***
Юнги не знал, сколько он проспал, но так хорошо ему не было очень давно. Тринадцатый Мир казался неприятным сном, после которого он наконец пробудился. Отдохнувшие мозги наотрез отказывались думать о последних шести месяцах, и кто он такой, чтобы спорить с собственным разумом? Сладко потянувшись, Шуга с удовольствием стал рассматривать потолок, радуясь тому, что наконец оказался дома. Да, именно так воспринималось Междумирье после стольких месяцев, проведенным в чужой Вселенной. Тут его ждали. Тут о нем беспокоились. Вспомнив глаза Хоби, он немного напрягся, но тут же снова расслабился. Пофиг. Сегодня он Скарлетт, оставляющая все тяжелые мысли на завтра. — Я подумаю об этом завтра, — довольно проговорил он, озвучивая вслух мысли известной героини и не спеша слез с постели, потопав в душ. Приятно. Очень. Не думать — это хорошо, ему этого не хватало. Уже стоя под горячими струями, он решал, чем хочет заняться, но понял, что толкового на ум ничего не приходит. Сейчас не хотелось ни психоанализа Джина, ни расспросов Хоби и Чонгука, ни даже спокойного молчания Джуна. Ему вообще ничего не хотелось, поэтому, вернувшись в спальню, он снова завалился на кровать, раскинувшись звездой и прикрыв глаза, проваливаясь в дремоту. Он подумает обо всем завтра.***
Завтра наступило спустя несколько дней, хотя время в этом пространстве и было немного абстрактным понятием. Оно бы пришло еще позже, если бы не раздраженные голоса за дверью, из-за которых Юнги все-таки пришлось выплыть из царства Морфея, чьим гостем он стал далеко не на положенные семь-восемь часов. К слову, и полагались они только живым, но об этом Шуга предпочитал не думать. Тот, кто придумывал эти правила, явно не учитывал, что Души будут шляться по полгода по чужим Вселенным. — Уже три дня прошло, долго мы не сможем его видеть? — Хоби, успокойся, ему нужен отдых. — А мне нужно знать, что с ним все в порядке, блять. Какого хера ты заделался сторожевым псом, Джун? Юнги на это сравнение хмыкнул, но другу за внезапно взятую на себя роль был благодарен. Внезапно в голове пронесся взгляд совсем другого Джуна, смотревшего на совсем другого Юнги как на последнюю мразь, из-за чего ему стало не по себе, но он быстро отогнал от себя непрошенное воспоминание. Отдых ему и правда был нужен. Можно даже сказать, смертельно необходим. — Джин сказал… — Давно Джин у нас стал главным авторитетом?! — голос Чона повысился практически до визга. — Хоби… — Я понимаю, что вы Чонгука к нему не пускаете, но меня?! Серьезно?! Я просто хочу быть рядом и знать, что с ним все в порядке, блять. От смысла сказанных слов Юнги стало неуютно. Казалось бы, просто дружеская забота, но… Но после Тринадцатого Мира все воспринималось иначе. Особенно в их отношениях с Хосоком. Испугавшись, что он может услышать что-то еще, он заставил себя слезть с кровати и потопал в сторону коридора, голоса из которого становились все громче, готовясь перерасти в полноценную ссору, а этого он допустить никак не мог. Хватит того, что натворил его Двойник, а он точно не собирается быть причиной размолвок между друзьями. — Хули разорались? Поспать не даете, — выглянув за дверь он уставился своим фирменным взглядом на возмутителей его спокойствия. — Юнги… — Хоби с обожанием посмотрел на него, тут же опуская руку, пальцем которой до этого тыкал в грудь почти подведенного к краю Намджуна. Мину от этого взгляда стало неуютно, но он снова отогнал от себя непрошенные мысли, пообещав себе потом со всем разобраться. Но то, что Чон испытывал к нему совсем не дружеские чувства далеко не только в Тринадцатом Мире, стало видно невооруженным взглядом. Правда, куда он смотрел все эти годы и почему не замечал раньше, все еще было не понятно. — Прости, — виновато проговорил Ким. — Мы с Джином три дня его удерживали, но Хоби слишком сильно переживал