***
– нихера мы не анонимы! – тяжёлая трость с грохотом стукнула по громадному телевизору, что стоял на хлипкой тумбочке. как только поместился, – версус! мы версус! шепеляво голосил мужчина и вскочив с миниатюрного дивана подошёл к окну, поглядывая на часы. – время пощекотать димончику нервишки, как считаешь? тёмноволосый мальчонка лишь пожал плечами. ему было совершенно безразлично, что этот старый психопат снова придумал. он выпил кружку горячего чая, отзвонился матери в иркутск, разгадал кроссворд. съел марку, медленно отъезжая в такой приятный душе экстаз. хованский туда-сюда сновал по квартире, перебирая в руках заветную кнопочку, нажав на которую, произойдёт грандиозный взрыв неподалёку от мэрии. тело слегка покачивалось, создавая приятные вибрации, происходящее плыло. юра бешено улыбался и щурил глаза, рассматривая еле виднеющийся флаг на высокой мэрии в центре города. а после нажал кнопку, едва не отлетев от окна из-за силы взрывной волны. бледный закрыл глаза и запрокинул голову назад, отключаясь от внешнего мира и с головой погружаясь в глубокий галлюциногенный океан. сознание гулко и громко, но словно сквозь толщу воды диктовало голосом юры одно единственное слово. – версус! бледный отключился, а юра носился словно умалишённый по всей штаб квартире, то и дело заходясь звонким непрекращающимся смехом и поглядывая в экран широкого допотопного телевизора. до этого светлый и аккуратный кабинет мэрии теперь был усыпан ошмётками стекла из вылетевших высоких панорамных окон; на письменном столе не осталось и следа от бумаг, теперь же всё оседало на полу, как и сам ларин, что крепко прижимал руку к сердцу, пялясь точно в камеру. два крепких мужика, судя по всему, телохранители, одновременно подхватили мэра под руки и принялись производить экстренную эвакуацию. эфир был остановлен. – с вами я, ваш покорный слуга – юрий хованский!***
– пройдитесь по периметру, осмотрите внимательно все запасные входы и выходы, проверьте на наличие взлома центральных дверей и чердачного люка.. каждый обход задокументировать, чтоб без проёбов. два щупленьких сержантика понятливо закивали головой и быстро раскланялись, загалдели между собой. подхватили свои черные кожаные папочки, и с преувеличенным энтузиазмом на пружинистой походке поплелись прочесывать мэрию вдоль да поперек. мирон вяло проследил взглядом за пронесшимся мимо нарядом спецназа, за рядовыми, что изо всех сил удерживали любопытых журналюг, что так и наровили сцапать свеженькую новость для жёлтой прессы, расставив по кругу злоебучие камеры. он сделал неопределенный жест рукой, высоко задрав подбородок. находящийся под боком ещё один совсем молоденький рядовой лишь тихо угукнул, и лениво поплёлся к полицейскому бобику, доставая оградительную ленту. мирон, особо не оглядываясь по сторонам и не поднимая глаз, скорым шагом слинял прямиком за здание мэрии, когда приставучие репортёры совсем уж обозлились на внезапное решение отгородиться, и навострили свои камеры прямо на самого фёдорова. он переступил через какой-то мусор, отряхнул штаны от пыли, и громко раздражённо зафыркал, сложив руки на груди, и начал нарочито громко: – ну и какого черта, позволь узнать? слава обернулся на голос как по команде, слегка вздрогнув, и быстрым жестом убрал со лба всклокоченную челку. он сидел жопой на пожелтевшем и влажном после недавнего дождя газоне, свесив ноги в трёхметровый в глубину кратер, задорно ими подёргивая. он так же быстро выдернул из ушей сразу оба наушника, и смотрел с вселенским непонимание уже на мирона. – проблемы какие-то, мирон янович? помощь моя нужна? – ты почему здесь находишься? – перебил мирон, потихоньку раздражаясь, – я же дал тебе указание разобраться с сервером камер видеонаблюдения и сохранить записи файлом на наш ноутбук. – так нет никаких файлов, мирон янович. кто-то за два дня до теракта взломал сервер, отключил камеры и подчистил записи за полторы недели. мирон