***
В следующий раз судьба свела их несколькими неделями позднее, у подножья величественной горы Ёго. При виде волков Разрыва, терзающих корни Священной сакуры, тяжёлые воспоминания о прошедшей катастрофе волной захлестнули Наруками но микото. Слишком свежа в памяти боль, что довелось пережить тогда ей и её подданным. Орды тёмных чудовищ, накрывшие Инадзуму непроглядным, чёрным как смоль, туманом, унося родных и близких. Тиё, Сайгу, Макото. Все они исчезли в этом кошмаре одна за другой. Осталась лишь её Мико. С трудом отвадив видения прочь, Эи обнажила Мусо иссин. Каждый взмах сияющего меча её сестры прогонял прочь как жутких монстров, так и картины прошлого. Она должна быть сильной. Пора прекратить безмолвно ждать своей участи и взять всё в свои руки. Тогда же она вновь встретила Итэра и Паймон, попавших в окружение зверей греха. Похоже, эта встреча была предопределена. Бросившись им на выручку, всемогущее воплощение Электро ворвалась в гущу битвы ударом грома. Как раз вовремя — ещё немного, и острые когти мерзких тварей вонзились бы в юношу. Как оказалось, они тоже оказались здесь из-за беды, постигшей великое древо. Вновь он пришёл на помощь ей и её земле, согласившись следовать по следам разрушений вместе. Странное тёплое чувство обуяло Эи, однако, пред лицом дел насущных, она не придала ему особого значения. Разумеется, это была простая благодарность, которую она не совсем поняла ввиду хлынувших воспоминаний... и тревожного сна, виденном во время медитации накануне. Отбросив мысли обо всём лишнем, она изо всех сосредоточилась на поставленной задаче, но даже тогда дела минувших дней нашли путь явить себя перед глазами, являясь образами из воспоминаний, сокрытых в Священной сакуре. Её бесстрашные воины, сражавшиеся за Инадзуму до последнего вздоха даже тогда, когда у них не оставалось ничего, кроме надежды. Фуруяма, престарелый мастер заварных церемоний, некогда состоявший в свите Макото, чей чай они вместе так любили. Прошлое настоятельно напоминало о себе, и Эи, не выдержав, позволила себе поделиться этой болью с человеком, что некогда был её главным врагом, а ныне стал одним из ближайших соратников. На удивление стало легче. Даже самый горький чай оставляет сладкое послевкусие. И разговор о прошлом с человеком, понимающим её чувства, стал для неё настоящей отдушиной. Именно тогда они узнали друг друга по-настоящему, ощутили общие переживания, страхи, надежды и мечты. И осознали насколько они похожи, насколько их судьбы тесно переплетены друг с другом, насколько родственными душами они являются. Пятьсот лет назад, во время ужасного катаклизма, они оба потеряли самых близких людей. Своих горячо любимых сестёр-близнецов. Частичку самих себя. Говорят, общее горе сближает людей. Возможно, это действительно так. Она смотрела на него и видела в нём Макото. Весь тот неиссякаемый свет, что она излучала, казалось, вернулся вновь. Всё то пламя надежды, маяком которого она была, вся та самоотверженность и бескорыстие, вся та искренность, присущая ей, — всё воплотилось в человеке, прибывшем из-за далёких звёзд. В его тёплой улыбке отражалась столь милая ей жизнерадостность и бескрайняя доброта. Эи никогда не испытывала страха ни перед единым живым врагом. Но ужасно боялась того душераздирающего зла, что встретила в день, когда погасло солнце. Однако, теперь она знала — будь он там, он бы сумел остановить катастрофу. Он бы сумел спасти её. Их всех. Но его тогда не было рядом. Очередная злая воля судьбы? Нет. Хватит обвинять судьбу во всех бедах. Ведь именно она сейчас ниспослала Итэра к ней. Позволила ей встретиться вновь с теми, кого давно считала ушедшими навсегда. Даровала возможность хоть как-то помочь ему в ответ. Да, она была не в силах поведать ему о судьбе его потерянной сестры, но, по крайней мере, могла, как никто другой на всём свете, понять переполняющие его чувства, подставить своё плечо. Стать такой же опорой для него. Той, в ком он так нуждался. Всего нескольких слов хватило для создания и поддержания незримой связи между двумя скорбящими сердцами. Однако ещё предстояло закончить начатое. Следуя