A Fate Touched in Middle Earth

      План доставить гномов в Озёрный Город почти сразу столкнулся с препятствием, еще до того, как они приступили к деталям, потому что гномы наотрез отказались возвращаться в бочки.       – Одного раза было достаточно, будь проклята моя борода, если это было не так! – крикнул Оин. Обычно молчаливый целитель поддержал более непокорных Двалина, Бомбура и остальных.       Гарри не мог винить их, и, судя по выражению его лица, Бильбо тоже, хотя он и хранил молчание, наблюдая, как Торин и другие гномы спорили. Однако Дубощит пока не желал давить на своих людей, зная, что наступил переломный момент, к которому они быстро приближались, несмотря на Одинокую гору, нависающую над ними, как Титан из мифа.       "Именно беспомощность давила на наш народ, – размышлял Торин. – Обращение с нами как с товаром может утомить даже лучших из нас".        – Очень хорошо, я не буду заставлять вас снова лезть в бочки. Но это означает, что нам придется быстро выйти на открытое место, – предупредил Торин, глядя на Барда.       Лучник поморщился, качая головой :       – Если мы сможем добиться некоторого отклика среди горожан, мы, возможно, могли бы пойти по этому пути. Но я обеспокоен тем, как отреагирует Бургомистр Озёрного Города. И если он просто закроет перед нами ворота пристани, мы пропали.       – Опиши мне город, – почти приказал Торин, прежде чем, услышав кашель Гарри и увидев упрёк в его взгляде, добавил: – Пожалуйста. И я приношу извинения за свой тон. В последнее время у всех нас были довольно трудные времена.       Бард кивнул на это и объяснил планировку Эсгарота. Для этого он повернул румпель баржи так, чтобы они медленно дрейфовали по кругу. Им было о чем поговорить, прежде чем он решится отвезти этих гномов к себе домой.       – Район пристани выступает с двух сторон от города, одна пристань направлена к берегу озера для связи с сушей, а другая – к центру озера. С обеих сторон есть ряд задних ворот, через которые на причалы въезжают из собственно города, и решетки на всех входах в городские водные пути, которые открываются только для того, чтобы принимать бочки.       – Что? Почему? – спросил Бифур. Он был единственным гномом, который хоть что-то знал о лодках и речных путешествиях, и для него это не имело никакого смысла. – Конечно, если вы живете на озере, вы бы хотели, чтобы ваш город был открыт непосредственно к озеру.       – Так было сначала, мастер гном, но больше нет. Примерно за год до моего рождения на город напали гоблины. Они быстро распространились по всему городу, используя крошечные тростниковые лодки, и избавиться от них было нелегко и дорого. Бургомистр решил, что с этого момента в город должно быть только два входа, – объяснил Бард. –Ворота грубые, но рабочие, и доки все узкие, едва хватает места для нескольких рабочих и причаливших лодок.       – Опустили бы решетку и смогли довольно легко защитить город, поскольку атакующие скопились бы на пристани, и им некуда было бы идти, – пробормотал Торин, оглядываясь на гномов рядом с ним, приподняв одну бровь.       Все, за небольшим исключением, отвели глаза, понимая, что им действительно придется еще раз залезть в эти проклятые бочки. Но, не желая вызывать дальнейшую полемику, Торин повернулся обратно к Барду, вежливо осведомившись:        – Вы выглядели так, как будто хотели еще что-то сказать о нашем выходе на открытое место.       Бард кивнул, указывая на бочки:       – Я точно знаю, что Бургомистр Озерного города поддерживает торговлю с эльфами. Я думаю, они используют каких-то почтовых голубей. Учитывая неприятности, с которыми, как вы мне сказали, столкнулись, эльфы могли бы послать весточку заранее. Мы бы нашли больше союзников, чем врагов, если вы попытаетесь открыто заявить о себе. Как я уже сказал, ключом к этому было бы воодушевление, и с этим есть проблемы.       – Хех! Мы гномы, разве отец твоего отца не рассказывал о твоих предках, работавших с нашими, о величии нашего союза? Наверняка твои соотечественники скорее встанут на нашу сторону, чем на сторону эльфов? – проворчал Двалин.       – Вполне вероятно. У нас даже есть легенда, в которой говорится, что в конце концов в Эребор вернётся король, чтобы снова принести процветание. Однако никто из вас не похож на короля, – прямо ответил Бард. – И Бургомистр хорошо знает, с какой стороны этой лодки привязаны его удочки.       По этому поводу раздалось некоторое ворчание, но Гарри решил быстро вмешаться, просто заявив: – Он прав. Мы все выглядим как облезлые, тощие бродяги, и если вы ожидаете, что я с помощью магии сделаю нашу одежду получше, подумайте еще раз, – он похлопал себя по ноге и ране там, устало качая головой. – Я совершенно измотан. Мне нужен отдых и время, чтобы мое тело восстановилось и снова нарастило свои резервы.       Он знал, что самой большой проблемой была потеря крови. Этого было недостаточно, чтобы у него кружилась голова, но если бы он начал произносить больше заклинаний, это слишком быстро усугубило бы и без того измученное состояние.       – Итак, мы должны либо как-то обманным путем пробраться внутрь, либо спрятаться, – заговорил тогда Бильбо, и все гномы повернулись к нему. Некоторые из них по-прежнему хмурились, но в их глазах, когда они смотрели на хоббита, было явное уважение, которого раньше не было бы. – Я полагаю, настоящая проблема – это причалы? После этого мы сможем спрятаться, верно?       – Верно, – сказал Бард, кивнув. – Стражники контролируют причалы, по большей части, они всегда начеку в поисках нарушителей спокойствия, – он нахмурился, сплюнув в сторону. – Конечно, нарушитель спокойствия означает любого, кто выступит против Бургомистра. Но им, скорее всего, скажут, чтобы они были начеку из-за вас всех.       – Он тинпот-диктатор, не так ли? – спросил Гарри.       – Я понятия не имею, какое отношение к чему-либо имеет жесть, но я не могу спорить с диктаторской частью того, что ты только что сказал, – сухо ответил Бард.       – "Тинпот" означает, что он в основном мелкий политикан, но думает, что очень силен, потому что контролирует названную территорию, – объяснил Гарри, когда все гномы усмехнулись, поняв намек.       – Расскажи нам больше об этом Бургомистре Озёрного Города, – попросил Балин, задумчиво поглаживая свою длинную бороду, когда Бард кивнул, признавая правдивость названия Гарри.       – Откуда именно он черпает свою силу? Был ли он избран? Неужели "Бургомистр Озёрного Города" – это просто слишком громкое обозначение должности мэра? Какова его родословная?       Бард сухо усмехнулся. "Для того, кто жил на воде, – размышлял Гарри, – он, похоже, предпочитает сухие тона, – затем он нахмурился, уставившись на свою раненую ногу. – Эта фраза даже в моей голове оказалась далеко не такой смешной, как я надеялся". Гарри почувствовал, как начинает болеть голова, и он не думал, что это было только из-за потери крови.       – Он был связан с мэром столицы Эсгарота, столицы Дейла, но не напрямую. Его и его отца до него по-настоящему называли Бургомистрами только с тех пор, как его семье стала принадлежать большая часть виноградников на берегу озера. Эти виноградники обеспечивают всё в городе; наша экономика в основном основана на них. Мы даже не выращиваем достаточно овощей и фруктов, кроме винограда, чтобы прокормить себя, не торгуя вином с эльфами и несколькими отдаленными городами на юге.       – Это неправильно, – вмешался Бильбо, выглядя ошеломленным. Бомбур тоже ворчал, что экономика, основанная только на чем-то одном, особенно на предметах роскоши, – плохая идея. Их двоих поддержали Балин, Оин, Глоин и многие другие, включая Торина.       На протяжении всего их путешествия Гарри пришел к пониманию того, что гномы чрезвычайно хорошо разбираются в экономике, бартере и так далее. Намного лучше, чем большинство могло бы предположить, учитывая подобие средневековья, в котором они все жили. Но участие Бильбо в этой дискуссии стало неожиданностью.       – Как это произошло? Вы не можете жить только на вине и рыбе. И если почва вокруг Эсгарота хоть немного похожа на почву Сумеречья, вы можете выращивать обильные урожаи для себя, ячмень и пшеницу наверняка. И все же то, что вы рассказываете, выглядит так, как будто вы живете за счет торговли, которую получаете из других регионов благодаря своему вину.       – Значит, вы фермер, мистер Бэггинс? – спросил Бард, слегка запинаясь, поскольку не знал, как обратиться к низкорослому существу, представившемуся хоббитом.       Бильбо фыркнул:        – Я хоббит! Почва и растущие растения – это то, чем мы занимаемся. Я много лет ухаживал за своим собственным садом с помощью мастера Гэмджи.       – Тогда вам придется поспорить с нашими экспертами, которые сказали, что единственное, что мы сможем вырастить, – это виноградные кусты и виноградные лозы.       – Я так и сделаю! – Бильбо фыркнул, выглядя почти оскорбленным самой идеей. – Важно как вы обращаетесь с почвой. Работайте с землей, с благословения Йаванны, и ваша жизнь, в свою очередь, обогатится.       Бард моргнул при упоминании Йаванны, не слыша этого имени раньше, но Бомбур заговорил прежде, чем он смог спросить о происхождении имени:       – Итак, этот Бургомистр контролирует виноделие и экономику, и, дай угадаю, взимает налоги на содержание города и заботится о его защите от дальнейших вторжений.       Бард мрачно кивнул:        – Вот именно. Экономика города основана на вине, как я уже сказал, что позволяет ему нанимать чужаков-головорезов для защиты винных караванов и города. Он удовлетворяет требования эльфов и южных городов, богатея на торговле, в то время как каждый получает свою долю вина перед отправкой. Конечно, это означает, что подавляющее большинство горожан спиваются. Ужасно трудно найти что-то позитивное в тени горы, а мир всегда выглядит более радужным, отражаясь от поверхности бокала с вином.       Все гномы покачали головами, заставив Гарри фыркнуть, но Глоин быстро ответил:        – Мы все любим выпить, Гарри, но мы не пьем слишком много. Бедный тот гном, который не знает, как уберечь свой напиток от влияния на его ремесло, каким бы оно ни было.       – И мы, конечно, не стали бы пить ту мочу, которую эльфы с таким удовольствием поглощали прошлой ночью, – добавил Нори, вызвав смешки остальных.       – Я чувствую, что должен быть оскорблен этим, но ненавижу винную торговлю, поэтому просто соглашусь с вами, – нахмурился Бард. – Это стало проклятием для нашего народа с тех пор, как было введено. Мои люди не видят надежды в будущем и, следовательно, нет необходимости контролировать свои излишества или не соглашаться с торговлей вином, считая это лучшим вариантом, в то время как Бургомистр подавляет всех недовольных. Он и его дружки богатеют, в то время как город вокруг него приходит в упадок.       – Если в городе будет плохо, то припасы волей-неволей будет трудно достать. И снова мы понимаем, что нуждаемся в оружии, – добавил Торин, оглядываясь на гномов. Они были в лучшем положении, чем когда встретились с Беорном, но это мало о чем говорило. Все они были едины в желании вооружиться до того, как придется снова залезать в бочки в реке, так как многие из них потеряли свое оружие. Единственными, кто сохранил свое оружие, были те, кто сражался с Торином на дамбе над рекой, и Кили с его луком, хотя к этому моменту он израсходовал большую часть своих стрел.       – У нас в сумке достаточно еды, которой нам могло бы хватить на некоторое время. Но мы не получаем от Лембаса столько, сколько получили бы эльфы, поэтому мы не можем жить лишь на нём. Оружие и еда необходимы, – согласился Фили, снова садясь рядом со своим дядей на палубу, за мгновение до этого отойдя, чтобы тихо поговорить со своим братом.       – Немного брони тоже было бы неплохо, – добавил Двалин.       Теперь заговорил Бильбо, размышляя вслух:        – Различные растения, которые, как я знаю, растут в диком виде, их называют травами, но лишь немногие из них на самом деле могут что-то предложить с точки зрения вкуса. Но мы могли бы использовать их для приготовления припарки, которая заглушит наш запах для дракона. Я знаю, что у тебя есть заклинания, которые могут это сделать, Гарри. Тем не менее, твоя работа с заклинаниями в эти дни отнимает у тебя все больше сил. Я бы предпочел, чтобы ты приберег свои силы для реальной битвы с Драконом, а не просто обманывал его чувства.       – Насколько вы хорошие воины на самом деле? – спросил Бард, внезапно наклонившись вперед. – Припасы, о которых вы говорите, требуют твердой чеканки, и единственный, у кого её много, – это Бургомистр. Если вы хотите получить эти припасы, вам сначала придется освободить город из его лап.       Глаза Двалина сузились, и он собирался рявкнуть, что они здесь не для того, чтобы делать грязную работу за кого-то, когда его брат коснулся его руки. Двалин посмотрел на Балина, и тот покачал головой, в то время как Торин просто мрачно улыбнулся, в тогда как по остальным гномам пробежал нервный смешок.       – Я думаю, мы достаточно хорошие воины. Доставь нас в город, и без сомнений, мы сможем, по крайней мере, продержаться против его подпевал достаточно долго, чтобы слух распространился. После этого, – улыбка Торина стала несколько насмешливой, – после этого, я думаю, мы сможем дать вашим союзникам-людям то единственное, чего, по твоим словам, им не хватает: надежду на будущее.       Мгновение Бард молчал, глядя в глаза Торина, пытаясь оценить серьезность гнома, а затем резко кивнул:       – Да. Если мы сможем сплотить людей за нашей спиной, вывести Бургомистра из равновесия, он никогда его не восстановит. Я ждал чего-то подобного долгое время, практически с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понимать, насколько плохо обстоят дела. Я даже вел записи о некоторых из его самых вопиющих проступков. Если мы покажем их вместе с вашим собственным обращением о желании вернуть времена Дейла и Эребора, мы сможем заручиться достаточной общественной поддержкой, чтобы захватить город. После этого вы получите необходимые припасы, а я начну вытаскивать свой народ из этого болота.       – Твой народ? – спросил Торин, ухмыльнувшись, хотя по его лицу было видно, что он понимает это чувство.       – Только потому, что мой отец и я никогда не носили корону, не означает, что мы забыли наши клятвы как королевская семья Дейла, – твердо ответил Бард. – Вы все убедили меня, что у вас есть шанс против дракона. Клянусь всем самым дорогим, я воспользуюсь этим шансом, чтобы вернуть моему народу его славу!       Все гномы одобрительно хмыкнули при этом, даже Двалин, который зашел так далеко, что похлопал Барда по плечу, впечатленный тем, что человек не споткнулся от этого. Гарри, решив добавить немного легкомыслия в эту дискуссию, спросил:       – Я отказываюсь использовать титул "Бургомистр Озёрного Города" для этой задницы. У него есть настоящее имя?       Барду действительно пришлось подумать об этом. Большую часть времени горожане называли того Бургомистром или "сэр": – Персиваль, я полагаю. Персиваль, сын Бандера.       – Откуда у тебя такой компромат? Неужели этот Персиваль настолько самонадеян? – заинтересованно спросил Балин.       – Нет, или возможно, но не так, как вы могли бы подумать. Просто всегда есть кто-то, кто наблюдает за всем, что вы делаете в городе, каким бы многолюдным он ни был. И, хотя с моей стороны это может показаться высокомерным, я всегда был хорошо известен и уважаем людьми по всему городу. Я просто стараюсь слушать, и информация приходит ко мне. Конечно, эта скученность – еще одно преступление, которое мы можем возложить к ногам Персиваля, – продолжил Бард со вздохом. – Отчасти быть Бургомистром города должно означать, что он отвечает за его содержание и расширение, но он никогда этого не делал. И всякий раз, когда кто-то пытается возразить ему на это, он всегда придумывает отговорки, как для того, чтобы не слушать, так и для того, почему такая работа не была проделана. И вскоре человек, пытающийся добиться таких отступлений, оказывается в долгу перед Персивалем или просто исчезает.       – Он действительно ведёт себя как наихудший негодяй, – согласился Бильбо, выглядя немного потрясенным последней частью того, что сказал Бард. – Мой собственный народ имел дело с несколькими подобными, хотя и не со многими. Люди, которые хотели бы превратить землю в грязь, а потом обвинять грязь в том, что из неё ничего не растёт, как мы говорим.       – Как получилось, что все стало так плохо? – спросил Торин. – В самом деле, как получилось, что кто-то из вас, людей, остался на этой земле? Я признаю, что не предполагал, что кто-то еще будет здесь, когда начал планировать это путешествие. Я знаю, что большинство из вас бежали, как и мой собственный народ.       – Большинству некуда было бежать. Куда бы мы пошли, Торин? – Бард зарычал, первый признак гнева, не направленный на Персиваля, который они видели у уравновешенного человека. – У большинства из нас не было семьи в другом месте, никаких больших запасов богатства или даже припасов. Все, что было у наших предков, было сожжено Драконом! – он покачал головой, сдерживая свой гнев, и на мгновение отвел взгляд от Одинокой горы. – Ты должен благодарить свою счастливую звезду, учитывая, что ты вполне можешь снова навлечь на нас гнев этого Дракона, за то, что я вообще помогаю тебе.       Тогда заговорил Ори, и его несдержанные слова показали всем присутствующим его молодость:        – Если дракон напал на вас, то гномье оружие должно было его прикончить!       – Эх, не будь смешным, Ори! – Балин ответил раньше, чем Бард. – Если вся сталь и все воины Эребора ничего не могли сделать против Смауга, то что могла сделать серия баллист, даже вооруженных стрелами, сделанными руками гномов, чтобы причинить ему вред? Это был Смауг, мальчик! Величайший дракон, виденный со времен Анкалагона Черного!       – Крылья, пасть, глаза, – Гарри сосчитал на пальцах. – Это единственные места, где дракону можно по-настоящему причинить вред, и они знают, что их крылья и глаза уязвимы.       – Даже крылья этого существа не так уж уязвимы, Гарри, – пробормотал Торин, качая головой. – Я видел, как болты из баллисты поражали Смауга в крылья и бок. А ему было хоть бы хны, по крайней мере, мы не видели результата, – он вздохнул, глядя на Барда снизу вверх. – Я не жалею о своем вопросе, – резко сказал он, – но я должен был понять ответ еще до того, как произнес его. Ваше… прошу прощения, Бард.       Бард кивнул, на мгновение практически погрузившись в себя:        – И я прошу у вас прощения мастер Дубощит. Я смертельно боюсь того, что вы найдете в горе, независимо от плана, который вы мне изложили.       На мгновение Гарри забеспокоился, что Бард решит отказаться от дальнейшей помощи им, но Лучник через мгновение сбросил печаль и страх, как плохо сидящий плащ, прежде чем оглянуться на гномов:        – И все же ради шанса улучшить жизнь моего народа я с радостью присоединюсь к вам. Но я, возможно, захочу, чтобы наши соглашения были оформлены в письменном виде, – предупредил он с затаенной улыбкой на лице. – Чтобы соблюсти все формальности.       – Какого рода соглашение? – Балин быстро вмешался в разговор, в то время как все гномы глубокомысленно кивнули. Многие даже выглядели нетерпеливыми. Гномы уважали письменные контракты.       – Возможно, договор об обороне между городом и горой, как только вы получите над ней контроль. Может статься, что я ставлю телегу впереди лошади, но я думаю, что это необходимо. Для города потребуется некоторая денежная компенсация.       – Оу? И вы ожидаете, что мы просто позволим вам назвать вашу собственную цену? Я думаю, что нет! – воскликнул Бомбур.       – Действительно, давай перейдем к медным гвоздям, мой добрый друг, – согласился Балин. – Прежде всего, какая стандартная единица измерения у вас, людей? Насколько стабильна ваша чеканка?       Дискуссия по этому вопросу на самом деле была довольно оптимистичной, и Гарри подумал, что гномы – очень странный народ, раз с такой радостью говорят о чеканке монет, переводе денег и так далее. Тем не менее, им это нравится, так что он полагал это хорошим знаком после тех неприятностей, которые их компания пережила.

***

      Тауриэль и Леголас вышли из леса, оглядев озеро, а затем все вокруг них. На мгновение на их лицах отразилась определенная доля трепета. Они были воинами Невидимого воинства Таур-э-Ндаэделоса. Не было ни одной части леса, где кто-либо из них чувствовал бы себя не в своей тарелке, за исключением, возможно, области, где Некромант властвовал. Здесь, однако, не было деревьев. Никакого навеса. Полуденное солнце палило на них не через что иное, как через сам воздух, и это было в высшей степени необычно.       Тауриэль слегка зажмурилась и, после нескольких секунд колебания, почувствовав прикосновение солнца к своей коже, слегка улыбнулась.       – И чему ты улыбаешься, дорогая Тауриэль? – спросил Леголас.       Девушка была в таком хорошем настроении, что решила пропустить мимо ушей часть про дорогую. Она знала, что теперь Леголас понял, что его ухаживаниям за ней пришел конец. Но потребовалось бы время, чтобы его речевые обороты перестали содержать такие ласковые выражения, когда они были наедине.       – Я думаю, что всегда хотела путешествовать по миру, и теперь делаю хотя бы малую толику этого.       – Во время погони за гномами и волшебником. Да, я действительно вижу, что это великое приключение, – съязвил Леголас.       Тауриэль усмехнулась на это, обозначив прикосновение к своему плечу, как сделал бы член Невидимого Воинства. Леголас ответил кивком головы, и они вдвоем повернулись, чтобы посмотреть на противоположный берег озера. Оба они обладали типичным эльфийским зрением, от которого большинство ястребов позеленели бы от зависти, и они могли видеть кучу строений, которую люди называли Озерным Городом. Город располагался прямо напротив прямо напротив того места, где они вдвоем вышли из леса, и, в свою очередь, находился далеко от того места, где река впадала в озеро. Они не могли видеть никакого движения – это было бы недоступно даже эльфам, – но они могли видеть сам город.       – Как думаешь, в какую сторону повернуть? – спросил Леголас, оглядываясь по сторонам. Находясь сбоку, они не могли видеть края Озёрного Города, поэтому у них не было возможности узнать, какой путь будет быстрее.       Тауриэль пожала плечами в неведении, и они вдвоем некоторое время смотрели по сторонам, прежде чем Леголас указал в одном направлении:        – Этот путь не хуже любого другого.       Тауриэль кивнула, и они вдвоем помчались прочь, не оставляя никаких следов своего прохождения, их ноги поднимались в беге быстрее, чем у любого человеческого спринтера, неутомимее, чем у любого гнома. Они двинулись в направлении вокруг озера, прямо противоположном тому, которое орки под командованием Больга выбрали ранее в тот день.

