floriography

      Было приятное и тихое утро. Уильям и Альберт сидели друг напротив друга в гостиной, погруженные в свои мысли за чашкой чая, пока Льюис планировал предстоящий день. Вскоре должен был появиться их «крикливый простолюдин», чтобы попользоваться услугами в виде завтрака, прежде чем он увезет Уильяма на целый день детективной работы. Но пока всё было спокойно.       Со того вечера с Шерлоком и его потенциальным убийцей прошло несколько дней, и Уильям мысленно перебирал в уме возможные варианты будущего. Конечно, в некоторых аспектах они помешали убийце, но когда ле Бурро де Флерс выбрал его как символ одного из грехов, он должен был знать, что его будет труднее убить, чем других, что он будет более недосягаем. Возможно, он видел в этом личный вызов, или же Уильям просто лучше всех подходил для этого греха в понимании ле Бурро де Флерс. В любом случае, то, на что обычно отводилось не более двух недель, растянулось на месяц. Если бы Уильям был на месте серийного убийцы, он бы расстроился.       Это также означало, что его работа как криминального-консультанта была приостановлена. По крайней мере, для Уильяма. Альберт был очень активным участником аспекта их образа Лорда Преступности и не раз брал себе это бремя. У него был тот же уровень харизмы и манипулятивной природы, но он не был таким авантюрным и расчётливым, не решался принимать важные решения. Уильям не винил его, его старшему брату было гораздо опаснее, чем ему, и рисковать своим положением в обществе было бы глупо даже ради такой великой цели.       Теоретически, Льюис мог бы занять его место. Хотя его младший брат никогда не проявлял внешних признаков хитрости и холодности, как другие братья Мориарти, у него был большой потенциал. Более того, у него был необходимый для этого интеллект, даже если он хорошо скрывал это и часто был тенью своего среднего брата. Когда Уильяма не станет, Льюис должен будет сделать шаг вперёд. Возможно, лучше было подготовить его сейчас, если убийца настигнет его. Или, точнее, если Уильям позволит это.       Ему нужно было разобраться с некоторыми вещами. Его план всегда состоял в том, чтобы объявить только себя Лордом Преступности, чтобы его семья, его близкие могли жить в мире, о котором они все мечтали, без каких-либо последствий. Объединив классы в ненависти к нему, они смогут полюбить друг друга. Возможно, они могли бы и объединиться под лозунгом ненависти к ле Бурро де Флерс.       Они не были такими уж разными, Уильям и ле Бурро де Флерс. Насколько он мог судить. Лорд Преступности не выбирал людей по грехам, это было слишком серо для его морали. Но оба они убивали — по крайней мере, Мориарти косвенно — ради высшего блага, по их мнению. Уильям и не думал искать поддержку в религии, но он считал, что такое правосудие необходимо для борьбы с определенными преступлениями. Как и ле Бурро де Флерс, по каким-то причинам. Ему не терпелось узнать, что именно движет этим серийным убийцей, и могут ли они вправду быть похожи друг на друга. В конце концов, единственный человек, которого Уильям встретил и который, по его мнению, мог по-настоящему понять его, был Холмс.       Ах, Шерлок. Ещё одна сложная пешка. Нет, пешкой называть его больше не было честно. Он был противником на другом конце доски.       И он… он заставил его чувствовать.       И Уильям был недоволен этим.       