за ранами, оставленными Священной сакуре когтями-крючьями иномирных чудовищ, Эи размышляла о новом пути, что должна избрать для Инадзумы. Слишком долго она была погружена в беспробудный траур, не замечая отваги человечества. Встреченные ей души воинов сражались и без колебаний жертвовали своими жизнями в страшной войне не ради этого. Они мужественно продолжали верить в своё божество до самого конца, твёрдо веря в то, что она сумеет возродить их родину и позволить ей воссиять ярче прежнего. Её народ продолжил почитать и любить её даже годы спустя, наблюдая за тем, как сильно переменилась их Архонт. Она подвела их. Совершённых ошибок не исправить. Но теперь пришла пора повести их край к новому, светлому будущему. Направить её людей к вечности — той самой сакральной истине, ведомой Макото. Вечность заключается не в бесконечной стагнации. Вечность — это мечты, постоянно рождающие всё новые стремления, побуждающие двигаться вперёд, меняться и совершенствоваться. Без конца. Не так важна конечная цель, как весь пройденный до неё путь. Это заключено в самой природе человечества. Теперь она это понимает. И с каждым мигом размышления об этом Эи охватывали недомогания, становившиеся всё сильнее — настолько, что она едва могла шевелиться. Сомнений нет — её марионетка, её собственное творение принялась претворять свою угрозу в жизнь. Ночью, во время медитации, Райдэн Эи очутилась в прекрасном видении. Казалось, меж небом и землёй осталась только она и, будто существующая в отражении, другая «она». Голос Сёгуна, как вздох, проник в её уши: «Бесчисленные желания людей поколебали вечность, что ты решила опустить на этот мир. Теперь ты - мой враг». Когда-то её опасения заставили заключить в своё второе "я" безостановочное рвение к возвышенной цели. И никто не должен был встать у новой защитницы вечности на пути — даже она, её создательница. На случай, если однажды эрозия начнёт необратимо изъедать её, сёгун Райдэн должна была подавить её сознание и не позволить разрушить всё то, к чему они так стремились. Она даже не подозревала, что однажды её воля поколеблется, что она изменит своё мнение. Её сердце было чисто, и она бы предпочла ничего не менять, но, заслышав плач своего народа, она была вынуждена очнуться. И в тот же момент она стала противником для самой себя. С трудом превозмогая охватившую её тело адскую боль, Эи, едва ли не на руках Итэра, добралась до пещеры, сокрытой в недрах горы Ёго. Когда-то именно здесь она оставила царство сознания своей сестры, не позволив ему исчезнуть бесследно. И теперь оно стало её последней надеждой. Вновь Макото пришла ей на помощь, даже спустя столетия после гибели. Только в её Царстве эвтюмии Эи способна существовать отдельно от своей марионетки, только здесь она может встретиться с ней лицом к лицу. Да, здесь она будет обладать по-настоящему несокрушимой мощью. Её воля несгибаема, её сила способна манипулировать внутренним миром по её усмотрению. Даже она, её творец, не способна сравниться с ней. Но она должна это сделать. Она обязана бросить ей вызов, доказать свою решимость, иначе Инадзума никогда не изменится и не сумеет шагнуть в новую эру. Когда-то путешественник ворвался к ней, разогнав царящий в её душе мрак сиянием веры и надежд её подданных. Теперь уже на неё саму обращены тысячи взоров в мечте о будущем, о переменах, что требуют сердца её людей. Она не может проиграть. Пусть она будет непрерывно сражаться месяцы, годы, века — однажды она одержит верх. Последней просьбой Эи стало передать эти слова её Мико. Владычица вечности не сомневалась — та поймёт её. И как бы больно ни было отпускать возражающего Итэра и оставаться вновь одной, другого выбора не было. Тогда начался решающий бой.***