***

      В конце концов, в поле зрения появился Озёрный Город, и Бард прервал дискуссию:        – Любые дальнейшие переговоры по этому вопросу должны состояться, как только у нас будут пергамент и чернила, и это смогут засвидетельствовать другие достойные люди Эсгарота, помимо меня. На данный момент мы все еще должны попасть в город, не устраивая тотальной битвы в доках. Спрячьтесь пока в бочках.       Это вызвало много ворчания, но в гораздо лучшем настроении, чем они были раньше, большинство гномов согласились пройти через этот позор еще раз. А вот Бомбур упёрся, как и Двалин.       – Я не собираюсь снова влезать в эту штуку! Мне там дышать не чем, да и надоело быть грузом!       – Бомбур говорит и за меня, – сердито прорычал Двалин. – Я устал прятаться и скрываться.       Глядя на их лица, Торин понял, что ему, вероятно, придется поколотить этих двоих, чтобы затащить их в бочки, и он посмотрел на Гарри, который кивнул с кривой ухмылкой на лице:        – Что ж, тогда, боюсь, вам двоим придется стать очень компактными.       – Что? – Двалин был заметно встревожен, в то время как Бомбур просто вздохнул, сообразив, к чему всё это.       Гарри вытащил из сумки свою мантию-невидимку и протянул ее остальным.       – А как насчет тебя? – спросил Двалин, забирая великолепный магический артефакт, затем сравнил с ним себя и Бомбура, поморщившись, когда понял, что Гарри был довольно точен. Им придется действительно устроиться как можно компактнее на некоторое время, если они хотели скрыть свое присутствие под этой штукой.       – Полагаю, что не буду таким необычным зрелищем, как гномы. Один раненый человек не представляет угрозы и почти не представляет интереса, особенно когда его не сопровождают гномы, – сказал Гарри с кривой усмешкой, глядя на Барда. – Не так ли?       – Я могу выдать тебя за раненого выжившего из торгового каравана, который столкнулся с дикими зверями или что-то в этом роде, – кивнул Бард, взмахнув рукой.       – Ты даже выглядишь как северянин, с этими черными волосами. Хотя можешь ли ты что-нибудь сделать со своими глазами? Изумрудный – это не тот цвет, который мы обычно видим, и если эльфы передали твою внешность, и этот шрам на твоем лбу могут выдать тебя с головой.       Гарри покачал головой, сказав, что не знает никаких заклинаний, воздействующих на глаза, по крайней мере, не с точки зрения изменения цвета:       – Что касается моего шрама, опять же, вероятно, нет. Нам просто придется рискнуть.       Довольно скоро баржа пристала к пирсу, и Гарри вместе с прячущимися Бомбуром и Двалином увидели, что Бард сказал правду. Доки были отделены от остальной части города маленькими воротами, решетка только и ждала, когда ее опустят, чтобы никто не смог попасть в город. Вдоль ватерлинии Гарри мог видеть несколько потоков воды, направляющихся вглубь города, но вдоль внешнего края все они проходили через железные решетки, не оставляя возможности войти, если вы не умели плавать, чтем среди гномов мог похвастаться только Бифур. Гарри также слышал, как Бильбо признавался, что он тоже не умеет плавать. И, честно говоря, вид воды под городом вызвал у Гарри нежелание даже предлагать свои чары Головного Пузыря для этого усилия.       – Ты опоздал, Бард, – крикнул один из докеров, злобно ухмыляясь Лучнику, в то время как другие радостно приветствовали его, некоторые из них явно вздохнули с облегчением при его появлении. Или это должно быть выживание? – подумал Гарри, гадая, с какой опасностью может столкнуться лодочник на озере.       – Бочки все еще спускались по реке, когда я прибыл, Карл, – ответил Бард, пожимая плечами. – Я решил подождать, пока они все не соберутся, вместо того, чтобы брать одни и оставлять другие. Учитывая, что с меня взяли бы плату за их замену, я почувствовал, что это хорошая идея.       Карл еще больше усмехнулся Барду на это, но жестом указал на нескольких мужчин вокруг себя. Все они выглядели крепко, но Гарри заметил, что их одежда была не так хороша, как у Барда или Карла, и, похоже, они не поддерживали себя в такой хорошей форме, как Лучник. У них были пивные животы, и двое из них выглядели так, словно только что закончили обильную попойку, хотя еще не было и середины утра.       – И кто это? – спросила Карл, указывая на Гарри.       – Я был охранником в караване, – ответил юноша сам за себя. – На нас напали гоблины, и большинство торговцев были убиты вместе с моими товарищами. Я выжил только благодаря тому, что нырнул в озеро и заплыл достаточно далеко, чтобы они не смогли последовать за мной.       – Гоблины! - Карл поспешно попятился. – Они снова бродят вокруг озера?       – Они были активны в этом районе в течение нескольких месяцев, – проворчал Бард, закончив привязывать баржу с помощью других докеров. – Мы знали это уже некоторое время. Они просто становятся смелее с каждым днём.       – Не такой уж ты хороший охранник, если не можешь отпугнуть гоблинов, – пробормотал один из других портовых рабочих, вызвав всеобщий смех.       Волшебник пожал плечами:        – Я убил двоих, прежде чем один из них пронзил стрелой мою ногу. Если кто-нибудь из вас может уклоняться от стрел, пожалуйста, скажите мне. Как только у меня появится немного денег, я, возможно, заплачу за то, чтобы научиться такому.       – Еще один рот, который нужно накормить, – прорычал Карл, отложив на время вопрос о гоблинах и отношении Барда, чтобы пристально посмотреть на Гарри, его прежний шок от услышанного о гоблинах прошел. И когда он более пристально посмотрел на юношу, его лицо стало непроницаемым, и он быстро отвернулся. – У нас их уже достаточно. Тем не менее, любой, кто умеет сражаться, может найти работу у Бургомистра. А теперь давайте, ребята, начинайте разгружать.       Прежде чем люди смогли начать движение, Бомбур и Двалин подошли к борту баржи и спрыгнули с нее на причал. Баланс сил заметно изменился, когда два гнома покинули баржу, и Гарри покачал головой. Балласт, тебя зовут Бомбур.       Вскоре все бочки с гномами были спущены с баржи на берег, одна за другой. Благодаря нескольким невесомым амулетам, никто не заметил дополнительного веса благодаря гномам. Но когда их перевезли в доки, они не были унесены с собой, как думали гномы и Гарри. Вместо этого их покатили вдоль причала, направляясь к воротам, ведущим в Озёрный Город.       – О, боже, ребята точно этого не забудут, – пробормотал Гарри, когда Бард помог ему подняться на ноги.       Лучник мрачно улыбнулся, и Гарри подумал, не разыграл ли он гномов нарочно, прежде чем другой докер помог ему перебраться на пирс, и они вдвоем спустились по деревянным доскам к деревянному входу в город.       Волшебник пересчитал бочки, в которых находились гномы, слегка отмеченные царапинами, сделанными в их верхней части, выдвинутой вперед двумя людьми. Он не мог видеть невидимого Бомбура или Двалина, но, учитывая, что они сошли с баржи раньше всех, Гарри решил, что они, должно быть, уже в городе.       Ни Бард, ни Гарри этого не заметили, но Карл послал какой-то сигнал охраннику у опускной решетки.       С другой стороны от того места, где они нашли маленький, вонючий переулок, чтобы подождать, Двалин и Бомбур наблюдали, как прибыло еще несколько стражников, крепко сжимая в одной руке свои алебарды, пока они ждали вне поля зрения с пирса.       – Это нехорошо, – пробормотал Двалин.       Прижавшись к нему боком, Бомбур ворчал, но терпел, когда молот Двалина вдавливался ему в рёбра. Могло быть и хуже. Это мог быть его топор.       Но Бомбур не следил за происходящим у ворот с опускной решеткой, как Двалин, вместо этого он наблюдал за бочками, в которых находились их друзья. Внутри города несколько человек доставили бочки на маленьких лодках, переправив их вглубь по водным путям, которые доминировали на улицах этого странного, довольно убогого плавучего городка. Бомбур и раньше видел человеческие жилища, несколько деревень и городков, разбросанных вблизи Синих гор, куда он и другие бежали со своим народом так давно. И даже самые бедные из них содержались лучше, чем здесь. С того места, где он находился на окраине города, Бомбур мог видеть признаки запустения, нескольких пьяниц, валяющихся в дверных проемах или на пешеходных дорожках. Однако никаких отбросов или чего-то еще, за что, по мнению Бомбура, они должны благодарить озеро под собой.       Двалин ничего этого не видел. Он увидел, что еще несколько человек двигаются, чтобы, возможно, напасть на Гарри, Бомбур удержал его:       – Их слишком много. Давай вытащим остальных, а потом вернемся.       Ворчащий Двалин так и сделал, и они вдвоем последовали за бочками, громко ругаясь и рыча между собой. Необходимость двигаться в ногу и не отстраняться друг от друга, чтобы не рисковать тем, что мантию-невидимку можно было отодвинуть слишком далеко и раскрыть их, была чем-то таким, в чем у обоих не было никакого опыта. Но достаточно скоро они оказались внутри склада, наблюдая, как рабочие начали осматривать бочки, прежде чем подтолкнуть их присоединиться к одной из двух групп. В таком виде бочки были вскрыты и осмотрены на предмет каких-либо повреждений.       Увидев это, Двалин двинулся в атаку на рабочих, одной рукой схватившись за древко своего топора. Но прежде чем он смог снять плащ, Бомбур заговорил еще раз, прошептав слова на ухо Двалину, когда тот отбросил плащ в сторону:       – Не надо. Зачем сражаться, когда мы можем напугать?       Двалин посмотрел на него с расстояния всего в дюйм, снова поморщившись от вынужденной близости, а также от того факта, что у Бомбура в настоящее время неприятно пахло изо рта. Воистину, он узнал Бомбура гораздо ближе, чем когда-либо хотел узнать любого гнома. Фу. Возможно, после этого ему придется принять ванну, просто чтобы избавиться от неприятных ощущений на коже.       – Что ты имеешь в виду?       Бомбур закатил глаза на это, а затем двинулся вперед и начал колотить по одной из стен. При этом он был очень осторожен, чтобы при движении плащ не сорвался с него.       Все работники склада посмотрели вверх на громкий шум, затем вокруг себя, хмурясь и бормоча о том, откуда исходил шум. Затем послышался новый шум, и мужчины начали быстро оглядываться в поисках источника, рассредоточиваясь, гадая, откуда он доносится.       Затем откуда-то еще без всякой причины вновь зашумело, и кто-то пробормотал:       – На этих бочках теперь какое-то мерзкое эльфийское проклятие?       Конечно, в этом не было никакого смысла. Но большинство людей в эту эпоху были очень легковерными, не имевшими никакого представления о магии мира или науке, которая могла бы объяснить происходящее. Более того, в Озёрном Городе тебя отправили на дежурство по бочкам не из-за того, что ты был предприимчивым или умным. Тебя назначили ответственным за проверку бочек, когда не было никакой другой работы. Пьяные придурки вокруг бочек, таким образом, сочли эту идею не хуже любой другой и начали оглядываться по сторонам, один из них даже захныкал:        – О, мы неплохие люди, милорд эльф, мы не имеем к вам никакого отношения. Это всего лишь наша работа – осмотреть эти бочки!       В бочках многие гномы использовали всю свою силу воли, чтобы сконцентрироваться на том, чтобы их не стошнило после того, как их катали и колотили, как крыс в бочке. Но Ори и Бильбо оба ухватились за идею происходящего снаружи и начали дополнять ее, издавая звуки:        – Оооо!..       Мужчины начали пятиться, и тогда Двалин, которому это надоело, поставил Бомбура перед одним из них. Затем он снял мантию-невидимку и высунул голову вперед, а Бомбур смотрел через его плечо на весь мир, как двухголовое чудовище.       – БУУУУ!       Это стало последней каплей, и работники склада закричали и бросились к ближайшему дверному проему.       Двалин моргнул, затем покачал головой, когда Бомбур мгновенно отодвинулся от него, направляясь к отбойному молотку.       – Я не думал, что это, честно говоря, сработает.       – Помогает то, что все они были полупьяны и к тому же придурки, – проворчал Бомбур. – А теперь пошли, давай вытащим остальных из бочек и вернемся, чтобы помочь Гарри.