за тебя. Чонгук вообще с катушек слетел, не знаю, как брату удалось его утихомирить. — Я… — Шуга невольно сделал шаг назад, шире открывая дверь, что было воспринято как приглашение. Секунда и Чон повис у него на шее, не переставая причитать о своей угробленной нервной системе. — Хосок, хватит, — Джун попытался оторвать друга от опешившего и не знающего куда себя деть блондина, но тот цеплялся крепко, снова переходя на короткие всхлипы. — Прости, — одними губами прошептал он, смотря в усталые глаза Мина, обращенные на него практически с мольбой. Поняв, что выпутываться придется самому, Юнги успокаивающе похлопал друга по спине, а затем попытался высвободиться. Не получив в ответ никакой реакции, он усилил попытки, в результате чего Чона пришлось отталкивать от себя практически силой. К счастью, кинуться назад ему не позволил Ким, крепко прижав друга к своему боку и зашептав о том, что Шуга еще слишком слаб для столь крепких объятий. Хоби, кажется, понял, перестав тянуть к блондину руки и виновато заглянув в его глаза. — Ничего, — Юнги ласково ему улыбнулся. — Я тоже соскучился, — он перевел взгляд на Кима. — По вам обоим. Тот в ответ лишь кивнул, быстро меняя тему. Они оба не были любителями сладкой чуши, предпочитая поддерживать друг друга твердым мужским плечом и скупыми словами, а еще лучше делом. За тактильность в их трио отвечал, как раз Хосок. — Джин попросил тебя зайти, когда появится желание, — коротко бросил он, не став задавать лишних вопросов. — Вы не… — неуверенно начал Мин. — Нет, иди, — Ким снова понял его без слов, оттаскивая Хоби от прохода, тем самым освобождая путь. — Потом поговорим. Когда будешь готов. Снова благодарно кивнув, Юнги тенью проскочил мимо друзей, выходя в коридор и закрывая за собой дверь. Стоило ему отойти на несколько метров, как за стеной покинутой комнаты снова стал затеваться спор. Коротко хмыкнув, он прибавил шаг, молясь Силам, чтобы не натолкнуться на Чонгука. К встрече с ним один на один он точно пока не был готов. К счастью, по дороге ему так никто и не встретился, а Джин оказался на своем месте, за что он был благодарен всем, кому только можно и нельзя. — Юнги? — старший встретил его нежной улыбкой, кивнув на стул перед собой. Шуга бы соврал, если сказал, что не скучал по этому месту, в котором ему пусть и приходилось нередко страдать, но покидал он его обычно с пользой для себя. — Привет, — коротко поздоровался он, плюхаясь на привычное место. — Блять, — он блаженно запрокинул голову, зажмурив глаза. — Как я скучал по этому чертовому месту. — И я рад тебя видеть. — Спасибо, — резко вернувшись в исходное положение, Мин серьезно посмотрел на старшего. — Спасибо, что дал мне время. — Разве мы куда-то торопимся? — Джин хмыкнул. — Смерть уже позади. Все время мира наше. — Точно, — Шуга расплылся в ехидной усмешке. — Как ты? — мягко спросил Ким. — Пойдет, — блондин неуверенно пожал плечами. — Просто… Странно? — он вопросительно посмотрел на Джина. — Пожалуй, так и должно быть, — тот задумчиво пожевал губу. — Тебя очень долго не было. — Да, я… — Юнги замялся, не зная, что сказать. — Если не готов это обсуждать, не нужно. Как я и сказал, мы никуда не спешим. — Нет, я… — он снова запнулся, цепляясь пальцами за подлокотники и взвешивая все за и против. Оттягивать этот момент можно неизбежно долго, но стоит ли? Все равно ему придется вернуться сначала мыслями, а потом и Духом в Тринадцатый Мир. На секунду, в голове промелькнула мысль о том, почему он вообще его покинул. Его вышвырнуло так, будто Юнни… умер? Но он не мог, точно не мог. Четвертое марта — их Дата. Не третье. Да и Юнги бы заметил, если бы его копия откинулся. Его никогда не выбрасывало сразу, а в последствии он и сам научился чувствовать момент, когда ему пора. В этот раз ничего такого не было. Юнни не мог умереть. Он бы понял. Мин