опешил. – то есть как, кто-то взломал? и никаких исходников, там, оповещений о входе в систему... – это же не страницу в вк хакнуть, лейтенант янович, а систему безопасности. всё можно начисто подчистить, и исходниками даже вонять не будет, – терпеливо, словно ребенку, разжевал славка, и развернулся обратно, зашарив в сумке, – это вносить в рапорт? – нужно вносить информацию по мере её поступления, вячеслав, – фёдоров неопределенно передёрнул плечами, созерцая сгорбленную спину напарника. – так я не судебный писарь, сами же сказали, генерал янович. мирон проследил взглядом, как в момент развеселившийся славка подскочил с места, наровясь шандарахнуться прямиком в яму, и в два широких пружинистых шага преодолел полметра расстояния, всучив тому под мышку стандартную черную папку. – зато наши личные писарьки собрали все протокольчики и отчёты, осталось только бумаги подшить. мирон рассеяно глянул в довольное лицо напротив, и быстро пробежался по аккуратным буквам. вот они, слева направо, отчеты об парах слезоточивого газа и ошмётках динамита в подвальном помещении. отчёты об отсутствии газопроводных труб под зданием, отчёт об исправности щитка с электроэнергией, что мог послужить замыканию. отчёт об взломе чердачного люка, и отсутствия камер видеонаблюдения на торце здания, где находится пожарная лестница. информации было вполне достаточно, для возбуждения по настоящему уголовного дела, спланированный теракт, попытка убийства высокопоставленных лиц... мирон мельком отвёл глаза от документов, и тут же напоролся на во всю ухмыляющуюся рожу. слава, с улыбкой чеширского кота, сложил руки за спиной, перекатываясь с пятки на носок. – что? – брови непроизвольно поползли вверх, и мирон захлопнул папку. – ну, я жду хотя бы спасибо, – немного расстроенно парировал слава, и прекратил хаотично дёргаться, – информации больше, чем положено, и мне на почту вот вот должна прийти запись последнего репортажа, так сказать, съемки из закулисья… – может мне тебя ещё за ушком почесать, раз так расстарался? – фёдоров устало провёл по бледному лицу, тяжело выдыхая. сонливость накатила резко и беспощадно, поэтому спорил и препирался он больше на автомате. сколько он уже не спал нормально? пошли вторые сутки после этого почти удачного теракта, информацию собирали по самым настоящим крупинкам, буквально вырывая из чужих уст нужные слова, наскоро записывая всё в блокнот. на месте заклада никаких отпечатков пальцев, даже ровный слой пыли на полу был не тронут, словно этот некто преспокойно мог зайти через главную дверь, светануться перед всеми камерами сразу, спуститься в подвал, пролететь над полом и сделать заклад, и так же спокойно выйти, напоследок по приколу взломав систему безопасности. – можешь почесать, – оскалился карелин, обнажив ровный ряд зубов, – всю жизнь мечтал помурчать от генеральской руки. – какой я тебе генерал, карелин? – начал сварливо он, но занёс руку над головой лейтенантика, двумя пальцами взлохматив пряди за его ушами, – услышь кто из вышки какими словами ты здесь разбрасываешься, понизят до рядового, и будешь ты мне ботинки от несуществующей пыли вылизывать. – ну зато на подсосе у вас, майор янович, – слава, подобно коту, подставился под ласку пальцев, напирая на мирона, – как дослужитесь, прокатите на майорском хуе, господин хозяин? вот мне весь отдел обзавидуется, когда я всего за месяц подпрыгну от лейтенанта до майора! да это даже выше твоей головы, мироша! мирон прописал ему жёсткий, даже скорее обидный подзатыльник, толкнув славку в грудь. но тот даже и не думал разобидеться, скалился не переставая, внимательно смотря прямо на фёдорова. под пробирающим взглядом стало как-то совсем неуютно, лицо пылало, и мирон даже представлять не хотел, как выглядит со стороны. этот еблан умудрялся вывести из равновесия используя при этом самые нелепые, скорее детские провокации, заставляя самообладание разлететься просто в щепки. всего секунда, и