Осень будет холодной

Они сидели в этом баре часа 3 уже, кажется ближайшее время Глеб это место покидать не планировал. Серафим за этот вечер взял только один стакан пива, который он до сих пор никак не допьёт. Он не мог спокойно расслабиться — следит за Глебом, чтобы тот не вляпался в неприятности. Викторов пьёт, не останавливаясь, и улыбается этой своей красивой улыбкой, кидает взгляды на Серафима, как бы уговаривая присоединиться к нему в веселье, но Сидорин, как бы не считал его привлекательным в этот момент, на провокации не вёлся, знал, что ему это аукнется не в положительную сторону. — Может уже выпьешь нормально и перестанешь так осуждающе на меня смотреть? Заебал, — всё-таки не выдерживает Глеб. — Настроения нет, — пожимает плечами Серафим, — да и, кто тебя тогда отвозить будет? — Не боишься, что права отберут? — Глеб глазами указывает на всё ещё не пустой стакан с пивом. — Не боюсь, — коротко отвечает Серафим и приподнимает один уголок губ в полуулыбке, а затем делает наконец ещё один глоток. Глеб на это заявление закатывает глаза и дальше продолжает пить. Серафим смотрит на него внимательным взглядом, блуждая им от лица по шее и дальше. Глеб определенно был красив, обаятелен, немного ебанут (ладно, чуть больше чем немного), но всё равно очень любимым Серафимом. И мужчина часто ему об этом говорит, но в контексте чисто крепкой мужской дружбы, без этой гомосятины. И Глеб даже не подозревает, что Серафим любит его очень даже не по-дружески. Или подозревает, но делает вид, что не понимает в чём дело. Серафиму всегда было трудно понять, о чём думает Глеб. Викторов, видимо наконец почувствовав пристальный взгляд на себе, вновь поворачивает голову в сторону Сидорина. Они смотрят друг на друга, не отрываясь, несколько секунд, а затем Глеб подаёт голос: — Чё смотришь? — ухмыляется, — я тебе предлагал, но ты отказался. — Давай поедем домой? — Мукка проигнорировал упрёк Глеба, — завтра концерт, тебе надо успеть прийти в себя. — Сегодня ночую у тебя? — Викторов пьяно ухмыляется, в его глазах появляется хитрая искра — Да, — отвечает Серафим, — не могу отправить тебя в таком состоянии в отель, — честно добавляет он. — Будешь, как заботливая мамочка, завтра меня в чувства приводить? — с той же улыбкой продолжает Глеб. — Скорее как папочка, — поправляет Сидорин, — но да, — он ответно улыбается парню напротив, заметив как расширились его зрачки, после сказанных слов. — За что ты мне такой идеальный достался, Сима? — кажется кому-то правда пора прекращать пить, — хочу взять тебя в мужья. — Не хочешь, — Серафим смеётся, — и дня со мной не продержишься, я тебя заебу, — в каком смысле Мукка решил не уточнять, но про себя посмеялся над невысказанной вслух шуткой. — Скорее ты от меня и моих заебонов устанешь, — не согласился Глеб, но улыбаться не перестал, поднося к губам стакан, чтобы сделать очередной глоток. — Тут даже спорить не буду, — Серафим быстро выхватывает напиток из его пальцев, не давая завершить ему начатое дело. Глеб возмущённо посмотрел на него, но спорить не стал, наконец поднимаясь с барного стула. Серафим встал со своего места вслед за ним, придерживая правой рукой за предплечье немного шатающегося Глеба. — Давай лучше такси? — предлагает неожиданно Глеб, — не хочу, чтобы ты рисковал. — Как скажешь, малышка, — Сидорин улыбается ему, оставляет чаевые бармену, и наконец выводит пьяное тело на прохладный воздух. Пока Серафим вызывает такси, Глеб поджигает сигарету, затягивается и выдыхает дым, который мигом устремляется наверх к темному небу. Сидорин кому-то ещё звонит, кажется просит подъехать, забрать машину. В трубке его покрывают трёхэтажным матом, голос похож на Федю, скорее всего это он. Глеб смотрит на спину, обтянутую кожаной курткой в данный момент, и кажется осознаёт, что чувствует себя совершенно безопасно и спокойно рядом с этим человеком. И он был бы готов терпеть все его заёбы, чтобы тот оставался рядом, потому что заёбов у Глеба гораздо больше, и Серафим молча их вывозит и принимает.