тяжело вздохнул, в упор смотря на старшего, молча ожидавшего, когда он продолжит. Без мозгов Джина он не разберется со всем, что увидел там. И чем быстрее это сделает, тем быстрее ему станет лучше. Как и всегда бывало после разговоров со старшим. Пластырь нужно срывать быстро, одним резким движением. И он свой тоже сорвет. — Я хочу сейчас, — Мин решительно посмотрел на старшего. — Но рассказ будет долгим, готовься. — Всегда готов, — Джин заерзал в своем кресле, устраиваясь поудобнее и предвкушающе смотря на блондина. Юнги удивился, что тот не стал его отговаривать и переспрашивать по пятьсот раз, заботясь о чужом комфорте, но не стал обращать внимание. Ему нужно было с эти разобраться, и он разберется. Сейчас.***
«— Хочешь его увидеть? — Я не знаю, наверное. — Тебе точно не станет хуже? — Куда еще хуже? — Возьми хотя бы Джуна с собой. — Нет, я еще не готов им все рассказывать. — Не нужно рассказывать, просто сходите вместе. — Джин, нет! — Ладно. — Попроси их не приходить, хорошо? — Конечно. Только не задерживайся надолго. — У меня на это не хватит сил. — Береги себя, Юнги. И возвращайся скорее.» Не стоило ему так скоро покидать Безвременье, подумал Шуга, пытаясь справиться с головокружением возле их с Тэхеном квартиры. Но главное, что они с Джином вычленили из многочасовой беседы, затянувшейся на несколько дней с перерывом на сон и короткие посиделки с друзьями, это его реакция на младшего. Сколько бы Мин не рассказывал ему, Ким все сводил к Тэ, будто подталкивая его к чему-то. Юнги сначала злился, ему вообще гораздо интереснее было поговорить о Двойнике и Чимине, да даже о том же Хоби, хоть это и было неловко, но их местный психотерапевт упорно возвращался к Тэхену. В конечном счете он сдался и доверился старшему. Как и обычно. И как итог оказался здесь. В настоящем времени его Мира. Перед дверью квартиры, в которой умер. И в которой сейчас должен находиться тот, кто стал причиной его смерти. Кого он так старательно ненавидел. Или уже нет? Собственно, для этого он и тут. Разобраться со своим отношением к Тэхену. Глубоко вдохнув, Юнги сделал последний шаг и оказался в темной прихожей, в которой за время его отсутствия ничего не изменилось. По слабому свету, лившемуся из приоткрытой двери спальни, он понял, что младший там же, где и всегда. Мин немного помялся, а потом решительно вздернул нос и пошел к нему. Тэхен изменился. Или Шуга просто отвык от него за время пребывания в другом Мире, да и в целом сюда он в последние годы наведывался не то чтобы часто, чисто из-за солидарности с Джуном. Момент, когда младший так вырос, он пропустил. За время его отсутствия парню успело исполниться двадцать семь. Возраст, до которого ни один из них не дожил. Тэхен стал взрослым мужчиной, но выглядел все так же изящно. Тощий, изможденный бесконечной мукой, он все же оставался похож на самого себя, бесконечно молодого и притягательного. Он оставался красив даже с отпечатком боли, навсегда поселившимся на его лице. Юнги, тяжело вздохнув, облокотился поясницей на стол, за которым Ким, судя по всему, выполнял очередной рабочий заказ. Продолжив его рассматривать, Шуга не знал, что искал, забыл, за чем пришел. Просто в какой-то момент понял, что на Тэхена он больше, похоже, не злится. А ненависть, которую он испытывал так долго, стала казаться ненастоящей. Возможно, Джин прав, и так он просто защищался от чувств младшего, чтобы не испытывать вины за то, что именно по нему Тэ убивался так долго. Нет, Юнги все еще не чувствовал ответной любви, к Киму его не тянуло, но и отторжения больше не было. Рядом с Тэхеном впервые за столько лет ему стало спокойно. Хорошо. Правильно. Будто он вернулся туда, откуда вообще не должен был уходить. Что-то внутри говорило о том, что именно здесь его место, а не в бесконечном количестве других Вселенных. Пока