***
Пассажиры замерли. В тишине, что возникла столь неожиданно, была не приятная нотка страха. Вновь прибывшие внимательно осмотрели толпу, и двинулись сквозь нее. Люди на платформе отворачивались при их приближении- кто-то с болью, кто-то с презрением. Был ясен один факт- разделить с ними поездку это худшее, что произошло за день со всеми разом. Однако, восемь человек, казалось, не замечали этого. Они шли уверенно и спокойно, не озираясь, не смотря на толпу, что разбегалась на их пути. Они не прошли и половины платформы, как в одного из них полетела горсть песка. Восьмерка остановилась. Девушка, что шла впереди, увидела малыша, перед ними, лет пяти. Его глаза были полны злобы и ненависти, что никак не вязалась с его возрастом. Она повернулась к пострадавшему, тот отрицательно покачал головой, девушка кивнула, и дала знак, продолжить путь. Оказавшись на небольшом острове платформы, что открыт всеми ветрами и непогоде, Восьмерка расслабилась. Закурив, они начали обсуждения одним им ведомых действий, подхватывали обрывки песен, шутили, смеялись. Лишь девушка внимательно наблюдала за пассажирами и не принимала участия в весельях остальных. Но толпа продолжала молчать, словно ожидая нападения. Только женщины о чем-то шептались, косо поглядывая на Восьмерку. Приближаться к ним никто не осмеливался, и это всех устраивало. Время двигалось к обеду и толпа начинала оживать. - В расписании говорили, что прибытие будет в двенадцать пятнадцать, а сейчас уже половина. Где этот поезд? У меня такими темпами зелень завянет. - Да кому сдалась твоя зелень? Все равно её никто не берет. А вот места, да, разберут. Народ на такую духоту не выйдет ради еды. - Мама когда мы на карусель пойдем? Ты сегодня обещала, мама!? Хочу на карусель. - Женщина, уймите своего отпрыска, итак в духоте стоим, еще его слушать. - А я сама разберусь, нечего мне тут указывать. В этот гвалт голосов ворвался гудок поезда, и заставил всех взглянуть на рельсы. Величественный, в клубах белоснежного дыма, локомотив появился на горизонте. Народ, подхватив свои баулы, начал занимать места, расталкивая ворча и споря. Восьмерка же стояла неподвижно, терпеливо ожидая остановки поезда. Обдав жаром всех стоящих слишком близко к путям, локомотив остановился. Толпа уже начала было движение, но словно по команде остановилась и посмотрела на Восьмерку. Они начали движение спокойно и молча- никого не торопя и не сбивая с ног. Собравшиеся у первого вагона, опустив головы расступились перед входом. Восьмерка отблагодарила легким кивком головы и вошла в вагон. Остальные двинулись следом.***