***

      Собираясь пройти под опускной решеткой, глаза Гарри сузились, и он осторожно сделал полшага назад, когда группа подозрительных мужиков направилась к нему. Бард крепко держал Гарри за руку, помогая ему сохранить равновесие, пока он тоже смотрел на охранников:        – Что вы все делаете? Разве вы не видите, что этот человек ранен? Он не представляет угрозы для города.       – Бард, отойди, – сказал человек, которого Лучник знал слишком хорошо. Это был худощавый мужчина с землистым лицом и жидкими черными волосами. – Бургомистр был предупрежден об этом человеке. Он, по-видимому, чернокнижник, который что-то сделал в их землях, и эльфы хотят его вернуть.       – Я защищался от пауков, а затем отказался быть заключенным в тюрьму, безо всякой вины, – протянул Гарри, он мягко оттолкнул Барда, поморщившись, когда его раненая нога приняла его вес. Гримаса или нет, это был эквивалент того, как волшебник взводит курок дробовика, но выглядело это просто так, как будто он поднимал руки, сдаваясь стражникам. Не убедившись, что его ладони обращены к ним. Это позволило увидеть его шрамы, что заставило нескольких охранников поумнее приглядеться к нему, но в остальном все они стояли твердо на своём.       Бард поднял руку:        – Так, подождите минутку, у вас есть хотя бы описание этого молодого человека, Элфрид? Говорю тебе, я...       Голос Барда оборвался, когда один из копейщиков направил свое оружие на него.       – Ты и так ходишь по тонкому льду, не усугубляй ситуацию, пытаясь помочь этому диссиденту и мятежнику, - усмехнулся Альфрид.       – Я думал, что я чернокнижник, пойманный на их землях, теперь я диссидент и бунтарь, – пошутил Гарри.       Ему ответил голос гнома по другую сторону стены из стражников: – Не думай искать смысла у таких идиотов, Гарри. Это только повредит твоему мозгу.       Прежде чем стражники успели повернуться, раздался булькающий звук, и Торин продолжил, в то время как несколько мужчин вытянули шеи, чтобы посмотреть назад.       – Теперь, – холодно сказал Король Под Горой, одной рукой обхватив горло того, кого звали Альфрид, когда он отклонил слизняка назад почти до такой степени, что его позвоночник, казалось, должен был сломаться, предварительно ударив того сзади по коленям, чтобы опустить его на уровень удушья. – Мы собираемся немного поболтать с так называемым Бургомистром Озёрного Города. И мы будем делать это открыто. И прежде чем ты подумаешь о том, чтобы обратить эти пики против нас, оглянись вокруг.       Гномы были в гневном, воинственном настроении, и те, кто потерял свое оружие в реке, воспользовались молотками, крючьями и другими предметами. В целом, они были самой воинственно выглядящей группой из всех когда-либо виденных этими охранниками, привыкшими жестоко обращаться с такими людьми, как Бард, выступавшими против политики Персиваля. Действительно, эта компания даже участвовала в охране винных караванов.       Борьба сразу же прекратилась, и некоторые из них даже сложили оружие. Бофур прыгнул вперед, схватив пику, эффективно ударив ее об одно колено так, что сломал древко наполовину по длине. Теперь у него было длинное копье странной формы, и он ухмыльнулся, положив его через плечо.       – Что ж, мальчики, это было очень разумно с вашей стороны. А теперь давайте посмотрим, сможем ли мы сохранить тенденцию, а? Брось их.       – Ты! Вы все под ар-р-рестом, – захныкал Альфрид.       Торин моргнул, когда человек, которого он держал, попытался издать звук. Затем он оттащил того еще дальше назад, заставив его заскулить от боли, когда его спина действительно начала напрягаться:        – Ты действительно настолько глуп?       – Так и есть, – сказал Бард со вздохом. – Этого человека зовут Альфрид, и он верит, что солнце заходит и восходит по приказу Бургомистра.       Покачав головой, Гарри кивнул Бомбуру и Двалину:       – Хорошая работа.       Волоча своего пленника, Торин сказалл Барду:        – Покажи нам дорогу к залам Бургомистра.       Тем временем Балин, взявший мантию Гарри, посмотрел на Бильбо, Фили и Кили, их лучших скалолазов:        – Поднимитесь повыше и следите за нашим продвижением. Не делай ничего без необходимости, но убедись, что мы не попадаем в ловушку.       Бильбо кивнул и быстро пошел направо, в то время как Фили взял мантию Гарри и последовал за своим братом и хоббитом. Затем Балин со своим братом встали по обе стороны от волшебника, подставив ему свои плечи:        – А что касается тебя, Гарри, положись на нас. Остается надеяться, что тебе пока не понадобится использовать какую-либо из твоих магических способностей.       Компания собрала вокруг себя толпу, как и предполагал Торин. В то время как он провел значительную часть своей жизни в качестве кузнеца, прокладывая себе путь в Синих горах, а затем в землях людей за звонкой монетой, Торина всё же готовили как принца, когда он был моложе, и дело было не только в его решимости и напористости, которые он сохранил с тех лет. Теперь Торин прогремел:        – Правосудие пришло в Озерный Город, Король-под-горой вернулся! Следуйте за нами в зал Персиваля, и вы узнаете больше.       Какой бы поношенной ни была их одежда, какими бы грязными, усталыми и потрепанными они ни выглядели, не возникало никаких сомнений в силе голоса Торина или его суровой убежденности, и многие из наблюдателей либо побежали сообщить своим близким, что происходит, либо последовали за гномами. И хотя они были избиты, изранены и грязны, гномы быстро доказали, что они лучшие бойцы, когда группа гвардейцев попыталась замедлить их проход через город.       Они опустили наконечники копий и проревели, призывая гномов сдаваться, затем были поражены, когда Глоин и Дори повели атаку прямо на них, используя отобранные ранее пики, чтобы отбивать копья стражи, в то время как остальные мчались за ними. Оказавшись в пределах досягаемости вооруженных шестами охранников, гномы быстро начали систематически теснить противника.       В тот момент большинство гномов пренебрегли своим оружием, вместо этого просто атакуя кулаками и ногами. Гномы в большинстве своём были сильнее основной массы людей, и не только схожего размера, у гномов были намного крепче мышцы и кости, чем у людей. Местные узнали это на собственном опыте, и один шутник, наблюдавший за этим, крикнул:        – Это месть маленького человека, ребята! Ха-ха-ха, посмотри, как они бегут!       Еще дважды они столкнулись с группами охранников. Каждый раз гномы отбивали в сторону пики, вырывали их из тех рук, а затем избивали местных стражников, заставляя их подчиниться. И каждый раз вокруг них раздавались одобрительные возгласы растущей толпы.       Между городской стражей и горожанами не было тёплых чувств. Многие, да и все так называемые офицеры стражи порядка, едва ли были местными жителями, поскольку их нанял Бургомистр Озёрного Города. Другие были известными головорезами и похуже.       Те, кто не обладал ни тем, ни другим, также были достаточно умны, чтобы понять, куда дует ветер, опускали руки или звали Барда объяснить, что происходит. Бард, как он и сказал гномам, был хорошо известен среди горожан, и не только стражники спрашивали его, что происходит. Многие рыбаки вышли вперед, выкрикивая вопросы к нему, и почувствовали облегчение, услышав ответ. И все это время толпа росла, мужчины, женщины и пожилые люди, мальчики и девочки, все выходили посмотреть на это представление.       К тому времени, как они добрались до небольшой площади перед большим домом, в котором жил Персиваль, собралось большинство горожан, они рассредоточились по улицам, даже запрудили лодки на маленьких речных путях. Некоторые даже присоединились к Фили, Бильбо и Кили, хотя Кили все еще был под мантией Гарри, на крышах. Все они наблюдали, как разворачивались события, о легенде о Короле-под-горой говорили шепотом или даже открыто выкрикивали, хотя всего час назад было бы безумием даже упоминать об этом. Времена Дейла давно прошли. Но теперь среди них снова появились гномы.       Из-за этих остановок и странной архитектуры города, замедлявшей продвижение компании, у Персиваля было время подготовиться. На небольшой расчищенной площадке, служившей Озёрному Городу центральной площадью, Персиваль столкнулся с ними лицом к лицу с десятью стражниками по обе стороны от него, в латных доспехах и шлемах, сжимающими алебарды с короткими рукоятками. Это было непохоже на большинство стражников, уже виденных ими, у которых были только пики и кожаные куртки.       Сам Персиваль был... ну, Гарри пришлось сдержать смех, когда он увидел его. Боже, мог ли он быть еще более похожим на стереотип злого торговца?       Так называемый Бургомистр был слегка полноват, хотя и не чрезмерно. И все же его лицо и скулы свидетельствовали о том, что он был не из тех, кто верит в хорошие физические упражнения. У Персиваля были жидкие рыжие волосы, немного поредевшие на макушке и слегка длинноватые вокруг, хмурые морщины на лице, глубоко посаженные глаза-бусинки и пот на лбу. Он носил тяжелую золотую цепь, на которой виднелась маленькая служебная печать. Его одеяния были темно-бордовыми и коричневыми. Однако его усы, Гарри должен был признать, были довольно роскошны.       – Вы взяли в заложники служителей этого города! – закричал мужчина, и Гарри был несколько удивлен, осознав, что его голос был глубоким, почти приятным рокочущим баритоном, совершенно не похожим на его внешность. – Вы сбежавшие пленники эльфов, покровительство которых этому городу, что является единственной причиной, по которой мы можем выжить в этой проклятой земле, всегда находящейся под угрозой горы, – он указал на Одинокую гору, которая возвышалась над городом так же, как и над озером, – вездесущее напоминание об опасности и смерти. – Но я могу быть милосердным. Сдавайтесь, бросьте ваше оружие и прекратите этот глупый бунт, и я вступлюсь за вас перед эльфами от вашего имени. Вам будет разрешено бесплатно отправиться на юг, перевезенными туда за мой счет со следующим винным конвоем, направляющимся в этом направлении.       – И что дает тебе право диктовать мне? Почему ты так прогнулся ради эльфов? Они хотя бы сказали тебе, за что нас бросили в темницу? – крикнул Торин. Он оглядел толпу, когда вышел вперед своих людей, жестикулируя. – Кто-нибудь из вас когда-нибудь задавался вопросом, почему вы никогда не видели торговцев из-за Сумеречья? Эльфы пренебрегли дорогами до такой степени, что вы не можете привести достаточно еды, чтобы пройти через лес, не сходя с тропы. Нас бросили в камеры, потому что мы проходили через их земли, и чуть не умерли с голоду!       По этому поводу было много недовольных, но Торин решил сменить тактику. Было очевидно, что, хотя люди не испытывали любви к эльфам, они все еще испытывали перед ними некоторый благоговейный трепет, и дальнейшие нападения на эльфов не принесут им помощи здесь. Вместо этого он решил бросить вызов.       – И почему тебя должен волновать диктат эльфов! Эта земля была землей Дейла, союзника гномов! Королевство людей, высоких башен, широких улиц, мудрецов и искусных ремесленников! Игрушки Дейла стоили дорого даже среди моего народа, ваши изделия из дерева и еда превосходного качества! И все же вы сидите здесь на корточках, желая довольствоваться объедками? Готовы напиться до разорения в торговле, которую отстаивает этот человек? Когда это озеро могло бы стать бастионом стабильности и достатка? Где ваше трудолюбие, где ваша гордость?!       На это из толпы послышалось еще много ворчаний, но большинство, казалось, не знали, что и думать, и Персиваль усмехнулся: – Моя торговля вином придает нам стабильность. Я наполнял пищей животы их семей, когда эта земля не могла нас прокормить. Если бы не вино, где бы мы были, что бы мы делали?!       – Ловите рыбу, занимайтесь сельским хозяйством, стройте! Когда в последний раз Озёрный Город рос?! И все же, куда бы я ни посмотрел, я вижу людей, живущих двумя или тремя семьями в одном доме! – крикнул Бард, в свою очередь делая шаг вперед. – Куда тратятся наши налоги, Бургомистр Озерного Города? Где было соглашение с эльфами о предоставлении нам доступа к их лесам, чтобы мы могли расширяться, что вы обещали в течение многих лет?       – Эльфы и вино здесь просто симптом. Симптом того факта, что, увы, вы остались позади, – Торин вздохнул, отпуская своего пленника и делая еще один шаг в центр площади, поворачиваясь, чтобы посмотреть на толпу, а не только на Персиваля.       Пленник попытался убежать, но Дори схватил его за запястье, и хотя Торин зажал его в стальных тисках, Дори был также неумолим. Альфрид попытался высвободиться из нежной хватки на своем запястье, но обнаружил, что это так же невозможно, как вырваться из железных оков. Это вызвало некоторый смех в толпе и немало насмешек. Другие жители города недолюбливали Альфрида, но до этого момента его защищала преданность Бургомистра.       Но именно Торин является центром этой сцены, и он оказался на высоте положения.       – Добрые люди Озёрного Города, я говорю вам вот что. Мы, гномы, помним Дейл! Мы, гномы, помним, как мы, ваш народ и мой, создали нечто великолепное. Наверняка среди вас есть те, кто помнит истории о том времени.       – Есть, но мы также помним приход Смауга в этих историях! – крикнул в ответ Персиваль. – Смауг, чей огонь сжег Долину от одного края до другого, Смауг, который вырезал наш народ, привлеченного в эти земли вашим богатством! И где же это богатство сейчас! У Смауга!       – Возможно, да, но, возможно, и нет. И, возможно, надежда на будущее стоит того, чтобы потратить немного пота и усилий прямо сейчас! Персиваль говорит, что он предлагает стабильность, и я не буду этого отрицать, – Торин намеренно использовал имя этого человека, заставив его вздрогнуть, а многих людей прыснуть со смеху. – И все же стабильность может быть такой же сокрушительной, как каблук любого тирана. Я помню Дейл, - повторил Торин, - и я хотел бы видеть, как вы и ваш народ снова подниметесь до этого статуса. Я - Торин Дубощит, сын Траина, внук Трора. Я законный Король-под-горой, и я пришел вернуть то, что принадлежит мне!       На мгновение звонкая речь Торина нарушила тишину, затем раздались одобрительные возгласы и крики радости, топот ног и восторг толпы. К скрытому удивлению Торина, людям даже в голову не пришло усомниться в том, может ли он, по сути, претендовать на гору или даже в том, жив ли еще Смауг. Он мог видеть, как эти вопросы формируются на лице Персиваля, но не у кого-либо из толпы.       