Щенки

      Он просыпается первым, ложится на бок и с нежной улыбкой глядит на тонкую фигурку спящего на животе Аарона в футболке, персиковый цвет которой прекрасно гармонирует с нежным оттенком его кожи. Кевин придвигается чуть ближе и втягивает носом запах шампуня с гранатом. Светлая чёлка падает на лоб, Кев осторожно убирает прядки, открывая нежную кожу, и невесомо целует Аарона. Блондин сладко сопит, Кевин прислушивается к его дыханию: иногда в нём проскакивают тихие хрипы — похоже, ещё лет десять он будет слышать последствия того ДТП. Дэй ложится на спину и смотрит в потолок, усыпанный светящимися в темноте звёздами. Между Центавром и Скорпионом должно быть созвездие его маленько Ари — Волк. Кевин решает, что отлепит Деву и Рысь, и они с Аароном соберут из девяти звёзд созвездие Волка.       Аарон вытаскивает правую руку из-под подушки, нащупывает пальцами Кевина и обнимает его поперёк обнаженной груди. Нежная кожа запястья прижимается к бугорку соска. Кевин прикусывает губы и выгибается дугой, чувствуя в животе жаркий трепет. Каждое прикосновение Аарона вызывает в нём волну приятной дрожи и желания. Рука Аарона меняет положение, медленно соскальзывая ниже до тех пор, пока подушечки тёплых пальцев не окажутся на твердеющем под ними соске. Кевин прижимает ладонь к губам, чтобы не разбудить стоном Аарона и наверняка ещё спящих в такую рань Нила и Дрю, оставшихся у них, как надеялись Кев и Ари, на ближайшее навсегда.       Аарон ласково гладил кончиками пальцев затвердевший бугорок. Кевин часто дышал, крепко жмурился и дрожал под его прикосновениями. Аарон приподнялся на локтях и с довольной улыбкой посмотрел на добровольное мученичество Кевина. — Зачем ты это делаешь? — Аарон поднял тёмно-русые брови. — Что именно? — Дэй сделал непонимающее лицо и стёр со лба и кожи над губами бисеринки пота. — Пытаешься быть тихим. — Не хотел будить. Думал, что ты спишь. — отозвался Кев, покраснев. — И Нил с Эндрю тоже, должно быть, ещё спят. — О, они не спят. — ответил Аарон с многозначительной ухмылкой. — Может, и нам не стоит?.. — шепчет Ари и прижимается губами к чувствительной коже над затвердевшим соском.       Они знакомы почти шестнадцать лет. Они изучили друг друга вдоль и поперёк. У Аарона есть шрамы на локтях и коленях, потому что с завидным упорством он падает на тренировках и сдирает корочки на только что начавших затягиваться ранках. Есть тонкий шрам скальпеля на челюсти и трахее — их заметить может лишь тот, кто знает о ДТП: Кевин смазывал их специальным кремом, чтобы сделать менее видными.       У Кевина шрамы-молнии на левой кисти — один ублюдок из команды Воронов, Рико Морияма, сломал ему руку перед матчем пять лет назад. Кевин левша. Кевин держал ложку левой рукой. Кевин держал клюшку левой рукой. Кевин смазывал ссадины левой рукой. Кевин писал записки Аарону левой рукой. Кевин притягивал к себе голову Аарона для поцелуя левой рукой.       Год после получения этой травмы стал самым тяжелым в их истории. Кев должен был выполнять специальные упражнения, чтобы разрабатывать руку, но ему было так больно и страшно, что Аарону приходилось стоять перед ним на коленях и умолять заняться ими. Иногда Аарон сам растирал и массировал её, сгибал пальцы и сжимал кулак — всё осторожно и неспешно, чтобы не сделать больно. Водил кончиками пальцев по коже, успокаивая, когда боль становилась нестерпимой и Кевин пытался сдержать рыдания.       Аарон любил экси — всей душой, всем сердцем любил. Казалось, никто так сильно не влюблён в эту жестокую и травмоопасную игру, как он. Но Кевин был тем самым человеком, который не просто жил, он дышал экси. Рико Морияма, сломав Кевину руку, лишил его кислорода. А то, что происходит с Кевином, влияет на Аарона.       Аарон Майкл как сейчас помнил тот проклятый день, когда Кевин вошёл в раздевалку. Кровь градом билась о деревянный пол, выкрашенный в оранжевый и белый. Аарон помнил всепоглощающий ужас, парализовавший его тело и заставивший волосы встать дыбом, а огромные мурашки побежать по коже. Кевин стоял, приоткрыв рот в беззвучном крике, и обхватив правой рукой запястье левой сломанной. — Ари… — шепотом выдохнул Кев, оглушив блондина едва слышным именем.       