фёдоров уже брезгливо кривит губы, передёргивая плечами. всего секунда, и все смешинки с лица славы сдувает лёгким дуновением ветра. – чтоб прокатиться на майорском хуе, нужно быть во вкусе майора, а пока что перед тобой капитан фёдоров. так что будьте добры, лейтенант карелин, ноги в руки и шагом марш контролировать патрулирование окрестности. – а что, майорский хуй на столько не достижимая крепость, что из-за попыток на неё взобраться понижают до рядового? это же на сколько должно быть самомнение у такого дилдо... – вон отсюда! мирон, разозлившись уже не на шутку, чуть было не запустил папку с документацией прямиком в тупорылую башку славы, но вовремя спохватился, выбрав в качестве оружия наплечную рабочую сумку. тот лишь коротко взвыл, бок прострелило тупой болью, и натянув на голову слетающий капюшон, он спешно ретировался, под нос бурча обидные слова и матеря мирона на чем свет стоит. мужчина пропустил мимо ушей и слова о зазнавшихся носатых карлицах, и о лысых уёбках, и о насосавших на должность охуевших мудаков, упорно игнорируя ни к месту разлившееся непонятное тепло в груди и горящие уши.***
– артем, нет, блять, нет! – переходила на крик маша, прожигая кулика взглядом, – сука, там ходит эта ненормальная! не удивлюсь, если в следующий раз там будет ещё и рокет какой-нибудь. и хуй знает, что они могут в этот раз сделать. – не преувеличивай, прелесть, – сказал артем ухмыльнувшись, и подойдя ближе, попытался схватить девушку в объятия, ведь зачастую это помогало, но в этот раз всё вышло совсем иначе. опрянув, маша дала понять, что лучше её не трогать, а то её просто разорвёт. это было совсем на неё не похоже. – малыш, ты чего… ты чего так разозлилась? я же ничего не сказал такого… – ты полчаса пытался отпроситься в этот ебучий клуб! артём, иди куда угодно, бухай, кури, колись, но только не туда. – да почему? что мне эти ебланы сделают? – не унимался кулик, не понимая, что играет с огнём. – ДА ПОТОМУ ЧТО Я ЗА ТЕБЯ ВОЛНУЮСЬ ПИЗДЕЦ, А ТЕБЕ КАК ОБЫЧНО ПОХУЙ! тебе всегда плевать на то, что я говорю. – кричала ракитина, стараясь сдержать слёзы. все происходящее было слишком парадоксально для семьи куликов. они никогда не ссорились друг с другом. смотря на них хотелось кусать локти от зависти, ведь несмотря на то, что оба имели скверные характеры, они сумели ужиться и научиться уважать друг друга. они и сами не помнили, когда в последний раз ссорились. но сейчас… – блять, маша, почему я просто не могу сходить отдохнуть в хорошее место? у меня там друг вообще-то, федор… – выдумывал оправдания артем, стараясь выглядеть убедительнее и спокойнее. казалось, что он и сам сейчас на крик перейдёт. но ему не хотелось кричать на машу, ведь она и правда волнуется… хотя артем сергеевич уже большой мальчик, и сам может решить что ему делать. – фёдор? тот самый глухонемой диджей? ОТЛИЧНЫЙ ДРУГ И ОТЛИЧНЫЙ ПОВОД, артем! – хватит орать, блять! хватит! – не сдержался кулик, повысив голос, – что ты хочешь от меня, блять? я просто хочу сходить в клуб с друзьями и отдохнуть, я, блять, не маленький! подойдя ближе к мужу, маша взглянула в его глаза. сдерживая слёзы, она тихо всхлипнула, стараясь не разрыдаться. самое обидное было то, что артем не чувствует и не понимает того, как она за него беспокоится. она прекрасно своими глазами видела, что вытворяют королёвы. сколько раз того же артёма могли убить. она старалась забыть все те события как страшный сон, и последнее, чего хотела, это видеть персонажей ужасного прошлого в настоящей счастливой жизни. «ну почему он не понимает!?» в один момент, когда маша еще не успела сформулировать складную мысль и предложение в голове, в дверь постучали. вздрогнув от неожиданности, кулик разорвал зрительный контакт с машей, направившись проверить кого это занесло. – чё вы орёте? убиваете кого-то? – спросил гриша, смотря на расстроенного артёма, который стоял на пороге своего номера. – ну че сразу