Аплодисменты продолжались некоторое время, но Персиваль еще не закончил, и он был не более готов навлечь гнев Смауга на Озёрный Город, чем навлечь гнев эльфов.       – А что насчет Смауга! Как насчет его гнева?! Я вижу здесь одиннадцать гномов и одного человека, который может быть злым волшебником, согласно сообщению, которое я получил от моего хорошего друга, короля эльфов. Но этого, конечно, недостаточно, чтобы противостоять могуществу Смауга.       – В открытом бою без сомнения, – мгновенно ответил Торин, прежде чем этот страх успел распространиться по толпе. – Но мы не намерены быть открытыми в нашем подходе. У меня есть скрытый путь в гору. Секретный проход, который позволит нам удивить Смауга. Более того, на нашей стороне магия. Фили! Кили! И мы не одиннадцать гномов и один человек. Нас тринадцать гномов, один хоббит и один волшебник.       На вершине одной из крыш Фили снял мантию-невидимку, которую они с братом спрятались вместе, когда заняли позицию, наблюдая за происходящим внизу. Поблизости тоже появился Бильбо, двигаясь вокруг дымохода, как будто он появился из ниоткуда, в то время как рядом с ним Кили подобрал свою стрелу, злобно ухмыляясь через шахту в сторону Персиваля.       – У нас есть план, у нас есть магия и коварство, – продолжил Гарри, подходя и становясь рядом с Торином. – У нас есть меч, яд которого специально приготовлен, чтобы убить Смауга. Все, что нам требуется от вас, – это припасы, животные для ее доставки и определенные пряности и растения, которые, по словам нашего юного друга Бильбо, мы можем использовать, чтобы заглушить обоняние любого животного, даже дракона.       – Это не бравада и простая вера в судьбу привели нас сюда, – продолжил Торин, кивая своему другу. – Это не просто цель, которая постоянно движет нас вперед, но и план достижения этой цели! Что скажете вы, люди? Сбросите ли ты оковы своего посредственного настоящего, чтобы постичь светлое будущее?       Хотя слово "посредственное", возможно, было излишне сложным для их ушей, большинство горожан, безусловно, поняли его по контексту, и несколько охранников, стоявших рядом с Персивалем, опустили оружие. Другие вцепились в него еще крепче, отступая в дверной проем зала Персиваля.       Персиваль был опытным политиком и, прежде всего, умел выживать. Теперь, оглядываясь вокруг, он знал, что его момент преимущества был остановлен и обращен вспять. Люди были наиболее решительно на стороне гномов. Поэтому он сделал то, что сделал бы любой хороший политик. Он покинул одну платформу и запрыгнул на следующую.       – В таком случае, у меня нет возражений. Чего бы вы пожелали от нашего города?       Это вызвало еще больше аплодисментов, но вмешался Бард, зная, что ковать железо надо пока горячо:        – Стойте! Я согласен со всеми гномами, я согласен с их планом, магией, которую они мне показали. Однако я думаю, что нам нужно начинать наше светлое будущее прямо сейчас! Избавившись от Персиваля и его закадычных друзей!       Персиваль прошипел:       – Ты предашь меня, Бард? Я знал, что в конце концов ты это сделаешь! Ты всегда был подстрекателем и мятежником!       – Чтобы предать кого-то, ты должен быть предан ему в первую очередь, – прорычал Бард в ответ. – Моя семья всегда служила народу этой земли. Не ты, – далее Бард описал многие моменты невероятно плохого руководства, которые можно было бы возложить к ногам Персиваля, вплоть до тех времен, когда Персиваль совершил убийство, чтобы сохранить свою популярность среди людей. Он назвал имена в толпе, и названные вышли вперед, подтвердив, что они были свидетелями того, как охранник утопил человека за высказывания против Персиваля, или как никогда не было никакой работы по содержанию города, или как другие люди внезапно оказались в долгах из-за контрактов, которые никто не мог вспомнить, как подписывали.       К тому времени, как Бард закончил, толпа, казалось, была готова линчевать этого человека на месте, и все его охранники смотрели с опаской на это возбуждение. Их спины были метафорически прижаты к стене, поскольку они знали, что горожане понимают, что они являются соучастниками многих злодеяний Персиваля, но у них все еще оставалось оружие в руках. Против толпы гражданских лиц, которые по большей части были безоружны.       Понимая, что это может плохо кончиться, если гномы будут вынуждены атаковать, Гарри решил внести свой вклад и с гримасой боли протянул свои покрытые шрамами руки к охранникам. Заклинание трансфигурации ударило по оружию, которое те держали, одно за другим превращая его в веревку, веревка взорвалась, как хлопушка, в их руках, и они в шоке упали на землю.       – Взять их! – крикнул Бард, не позволяя собственному удивлению замедлить его. Он бросился вперед, к нему присоединилось большинство мужчин в толпе.       Позади них Торин крикнул:       – Я не потерплю толпы линчевателей! У нас здесь будет верховенство закона! Точно так же, как во времена твоего предка. Захватите их, не убивайте сразу.       – Персиваль ещё и судья магистрата! – раздался голос из толпы.       – Тогда мы попросим кого-нибудь из наших просмотреть его книги. Все, что он сделал, мы узнаем. Он ответит за это, по закону Дейла! – ответил Торин.       Это вызвало одобрительные возгласы толпы, и, наконец, Бильбо, Фили и Кили спустились с крыш.       Конечно, это было только начало их работы в Озёрном Городе. Торин изучил местное оружие и счел его непригодным даже на короткое время. Их броня была того хуже. Таким образом, в обмен на обучение некоторых кузнецов в городе, Торин получил доступ к их кузницам. Он поручил нескольким другим гномам: Нори, Бифуру и Ори – работать с ним. Кили был назначен ответственным за патрулирование города с группой молодых людей, которым Бард порекомендовал найти нескольких человек, которые, по-видимому, были подхалимами Персиваля. К концу дня их заковали в кандалы и заставили какое-то время работать на город.       Бильбо был верен своему слову. Он попросил Барда представить его местным фермерам, и они вместе с Бофуром и Двалином в качестве охранников направились на берег. Поблизости располагался ряд ферм, подавляющее большинство их земель было отведено под виноградники. Здесь Бильбо с рвением принялся за работу, призывая Йаванну благословить его труд, когда он разговаривал с фермерами и начал учить их, как по-настоящему работать с землей, вместо того, чтобы пытаться завоевать ее.       Сделав это, Бильбо почувствовал себя легче, чем когда-либо за последние дни. Просто есть что-то особенное в работе с почвой, решил он, добираясь до корней всего этого, прежде чем туго завязать мешочек с кольцом, которое он нашел во время встречи с Голлумом, у себя на поясе. Покончив с этим, он приступил к работе.       Тем временем Бард работал с Балином и Фили над созданием письменного контракта между ним и гномами, а также между городом и гномами. Помимо работы Бильбо и Торина с отчаянными ремесленниками, все остальное, в чем нуждались гномы, было бы записано на одном пергаменте, за который нужно было заплатить позже. Согласие Барда помочь им заручиться помощью города было на втором месте. И, наконец, третий был заполнен соглашением между Озёрным Городом и восстановленным Эребором, договором о взаимной обороне и материальной помощи в трудные времена, каковыми нынешние и являлись.       Оин дал Гарри костыль, и он некоторое время наблюдал за Торином, прежде чем отправиться обратно в зал Персиваля. Там он наблюдал за спором между Фили, Балина и Барда, размышляя о том, что у Фили были какие-то скрытые таланты. Он оказался не только надёжным товарищем, но и очень хорошо разбирался в подписании и составлении контрактов и переговоров.       Тем не менее, для Гарри это не имело особого значения, и со вздохом он решил немного отдохнуть. По пути он прошел мимо другой комнаты, кабинета Персиваля, только для того, чтобы остановиться и уставиться на безумно хохочущего Бомбура, звук, который был не для слабонервных, когда он сидел за столом бывшего Бургомистра, перед ним лежало несколько свитков пергамента и книг.       – Над чем ты смеешься, мой ширококостный друг?       – О, просто забавляет слепота тех, кто пытается скрыть свое вероломство за цифрами, Гарри, – усмехнулся Бомбур, постукивая пальцем по некоторым бумагам перед ним. – Честно говоря, это как будто он думал, что изобрёл жульничество и подлог. Бывший Бургомистр был очень, очень плохим мальчиком, когда дело доходило до налогов и фондов. Тем не менее, я разберусь с этим к концу дня.       – Убедись, что они принесут мне немного еды! – крикнул он в спину Гарри, когда тот, закатив глаза, отвернулся. Ближайшая плоская поверхность, на которую вряд ли можно было наступить, звала его.       Вокруг Гарри весь город наполнился новой энергией и волнением. Были спеты песни, пересказаны истории древних времен, и жители Эсгарота, впервые после разрушения, вызванного прибытием Смауга, снова смогли почувствовать искреннюю надежду.       Пока Гарри отдыхал, Бильбо ушел далеко за пределы Озёрного Города, оставив позади своих охранников, не видя в них смысла. В конце концов, все, что делал Бильбо, – это передвигался и брал образцы почвы и растений, уже существующих в этом районе. И кроме того, хоббит настаивал:       – Если я попаду в беду, то смогу улизнуть от нее гораздо лучше, чем вы двое! – когда Двалин попытался с ним поспорить.       Это оказалось бы столь же важным, как первоначальное согласие Барда помочь гномам в обмен на их помощь в изгнании Персиваля.       Бильбо решил сделать перерыв в сборе образцов почвы, забравшись на яблоню, чтобы посмотреть, съедобны ли яблоки. Это дерево было частью небольшой рощицы из подобных деревьев, посаженных в какую-то ушедшую эпоху. Бильбо подумал, что это больше не подходящая земля для них, поэтому на дереве было так мало яблок, а те, что были, оставались маленькими и немного кисловатыми. И все же, есть ли возможности в другом месте, возможно, ближе к ручью и большему количеству проточной воды? Яблони росли по меньшей мере в трех милях, а может, и больше, от края озера. Возможно, в какой-то момент озеро было больше? Как бы то ни было, он должен взять немного семян. При достаточной обработке почвы территория вокруг озера дальше к югу могла бы…       Мысли хоббита застыли, как и его тело, когда он услышал что-то поблизости, где никого не должно было быть. Он оставил гномов позади, помогая группе фермеров, которые передвигали камни в затвердевшей почве близ Озёрного Города, а также выкорчевали виноградные кусты на несколько акров, чтобы вырастить еще одно сезонное растение, семена которого Бильбо нашел, когда расспрашивал в городе. Так что поблизости никого быть не должно было.       Но когда полурослик огляделся, он увидел гоблина, который двигался по небольшому лесистому участку, оглядываясь по сторонам и принюхиваясь. Он был вооружен коротким луком и кинжалом и озирался вокруг узкими глазами-бусинками.       "Откуда он взялся?!"       Бильбо медленно потянулся к мешочку с кольцом, взял мешочек и очень тихо открыл его, сунув руку внутрь, но еще не надевая кольцо. Он ждал, наблюдая, как появилось еще больше гоблинов, их было трое, затем семь орков на своих варгах, за которыми последовали еще. Многие из них ехали верхом на своих варгах с двойным седлом. Бильбо показалось, что они сердиты, когда ворчали и рычали друг на друга. Однако вскоре, возможно, благодаря этой технике двойного седла, там стало по меньшей мере пятьдесят орков и еще двадцать восемь гоблинов.       Один из орков был выше и сильнее остальных, и он рычал приказы на каком-то темном наречии, которого Бильбо не мог понять. Они начали разбивать лагерь, засыпая то тут, то там, в то время как гоблинов оттеснили к краю рощи. Другие начали сами перебираться на деревья, возможно, чтобы занять сторожевые посты. Бильбо решил, что он увидел достаточно, и надел кольцо на палец, обходя дерево с того места, где он прятался. Будучи очень тихим и уверенным в себе, производя не больше шума, чем сделал бы эльф, он смог спуститься вниз, удаляясь от гоблинов тихо и незаметно.       Как только он оказался за линией деревьев, Бильбо прибавил скорость, удерживая кольцо на пальце, пока мчался вперед. Он должен вернуться и сказать Торину и Гарри, что за нами все еще следят, черт возьми!       Когда весть дошла до Торина и Барда, имел место испуг и ужас, в то время как Торин думал, что убийственные мысли сосредоточены на Азоге и его бесконечной вражде. Неужели он никогда не освободится от этого существа, идущего по нашему следу?       Когда Бильбо рассказал о численности увиденного им военного отряда, многие люди выглядели испуганными, но Бард был сделан из более прочного материала и принял командование встречей между гномами и ведущими горожанами, заявив:       – Это не первый раз, когда мы имеем дело с налётчиками, и не будет последним! Мы будем бороться с ними, как мы всегда боролись. И если их слишком много, чтобы мы могли сражаться, нам остается только перерезать канаты и позволить течениям озера унести нас прочь.       