Открытый перелом со смещением… — Я не… не смогу играть…       Аарону впервые захотелось повысить голос, чтобы привести Кевина в чувства. Как он может думать об игре, когда его рука выглядит будто вскрытая циркулярной пилой грудина. Аарон пошатнулся, набрал воздуха в грудь, и закричал, что было силы: — ПАПА!       Дальше был туман из цветных пятен — оранжевых от формы Лисов, зелёных и черных от рубашки Дэвида, белых от халата Эбби и формы вратаря Рене… Всё завертелось; голова шла кругом от запаха крови и всеобщего волнения. Аарону сделалось дурно. Он стоял ближе всех к Кевину, руку которого мама пыталась обездвижить, чтобы избежать более сильного смещения пястных костей. Даниэль, капитан команды, звонила в скорую, задыхаясь от слёз и страха за Кевина.       В тот день Лисы не вышли на поле, и Воронам засчитали автоматическую победу.       Сутки напролёт Кевин раскачивался вперёд-назад, огромными глазами глядя в одну точку перед собой, и как младенца укачивал руку, заключенную в гипс. — Кевин, — тихо зовёт Аарон, замерев в дверях. Зеленые глаза Дэя открываются шире, по щекам катятся крупные слёзы. Аарон опускается на колени перед его кроватью, обнимает согнутые ноги Кевина, которые тот почти прижимает к груди. Дэй замирает, почувствовав его руки. Правая кисть зарывается в светлые волосы, притягивая голову Аарона. Кевин утыкается носом в макушку Ари, зажмуривается и плачет-плачет-плачет…       Аарон приносит упаковку ярких фломастеров, высыпает их на кровать отвернувшегося к окну Кевина, забирается на одеяло и поворачивает брюнета к себе. — Ари, не сейчас. — глухо стонет он, заслоняя глаза правой рукой. — Я не в настроении. — Мне нужна твоя рука. — Зачем? — Нужно.       Кевин кладёт на живот левую руку, Аарон удобно устраивается рядом и открывает фломастеры. Очень скоро на гипсе появляются рисунки: падающая звезда, Сатурн, ромбовидные искры, пятиконечные звёзды, следы волчьих лап, тропические рыбки и сердечки. Кевин приподнимается и с интересом наблюдает за рукой Аарона, выводящей на гипсе милые картинки. Аарон открывает черный фломастер и выводит печатные буквы: «L O S E R». — Я видел это в фильме. — объясняет Аарон, не отвлекаясь от руки Кевина. Он открывает красный фломастер и поверх буквы «S» жирно рисует «V». — Любовник? — Не говори мне, что это слово — плохое. Ты меня не обманешь. Там есть корень «любовь», а любовь не может быть плохой. — Ари, ты знаешь значение этого слова? — вкрадчиво интересуется Кевин. — Ага. — коротко кивает блондин. Дэй давится воздухом и откидывается на подушку, замолкая и отчаянно краснея.       Они знают всё друг о друге. Кевин не любил лук, а Аарон добавлял его практически в любую еду, которую мог приготовить самостоятельно — салаты, бутерброды, яичница. Всё, что он готовил, имело в своем составе дай бог только одну луковицу. Кевин морщился, глядя на Аарона, один за другим уплетающего луковые кольца, нанизанные на пальцы, пока не обратил внимания на его губы. Аарон опускает голову, открывает рот, погружает в него палец с луковым кольцом, снимает его зубами и тянет вверх по пальцу, оставляя языком влажные следы. Это было слишком горячо. Лицо, уши, шея, спина и грудь вспыхнули огнём. Язык Кевина проник в рот Аарона и был опалён остротой лука. Аарон едва не поперхнулся: он хотел быстро проглотить разжёванный лук и жарко ответить Кевину, но его язык словно вступил в преступный сговор с языком Дэя — переплетался с ним, стирая с себя вкус лука и не давая проглотить острую кашицу.       Они делили всё на двоих: завтрак, обед, ужин, леденцы в цветных прозрачных фантиках, сливочное мороженое с шоколадной крошкой, молочный коктейль, шампунь с экстрактом граната, футболки.       