убиваем. так, ругаемся, – пожал плечами кулик, наблюдая за интересной реакцией гриши. тот глаза свои выпучил, будто не поверил своим ушам. – вы? ругаетесь!? сейчас вселенная схлопнется. идём сегодня? артем не оценил этой шутки, а лишь очередной раз взглянул на гришу: – иди сам сегодня в свой клуб. я дома. не хочу. – а, понятно, жена не пустила, – вновь показал свои юмористические таланты григорий, но заткнул рот, ощутив на себе яростный взгляд артема сергеевича, – ладно, пойду. звони, если чё. захлопнув дверь так сильно, что она чуть с петель не слетела, артём сделал глубокий вдох. попытки держать себя в руках, не показывая всю сущность своей натуры были уже почти обречены на провал. это чувство было таким новым… точнее желание. желание ударить любимого человека, из-за того что он слишком много на себя берёт. сжав вьющиеся волосы в кулак, кулик сделал ещё несколько глубоких вдохов, но они не помогали затушить яростное пламя внутри. терпеть он не мог, когда ему что-то запрещают. он просто ненавидел это. только он может вершить свою судьбу. неспешно зайдя обратно в просторный номер, он посмотрел на машу, сидящую в кресле и опустившую голову к своим коленям. очевидно, что сейчас она плакала. очередная буря эмоций пронзила кулика. «какого черта она плачет? будто это я ей что-то запретил, блять, или обидел её!» – ну и почему ты плачешь? – сухим голосом спросил кулик, подойдя ближе и словив взгляд девушки, которая дернулась от неожиданности. увязла в своих мыслях на долю секунды. – да потому что ты не понимаешь, как сильно я за тебя переживаю! – снова прикрикнула ракитина, начиная знакомую шарманку, – что в прошлом году, что сейчас, я всегда должна сидеть и ждать: что же ты в этот раз придумаешь, и куда опять встрянешь! эта ебучая недовойна, недо-хуй-пойми-что в прошлом году, ГДЕ МЕНЯ НАХУЙ ЧУТЬ НЕ УБИЛИ. – истерически кричала маша, смотря как вскипает и артем, – я пошла туда, потому что боялась что ты просто умрёшь! – ага, так переживала, поэтому кинула меня в самом начале замеса, – сказал кулик. зря. это было началом конца. – что!? ты меня будешь обвинять в чём-то ещё?! — сквозь слёзы пыталась говорить маша. голос и руки ужасно дрожали. она не верила что это говорит он – её тёмочка, её любимый муж и самый дорогой человек на свете, — ты отвратительный! господи! ты действительно обвиняешь меня в этом, когда я в любую хуйню лезла ради того чтобы быть уверенной, что с тобой ничего не случиться! – маша сделала паузу, наблюдая за реакцией кулика. однако его эмоции читались ужасно сложно, – глеб был всё таки прав на счёт тебя, – выпалила маша, тяжело вздохнув. очень зря. конец точно неизбежен. в глазах артёма загорелось адское пламя. сделав глубокий вдох и стараясь сдержать нахлынувшую ярость. он потерпел поражение , ведь буквально пару секунд спустя он сказал: – я твоего глеба ненаглядного в ту же ночь захуярил, чтобы пиздел поменьше тебе. а то ты у нас впечатлительная, все слишком серьезно воспринимаешь. тишина. гробовая тишина застыла в воздухе. приоткрыв рот и вытаращив глаза, маша почувствовала, как миллионы мурашек забегали по телу. шум в ушах и уебанские бабочки в животе, которые накатывали ещё больше тревоги. она не знала, что сказать. она просто не понимала, что ей нужно сказать. она не хотела ничего говорить. – артём… – дрожащим голосом обратилась она, смотря в упор на кулика, который старался держать невозмутимый и серьёзный вид, но при этом в глазах читался страх. страх за его ужасное признание и его последствия, – это правда? он молчал. молчал и смотрел на неё. его злость постепенно улетучилась, а на смену пришла ужасная паника. как же выкручиваться? сделав вдох, он утвердительно покачал головой, ничего не сказав. ракитина не стала ничего спрашивать. поднявшись с мягкой поверхности, она, чуть не сбив торшер, вылетела из номера прямиком в холл, а далее на улицу. она рыдала, а холодный питерский дождь подстраивался под её настроение. она была зла не сколько на то, что он смог сделать такую ужасную вещь, что артем способен на убийство, а на то, что он скрыл это от неё. он столько времени это скрывал!!! а что же он ещё может скрывать от бедной маши, если на его счету есть убийство? дрожащими руками достав телефон из кармана, она набрала номер первого попавшегося контакта, но она знала, что в помощи ей точно не откажут. – папа, забери меня из питера, прошу… – выговорила она, когда на обратной стороне трубки послышалось веселое «у аппарата» вместо гудков. –¿qué? ¿quién eres?