Не самим чувством, полагал он. Шерлок бросал ему вызов, заставлял его смеяться над нелепыми заявлениями. Его очевидный интерес к нему был лестным, даже слегка чрезмерным, но он ценил это. Он никогда не испытывал недостатка в привязанности, в тех, кто тянулся к нему, будь то благодаря его внешности или словам. Но внимание Холмса ощущалось иначе. И, как сказал Альберт, когда всё это началось, Уильям жаждал. Жаждал его одобрения, его гордой улыбки, его восхищенного взгляда, когда средний Мориарти хоть немного подпускал Шерлока к себе.       Он был выведен из своих раздумий, когда в комнату вошел Льюис с чем-то, зажатым в ладони. Взглянув, Уильям увидел одинокий цветок, с которым был листок бумаги. Он поднял бровь. Напротив него Альберт хмыкнул.       — Это было оставлено на нашем пороге, — уведомил Льюис.       — Ох, — только и сказал Уильям.       Он встал и взял цветок у Льюиса, когда тот протянул его ему. Несмотря на характер дела, Уильям решил не изучать флориографию или ботанику. В конце концов, для этого у него есть Шерлок. Ах, когда же он успел так освоиться, что стал зависеть от кого-то другого? Тем не менее, в отсутствие Холмса Уильяму придется полагаться на книгу, которую одолжил ему Шерлок.       Оказалось, что цветок — это пурпурный гиацинт, который символизировал печаль. Уильям нахмурился, не понимая, как такая эмоция связана с ним. Он взглянул на своего брата.       — Что в записке?       Льюис поднял её к глазам, глядя поверх очков.       — «Агония изысканна, не так ли? Разбитое сердце. Ты думаешь, что умрешь. Но ты просто продолжаешь жить. День за днём, за ужасным днём».       Уильям моргнул, прежде чем разразиться смехом. Конечно, конечно. Льюис выглядел озадаченным такой реакцией.       — «Большие надежды», — сказал ему Альберт, когда его младший брат вопросительно повернулся к нему.       — Мы с Шерлоком обсуждали её за ужином, — Уильям кивнул. Он быстро свернул разговор в другое русло. Как он и думал, это произведение может выдать слишком много информации о нём. — Книгу. Я… Не уверен, как он подслушал. Возможно, это услышал официант. Он надо мной издевается.       — Как цитирование твоей любимой книги может быть… Издевательством? — Льюис выглядел озадаченным.       Как это не может? хотел было спросить Уильям. Возможно, это было сентиментально — привязаться к книге, увидеть себя в героях или хмуриться, глядя на мир на страницах, и хотеть его изменить. Он жалел Пипа и одновременно хотел накричать на него за невежество. Он понимал мелочность мисс Хэвишем, хотя и презирал её за то, что она позволила своей неуверенности в себе до неузнаваемости исказить себя. Он подражал Эстелле в своем отсутствии интереса к формированию значимых связей, помимо тех, что у него были сейчас, и в своем упорстве в том, что он не может любить.       Не будет любить. В этом была ключевая разница. Эстелла не понимала этого чувства, Уильям не позволял себе его испытывать. И оба были одиноки из-за этого.       — Брат? — Льюис прервал его мысли.       — Ах, я извиняюсь, Льюис. Ты что-то спросил?       — Ты в порядке? — брат нахмурился.       — Конечно, а что?       Льюис было открыл рот, чтобы ответить, но Альберт его опередил, обернув слова тоном легкой снисходительности.       — Потому что тебе не нравится, когда тебя читают, как открытую книгу.       — И все же ты здесь, пытаешься это сделать, — Уильям согласился с этим утверждением, но все равно бросил фразу довольно недоброжелательно.       — Торжественный долг старшего брата. Разве я не рассказывал?       — Раньше ты никогда особенно не интересовался этими деталями, — усмехнулся Уильям.       — Раньше ты не был так готов попасть в ловушку серийного убийцы, — Альберт посмотрел ему прямо в глаза.       Это было нечто новое, ведь ле Бурро де Флерс приехал за Уильямом. Альберт никогда не скрывал своего восхищения братом, всегда был согласен с ним и поддакивал его планам. Он принимал его идеи и лишь изредка высказывал недовольство, если его превосходные знания об аристократии подсказывали ему, что что-то не так. И хотя он был недоволен тем, что Уильям хотел понести преждевременную смерть, он никогда не высказывал никаких претензий по этому поводу. Он не хмурился, не показывал печали, но кивал и принимал это, равно как и всё остальное.       Не с тех пор, как объявился ле Бурро де Флерс. И не с тех пор, как он вбил себе в голову, что Шерлок Холмс — спасение для Уильяма.       Уильяму не нравилось внезапное отсутствие контроля над старшим братом, в котором решил проявиться инстинкт защиты и он начал пытаться спасти его. Он не заслуживал этого, не после того, как испортил Альберта до неузнаваемости. Это требовало работы над всем принесённым ущербом, на которую у него не было времени. Он холодно посмотрел на брата.       — Я не хочу. Я просто разрабатываю запасные планы.       Альберт оскалился, как будто Уильям оскорбил его — прежде всего, его интеллект.       — Ты слишком умен, Уильям. Если он схватит тебя, то только потому, что ты позволил.       Ох, и как хорошо Альберт знал его.       — Альберт, ты не справедлив, — заявил Льюис, нахмурившись. Он вздохнул, как будто собираясь объясниться, но Уильям положил руку ему на плечо и мягко улыбнулся.       — Нет, он совершенно прав, — сказал Уильям, оглядываясь на Альберта. Брат поднял бровь, но не обратил внимания на холодность в его глазах. — Альберт не возражал против того, чтобы я покончил с собой, но…       — Абсолютно точно, — перебил Альберт, прищурив глаза. — И до сих пор так считаю.       — И всё же…       — Уильям, — Альберт поднял руку, чтобы остановить его, — ты действительно веришь, что я бы тебе позволил?       Наступила пауза, и даже Льюис удивленно вздохнул. Так редко кто-то из их близкого окружения задавал Уильяму подобные вопросы, но Альберт всегда был единственным, кто стоял за ним без вопросов и сомнений. Вызов в его взгляде был очевиден для Уильяма, и он скрыл, насколько поражен всем этим.       — Позволил мне? — сказал он мягким недоверчивым тоном.       — Смерть от собственной руки всегда можно предотвратить.       Конечно. Он начал замечать сомнения Альберта, с его предположениями о Шерлоке и скрытых методах осуществления их деятельности Лорда Преступности. ОН думал, что его брат понимает: его смерть не была необходимостью, но это был желаемый результат. Он думал, что Альберт знает, что ежедневно смотрит на свои окровавленные руки, видит лица тех, кто погиб из-за его действий. Чувство вины грызло его, оно прожигало его с каждым вздохом. Да, смерть от собственной руки можно было предотвратить, но Уильям не допустил бы другого конца.       Он посмотрел на Альберта с горькой улыбкой.       — И кто, дорогой брат, помешает мне?       Между ними повисло молчание, напряжение между братьями было ощутимым, пока не раздался кашель. Уильям отвел взгляд от старшего брата, чтобы посмотреть на своего друга Себастьяна, неловко стоявшего в арке между гостиной и прихожей. В двух шагах позади него стоял Шерлок Холмс, оглядывая комнату с болезненно-пустым выражением лица. Средний Мориарти почувствовал, что его сердце учащенно забилось, — необычное ощущение, поскольку на лице детектива не было явного ликования, тем более что он всегда улыбался ему. Они встретились взглядами, и он почувствовал, что его пристально разглядывают. Уильям взглянул на часы — Шерлок действительно в это время обычно появлялся на их пороге.       — Как долго вы там находитесь? — первым заговорил Льюис, требовательно и раздраженно.       — Секунд десять, — Моран послал извиняющийся взгляд в его сторону. — Я уловил только… Последнюю часть разговора.       Уильям не осмеливался посмотреть на Холмса, опасаясь, что его черты могли что-то выдать.       К счастью, либо Шерлок почувствовал его дискомфорт и решил оказать ему милость, либо его больше заинтересовало изменение поведения ле Бурро де Флерс. Потому что когда он подошел к Уильяму, то взял цветок из его руки и поднял его вверх, как будто дополнительный свет мог придать ему другое значение.       — Он нарушил шаблон, — задумчиво произнес Шерлок.       Уильям по-прежнему не смотрел на него, но жестом указал на Льюиса.       — Отдай ему записку, — сказал он, и брат без единого слова жалобы подчинился.       Шерлок выхватил записку, заставив Льюиса ощериться. Уильям наблюдал, как его младший брат сжимает кулаки. Несмотря на то, что детектив находился рядом с ними около двух недель каждый день, неприязнь Льюиса к нему, казалось, только усиливалась. Уильям попытался сочувственно улыбнуться брату, чтобы успокоить его, и, кажется, это сработало, пока Шерлок не издал свой обычный лающий смех, который заставил Льюиса снова напрячься в раздражении.       — Наглец, — сказал Шерлок с лучом. — Такой грубый убийца, подслушивающий наши разговоры.       Средний Мориарти наконец взглянул на него, и взгляд безразличия и расчета сменился позитивным ликованием. Вот он, тот самый Шерлок, о котором Уильям…       Уильям… заботился.       Оглянувшись, Уильям увидел, что Альберт наблюдает за ними с раздражающим понимающим взглядом, и это просто не могло остаться так. Он повернулся к Шерлоку и пристально посмотрел на него.       — Мы можем сегодня прогуляться и поговорить, мистер Холмс?       — Уильям… — нахмурился Альберт.       — Брат… — попытался Льюис.       Уильям сделал шаг и не удивился, что Шерлок беспрекословно пошёл за ним. Он остановился рядом с Альбертом, когда они проходили мимо, не скрывая оскала, украсившего его обычно спокойные черты лица.       — Пересмотри свою позицию, Альберт, — сказал ему Уильям. — Ты не сможешь меня перехитрить.       — Не думаю, что мне это понадобится, Уильям, — его брат скосил взгляд на Холмса.       Уильям ничего более не сказал, но когда он оглянулся, то увидел, что Шерлок смотрел в глаза Альберту. Он увидел, как между ними промелькнуло понимание, и это сразу же заставило его напрячься. Он не мог этого предвидеть — Холмс был их врагом, его заклятым врагом, вплоть до ле Бурро де Флерс. Всё шло не так, как он предполагал, и он не ожидал, что Альберт прогнётся так быстро и так абсолютно. Его пальцы начали дрожать, лицо раскраснелось. Он чувствовал зуд, проходящий по телу, когда ситуация выходила из-под его контроля, и отчаянное желание сбежать.       Он почувствовал, как рука Шерлока обхватила его запястье, и это удивительным образом успокоило его. Теперь средний Мориарти смотрел на него с бесстрастным выражением лица.       — Куда бы ты хотел прогуляться? — Шерлок спросил с теплой и искренней улыбкой, которая обезоружила его.       Альберт понимающе хмыкнул.