Сколько времени прошло с того момента? Дни, годы, века? В Царстве эвтюмии, лишённого солнца и луны, но по-прежнему не утратившего своего света, мгновение остановилось навеки. Однако начавшаяся когда-то битва не прекращалась ни на миг. Удар. Движения её второго "я" были подобны молнии — столь же скоры и смертоносны. Её нагината, долгие годы бывшая неизменным оружием кагэмуси Электро Архонта, теперь обратилась против неё самой — как и её лучшее творение. Взмах — и лязг стали клинков друг о друга громом прокатился по внутреннему миру ушедшей близнеца Райдэн, а её меч, Мусо иссин, ныне крепко сжимала в своих руках Эи. Макото хотела, чтобы её оружие стало свидетелем прекрасной, как сон, Инадзумы и благородных сердец, живущих в этом мире. Её сестра не стала его переименовывать. Ведь она тоже видела эту бескрайнюю красоту, и в ней зародилось более сильное, более чистое желание. Теперь она без устали сражалась, чтобы исполнить мечту прежней владелицы клинка. — И вот даже гордая и могущественная дева óни была повержена и опозорена... — и хотя битва не прекращалась ни на миг, голос Сёгуна по-прежнему оставался спокоен и холоден. Подобно холодному ветру и северной стуже. — Хоть твой клинок и был очищен от её крови и грязи, ему не вернуть своего былого блеска. Это был удар в самое сердце. Её второе "я" намеревалась сломить её не только физически, но и морально, напоминая о боли утраты, что ей довелось пережить при попытках двигаться вперёд, к будущему. — Цветы сакуры кицунэ, некогда витавшие в воздухе, упали на землю чёрным дождём. Она знала обо всём. Про Тиё, про Сайгу. И, конечно, про Макото. Она провела бессчётные часы, перенимая страдания своей создательницы, познавая её чувства и эмоции — всё для того, чтобы никогда не оступиться. Преодолеть любые ограничения. Стереть все угрозы. Устранить все препятствия на пути к вечности. — Божественная молния, охватившая всю Инадзуму, беззвучно угаснет в облаках. Другой никогда не будет. Никогда, до конца времён. Нескончаемая пытка. Стоит оступиться всего на миг — и не знающая усталости Сёгун немедленно окончит её жизнь точным ударом. Всякие силы давным-давно покинули Эи, но она полагалась далеко не только на свои выдающиеся боевые навыки. Надеясь только на собственные возможности, она бы уже тысячу раз потерпела поражение. Она не могла себе этого позволить. Её волю крепили мечты её народа и близких, что ждали её возвращения. Даже, казалось, сам Мусо иссин направлял разящую руку, словно помогая сестре своей повелительницы в бою, словно она сама поддерживала её в тяжелейшем испытании из всех пережитых. Перешагивая через любые возможные пределы, она продолжала битву, не останавливаясь ни на миг, разя "её" снова и снова, только для того, чтобы каждый раз становиться свидетельницей, как на той не остаётся ни царапины после самых поражающих воображение проявлений силы. "Она" знала каждый её будущий шаг, каждую её мысль, предсказывала любой её выпад, каждый раз была на шаг впереди. С таким противником Эи не доводилось сталкиваться никогда. За тысячи лет жизни, за всю Войну Архонтов и все последующие годы она не встречала ни единое божество, ни единое бедствие, что обладало бы подобным могуществом, подобной волей и духом. Это была проверка её собственной воли и решимости, и она ни за что не уступит. Теперь она сражается ради по-настоящему великой цели. Но однажды что-то изменилось. В пылу непрекращающейся на миг схватки Эи ощутила чьё-то незримое присутствие. Будто кто-то пытается вмешаться в поединок, прорываясь сквозь время и пространство, несмотря на все препятствия. Но ведь этого не может быть. Только она обладает столь крепкой связью с этим пространством, с его хозяйкой. Для подобного манёвра необходимы недюжинная сила воли и пылающее ярким огнём желание добраться до неё. Только двоим во всём мире удалось бы совершить нечто подобное. Её Мико и... Спустя миг в Царстве онейроса вновь появился он. Итэр. Ничуть не изменившийся за все прошедшие годы, что только укрепило мысль Эи о том, что он не просто выдающийся человек, а нечто большее. И, конечно, его самая верная маленькая спутница. Почти как Мико для неё. Но как такое возможно? Попытка прорваться к ней — огромный риск оказаться потерянным навсегда в бурном потоке реки истории. И потому причина пойти на такое должна была быть соответствующей. Неужели, за время её отсутствия, великая беда постигла Инадзуму? Но нет. Они вернулись за ней не потому, что случилось нечто ужасное. Она просто была нужна им. Нужна