Я не смог...

Саске открыл глаза и поморщился от пронзительной боли. Голова словно раскалывалась надвое. Парень попытался приподняться, опершись на локти, но в глазах резко потемнело, и ему снова пришлось опустить голову Несколько секунд Саске пролежал без движения с закрытыми глазами и ждал, пока прекратится головокружение. Перед глазами всплывали неясные картины сегодняшнего дня. Грань между сном и реальностью потерялась, и те события вечера, которые сохранились в памяти, казались сном. Немного придя в себя, Саске открыл глаза и постарался осмотреться, не делая лишних движений, чтобы снова не потерять сознание. Пытаясь не двигать головой, Саске обвел взглядом комнату и понял, что он лежит на полу посреди собственной гостиной. Рядом лежала ваза, привезенная отцом из последнего отпуска. Взглянув на этот предмет, Саске сразу же вспомнил последние минуты, которые он провел в сознании и непроизвольно выругался. Картинка сегодняшнего вечера постепенно складывалась. Саске уже понял, что сейчас, скорее всего, глубокая ночь, а день рождения он, как будто бы, пропустил. Также он вспомнил, как потерял сознание, и что происходило в последние минуты перед его отключкой. Преодолевая жгучую боль в голове, Саске, все-таки, встал и тут же сел на диван, обхватив голову руками. Рука непроизвольно нащупала рану, и Саске вскрикнул: - Ай, зараза! Парень быстро убрал руку и заметил, что вся ладонь теперь в крови. Блин, какое замечательное положение! Ты сидишь весь перепачканный собственной кровью у себя в гостиной, в которой, между прочим, творится настоящий хаос – на полу валяются бутылки, посреди комнаты красуется стол, шикарная сервировка которого превратилась в груду грязных тарелок, под диваном валяется ваза – тоже в крови. И есть время до рассвета, чтобы привести все в порядок к приходу родителей. Но ты не можешь даже подняться с дивана, потому что твоя девушка в разгаре страсти – лучше будем считать это разгаром страсти, чем таким позорным обломом – так вот, в разгаре страсти она разбила о твою голову вазу, и теперь у тебя рана на весь затылок и, скорее всего, сотрясение. Типичное шестнадцатилетие, ничего не скажешь! Саске напряженно думал, пытаясь понять, как исправить положение, но в голову ничего не приходило. Выпитый коньяк брал свое. Парень просто неподвижно сидел и безучастно разглядывал беспорядок в доме. Взгляд его остановился на аккуратном листке бумаги, лежащем на краю дивана – послании от Сакуры. Саске поднес листок поближе к глазам и попытался вчитаться в текст. После героических усилий ему удалось разобрать текст, хотя, смог ли он вникнуть в смысл – другой вопрос. В письме Сакура поведала о своем безмерном разочаровании, о лопнувшем терпении и скоропалительном решении лететь в Лондон без него. Конечно, это подрывало все планы на счет проживания у родителей Саске, но другого варианта девушка не видела - не отменять же все из-за этого инцидента. Дочитав сие послание, парень, недолго думая, встал с дивана и отправился к Сакуре – нужно было объясниться, а то, и вправду, улетит первым же рейсом. Невероятным образом парень дошел до дома Сакуры и простоял под ее дверью до утра. Все соседи девушки успели помянуть его последними словами, а сама Сакура всю ночь просидела у окна, выглядывая, не ушел ли ее возлюбленный. Было ужасно стыдно: и перед соседями, и перед собой. Только сейчас у девушки открывались глаза на многие вещи. Да она и раньше знала о склонности Саске к алкоголю, о его легких нравах, но была готова перетерпеть это и исправить его. Но как она не замечала, что это совершенно невозможно – он же совсем ее не слушает. Как можно было терпеть его так долго из-за глупых детских воспоминаний. Ведь по-настоящему симпатичен ей был только тот Саске, в которого она когда-то была влюблена: маленький мальчик, вызывающий симпатию своей загадочностью. Между ней и теперешним Саске настоящая пропасть, как можно было этого не замечать? С такими мыслями Сакура просидела до утра, заглушая крики Саске под окном симфониями Бетховена. Наверное, ее в эту ночь тоже возненавидели соседи. Хороша парочка: один всю ночь пьяные песни горланит, вторая – на всю врубает Бетховена. Но, по большому счету, Сакуре было все равно. На следующий день она собрала вещи и вечерним рейсом вылетела в Лондон.