Озёрный Город был не просто прибрежным городом. Это был буквально плавучий город, привязанный к берегу озера большими буксирами, а еще больше - двумя длинными деревянными мостами, которые соединяли его с сушей, обеспечивая доступ к виноградникам и небольшим, разбросанным по всему озеру фермам. Эти мосты были врыты в землю за кромкой воды и имели около ста ярдов в длину, и их можно было легко отсоединить со стороны города, так же легко, как и веревки.       Торин поднял руку, глядя на хоббита:        – Бильбо, тебя видели?       Бильбо выглядел оскорбленным, качая головой:       – Нет, я уверен в этом. Я был вне поля их зрения, когда они прибыли, а затем смог уйти, когда они начали спорить друг с другом, – и снова он не упомянул о кольце. Что-то заставляло Бильбо держать это в секрете даже от своих, которые на данный момент даже не задавались этим вопросом. Кольцо было таким полезным, но казалось слишком незначительной вещью, чтобы обсуждать ее на самом деле. Правда Бильбо боялся, что гномы отнесутся к нему с недоверием, поскольку оно пришло из-под Города Гоблинов.       Торин медленно кивнул:        – И ты предупредил фермеров?       Двалин фыркнул:       – Когда Бильбо подбежал к нам, рассказывая об орках и гоблинах, большинство фермеров мгновенно сбежали в город. Это было все, что мы могли сделать, чтобы помешать им посеять панику.       Несколько фермеров выглядели немного пристыженными при этом, но остальные просто пожали плечами. В конце концов, они не были бойцами. Действительно, по большей части они были просто сборщиками винограда, даже не настоящими владельцами ферм или земельных участков.       Торин медленно кивнул, затем посмотрел на Барда:        – Не мог бы ты составить мне компанию? Я хотел бы осмотреть сухопутную часть города.       – Что ты задумал, Торин? – спросил Гарри, пробудившийся от своего отдыха ради этой встречи.       – Я думаю, что мы должны полностью уничтожить эту банду, – прорычал Торин, на его лице появилась кровожадная ухмылка. – И думаю, что с жителями Эсгарота и элементом неожиданности на нашей стороне мы сможем это сделать.       На это послышалось какое-то бормотание и восклицания, но Бард медленно кивнул:       – Вы хотите обманом заставить их напасть на город, а затем прижать их в районе входов с опускной решеткой?       Гарри медленно кивнул, понимая, о чем думал Торин:        – Сколько лучников в городе?       Их оказалось довольно много. Более семидесяти человек вышли вперед, заявив, что они знают, как стрелять из луков, и Бард кивнул, показывая, что, по его мнению, они справятся с этой задачей, хотя он также предупредил, что их настоящие луки были не самого лучшего качества. Еще около сотни человек вышли вперед, показывая, что они могут метать копья, и дюжина бывших гвардейцев выступила вперед, заявив, что они были бы готовы сражаться в первых рядах. Все гномы приняли это, а Бофур и Кили отправились работать с горожанами над созданием большего количества стрел и метательных копий, в то время как Гарри, Торин и Бард строили планы. И Бильбо добавил свою частичку в ловушку…

***

      В большом доме, которым владел Персиваль, и на прилегающей к нему территории женщины, дети и немощные горожане веселились так, как будто от этого зависела их жизнь. Учитывая, что это было частью ловушки, приготовленной Торином и Бардом, вполне возможно, что так оно и было.       Гарри и Балин наблюдали за празднеством, Гарри прислонился к ближайшей стене, его костыль был невидим в тени.       – Итак, ты думаешь, этот план сработает?       – Да, – проворчал Балин. – Орки агрессивны по своей природе, и эта банда преследовала нас бог знает как долго. Они захотят закончить это. Хех, а у этого Барда есть голова на плечах. Действительно, я думаю, что этот план лучше, чем тот, который мы придумали для Смауга. Во всяком случае тут, гораздо меньше неизвестных переменных.       – Яд в моем мече подействует, – ответил Гарри через мгновение задумчивым тоном. – Я согласен, что есть много непредвиденного, но думаю, что план Торина и попытка лишить зверя воздуха для дыхания сработают так же хорошо, как и любой другой. Хотя, есть один аспект, который меня беспокоит, и это касается тебя, Торина и других.       Балин посмотрел на волшебника, приподняв бровь, показывая, что ему следует продолжать.       – Когда мы с Торином встретились с Элрондом, он упомянул что-то о драконьей порче. Мы должны быть начеку из-за этого. Я знаю, Торин поклялся, что не позволит этому повлиять на него, но если порча настолько сильна, что Элронд боялся ее воздействия, мы должны подготовиться.       – Знаешь, та фраза, которую Бард употребил сегодня утром, ну... поставить лошадь впереди телеги, не так ли? – Балин усмехнулся. – Хотя я действительно наслаждаюсь твоим оптимизмом. Но… Я буду начеку, если кто-нибудь поведет себя странно, как только мы войдем в Эребор.       Гарри кивнул, затем посмотрел вниз на свою ногу, слегка поморщившись. Рана не загноилась, но она определенно еще не зажила, едва день прошел после того, как он получил ее. Тем не менее, с костылем юноша мог достаточно шустро передвигаться и сделал бы это. Он ни за что не собирался пропускать сегодняшние мероприятия.       Он смотрел на небо, звезды, слегка улыбаясь от восторга при этом зрелище.       – Первая ночь, которую мы провели вне Сумеречья, – он вздохнул. – Мне понравились Элронд и Ривенделл, и, конечно же, сама Госпожа тоже. Мне даже нравилось большинство эльфов Элронда, с которыми мы встречались. Они были хорошими и приятными собеседниками. И так же было, по крайней мере, с несколькими в Сумеречье. Но там… ну, я полагаю, что когда король впадает в уныние, королевство обязательно последует за ним.       Балин открыл рот, чтобы ответить, только для того, чтобы закрыть его, и Гарри понял, что он смотрит не на юношу, а через его плечо. У Гарри было шестнадцать лет, чтобы привыкнуть к тому, как работает его удача, и он поднял руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу, качая головой:        – Один из эльфов стоит позади меня, не так ли?       – На самом деле их двое, – ответил Балин, теперь выглядя несколько удивленным. – Напомни мне, чтобы я самым суровым образом поговорил с Бардом и Кили. Однако стали бы они забраться так далеко в город, если бы им не бросили вызов?       – И одна из них – Тауриэль, – проворчал Гарри, все еще зажимая переносицу.       – Верно, – объявила о себе девушка, спрыгивая за Гарри, и волшебник повернулся, чтобы посмотреть на нее, прежде чем она взмахнула ладонью, ударив ею Гарри по щеке, при этом покачав головой. – Это за то, на что, как мы оба знаем, ты случайно наткнулся, и за тот кляп. Если первое – несчастный случай, то за кляп ты получил.       – Пожалуй, я это заслужил, – признал Гарри с сухим смешком, легко поклонившись ей в пояс. – И я бы попросил вас простить мою дерзость, миледи, за исключением того, что вы, кажется, последовали за мной с намерением вернуть меня обратно? Поэтому вместо этого я просто попрошу вас посмотреть вверх.       С соседней крыши Кили, услышавший звук пощечины, весело помахал двум эльфам, которые среди всех остальных были наименее раздражающими, пока их всех держал в плену их король. Однако на его луке уже лежала стрела, и она была направлена прямо на Леголаса, даже когда Кили улыбнулся этой картине. Другие лучники также появились вокруг него, выглядя смущенными, шокированными и раздраженными появлением двух эльфов в центре их города.       – Могу я спросить, почему эти люди и твой спутник-гном там, наверху? – спросила Тауриэль, не выказывая страха, только настороженность. – Конечно, вы не думали, что мы следили за вами? Тем не менее, мы видели, как многие из ваших собратьев и людей передвигались вокруг, казалось бы, готовые к битве.       – Похоже, на нас вот-вот обрушится нашествие орков. Хотя тот факт, что вы двое смогли проникнуть внутрь незаметно, меня совершенно не радует, – с этими словами Гарри подошел к ближайшему креслу, тяжело опустился, поморщившись, когда дотронулся до своей ноги. – И угроза появления орков все еще витает в воздухе.       Мгновенно и Тауриэль, и Леголас опустились на колени рядом с ним, обеспокоенно глядя на его ногу. Оба эльфа могли видеть ночью так же хорошо, как и днем, и легко могли разглядеть рану Гарри.       – Ты ранен! Одним из орков? Стрела из их мерзких луков? – быстро спросил Леголас.       – Это не столько мерзкий лук, сколько мерзкая стрела, – съязвил Гарри, похлопывая по ране. – Оин говорит мне, что они отравляют свои стрелы.       – Тогда как ты все еще...       – Тот же яд, что на моем клинке, я прочувствовал на себе, – прервал Гарри Тауриэль. – И теперь в значительной степени невосприимчив к любым другим ядам, – затем он тонко улыбнулся. – Но я так понимаю, вы двое не были так уж заинтересованы в том, чтобы вернуть нас обратно?       – Нет, если и были раньше, то не сейчас, – вздохнул Леголас. – Я бы не хотел сражаться с целым городом, чтобы просто затащить тебя обратно, когда ты действительно не сделал ничего плохого в моих собственных глазах. Моя преданность моему отцу не приравнивается к склонности к самоубийству. Но что это за орочье нашествие, о котором ты говорил?       – Что ж, эльф, я думаю, ты скоро узнаешь, – пробормотал Балин, увидев, как Кили начал отчаянно махать руками, передавая сигнал с внешней стены, обращенной к береговой линии.

***

      Той ночью гоблины пробрались через окружающую территорию на своих варгах, держа носы по ветру, в то время как позади них появились орки, их собственные варги также нюхали воздух. В центре Больг восседал на своем волке в центре стаи, выкрикивая приказы, когда они расходились.       На внешней стене Озерного Города не было видно даже стражников, и Больг раздраженно покачал головой, глядя на город с близлежащей береговой линии. Только несколько гоблинов умели плавать, и озеро очень, очень быстро становилось глубоким. Так что даже до края города пришлось бы добираться вплавь.       Но эта сторона была почти полностью открыта, несколько домов примыкали к краю Озёрного Города, создавая стены, которых следовало бы избегать, но и только. Если бы орки смогли атаковать с флангов, они могли бы легко проникнуть в город. Но со стороны береговой линии была стена, подпиравшая два длинных деревянных моста, ведущих в город через двое ворот. Их никто не защищал, что, как предполагалось, было хорошо, но они заставили Больга насторожиться.       Он жестом подозвал гоблинов вперед, наблюдая, как низкорослые, слабые существа нервно подталкивали своих варгов к мостам, которые слегка покачивались у них под ногами. Они понюхали воздух, затем медленно двинулись вперед, подойдя сбоку к стене и заглянув внутрь.       Здесь варги попали в беду. Они начали скулить, хватаясь за носы и извиваясь то в одну, то в другую сторону. Гоблины тоже почувствовали этот запах – невыносимое рыбное зловоние, настолько сильное, что варгам стало больно. Это означало, что усиленное обоняние варга здесь было бесполезно.       Тем не менее, гоблины сохранили контроль над этими созданиями и, оглядевшись вокруг, обнаружили, что обзор им перекрывает чрезмерное количество домов, которые забили всё пространство вокруг них. Однако впереди было всего четыре тропинки: две вдоль стен и две, ведущие вглубь. Тем не менее, даже на этих маршрутах они не могли видеть очень далеко, учитывая, что все они на некотором расстоянии, казалось, просто терялись из виду.       Тем не менее гоблины не видели движущихся людей. И что еще лучше, они могли слышать звуки веселья глубже внутри. Это звучало так, как будто весь город собрался ближе к центру, чтобы устроить вечеринку.       Обменявшись насмешками, гоблины кивнули, быстро повернули назад и помчались обратно к Больгу, чтобы сообщить о том, что они обнаружили.       –...но город большой, могучий Больг. Возможно, многие сотни человечков.       – Тогда добычи будет еще больше, – прорычал Больг. – Вперед. Орки укажут путь. Вы, гоблины, займете заднюю часть и рассредоточитесь, как только мы окажемся в городе. Помните, волшебник должен быть найден и доставлен Хозяину. Остальные должны быть убиты. Я хочу, чтобы голова Дубощита досталась Азогу!       Больг шел впереди, держа в одной руке свой массивный меч, в другой - кинжал, подталкивая своего волка вперед одними ногами. Зверь упорно сопротивлялся у входа в опускную решетку, скуля и отпрянув от этой рукотворной штуковины, так похожей на челюсть, и от запаха рыбы. Но теперь, когда его приз снова так близок, Больг отбросил всякую осторожность. Гномы были ранены, волшебник, без сомнения, отравлен и находился на смертном одре. Они должны были выполнить эту миссию и вернуться с живым волшебником. Или Хозяин сдерёт с них со всех шкуру. Он подтолкнул своего варга вперед, ударив рукоятью меча его по голове, и жестом пригласил своих орков и гоблинов войти в город.       Смешанная банда орков и гоблинов быстро вошла в внутрь, рассредоточившись и продвигаясь вперед, медленно теряя друг друга из виду в лабиринте Озерного Города. Когда это произошло, группы гоблинов начали взбираться на ближайшие крыши, только для того, чтобы оказаться лицом к лицу с пиками стражников, вонзающимися им в морды.       