***

      Как только они вышли за пределы особняка Мориарти и начали обход по периметру, Шерлок заговорил о деле. От этого напряжение мгновенно покинуло плечи Уильяма, а ласковая улыбка, которой он ему улыбнулся, вызвала у Шерлока волну восторга. Он почувствовал, как Лиаму было не по себе, когда он пришёл в это поместье, ощутил напряжение между братьями. Было необычно видеть накатывающееся разочарование от обычно спокойного человека. Это и восхищало, и немного расстраивало.       И опять же, учитывая то, что они обсуждали, Шерлок не удивился, что воздух вокруг них будто наэлектризовался.       Они обсудили факты по делу, свои мнения о трех мужчинах, которых они встретили, даже если Шерлок был наполовину отвлечен разговором, в который он вступил. Похоже, они пришли к единому мнению, что самый подозрительный из троих — Виктор. Хотя они почти ничего не знали о каждом из них, кроме смерти братьев и сестер Кларенса и интрижки жены Виктора, их личности всё ещё оставались загадкой. Однако взгляд Виктора постоянно был на Уильяме, что вызывало у Холмса желание защитить своего друга — что само по себе странно, Лиам не нуждался в защите.       Было не так много интересного, но этого и следовало ожидать. Пока они шли, они запланировали пойти в доки на следующий день. В конце концов, там могли быть и другие рабочие, которые тоже могут быть подозреваемыми. Однако с учетом появления цветка и цитаты из книги, о которой говорили только на этом мероприятии, это было маловероятно.       Естественная пауза в разговоре заставила Уильяма приостановиться, когда они добрались до задней части особняка. Поднявшись на небольшой холм, Шерлок увидел море полей и ферм в противовес суматошной жизни города. Он подумал, что это, вероятно, немного напоминает Лиаму Дарем, и ему нравилось это уединение, а также удобство в виде близости к лондонской жизни. Мориарти остановился и сел, и Холмс присоединился к нему, давая Лиаму возможность отдохнуть. Он посмотрел на блондина, оценил его черты и неожиданную непринужденность. Возможно, со стороны Шерлока было самонадеянно полагать, что это произошло благодаря его компании, а возможно, это была слепая надежда.       Уже не в первый раз Шерлок был поражен тем, насколько прекрасен профессор, как умом, так и внешностью. Это заставило его легко хихикнуть, и алые глаза Уильяма метнулись к нему.       — Ты пялишься, — не без злобы сказал он.       Да. Как и в кэбе по дороге на ужин, и на «Ноатике», и во время поездки в поезде, его глаза естественным образом притягивались к Лиаму. И, конечно, это было очень быстро замечено. Не то чтобы Шерлок пытался как-то скрыть свой интерес к нему — он просто наблюдал. Чтение людей — это то, в чем Шерлок разбирался лучше всего, — приподнятая бровь или небольшой изгиб губ могли точно сказать ему, о чем они думают. Но Мориарти? Ох, какая загадка. Столько слоев, столько откровений.       Как в случае с тем, что он подслушал; несправедливое преимущество. Ему нравилось узнавать что-то самому, но это было просто не вовремя.       Лиам хотел умереть. Если теория Шерлока была верна и он был Лордом Преступности — хотя Шерлок уже почти принял это как факт, хотя и не озвучивал его, — то, возможно, его желание убить себя было вызвано чувством вины. Но он не выглядел как человек, которому тяжело. Он прекрасно играл свою роль, и как было бы грустно, если бы Лиам забрал всё это за собой в гроб, прежде чем Холмс успел его разглядеть. Возможно, думать так было эгоистично, позволять Лиаму продолжать страдать из-за того, что Шерлок хочет видеть его рядом. Но он не был готов отпустить его, не сейчас, когда он наконец-то нашел кого-то настолько очаровательного.       — Почему ты хочешь умереть? — прямо спросил детектив.       Единственной реакцией Лиама на вопрос был вздох, и он допустил на своем лице выражение поражения. Он не отрицал этого, но и не смотрел на Шерлока. Лишь продолжал смотреть на пейзаж, взирая на него ужасно печальными глазами. И Шерлоку от этого было ещё больнее.       — Лиам.       