Они знали друг о друге так много, как не знаю супруги, прожившие вместе пятьдесят лет. Аарон любил поцелуи в лоб, а Кевин любил целовать его. Аарону нравилось, когда Кевин устраивает голову у него на груди и прикрывает глаза, потираясь щекой о кожу, защищенную тканью футболки. Кевину нравилось как Аарон читает ему рассказы и сказки, он любил слушать чуть хрипящее дыхание Ари, прижавшись ухом к его груди. Аарон любил леденцы с жидкой апельсиновой начинкой, а Кевин любил его язык. Аарону нравилось делиться едой с Кевином, ведь это означало проникать в его рот языком, перекатывать еду и напитки на своём языке и, ласково коснувшись жаркой плоти Кевина, передавать вкус ему. Да, Аарону это нравилось… Кевин это обожал. Обожал, чувствовать вкус только потому что Ари, его маленький волчонок, хочет поделиться впечатлениями о вкусе, не рассказывая о них, а напрямую делясь ими.       Они делили всё на двоих: тренировки, ссадины, синяки, царапины. Кевин садился на корточки напротив шмыгающего носом Аарона, расположившегося на скамейке напротив душевых, и открывал аптечку. Здесь было много пластырей, масло арники, зеленка, вата, бинты, порошок «Банеоцин» для обработки ссадин и порезов. Кевин осторожно промакивает ранки и насухо вытирает участки без травм. Аарон шипит и цепляется за пальцы Кевина, сжимающие полотенце. Дэй поднимает взгляд от разбитых колен к янтарным глазам и закушенным губам цвета кофейных зёрен. Аарон дрожит от боли в саднящих локтях и предплечьях. Кевин встаёт на колени и рывком притягивает его к себе, забирая боль глубоким поцелуем. Аарон ещё плохо управляет губами и языком, но он явно повысил свои навыки с их первого робкого поцелуя со вкусом трепета и апельсина. Аарон следует за губами Кевина, без раздумий впуская его язык, легонько покусывает любимые губы и скользит кончиком языка по ним, слушая сбивчивое дыхание Кевина и свои рваные хрипы.       Они любили делить одеяло, душ. Когда Кевин и Аарон были маленькими, Эбби купала их по очереди. Аарон всегда был первым и ему приходилось ждать, когда Кевин наиграется резиновыми уточками и вернётся к нему: влетит в комнату — мокрый и радостный, сиганёт на кровать и прижмётся всем телом к обнаженному Ари, сидящему в одних трусиках и завернутому в одеяльце. Аарон раскроет объятия, впуская холодного от воды Кевина в свой сухой мир, и обнимает его, притираясь грудью к груди Кевина, а тот ответит чередой поцелуев на скулах, щеках и лбу.       Теперь, когда они старше, душ стал для них местом уединения. Никто не смеет стучать и требовать, чтобы один из них вышел, давая другому спокойно искупаться в гордом одиночестве. Нет уж, увольте. Они ласково намыливают кожу друг друга, заботливо лаская кожу трепетными пальцами. Они никогда не снимают белья — это негласное правило их отношений: — Я люблю тебя, но я не имею права смотреть на твоё обнаженное тело. — Кевин протягивает ему руку с оттопыренным мизинцем. — Пока я этого не захочу. — кивает Аарон и сцепляет их тонкие пальчики в «рукопожатии».       Принимая совместный душ, они никогда не опускали руки ниже талии, не касались друг друга в интимных местах. Им было достаточно поцелуев и слабых укусов — это приносило истинное удовольствие.       Стоя под упругими теплыми струями душа, Аарон подставлял шею жарким поцелуям Кевина, сбивчиво дышал и постанывал под горячими руками Дэя, обнимающего его за талию. Теперь он знал, почему Кевин так дышал в тот раз, когда Аарон приблизился, чтобы поцеловать его. Теперь он знал, как называется это «дыхание». Он обернулся к Кевину, тесно прижался к его голой груди и накрыл его губы неумелым поцелуем. — Тебя надо подтянуть, скоро контрольная. — прошептал Кевин, хрипло усмехнувшись. — Мне нужен репетитор. — согласился Аарон, улыбаясь.       Они делили постель с тех пор как Аарона выписали. Спали бок о бок, тесно прижимаясь друг к другу и не считая эту близость чем-то неприличным или взрослым. Это было их тёплым, комфортным, личным, интимным. Это принадлежало лишь Кевину и Аарону, и никому больше. Они знали чувствительные точки друг друга. Знали, как прикоснуться, чтобы доставить друг другу удовольствие, не переходя к пошлостям.       