¹ – переспросил сонный голос. видимо звонок разбудил ракитина. – ЕГОР, ЗАБЕРИ МЕНЯ В БАРСЕЛОНУ, ЕСЛИ ЭТО ВОЗМОЖНО. ЭТО СРОЧНО!***
– один виски. – со льдом? – участливо поинтересовался славик, расслабленно протирая барную стойку чистенькой тряпочкой. – да. – а какой температуры лёд класть? комнатной, или из ведра? – он бодренько достал и бутылку с виски, и ведёрко со льдом, но как об тупой угол запнулся о тяжёлый взгляд хозяйского братика. быстро заморгал, отгоняя липкое неприятное чувство. – из ведра. я понял. дима раздражённо следил за каждым движением парня, нервным движением рук, за бутылкой, что вот-вот норовила выскользнуть из пальцев, с грохотом разъебавшись об пол. и неприятно морщась, когда лёд в ведёрке шелестел особенно громко. он между делом вспомнил, что пропустил приём транквилизаторов, нарочно смахнув уведомление с напоминанием. королёв пропустил блистер меж пальцев, но запихнул его поглубже в карман, делая первый глоток виски. музыка ненавязчиво играла фоном, людей в клубе было как обычно много, под завязку, диджей как умалишённый дрыгался в такт музыке, путаясь в собственной длинной шевелюре. барменчик ловко лавировал пальцами, разливая алкоголь по стопкам под довольные улюлюканья румяных девиц с поплывшим макияжем. все они чувствовали себя в своей тарелке, и это здорово. дима ещё раз бегло оглядел зал, осторожно присаживаясь на мягкий диван. да, он смутно помнит, как карина пихала ему в лицо модные журнальчики с хитровыебанным европейским интерьером, остервенело листая страницы и тыкая в картинки. с энтузиазмом рассказывала, как выкупила помещение за смешную цену, и как теперь они смогут заниматься легальным бизнесом. она перечитала договор о покупке раз шесть, не затыкаясь болтала. обронила между делом, что ремонт хороший, даже ничего менять не будут, так что она уже дала объявление о наборе сотрудников. и королёв правда слушал, согласно кивал, но больше концентрируя своё внимание на игле, что торчала уходив в вену на уровне локтя. он мягко улыбнулся подсевшей девушке. девица кокетливо улыбалась, небрежно поправляя мини юбку, которая ничего собственного и не скрывала. длинные стройные ноги обволакивали строгие чулки, девушка словно кошка ластилась, но дима её ласково отпихнул. он и не думал, что будет настолько трудно. карина тогда мягко погладила его по плечу и осторожно поцеловала в лоб, шёпотом обещая, что всё будет хорошо. дима ненавидел её в тот момент, за этот понимающий тон, за эту заботу. за жалость. изнутри давило чувство тоски по чему-то, чему дима не мог дать четкого определения. он не понимал, по чему скучает, по кому, чего хочет в данный момент и в данную секунду. палата была одиночная, с одним единственным окошком в углу комнаты. и с решетками, да. словно он особо буйный, только мягких стен и железной двери с окошком не хватало. только когда в ход пошли капельницы он понял, что решетки на окнах не самое хуёвое, что могло воспроизвести человеческое сознание. с каждым днём желание занюхать дорогу-другую для успокоения становилось всё сильнее. он думал, что не успел обзавестись зависимостью. королёв яро презирал наркоманов, искренне смеялся с этих жалких и зависимых, что продают себя на притонах за дозу. ох, да особо далеко ходить не нужно, он со счету сбился, сколько было таких перепихов и отсосов у него самого. он малодушно отсыпал дорогу смазливой девочке, что