ему. И всё это время они искали способ попасть обратно. Пусть для них прошёл всего миг, но здесь прошли уже целые века. И последующие слова Сёгуна стали тому подтверждением. — Теперь эти двое вернулись в это пространство. — прервав дуэль на миг, изрекла Райдэн. — Возможно, это проявление неизбежной судьбы. — похоже, даже она оценила по достоинству подобное рвение. В ней словно что-то изменилось за время, проведённое в безостановочном бою. — Тогда пусть это будет нашим последним поединком и завершением того, что началось пятьсот лет назад. — Последним поединком? — несколько ошеломлённо переспросила Эи. Она уже и не чаяла встретить конец этого противостояния. Тем более, когда предложение исходило от её соперницы — её творения, созданного бесконечно добиваться вечности. — Значит, ты наконец-то... В завершении мысли не было необходимости. Её воли, возвращения её путешественника оказалось достаточно, чтобы произвести впечатление на своё второе "я", что-то изменить в той, что была создана искусственно, словно марионетка. Осталось лишь закрепить свою позицию, свой путь. — Отойди, Итэр, — твёрдо произнесла Эи, подняв засиявший с новой силой Мусо иссин. Несомненно, тому хотелось помочь, броситься в бой следом, дабы не оставлять её одну. Но они оба понимали — это её испытание, и её битва. К тому же, зная о бескрайней силе Магацу митакэ Наруками но микото, она не хотела, чтобы мужчина пострадал. Она бы этого себе не простила. Достаточно было того, что он рядом. — Ты собираешься положить всему конец? — Я собираюсь положить начало чему-то новому.***
Всё кончено. Она победила. Она доказала свою волю и решимость двигаться вперёд и вести Инадзуму к будущему. Она показала "ей", что изменениям следует дать шанс. Подобного не достичь из-за помутнения рассудка эрозией. И Сёгун это понимала. Именно потому она предложила закончить испытание финальной дуэлью. И по той же причине она собственноручно изменила поставленные ей правила, немало удивив всех присутствующих, — кроме своей создательницы. Эи всегда видела в ней большой потенциал. Созданная по её образу и подобию кукла не была просто сосудом или марионеткой. Она была продолжением её самой, её воли и амбиций, хранительницей всего, что она поклялась оберегать. Пришло время и Сёгуну осознать это. Они — части единого целого. Теперь Эи — "свет", а она — её "тень". Отныне они будут помогать друг другу. И так будет вечно. Неожиданно воссиявший Мусо иссин прервал их разговор. В следующее мгновение от кромки лезвия ввысь поднялась крохотная сфера света Электро, заговорившая "её" голосом. Столь похожим на голос той, что сжимала рукоять меча, но неуловимо отличающимся — мечтательностью и жизнерадостностью, которые не смогла отнять у неё даже смерть. Это была Макото. Пятьсот лет назад она не могла позволить своей сестре отправиться следом за ней, навстречу неминуемой гибели, но и не могла оставить одну, переложив все постигшие их трудности на её плечи. И потому, заручившись помощью хранительницы времени, она сохранила последний лоскут сознания глубоко внутри своего клинка, дабы освободиться в миг, когда её преемница сумеет высвободить его полную силу. Всё ради того, чтобы вручить ей последний подарок, способный выиграть столь необходимое время до пробуждения и излечить раны Инадзумы. — Чудесное дерево, дарующее благодать... — эхом раздался голос Райдэн Макото. — Сейчас это лишь незримое, потустороннее создание. Где его посадить, и где оно расцветёт — зависит от мыслей и мечтаний тех, кто дал ему жизнь. От осознания, что за крохотное семечко находится в её руках, у Эи перехватило дух. Давным-давно, когда она вернулась из Каэнри'ах, её поразило появившееся на вершине горы Ёго огромное благословенное древо, способное очищать землю от поразившей Инадзуму скверны. Но никто более не разделял её изумления — даже её Мико, ставшая новой Гудзи Великого храма Наруками, утверждала, что Священная сакура растёт с незапамятных времён, а святилище Электро Архонта выстроено уже вокруг неё. Тогда ей оставалось лишь принять, что это воля Макото сумела вырастить благодатное дерево. Но она даже