Прежде чем он успел усомниться в своих силах — ещё одна новая привычка, применимая только в ситуациях с Уильямом Мориарти, — Шерлок протянул руку. Длинные пальцы нежно провели по подбородку Лиама, который вздрогнул от прикосновения. Он слегка обхватил его, надавив на него так, что Мориарти пришлось повернуть голову. Уильям позволил это, не отстраняясь, медленно повернул лицо к Шерлоку, хотя его глаза тут же закрылись, как будто это могло скрыть последнюю уязвимую часть его самого. Как будто позволить Холмсу это прикосновение было недостаточно красноречиво.       Указательный палец обвёл чужой подбородок и провел по скуле. Очень неожиданно он осознал, что хочет прижаться губами к его губам. Это шокировало его лишь на мгновение, а затем он легко принял это. Восхищение и обожание всегда были связаны с Лиамом в его сознании, так что это было вполне естественным развитием событий. Конечно, он только слышал, как об этом говорят, и никогда не верил, что испытает это сам. Но не было никого, похожего на Уильяма. Для него не было сюрпризом, что он хотел узнать Мориарти во всех отношениях, от образа мыслей до вкуса.       — Тебе трудно от меня спрятаться, — заговорил он настолько мягко, насколько ему удалось.       Шерлок почувствовал неуверенное дыхание Лиама на своем лице и увидел, как слегка напряглись черты его лица.       — Да, — пробормотал он в ответ.       — Это пугает тебя, — прошептал Холмс. Он не мог понять это, несмотря на то, что очень хотел.       Уильям открыл глаза, и Шерлок увидел, как в них мелькнуло отчаяние. У него заболело в груди от этого вида и от осознания того, что Лиам отказывает себе в чём-то положительном. Потому что он хотел наказать себя, потому что хотел умереть. Уильям потянулся вверх, осторожно отводя чужие пальцы от своей щеки, хотя и не убирая их полностью. Оба посмотрели на свои руки, кончики пальцев слегка прижались друг к другу.       — Я не могу объяснить тебе это, Шерлок, — снова вздохнул Уильям.       — Почему? — спросил Холмс, наклонившись вперед и считая это личной победой, когда Лиам просто посмотрел на него сквозь бледные ресницы, а не отстранился.       — Я не хочу, чтобы ты перестал смотреть на меня так, как смотришь сейчас, — грустно улыбнулся он.       Ах. Он не считал себя скрытным, но, конечно, не ожидал, что Лиам так открыто укажет на это. Шерлок задался вопросом, знал ли Мориарти о его чувствах раньше него, или Уильям подозревает, что его благоговейный взгляд был просто с интеллектуальной стороны. Он не стал бы озвучивать глубину своих вновь обретенных чувств — или, по крайней мере, вновь признанных, — но Шерлок чувствовал необходимость успокоить его. Он переплел их пальцы, и Уильям моргнул, ожидая.       — Уильям. Мужчина, о котором идет речь, был удивлен тем, что в разговоре используется его полное имя, но так же быстро скрыл это.       — Ты действительно думаешь, что я могу перестать находить тебя завораживающим? — спросил Шерлок.       Уильям сделал паузу, и у Холмса возникло ощущение, что то, как он сжал его пальцы было совершенно бессознательным, пока он думал, как ответить.       — Я думаю, ты мог бы перестать находить меня… — он снова остановился, явно не зная, как продолжить.       — Прекрасным? — предложил Шерлок — потому что это было самое простое слово для описания Лиама.       Кожа Уильяма окрасилась в светло-розовый цвет, но тем не менее он медленно кивнул.       — Ты знаешь меня, Лиам. Думаешь, я нахожу красоту во многих вещах, когда мир так совершенно неинтересен? — спросил Холмс, голос был почти умоляющим и в то же время добрым. Когда Мориарти снова замолчал, он повторил свой вопрос. — Почему ты хочешь умереть?       На этот раз Уильям посмотрел ему в глаза. Это был расчетливый взгляд, очень взвешенный, но не лишенный прежних признаков уязвимости. Он распустил их руки, и Шерлок почувствовал, что момент упущен.       — Я — одна сплошная ложь, Шерлок Холмс, — сказал он спокойно, в его тоне снова отсутствовали какие-либо эмоции. Он встал и повернулся к нему спиной, и разговор был окончен, вот так просто. — Думаю, я вернусь и подумаю, какие вопросы задать этим людям, когда мы пойдем в доки. Вы можете присоединиться ко мне, но я не буду особо разговорчив.       Он ушел, не удостоив его и взглядом. И Шерлок не мог не усмехнуться.       Потому что Лиам действительно был самым серьёзным и сложным делом, с которым он когда-либо сталкивался. И он не остановится, пока не раскроет его.