даже дух перевести не успевала, как скручивала трубочку из мятой купюры. он гадко посмеивался, отмечая, что купюра то из его же кошелька. девочка недовольно хмыкнула, нахмурив брови. дима сделал ещё глоток, чувствуя как алкоголь обжигает горло. он запоздало понял, что долбить при любой стрессовой ситуации не самая стоящая привычка. стресса было через чур много, дима жрал таблетки, дурея ещё больше. какого-то особо неосторожного кладмена приняли с весом, и теперь дима остервенело пакует вещи, предварительно сожрав марку. какой-то школьник передознулся его наркотой, и теперь полиция во всю занимается данным случаем, а дима уже успел объебаться кислотой. словно и забыл, что сам лично поставляет некоторым из верхушки самую забористую дурь. искренне заёбывает карина. она снова и снова приходит со своей лучезарной улыбкой, ласково треплет волосы, рассказывает, что подала документы в новый университет на заочное. дима кивает. он правда очень рад. снова капельница, часовые диалоги с психиатрами, психологами и прочими мозгоёбами. по легенде он нечестный наркоман из глубинки, у которого на почве стресса поехала кукуха. они ведь и не соврали. снова капельница. королёв смаргивает подступающие слёзы, упрямо пялясь в потолок, чувствуя тёплые пальцы на своем худом холодном запястье. на вторую неделю он вырвал чертову иглу из капельницы и вспорол себе вену, беззвучно плача. волосы спутались, они чернильным озером разметались по подушке. дима глухо выдохнул, царапая кожу ещё и ещё. он безобразно водил остриём по запястью, оставляя рваные раны и вгрызаясь в собственное плечо чтобы не закричать, как потерпевший, фантомно ощущая тёплое прикосновение пальцев где-то в районе солнечного сплетения. белая простыня была вся в красном, воспалённое сознание подводило, королёв сделал ещё один отчаянный рывок рукой и утробно закричал. – давно сидишь здесь? мог бы набрать, я бы вышла пораньше, – карина плюхнулась рядом, поправив воротник белой блузки. королёв запрокинул голову, одним глотком опустошив стакан. – сгоняешь за добавкой? карина пораженно уставилась на брата, но аккуратно перехватила протянутый стакан. – а ты не охренел, братик? официантов полный зал, проси кого угодно, – девушка помахала рукой, подозвав худенькую официантку, – два виски. карине запретили приходить. королёв самозабвенно пялился в то самое окно с решетками, полностью опоясанный в белый халат. запястье туго перетягивал бинт, отобрали даже личные вещи. а на кой черт они ему нужны, и правда? последующие два месяца в памяти не остаются совсем. вот он лежит в больничной койке, пялится в белый потолок. а вот он уже в новенькой квартире в питере, в большой мягонькой кроватке, пялится в потолок. медсестра из частной клиники исправно приходит в девять утра поставить капельницу, ибо кариша больше не выдерживает, и выдёргивает брата домой, под предлогом что домашняя обстановка пойдет ему на пользу. – администратором пойти ко мне не хочешь? – королёва не пьёт, внимательно наблюдая за братом, – сашенька сегодня ушла, я заявление об уходе подписала полчаса назад. будешь тут всеми командовать и пить бесплатный виски. – я и так пью бесплатный виски, – усмехается дима, показательно отпивая, – но я подумаю. – подумай подумай, – карина ласково смеётся и треплет по плечу. дима молча курит, устроившись на широком подоконнике. он пялится в список собственных контактов, не в силах сопоставить себя наравне с людьми из прошлой жизни. телефон был отключен с тех самых пор, как они вышли из поезда, и сейчас смотреть на дикое число из пропущенных звонков и сообщений как-то зябко, вгоняет в глухой ужас и бьёт тупой болью под дых. из шквала сообщений дима цепляется за одно единственное сообщение от лсп, и проговаривает его вслух. – «я пересёк границу. спасибо, что не кинул, и помог с отъездом. удачи.» дима тушит бычок и выбрасывает его в окно. достаёт сим-карту и ломает её пополам, отправляя вслед за хабариком.