представить не могла, что спустя века посадит его собственными руками, позволив пустить корни в далёком прошлом, в момент, когда оно будет необходимо Инадзуме больше всего. И что Священная сакура является не просто проявлением силы её сестры — это и есть её душа. — Даруй жизнь, Эи. — Неужели... это же... — только и нашла в себе силы проговорить богиня грома и молний, после чего, совершив глубокий вздох, опустила семя, тем самым изменяя прошлое навеки и, одновременно, приводя его к тому настоящему, которое она знает по сей день. Стоило душе Макото коснуться земли, как из-под неё показался крохотный росток благоухающей сакуры, пустивший корни в пространстве сознания сёгуна Райдэн. С каждым мигом чудесное древо прорастало всё выше, расцветая всё ярче и орошая это необыкновенное место дождём нежно-розовых лепестков, подхватываемых внезапно появившимся лёгким бризом. Всю историю род Хакусин заботливо берёг Священную сакуру, за долгие века успевшую стать символом бесчисленных желаний и надежд людей Инадзумы. Их воплощением стала та, кто с начала времён видела в мечтах истинную красоту. — Вечность может растянуть время до бесконечности, а мечта заставляет сиять каждое мгновение. — мягкий голос Баал уже исходил не от крохотного огонька, а доносился до ушей отовсюду, словно бегущий ручеёк. — Когда они сияют в унисон, Священная сакура может расцвести во тьме и освободиться от оков небесного порядка. Её сестра ещё века назад осознавала, насколько суровы законы Селестии. Многие были погублены безжалостной рукой истинных правителей Тейвата. Она понимала, что тот же Оробаси не по своей воле повёл народ Ватацуми на самоубийственную войну против Наруками. И именно потому она приняла решение действовать. Только благодаря высшей силе ей удалось обойти правила, постановленные Первым престолом. Навечно останется загадкой, как Макото удалось убедить Астарот помочь ей изменить прошлое и будущее. Но результат на лицо — события пятисотлетней давности стали поворотной точкой в истории Инадзумы. Моментом, когда незримо для всей страны омрачённая Эи оказалась вынуждена принять мантию сёгуна, и мигом, когда просветлённая Эи вышла из тени, чтобы повести народ к вечному будущему. — Кошмар рассеялся, и реальность обрела целостность. То, к чему мы стремимся, ещё впереди, — вторя урагану мыслей, проносящихся в голове четверых слушателей, продолжила прошлый Электро Архонт. — Жаль только, что я не смогу увидеть будущее Инадзумы и не смогу пройти этот путь с тобой. — в голосе Макото прозвучали печальные нотки. Наконец сбылось то, о чём она мечтала столько лет — её сестра отринула постоянную рефлексию и страх перед неизведанным, став по-настоящему достойным сёгуном Райдэн, переняв всё лучшее у Эи и Макото. Но последней уже не суждено насладиться плодами этих трудов — её время подходило к концу, и оставшийся отблеск сознания грозил вот-вот рассеяться. Оставалось сказать последние слова, что она всегда хотела донести до сестры — но так и не успела когда-то. — Знаешь, Эи... я так счастлива. — теплота, донёсшаяся из вновь явившейся искры Электро, захлестнула Райдэн с головой, даруя радость и печаль одновременно. — Ведь моё последнее заветное желание исполнилось. Твоя нагината защищала меня от бессчётных бед. Я всегда чувствовала, что перед тобой в долгу. Хотя я немногое могу дать в ответ, Священная сакура поможет тебе выгадать время до твоего пробуждения и принятия нового. С трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы, Эи едва покачала головой. Что она такое говорит? Макото никогда и ничего ей не была должна. Разве могла она поступать иначе? Напротив, это она восхищалась её мудростью. Она должна была оберегать свою сестру от угроз, что несёт с собой жестокий мир. Ей нужна была поддержка — ибо одним миролюбием не уберечь подданных от многочисленных врагов во время войны. Но Макото никогда не видела в ней один лишь инструмент для достижения целей, а она никогда не видела в ней обузу, о которой было необходимо заботиться. Немало слов уже было произнесено о причинах сему феномену, но, всё же, они — сёстры-близнецы, и они попросту не