Позади Больга Бильбо сидел, прячась в сторожке между двумя входами с опускной решеткой, скрытый кольцом. Как крик "Эребор! Эребор и Дейл!" раздался, он вскочил на ноги и навалился всем своим весом на систему шкивов, которая управляла воротами с опускной решеткой.       Две опускные решетки с грохотом опустились, в то время как дюжина мужчин выбежала из лодок, которые прятались в темноте между домами. Они бросились вперед и начали взбираться по веревкам на стену. Простой двухэтажный деревянный частокол, обычно на стену был только один путь – теперь запертая и сильно забаррикадированная сторожка, в которой прятался Бильбо.       Со стен эти люди сначала начали стрелять по гоблинам, которые еще не вошли в город. План состоял в том, чтобы уничтожить этих нападавших, и гоблины обеспечивали большую часть дальнобойной мощи отряда. Сам Бард снял троих, сбросив мантию-невидимку, которую дал ему Гарри, когда он стоял между двумя воротами, убивая самых дальних от ворот гоблинов, прежде чем обратить свое внимание на город.       Интерьер города сильно изменился с того дня, хотя гоблинов, не видевших этого раньше, возможно, можно было извинить за то, что они этого не заметили. Раньше крошечные лодки, небольшие мостики и несколько барж соединяли пешеходные дорожки друг с другом случайным образом, что обеспечивало легкий доступ и передвижение по городу. Теперь со стороны берега была только вода и пешеходные дорожки для более чем половины города. Несколько обычных пешеходных улиц также были перегорожены большими баррикадами или случайным хламом и деревянными обломками, которые не были видны из ворот.       Большинство из этих крошечных лодок были отведены назад, привязаны на позиции далеко за входом, создавая платформы для копейщиков, чтобы атаковать группы гоблинов и орков с дальнего расстояния, когда они врывались в город. Остальные лучники были на крышах, помогая копейщикам не дать гоблинам подняться к ним, их возглавляли Кили, а теперь Леголасом и Тауриэль.       Теперь поняв, что это ловушка, Больг зарычал, развернулся и помчался обратно к опускной решетке. Когда она захлопнулась, он спрыгнул со своего волка, хлопнув его по боку и прорычав:        –В атаку!       Орки мгновенно повиновались, помчавшись в одном направлении вниз по ближайшему проходу, прямо на баррикаду, с несколькими всадниками варгов во главе, запрыгивая на её вершину. Другие варги начали паниковать, запах и незнакомая местность сводили зверей с ума, заставляя орков и гоблинов сражаться со своими собственными скакунами в той же мере, что и с врагом.       И все же орки знали, что если им удастся взломать баррикады, они смогут справиться с людьми. И это были всего лишь горожане. Никто из них не устоял бы против мощи орка в ближнем бою. Даже с гномами рядом с ними.       Как только они это сделали, копья и стрелы начали приземляться среди них, убивая волков, гоблинов и даже нескольких орков, когда они атаковали. Но баррикады не сдвинулись с места, и варги, которые забрались на верхушку баррикад, обнаружили, что их сбили с ног. Торин лично возглавил оборону здесь, убрав с пути одного варга, пронзив орка верхом на нем и отбросив обоих обратно в толпу внизу.       – Барук Казад! Казад Ай Дурин Нур! – закричал он, Оркрист пронесся вниз, разрубая голову орка.       Рядом с ним сражались Ори, Глоин и Бофур, а позади них несколько горожан бросились вперед с длинными копьями. Увеличенная высота и защита баррикады, которую Гарри на время превратил в единое целое, позволили гномам полностью доминировать над орками на острие атаки. В других местах на других проходах Фили, Двалин и Балин возглавляли остальных в аналогичной обороне.       Это, а также тот факт, что боевой отряд был разбит и растянут, когда они вошли в город, означало, что орки и гоблины оказались в смертельной ловушке. Они не могли спастись даже путем разрушения дверей или стен, двери зданий вокруг них были перекрыты дополнительными, хотя и меньшими по размеру, завалами.       Чувствуя, что битва быстро оборачивается против его сил, Больг повернул в сторону, решив теперь просто сбежать, двигаясь по внешнему проходу в сторону происходящей там битвы. Но вместо того, чтобы присоединиться к штурму этой позиции, Больг прыгнул вверх, что позволило ему одной рукой ухватиться за край парапета и подтянуться – демонстрация силы, с которой мало кто мог сравниться.       Перекатившись на балюстраду, Больг крякнул, когда стрела попала ему в руку, но он все равно нанес удар мечом, поднимаясь из переката в приседе. Человек, стоявший поблизости, закричал, когда его ноги были отрезаны под ними, и рухнул с парапета на дорогу внизу, где он разбил голову, прежде чем скатиться в воду набок, его стрела пролетела над головой Больга.       Затем еще одна стрела попала вождю в спину, прилетев с крыш, и он споткнулся.       Другой человек был на стене неподалеку и обернулся, когда его товарищ закричал. Теперь он возился со своей стрелой, его глаза расширились, он побледнели в лунном свете, когда он увидел орка, маячившего в темноте. Он натянул тетиву, прежде чем Больг бросился в атаку, но затем он бросил свое оружие, повернувшись, чтобы убежать, но далеко не ушел. Орк зарубил его сзади, а затем решил перепрыгнуть через стену, полагая, что научиться плавать будет легче, чем столкнуться с целым городом людей.       В этот момент в него попали еще две стрелы, заставив Больга споткнуться, когда они пробили его пластинчатую броню. Третья стрела поразила его сбоку в шею, пробив насквозь от одного бока до другого. Больг ахнул, его пальцы поднялись к горлу, когда он рухнул, свобода все еще казалось всего в одном прыжке от него, даже когда силы покинули орка.       Больг обернулся, наблюдая, как еще один человек двинулся к нему через парапет, его лицо исказилось от ненависти, и еще одна стрела была на тетиве. Больг попытался поднять свое оружие, попытался подняться на ноги, но едва смог зарычать в знак неповиновения, когда Бард Лучник всадил еще одну стрелу, прямо ему в лоб.       Орки, которые мчались вперед, чтобы врезаться в баррикады на улицах, стремясь скорее прорваться сквозь них и попасть к людям, чем оставаться в зоне поражения вокруг ворот, теперь также были подавлены. Баррикады не сломались при их атаке. Вместо этого отскочили нападавшие, и гномы на вершине баррикад теперь рубили их короткими пиками, мечами и копьями. Все варги были мертвы. Гоблины погибли прежде, чем смогли забраться на крыши. Двалин и Фили уже повели атаку на орков, перебив оставшихся, стоявших лицом к ним, и взяв группу, атаковавшую позицию Балина с тыла.       И теперь, с одной из крыш, возвышающихся над центром зоны убийств, приближалась их окончательная гибель.       Гарри отошел от того места, где он прятался с Леголасом и Тауриэль, уставившись вниз на оживленную улицу внизу. Затем он поднял ладонь, посылая жест рукой. Ударила Бомбарда, взрываясь среди орков, расшвыривая их во все стороны. А затем силы Балина и Фили врезались в выживших сзади, рубя оставшихся гоблинов и орков.       Довольно скоро битва была закончена. Неожиданность, отсутствие пространства для маневра и численный перевес на стороне защитников в кои-то веки позволили Торину и Барду организовать подавляющее односторонее преимущество.       Когда последний орк упал, а затем был сброшен в воду, чтобы утонуть и исчезнуть из виду, наступила минута тишины. Затем со своего места на стене Бард крикнул:       – За Дейл! За Дейл, Эребор и Альянс!       Этот крик был подхвачен вместе с криком "Король-под-горой!" И даже два эльфа зааплодировали, хотя подобные крики были не тем, что обычно устраивал их народ даже в такие моменты, как этот.       Окончательный подсчет составил двенадцать раненых и двое погибших среди горожан. Сражения за то, чтобы удержать гоблинов подальше от крыш, были ожесточенными, но быстрыми, и несколько копейщиков были ранены в тот момент стрелами орков и оружием гоблинов. В то же время стрелы также нанесли ранения метателям копий до того, как с гоблинами было покончено. Но единственными мертвыми были те двое, которых убил Больг, засада была спланирована так, чтобы полностью лишить нападавших сил. Его способность прыгать так высоко стала неожиданностью. Действительно, если бы другие орки были способны на подобное, они вполне могли бы убежать или, по крайней мере, подняться на стены и уничтожить тамошних лучников. Может быть, даже проникнуть за баррикады Балина и Фили.       Но в целом план Торина удался на славу, и, когда последних орков сбросили в воды озера, в воздухе в то время царило ликование. Довольно скоро мнимая вечеринка, которая проходила в главном доме, превратилась в настоящую, быстро распространившись. Тем временем Леголас, Тауриэль и Оин быстро начали ухаживать за ранеными вместе с несколькими местными жителями, которые считали себя искусными в исцелении, следя за тем, чтобы раны не нагноились.       Несколько часов спустя они закончили. Между собой эльфы позаботились о том, чтобы никто из раненых не умер от своих ран или от яда, содержащихся в стрелах и оружии, которое орки и гоблины всегда носили с собой.       – Значит, все кончено? – спросил голос неподалеку, и эльфийка повернулась, чтобы посмотреть на Гарри, опирающегося на свой костыль, когда он смотрел на нее.       Прищурив глаза, Тауриэль повелительным жестом указала Гарри на ближайшую койку.        – Тебе не следовало ходить, – строго сказала она.       Слегка ухмыльнувшись, волшебник не подчинился ее безапелляционному приказу, вместо этого жестом пригласил Тауриэль из дома, который был превращен в госпиталь для раненых.        – Я сяду, когда мы найдем место, где можно посидеть вместе.       Опираясь на свой костыль, юноша медленно шел по городу с Тауриэль, некоторое время они оба молчали. Девушка смотрела на звезды и луну, слабо улыбаясь. Все эльфы, независимо от их происхождения, испытывали особый восторг от звезд и луны.       Тем временем Гарри с удовольствием осматривал город. Надежда и энергия, которые, как он видел, росли среди горожан в течение дня, казалось, окрепли во что-то более глубокое с победой над вражеским отрядом. Несколько человек оплакивали погибших, но даже они были в восторге от того, чего достигли их собратья. Военный отряд такого размера мог бы нанести большой ущерб, если бы они захватили город врасплох, и многие помнили время, когда, столкнувшись с подобной атакой, город просто был отрезан от берега, отступив в озеро. И все же на этот раз сила горожан в сочетании с силой и изобретательностью гномов помогли им одержать победу. И для простых горожан это было чем-то, чем можно было очень гордиться.       В конце концов, они вдвоем вышли на главную площадь, где вечеринка была в самом разгаре. Они посмотрели друг на друга и покачали головами.       – Слишком шумно, – обычно Гарри был сторонником шумных вечеринок. У него их было много, когда команда Гриффиндора по квиддичу выиграла матчи, но прямо сейчас, с его ногой в таком состоянии, он был не в настроении.       – Действительно, – согласилась Тауриэль.       Они немного отступили, обнаружив ряд стульев, расставленных на крыльце, которые в настоящее время не используются. Гарри сел, и после минутного колебания Тауриэль сделала то же самое.       – Нам скоро придется уходить, – начала Тауриэль без предисловий. – Король хватится Леголаса, если он будет отсутствовать слишком долго.       – А ты?       Тауриэль сделала паузу над простым вопросом, снова уставившись на звезды.        – Я бы предпочла путешествовать. Но сейчас не время. Дома неприятности. Пауки, Некромант, стоящий за ними, болезнь, которая распространилась в лесу из-за его влияния. Наши границы небезопасны, и пока они не будут защищены, как капитан Невидимого Воинства, я не могу искать приключений в другом месте. Независимо от того, насколько сильно я предпочла бы это сделать.       – Долг, – медленно кивнул Гарри. – Мне это знакомо, даже если я никогда не был особенно лоялен к правительствам в целом. Хотя к людям – да, - качая головой, юноша продолжил. – Но ты действительно никогда раньше не выбиралась из леса? Это довольно печально.       – Твое мнение о Сумеречье предвзято, – едко парировала Тауриэль, слабая улыбка немного смягчила язвительность ее слов. – Более того, вы пересекли Лихолесье, а не наш дом. Даже одному из моего народа пришлось бы путешествовать неделями, прежде чем достичь края леса в любом направлении. Вам, людям, с вашей ограниченной выносливостью и вашей неспособностью жить за счет земли так же эффективно, как моему народу, потребовалось бы еще больше времени.       – Осторожнее, мадам, ваше высокомерие бросается в глаза, – Тауриэль фыркнула на это, и Гарри продолжил: – Не буду спорить. И что ж, хотя мне понравились некоторые детали, которые я видел в лесу... – он не сделал особого ударения на этих словах, но по какой-то причине и он, и Тауриэль немного покраснели, прежде чем он поспешно продолжил: – Я скорее думаю, что по большей части, видел худшее, что мог предложить лес, и ни одно из лучших не могло это компенсировать.       Тауриэль кивнула:       – Тебе бы это понравилось? Ну, исследовать лес?        –Это зависело бы от времени, был ли я свободен сделать это или нет, и, возможно, от компании, – ответил Гарри после нескольких мгновений молчания, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.       