом в сгиб локтя, стараясь реветь как можно тише. Даже несмотря на своё потрясение сейчас, всё таки не хочется, чтобы кто-либо видел, как она плачет. Как на зло, спустя несколько минут сзади слышен стук каблуков, который с каждым разом все ближе и ближе. Руку кладут на плечо, а рядом ставят стакан с водой. Далее без спроса Второй садится рядом. Выглядит так, будто он хочет поддержать Юко. Как жаль, что на деле это не так. Да и на самом деле сейчас он — последний, кого Мори хотелось бы видеть. Девушка, ожидаемо, отодвигается, дабы убрать от себя чужие руки. — И чего ты разнылась? — Он всё ещё продолжает сохранять спокойствие. По отношению к Юко тон пренебрежительный. В который раз она убеждается, что смерть для Дотторе ничего не значит. Лишь плохо завершившийся эксперимент, не больше. — Умер и умер. Всё равно же бесполезный. И он правда так считает. Если ты не делаешь великое — ты бесполезен. А если ты бесполезен, то с лёгкостью можешь быть украденным одним из подчинённых второго предвестника Фатуи. А что он сделает с тобой — даже Архонты не знают. Не хотят знать. Хотя, наверное, Дотторе был бы и не прочь пополнить списки своих опытов несколькими, проведёнными над кем-то богоподобным. Или над самими богами. Потому что человека за свой долгий век он изучил вдоль и поперёк. Посягательство на людские жизни для него и не преступление вовсе, это уже что-то обыденное. Он спокойно считает, что может позволить себе подобное. А почему же? Хм… потому что он сильнее? Потому что он подобен Архонтам. Потому что сильный пожирает слабых, ничтожных. Но даже если то для кого-то — не причина, то остаётся ещё одна. Ему позволено это Архонтом. Сама Царица обеспечивает его временем и средствами. Она простит все грехи, поможет реализовать все вторичные цели ради первичной. Он ведь не абы-кто, не какой-то чудак с улицы, а сам Дотторе. Второй предвестник, известный своей гениальностью, граничащей с безумием, безжалостностью. Тот, от чьего упоминания периодически начинает трясти, уж от вида подавно. Но Юко не может так же. Юко — обычный человек. Её жизнь равна той, что она только что загубила. Мозг практически полностью игнорирует факт того, что её заставили, остаётся лишь «Я убила его своими руками». Ей плевать на то, что она останется безнаказанной. В ней есть человечность, в отличие от некоторых. Даже несмотря на то, что о её поступке никто не узнает, в самом сознании Юко всегда будет слышно, что её рукой был убит ни в чем не виновный мужчина. — Вы… больные. — Интересно, а он может отрезать ей язык за такое? Вполне возможно. — И что дальше? Можешь уволиться. Только вот куда ты пойдешь? Сандоре покажется тебе ещё безумнее, а на рядового физически не потянешь. Уход из организации будет рассматриваться как предательство, тебя убьют подчиненные Арлекино. Вариантов немного. — Сейчас он уже сам отсаживается подальше. Наскучили ему этот разговор и эти слёзы. — Может выпьешь чего-нибудь? — Нет. — Жаль, а вот я не откажусь. — После этих слов он отходит по направлению к выходу, но всё ещё остаётся в саду. Через минуту слышно, как он идёт обратно. Отпив прямо из горлышка, на стол он ставит бутылку вина, слегка поморщившись. — Поскольку увольняться тебе не выгодно, остаётся лишь научиться видеть в людях не кого-то… в сознании, а средство. Средство, при помощи которого можно достичь великих целей, создать кого-то превыше не только их, но и самих богов. Не подавив в себе сострадание, ты не сможешь сделать ничего достойного. — Слова произносятся всё более и более эмоционально, но дальше, после ещё одного небольшого глотка, он внезапно успокаивается. — Ты просто глупа, ты не сможешь понять, что нужно лишиться человечности ради создания совершенного существа. «Нет, он не просто больной, он на всю голову ёбнутый». Как же Юко сейчас хочется уйти отсюда, поскорее уснуть, а завтра проснуться с мыслью о том, что всё это— сон. — Я не хочу губить других людей. Я шла сюда, думая, что моя работа будет связана с химией, а не с… этим. — Патриотичные мысли, навязанные девушке в Доме Очага, постепенно разрушаются. — Ослушаться Царицу — первородный грех. Если тебе так важно, никто не будет осуждать тебя за ту смерть. Никто даже и не узнает, что это ты. Зато за то, что ты пойдешь против своего Архонта, ты будешь убита. — Девушку начинает малость трясти. — Мне нужен сосуд для того, чтобы переносить туда силы, люди, те, чье строение мне известно лучше всего, идеально подходят на эту роль. Физически сильный человек может быть мне полезен. Тот просто оказался слаб. Нахождение здесь невыносимо. Точнее, не в самом саду, а рядом с Дотторе сейчас. В какой-то момент Юко вовсе перестала слушать его. Несёт бред, правда сумасшедший. Но уходить не приходится, он делает это сам. Звонко рассмеявшись в конце своих лекций, он делает очередной глоток вина, ставит бутылку на стол и встаёт. — Надеюсь, ты меня поняла. — Конечно же нет. Но этого она не скажет. Он ушёл обратно в операционную, дальше разбираться с трупом. А Юко же, всё таки прихватив с собой полупустую бутылку вина, была намерена больше не попадаться на глаза Дотторе ближайшие сутки. Как же повезло, что завтра у неё выходной. В голову снова закрадываются мысли о том, что всё было бы куда лучше, если бы однажды Юко не стала экспериментом этого безумца. Возможно, вместо того, чтобы мучить себя мыслями об ужасном деянии, она бы спокойно сидела в кругу семьи, разговаривая со своими братьями и сёстрами. Сейчас же это никогда больше не станет возможным. Всё, что остаётся бедняжка — это служить в Фатуи ради… первичной цели, переступая мораль и подавляя человечность.