могли по-другому. — Что думаешь? Сработало? — и хотя ни образа, ни лица её не было видно, в голосе показалась улыбка, добрая и ласковая. Как давно она её не слышала. Какое счастье слышать её вновь, пусть даже на столь краткий миг. Она будет помнить это мгновение вечно. — Теперь пришла пора проститься по-настоящему, Эи. — с этими словами лёгкое дуновение ветра сорвало ворох лепестков новоявленной сакуры, принявшись вихрем кружить их в воздухе, укрывая душу Макото и унося её ввысь. Её больше нет. Когда человек скорбит — это значит, он неистово любил. Но приходит время отпустить прошлое. Жить дальше. Открыть своё сердце. Ведь она не ушла бесследно. Она всегда будет жить в памяти и душе своей сестры. — Да, — тихо выдохнула Эи, поймав один из парящих в воздухе лепестков цветущего древа и нежно прижав его к груди. — Прощай, Макото. И вновь она осталась одна. Тоска разлилась по сердцу богини грома, но то было не горе и не щемящая, мучительная боль утраты. Нет, её печаль словно пропустили сквозь тёплый свет лампы — подобно ощущению светлой грусти по хорошим воспоминаниям далёкого прошлого, безвозвратно канувшим в лету, но продолжающими пробуждать яркие эмоции даже сквозь слёзы. Тогда же кто-то мягко накрыл её ладонь своей, без слов помогая справиться с бушующей бурей чувств.***
Рассвет. Утро принялось постепенно вступать в свои права. Звёзды, весело подмигнув на прощание, гасли одна за другой, уступая место тёплым лучам солнца, проникающим сквозь ставни окон спальной комнаты. Слушая трели певучих птиц, Эи невольно залюбовалась открывшимся ей пейзажем — столь, на первый взгляд, обыденной, но, тем не менее, восхитительной картиной пробуждающегося мира, наступления нового дня, несущего с собой новые радости и печали, новые испытания и возможности. Минуло множество лун с тех пор, как всемогущий сёгун так искренне наслаждалась жизнью. Но на сей раз встречать рассвет было ещё краше — ибо открывшиеся виды из окна не были похожи на принадлежащую ей величественную резиденцию Тэнсюкаку, возвышающуюся над бренным миром смертных. Это место, находящееся вдали от мирского шума и забот, служило домом мужчине, лежащему рядом и, сладко зевая и потягиваясь, наблюдающему за восходом солнца вместе с ней. Кошмар развеялся без остатка, уступив место приятным воспоминаниям. Ночь, и вправду, темнее всего перед рассветом. Наконец, она более не терзается мыслями и сожалениями о прошлом. Не мучается в безмолвном одиночестве, будучи лишённой света солнца и луны. Не скорбит о делах давно минувших дней. Не лишает покоя свой народ ореолом холода и мрака. А ведёт людей к грядущим переменам, будучи твёрдо уверенной в будущем. В будущем, в котором у неё есть верная подруга, оставшаяся с ней, несмотря ни на какие превратности судьбы, а также ближайший любящий человек, её крепкая и надёжная опора, связанный с ней тесной связью, ведомой лишь близнецам. Говорят, слово "счастье" образовалось от слова "часть". Когда все части души и сердца на месте, когда две половинки нашли друг друга — тогда человек и становится по-настоящему целостным, счастливым. Размышляя об этом, Эи ощутила, как её с головой накрывает тёплая волна нежности. Такого чувства ранее, за всю свою жизнь, она не испытывала ещё никогда, и это был весьма приятный новый опыт. Даже несмотря на то, что их с Сёгуном тело было искусственным и рукотворным, одного лишь разума хватало для того, чтобы испытывать настоящие, пьянящие чувства, присущие людям. Пребывая в объятиях, что они с Итэром дарили друг другу, она принимала в себя, ощущала каждой клеточкой тела желанное тепло, а его прикосновения вызывали волну приятных мурашек по коже. Подумать только, что некогда они являлись друг другу заклятыми врагами. Но теперь они стали теми, кто может поддерживать друг друга, сопереживать и понимать. Ведь за время знакомства они стали по-настоящему родственными душами. Ни у кого на всём свете судьбы столь не схожи, как у них двоих. Встретившись взглядами, Итэр и Эи медленно потянулись навстречу друг к другу. Их губы соединились в страстном поцелуе. Впервые это случилось звёздной ночью у Священной сакуры, где