он рассматривал младшего, тот наконец оторвался от монитора, устало потерев воспаленные глаза и откинувшись на подголовник кресла. Юнги прошелся взглядом по напряженному лицу, опустился к выставленной напоказ шее с выпирающим кадыком, невольно вспомнив, как бессчетное количество раз водил по чувствительному участку кожи собственным языком, слегка прикусывая и оттягивая тонкую смуглую кожу. С Тэхеном ему и правда было хорошо. Если бы не смерть, наверное, они до сих пор были бы вместе, оставаясь главными людьми в жизнях друг друга. Хотя, о чем это он… Юнги все еще занимал эту роль в жизни младшего, поселившись в его квартире тенью бесплотного призрака, сотканного из воспоминаний. Почему Тэхен так сильно был на нем зациклен? Почему он так не убивался ни по матери, ни по Джуну? Страдал, но неизменно возвращался к жизни. А сейчас все иначе. Потому что Юнги остался последним, кто у него был? Или чувства к нему были настолько сильны, что не отпускали младшего, даже через шесть лет после кончины любимого? Разве можно так сильно хотеть одного единственного человека, чтобы ради него отказываться от нормальной жизни? Тем более, было бы ради кого. Юнги не считал себя тем, ради кого стоит идти на такие жертвы, но Тэ упорно хотел его. Здесь и в остальных Мирах. Даже в чертовом Тринадцатом, где Двойник мешал его с грязью, младший продолжал бороться за свои чувства. Что за бред? Почему так? И что ему с этим делать? Почувствовав, как в глазах защипало, Юнги недоверчиво провел пальцами по щеке, ощущая выступившую влагу. Пиздец. Сморщив лицо, он оттолкнулся от стола, сев на край кровати и уткнувшись взглядом в пол, на который продолжили капать бесплотные слезы. Тэхена почему-то стало невероятно жалко. Себя, к слову, тоже. Замкнутый круг, из которого невозможно выбраться. Юнги перепробовал так много, но ничего не менялось. Он не мог спасти себя, не мог заставить младшего забыть о нем и жить дальше. Он ничего не мог. Уткнувшись лицом в ладони, Шуга громко всхлипнул, молясь, чтобы Джин сдержал слово и сюда неожиданно не нагрянул Джун. Объяснять ему свою реакцию не хотелось, тем более, он и сам не понимал, что случилось. С чего вдруг он распустил нюни и опять стал утопать в этих стремных ощущениях, от которых внутри все выворачивало? — Блять, — зло вытерев непрошенные слезы, он уставился на макушку младшего, вернувшегося к работе. Так продолжаться больше не может. Он не должен был позволять Тэхену так долго страдать по себе, обвиняя во всех смертных грехах, но и как помочь ему все еще был не в курсе. Джуну так и не удалось добиться от Тэхена реакции на свое вмешательство в его эмоциональный фон, хотя статус Хранителя давал ему такую возможность. Но младший необъяснимым образом оставался непробиваем для манипуляций своего брата. Столько лет стараний и все коту под хвост. Тэхен как был в своей глубокой депрессии, так и оставался в ней и по сей день. Юнги еще какое-то время потоптался рядом с бывшим парнем, но так ничего и не придумал. Брюнет так прочно погряз в своем горе, что вытащить его оттуда казалось совершенно невозможным. Тем более, в их далеком от живого положении. Если бы хоть кто-то из них оставался жив. Если бы был кто-то, кому в этом Мире все еще было дело до утопающего в своей боли парня. Если бы… Стоп. Он замер, пока в голове проносится чужой голос. Нежный и мягкий, который он все эти дни так старательно от себя отгонял. «— Я люблю тебя, Тэхен…» Чимин. Чимину на него было не все равно. Чимин был рядом с ним, когда Юнги не стало. В каждом из Миров Пак был рядом столько, сколько мог. Внутри от этой мысли что-то кольнуло, но Юнги быстро отогнал от себя непрошенные чувства. Сейчас не до них. Главное, что Чимин был все еще жив, а значит мог достучаться. Мог помочь Тэхену вернуться к жизни. Вот, что его спасет. Точнее, кто. Ему нужен Чимин.