Кевин знал, что Аарон выгнется дугой и будет сладко шептать его имя, если прочертить дорожку от губ до нижней части живота подушечками двух пальцев, едва прикасаясь. Знал, что порхающие поцелуи на животе и боках распаляют его, срывают с губ рваные вздохи, а пальцы заставляют вплетаться в волосы Кевина.       Аарон знал, что Кевин сходит с ума от его прикосновений — всяких, разных, любых. Он толкал Кевина к стене, прижимался к его голой груди и водил кончиками пальцев по его рёбрам, вызывая мелкую дрожь в любимом теле. Кевин запрокидывал голову и крепко жмурился, пока Аарон оставлял долгие, глубокие, влажные поцелуи на его шее. Дэй скользил подушечками дрожащих пальцев по спине Аарона и хрипло стонал от тесного контакта кожи и жара в груди и животе.       Это был год, когда Кевин первый раз коснулся его губ. Три недели… дюжина неумелых касаний губ, робкие прикосновения к обнаженной плоти, такой чувствительной под руками любимого, пальцы — порхающие по груди и легонько сдавливающие соски, проверяющие границы дозволенного, жаркое облизывание, слабые укусы в шею и плечи, надавливания языком на пухлые губы, царапание кожи режущим краем зубов, удушающие объятия, чужое напряжение, которое чувствуешь животом, хриплые стоны в ключицу, сбивчивое дыхание в самое ухо, ноги, обхватывающие талию, толчки навстречу любимому телу, электричество, от которого кожа трещит, тесный контакт напряженной плоти, сплетённые до хруста пальцы… и никакого секса.       А потом был матч с Воронами… вернее, не было матча с Воронами…       За эти шестнадцать лет они обсудили, кажется, уже все темы, которые только можно придумать. Кроме одной — постель. Порой в их головах проскакивала мысль о необходимости поговорить с любимым о переходе на качественно новый уровень отношений, но стеснительность и немеющий язык не давали сделать этого. Однако год назад всё изменилось.       Кевин обнимал Аарона за талию и жадно отвечал на поцелуи. Горячие руки скользнули вниз, огладив голую грудь, и замерли у резинки спортивных штанов. — Кев? — шепотом позвал Аарон, на секунду отстранившись. — Что, маленький мой? — зеленые глаза были переполнены нежностью и любовью. — Можно… — Аарон запнулся, покраснев, — спуститься ниже? Немного. — Да, Ари. — шепнул Кевин. Ладони легли на подвздошные косточки. — Ниже? — Можно. — кивнул Дэй, задыхаясь от новых ощущений. Аарон сместил руки на его бёдра, вдавил пальцы в кожу, вырывая из груди Кевина хриплый стон, который оборвал поцелуем. Аарон ласкал подушечками пальцев внутреннюю поверхность бёдер Дэя — так близко к наливающемуся стояку, как это только возможно. Кевин не мог больше терпеть. Он обхватил запястье Аарона и запустил его правую руку под бельё. Блондин вздрогнул, когда пальцы коснулись возбужденной плоти, но руку не отдернул, нет, — его пальцы трепетно огладили истекающий смазкой орган, сорвав с губ Кевина громкий стон. Это звук распалял Аарона сильнее трепетных поцелуев в шею. Он обхватил рукой стояк Дэя и глянул в помутневшие от желания изумрудные глаза. — Научи меня как. — хрипло попросил Ари.       Кевин тихо постанывал, срываясь на высокие ноты, когда истекающая головка тёрлась о ладонь Аарона. Дэй неспешно целовал блондина, покусывал пухлые губы и ласкал правой рукой его обнаженную грудь, а левой задавал темп. Пальцы спустились к плоскому животу. Кевин отстранился и посмотрел в янтарные глаза. Он ещё не успел сформулировать вопрос, как Аарон уже ответил на него: — Да, хочу. — и чуть оттянул резинку пижамных штанов, пуская кисть Кевина под бельё. Ладонь Дэя накрыла твердеющий член и это стало последней каплей. Дэй хрипло вскрикнул, зажмурился и мелко задрожал, изливаясь в кулак Ари через пять толчков. Крупные белые капли потекли по руке Аарона, ласкавшей его стояк. — Я сделал что-то не так? — запаниковал Ари. Кевин, сбивчиво дыша, притянул его к себе и зарылся пальцами в светлые волосы. — Кев, я сделал тебе больно? — Ты сделал мне приятно, маленький мой. — Кевин