они нашли в себе силы и смелость признаться в испытываемых друг к другу чувствах. Возможно, это место действительно значило для них нечто большее. Однако, с тех пор дальше этой черты отношения не заходили — до сегодняшнего дня. До этого момента. Отвечая на поцелуй, вдыхая сладкий аромат его волос, Эи отдалась во власть переполняющего её океана чувств и искренней любви, утопая в них без остатка. В этом огромном мире остались только они вдвоём, и небожительница никогда не ощущала себя счастливее. Всё её тело было наполнено этими эмоциями. Крепче прижав Итэра к себе, Эи наслаждалась моментом сполна. Если бы только этот миг мог длиться вечно... Только лучи солнца, разгоняющие томный полумрак комнаты, могут поведать, сколько нежных слов любви было прошёптано в то утро, сколько горячих поцелуев было ещё подарено, сколько пылкой страсти ими было испытано во время жаркого... — М-м-м... Мико? Тебе не кажется, что ты слегка... увлеклась? — с сомнением протянула Паймон, глядя на то, с каким хищным блеском в глазах автор романа принялась выводить слово за словом, и с какой скоростью кисть в её руках принялась метаться от строки к строке. — Ты так думаешь? — с сожалением оторвавшись от письма, Мико стрельнула глазами в сторону маленькой феи, заглядывающей в их совместную работу из-за её плеча. — Да! Нам и так пришлось поднимать возрастной рейтинг романа посреди написания второй главы, а ты предлагаешь ещё больше... или вернее... уменьшить нам продажи? — Поверь мне, малышка, такие пикантные подробности только раззадоривают читателей, — усмехнулась божественная кицунэ. — И вообще — не успела начинающий писатель закончить свой первый роман, как уже столкнулась с цензурой. Губите весь запал новичка, госпожа редактор. — покачала головой. — Что? Первый роман? — брови Паймон взмыли едва ли не выше лба. — Но... ты же грозный и страшный главный редактор издательского дома Яэ, которого боится любой писатель в Инадзуме. Как так вышло, что ты ещё сама ничего не написала? — Титул главного редактора накладывает определённые рамки. Не по статусу будет мне писать истории о каких-то никому неизвестных людях, не правда ли? — Ну... да, но... — почесала затылок. — Да и мне, признаюсь, было бы скучно. Но здесь... — глаза лисицы сверкнули, — ...совсем другое дело. Только подумай: "Богиня Инадзумы и её герой". Это будет настоящим хитом продаж. — А ты хоть спрашивала разрешение у Итэра и Эи перед тем, как начинать писать? Паймон кажется, им не слишком понравится, что ты собираешься выставить их жизнь напоказ. — Будь уверена, я найду управу на Эи. Да и вообще, зная её, она поворчит-поворчит, но всё же спрячет копию романа под подушкой. — госпожа Гудзи не сдержала смешок. — А Итэр? Он же, наверное, оставит за такое Паймон без полдника на неделю! — с беспокойством продолжила лучший гид Тейвата. — Не волнуйся, выручки точно хватит, чтобы пообедать в "Призрачной беседке". Я угощаю. — вальяжно махнула ладошкой в ответ. — Это другое дело! — оживилась Паймон. — Но перед тем как публиковать роман, Паймон ещё хотелось бы знать — ты указала на обложке первой присутствующей парой в произведении Эи и Итэра, да? Но ведь он появляется только в трёх последних главах! Из восьми! К нам не возникнет вопросов о раскрытии героя и всё такое...? — Того, что ты описала, вполне достаточно, чтобы читатели могли составить своё мнение о нём. К тому же, это ведь не первый прочитанный тобой роман, правда? Ты должна знать, что в первую очередь обложка должна продвигать работу в массы. — А Макото и Астарот? Это мало того, что не подтверждено, так ещё и мы толком ничего не знаем о последней! — Потому такая пара выглядит ещё более экзотичной и любопытной, тебе не кажется? — ничто не могло смутить Мико, попутно продолжающую с лукавой улыбкой бегло перечитывать произведение. — Тут Паймон даже поспорить не может... и всё же, подробности в последней сцене излишни! — Умница, малышка! — просияла писательница. — Точно. Выпишем все пикантные подробности в отдельную главу и пустим ограниченным тиражом. Продажи взлетят выше горы Ёго. А затем... — Ну всё, продолжение следует...