проложил дорожку поцелуев от виска к ямочке на шее. — Всё хорошо. — Это то самое? — Аарон посмотрел на блестящую и белую от спермы ладонь. — Та штука, которая… — Да, Ари. — Кевин, — позвал блондин переводя взгляд на его лицо, — тебе понравилось? — Да, малыш, очень понравилось. — Дэй ласково улыбнулся и поцеловал его в висок. — Давай сделаем так ещё раз? — Аарон посмотрел на него с детским любопытством. Кевин покраснел. — Сейчас не получится. — Почему? — удивился Аарон. Кевин сделался варёным раком. Как объяснить простыми словами?.. — Я не смогу… сделать это, — он указал на ладонь Ари, — ещё раз. — Ладно… — выдохнул Аарон с нотками грусти и обиды и опустил голову. — У меня есть идея. — он взял Ари за подбородок. — Давай я сделаю так тебе? Я буду аккуратен, тебе понравится. — Давай. — на губах появилась улыбка.       Кевин раздел Аарона, усадил на свои бёдра, притянул к себе его голову и стал неспешно двигать рукой, вслушиваясь в дыхание Ари. Сначала, когда кулак Кевина был у основания, оно было размеренным. Когда рука поднялась к середине, в дыхании Аарона послышались хрипы. Когда палец обвёл головку, Аарон всхлипнул, впиваясь ногтями в спину Кевина, дёрнулся и стал толкаться ему в ладонь, безмолвно прося повторить. Кевин обнимал его за талию и невесомо поглаживал головку, жадно ловя губами вспотевшую кожу ключиц.       Он явственно ощутил, когда Аарон подошёл к черте, и прекратил ласки. Ари всхлипнул, тесно прижимаясь пахом к плоскому животу Кевина. — Кев, пожалуйста… — Позволь мне сделать это губами. — шепнул Дэй ему на ухо. — Это ещё приятнее.       Дождавшись согласного кивка, Кевин уложил его на лопатки, проложил дорожку поцелуев от рёбер через вздрагивающий живот, — Аарон стиснул его бока коленями, — влажно поцеловал подвздошные косточки и спустился губами к промежности. Кевин мягко скользнул пальцами по внутренней поверхности бёдер, расслабляя Ари. Губы мазнули по основанию и Аарон сипло застонал. Кевин целовал каждый дюйм возбужденной плоти. Аарон сминал пальцами простыни и выгибался дугой, напевно выстанывая любимое имя.       Ке-е-вин… Ке-е-ви-и-ин… Кевин!       Влажный острый язык медленно обвёл истекающую головку. Аарон громко застонал. Дэю пришлось бы зажать ему рот, если бы родители были дома, но у них, на счастье, было романтическое свидание в ресторане где-то в центре города, и Кевин с Аароном были предоставлены жарким ласкам друг друга. Дэй взял в рот головку и стал неспешно посасывать, иногда выпуская её, чтобы легонько сжать губами или прикусить. Стоны Аарона стали более протяжными, напоминающими напевное мяуканье. — Тебе нравится? — спросил Кев на мгновение прервав ласки. — Очень. — прошептал Ари, не размыкая век. — Запусти пальцы в мои волосы и сожми их немного. — посоветовал Дэй. Аарон кивнул и наощупь нашёл голову Кевина. Как только он ухватился за тёмные волосы, Кевин взял всю длину. Аарон вскрикнул, подаваясь бедрами вверх и сталкиваясь головкой затвердевшего члена с нёбом Кевина. Дэй навалился на бедра Аарона, придавливая их к матрасу, и стал двигать головой, посасывая стояк и обвивая его языком. Он менял темп, с наслаждением вслушиваясь в изменения в дыхании и стонах Ари. Когда он посасывал медленно, Аарон дышал тихо и размеренно, а стоны его были слабыми и напевно-протяжными, пальцы нежно гладили Кевина по волосам, а бедра едва покачивались, приподнимаясь навстречу губам Дэя. Но стоило Кевину увеличить темп, Аарон кричал его имя, сильно тянул за волосы, дрожал всем телом и пытался толкаться навстречу, давая понять Кевину, что хочет войти на всю длину.       Он почувствовал напряжение Аарона и выпустил его член изо рта. Дёрнувшись вслед за жарким ртом, Ари кончил Кевину на грудь и шею. Аарон запрокинул голову, тяжело дыша. Дэй лёг рядом и уложил голову ему на грудь. — Ты меня обманул. — захрипел Ари. — Сказал, что сделаешь это губами. — Я соврал? — Ты не сказал, что будешь использовать язык и зубы. — Но тебе ведь понравилось? — Да, Кев. — шепнул Аарон. — Очень понравилось.