Тауриэль улыбнулась на это и кивнула:        – Надеюсь, после того, как все это закончится, и ты докажешь, что ты и твои спутники-гномы не безумны, мой король смягчится.       Лицо Гарри напряглось, и Тауриэль поморщилась.       – Меня действительно, блядь, не волнует, что думает твой король, – резко бросил Гарри. Затем он глубоко вздохнул, обхватив себя обеими руками и подавляя свой гнев. – Мне очень жаль. Я не должен ругаться в присутствии леди, но твой король… Я не хочу говорить о Трандуиле прямо сейчас.       – Очень хорошо, я тоже, – поспешно ответила Тауриэль. Из разговора о Трандуиле с Гарри ничего хорошего не вышло бы.       – Но если навещу Сумеречье, он должен был бы, по крайней мере, дать мне разрешение, или тебе пришлось бы как-то спрятать меня. Я не хочу быть клином между тобой и твоим королем или народом, – продолжал Гарри, качая головой.       – Я понимаю. Но мы посмотрим. Возможно, если с тьмой на юге разберется Белый Совет, я почувствую себя достаточно свободной, чтобы отказаться от своего капитанства, но не раньше.       – А когда мои друзья и я вернем себе гору, и Трандуил решит, что ему не нравится идея возрождения сильного королевства гномов на его границах?       – Я думала, мы решили не говорить о моем короле? – легкомысленно спросила Тауриэль, но напряженный взгляд и отсутствие ответа говорили сами за себя.       Гарри усмехнулся на это, кивая головой, и они немного помолчали, прежде чем волшебник заговорил снова.       – Чем бы ты хотела заняться? Если бы могла отложить в сторону свой долг? Если между твоими народом и моими друзьями будет мир? Леди Галадриэль пригласила меня в Лотлориен, как только я закончу помогать Торину, и я согласился там погостить, – он хмыкнул, на его лице появилась отстраненная улыбка. – На самом деле, даже дважды. Так что это будет моим следующим пунктом назначения, как только Торин станет королем-под-горой, Смауг умрет, а их королевство сможет постоять за себя.       – В такое путешествие я тоже хотела бы отправиться. Земли леди Галадриэль издавна воспевались среди моего народа. Увидеть их своими глазами было бы настоящей радостью, – Тауриэль кивнула, прежде чем моргнуть в шоке, когда поняла, что действительно думала, что этот день наступит. Гарри и гномы доведут свою миссию до конца.       – Тогда, я полагаю, у нас есть план, – сказал волшебник со смешком, протягивая ладонь, чтобы взять ее за руку и нежно сжать. – Если это так, я, эм, я не слишком придаю значение идее о том, что ты хотела бы путешествовать со мной?       Тауриэль посмотрела на него, затем медленно кивнула:        – Я бы с удовольствием.       В этот момент Гарри кивнул и, все еще держа ее за руку, повернулся, чтобы посмотреть на звезды.       – У меня в школе был курс под названием "Астрономия", ты знаешь? Мне всегда нравились некоторые истории, стоящие за различными созвездиями. У вас здесь есть что-нибудь подобное?       – Конечно, хотя то, как ты используешь слово истории, кажется, подразумевает, что причины названий того или иного созвездия выдуманы. Здесь этого нет. Расскажи мне о звездах, откуда ты родом, и я расскажу тебе, что мы, эльфы синдар, знаем о звездах. Это, пожалуй, самое важное, чем мы делим с нолдор и ваньярами.       Этот разговор продолжался некоторое время. Тауриэль громко рассмеялась при мысли о том, что ковш был увековечен в звездах, в то время как Гарри узнал о работе Варды, жены Манвэ, по установке звезд на свои места, незапятнанного света творения, к которому Моргот никогда не прикасался. Он прервал её только один раз, громко воскликнув:       – Ты смеялась над идеей Ковша, но в чем разница между ковшом и Валакиркой (Серпом), которые так увековечены? – на что Тауриэль весело рассмеялась.       Но, увы, Тауриэль была права, и Леголас вскоре подошел к ним на этом этапе, потратив время на разговоры с Бардом, заключив новое, менее одностороннее торговое соглашение, чем смог создать его отец для продажи вина, которым так наслаждался его народ. Он сделал паузу на мгновение, наблюдая за разговором человека и эльфийки, прежде чем покачать головой и, наконец, отбросить последнее желание ухаживать за Тауриэль. Было очевидно, что его подруга детства была совершенно очарована этим человеком. Что из этого выйдет, он не знал, но он сам прекратит свои знаки внимания.       Однако это не означало, что Леголас позволил бы Тауриэль присоединиться к гномам в их безумном предприятии. Не учитывая, что гнев Смауга был такой же страшной угрозой, как и ярость его отца.       – Тауриэль, нам скоро нужно уходить, если только мы не хотим, чтобы нас застукали вдали от леса в другой раз. Мой отец уже ищет нас.       Вздохнув, Тауриэль кивнула и встала, оглядываясь на Гарри, который, в свою очередь, посмотрел на нее.        – До встречи, Гарри Поттер.       – До встречи, Тауриэль, – ответил Гарри так же официально.       Он смотрел им вслед, не в силах оторвать взгляд от ее ладной фигурки, на секунду опустив его к покачивающимся бедрам, прежде чем покачать головой. Черт.       Затем он вздрогнул, когда неподалеку раздался голос Кили, за которым последовал Балин.       – Да ладно, дружище! Не было ни поцелуев, ни сердечных прощаний! Ты даже не попросил обменяться обещанными подарками, как сделали бы мы, гномы. Я думал, что все люди – это движущая сила действия и страсти.       – Мы так разочарованы в тебе, Гарри, – съязвил Балин, присаживаясь рядом со своим другом-человеком и хлопая его по плечу. – Вы должны были, по крайней мере, обменяться обещанными подарками. Хотя, по обычаю, среди нашего народа именно женщина предлагает это первой.       Кили насмешливо застонал, прислоняясь к ближайшей стене:       – Серьезно, ты провел большую часть времени, разговаривая о звездах. Это романтично, я согласен с тобой, но только в течение первых пяти минут или около того, а не в течение половины ночи.       – Да, это было отчасти забавно, – рассмеялся Гарри, не принимая их подколки всерьез. – Кто знал, что курс астрономии, который я прослушал, пригодится. А что касается твоей точки зрения, Кили, то не думаю, что эльфы страстно прощаются. Также я не думаю, что материальные блага имеют слишком большое значение для их ухаживаний, – глаза Гарри расширились, когда он понял, что только что молчаливо признал свою заинтересованность в Тауриэль, и поспешно добавил: – И, кроме того, я все еще думаю, что вы слишком преувеличиваете происходящее.       – Скажи это своей улыбке, Гарри, мой мальчик, – ответил Балин, посмеиваясь, в то время как Кили просто рассмеялся, заставив волшебника покраснеть, что было заметно даже при свете звезд.

***

      Гэндальф проснулся. В этом само по себе не было ничего необычного. Действительно, Гэндальфу скорее нравилось просыпаться нормально. Это означало, что он все еще был жив. Но в этом случае то, что он жив, вполне может быть сигналом к началу дальнейших неприятностей. Открыв глаза, Гэндальф обнаружил, что находится в клетке на одной стороне внутреннего дворика с видом на огромное отверстие в земле внутри старой крепости Дол Гулдур. Внизу то, что выглядело как арьергард армии, вышло маршем.       И это была не собранная орда. Это была армия, ряды за рядами орков, отряды всадников перемежались пехотой, все они были тяжело вооружены и в доспехах, точно таких же, как те, что он видел в скрытых пещерах под крепостью. Это зрелище заставило его сердито стиснуть зубы, факт, который, возможно, спас его от того, чтобы откусить собственный язык секундой позже, когда голос, подобный гвоздям по классной доске, ворвался в его сознание с той стороны, где он висел.       – ТЫ СНОВА СТАЛ СВИДЕТЕЛЕМ НАЧАЛА МОЕГО ВОСХОЖДЕНИЯ К ВЛАСТИ, ОЛОРИН. ЭТА АРМИЯ НЕ СРАВНИТСЯ НИ С ОДНОЙ В ЭТОМ МИРЕ В ЭТИ ДНИ СЛАБОСТИ ЛЮДЕЙ И ЭЛЬФОВ. Я ДУМАЛ НАПРАВИТЬ ЕЁ ПРОТИВ ТРАНДУИЛА, СТЕРЕТЬ С ЛИЦА ЗЕМЛИ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ РАСЫ И МЕДЛЕННО РАСШИРЯТЬСЯ ОТСЮДА, ЗАСТАВЛЯЯ ВАС ВСЕХ ПЛАТИТЬ КРОВЬЮ. НО ВМЕСТО ЭТОГО, ГЭНДАЛЬФ, ТЫ ВРУЧИЛ МНЕ ТАКУЮ ИНТЕРЕСНУЮ ГОЛОВОЛОМКУ. ТЕ КАМНИ, КОТОРЫЕ ТЫ НЕС, С РЕЗЬБОЙ НА НИХ, МЕРЦАЮЩЕЙ СТРАННОЙ МАГИЕЙ. ТЫ ПОЛУЧИЛ ИХ ОТ МОЛОДОГО ШАРИ'БУРЗУМ'КАРА (Человека, рожденного из Тьмы). ВОЛШЕБНИКА, НЕ ТАК ЛИ?       Гэндальф не обернулся, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса. Он знал, что если он это сделает, то будет побежден. Зрелище и голос были бы слишком сильны. Вместо этого Гэндальф крепко зажмурился, прошипев:       – Ты ничего не получишь от меня, Саурон! – он назвал это имя-эпитет. – Это имя хорошо тебе служит, не так ли?! Оно служило тебе так долго, ты хоть помнишь свое истинное имя, Отвратительный!? Ты навсегда изгнан из света, твое старое имя забыто, на тебя вечно смотрят как на нечто, достойное презрения!       На мгновение с одной стороны Гэндальфа вспыхнул жар, когда Саурон справился со своим гневом из-за слов Олорина. Действительно, одна из вещей, которую Саурон больше всего ценил, заключалась в том, что из-за службы Морготу его первоначальное имя Майя Ауле было намеренно стёрто его бывшим хозяином. С тех пор он был Сауроном, Презираемым на языке валар.       Но затем Саурон, кажется, восстанавил контроль над собой.       – КУУ'ГЛОБ (старый дурак), ТЫ ДУМАЕШЬ, МЕНЯ ВОЛНУЕТ ТВОЕ МНЕНИЕ ОБО МНЕ? НЕУЖЕЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, МЕНЯ ВОЛНУЕТ МНЕНИЕ ТЕХ, КОМУ ТЫ ТАК ПОКОРНО СЛУЖИШЬ, ВАЛАР, КОТОРЫЕ ПОВЕРНУЛИСЬ СПИНОЙ К СРЕДИЗЕМЬЮ? КАК СОБАКА, ТЫ БЕГАЕШЬ ТУДА-СЮДА, СТРЕМЯСЬ ПОДЧИНИТЬСЯ ИХ ВОЛЕ. И ВСЕ ЖЕ ЗДЕСЬ, В СРЕДИЗЕМЬЕ, ИМЕННО Я ЯВЛЯЮСЬ СИЛОЙ, Я ТОТ, КТО НАВЕДЕТ ПОРЯДОК! СИЛЫ ЗА МОРЕМ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПРИДУТ. И ТОЛЬКО ОНИ МОГЛИ ИЗБАВИТЬ ЭТОТ МИР ОТ МОЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ. ЭТО НЕИЗБЕЖНО...       Внезапно голос изменился, превратившись в сверло, пытающееся пробиться в разум Гэндальфа, разбиваясь о его ментальную защиту, как волна о берег.       – МОЛОДОЙ ШАРА'БУРЗУМ'КАР! ЕГО СТРАННАЯ МАГИЯ, ЕГО СИЛЫ, РУНЫ ВЛАСТИ, КОТОРЫЕ ТЫ НОСИЛ. ОТКУДА ОН ВЗЯЛСЯ? КОМУ ОН СЛУЖИТ?       Эти вопросы эхом отдавались в голове Гэндальфа, повторяясь снова и снова по мере того, как сила Саурона вливалась в сознание Гэндальфа. Но Олорин выстоял, крепко зажмурив глаза, когда из его носа, глаз и рта начала капать кровь.       – Я не буду, я не буду отвечать!       – Я УЖЕ ЗНАЮ, ГДЕ ОН, ОЛОРИН. МОЯ АРМИЯ ПРИВЕДЕТ ЕГО КО МНЕ. МОЯ АРМИЯ ВСТРЕТИТСЯ СО СМАУГОМ, И С ПОМОЩЬЮ ЕГО ОГНЯ Я СОЗДАМ НОВУЮ СИЛУ, КОТОРУЮ НЕ СМОЖЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ НИ ОДНА СИЛА В СРЕДИЗЕМЬЕ. У МЕНЯ БУДЕТ ЕГО МАГИЯ, ГЭНДАЛЬФ, ЕГО СИЛЫ, ЕГО ЗНАНИЯ. ИЗБАВЬ СЕБЯ ОТ ЛИШНЕЙ БОЛИ, РАССКАЖИ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ ЗНАТЬ!       – Никогда! Клянусь силой Манвэ и Варды прекрасной, ты ничего не получишь от меня! – Гэндальф взвизгнул в ответ, его кожа вспыхнула белым, как огонь, и была едва прикрыта его кожей, когда его сила Майа поднялась, чтобы защитить его рассудок.       Саурон отступил на секунду, и на этот раз почувствовав легкую боль. Хотя он ненавидел их, имена Валар все еще имели силу здесь, в Средиземье, особенно когда их произносил один из Истари. Но это просто разозлило его еще больше, и он снова набросился на Гэндальфа, пытаясь сломить его волю.       – ТЫ СЛОМАЕШЬСЯ, ОЛОРИН. Я ПОЛУЧУ, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ.       В конце концов, даже Гэндальф Серый сломался бы. Если бы это было состязание воли, возможно, Гэндальф смог бы отбросить Саурона, но существовал предел тому, какую часть своей силы Таркун мог использовать в своем нынешнем виде, а Саурон был намного могущественнее Гэндальфа с точки зрения чистой магической силы. Однако этот процесс был прерван, так как раздался раскат грома, и часть площади, где держали Гэндальфа, разлетелась вдребезги.       Сквозь дымку пыли шли Саруман и Элронд. Они посмотрели, где висел Гэндальф, и их лица стали пустыми и мрачными, прежде чем они повернулись, чтобы взглянуть на пылающий глаз, который парил сбоку, зрачок которого выглядел, как человек в доспехах, стоящий в пламени радужной оболочки.       – Это было бы правдой только в том случае, если бы Гэндальф был один. Но это не так и никогда не будет, – Саруман спокойно произнес нараспев.       – А что касается остальных, – прорычал Элронд, меч в его руке возник почти так же, как будто он был телепортирован туда, мерцая магическим светом. – Вы все должны были оставаться мертвыми! - тогда их с криком атаковали Призраки Кольца.       Все, кроме одного, были здесь, и все они атаковали, пытаясь отбросить Элронда и Сарумана назад, только для того, чтобы быть самим отброшенными, поскольку их оружие потрескивали от энергии. Один из них исчез мгновенно, рассеявшись от удара посоха Сарумана, когда он выкрикнул слово команды на языке валар. Секунду спустя он поднял руку, сделав легкое движение в воздухе сбоку от себя.       Позади Сарумана появился посох Гэндальфа, взметнувшийся в воздух, где Таркун схватил его в воздухе и обрушил на дно клетки. Пол клетки треснул, и Гэндальф потянулся вперед, ухватившись за остатки металлического круга по краю пола, бросился вперед и покатился по земле. Он упал на колени, но все же поднял свой посох перед собой, создавая воздушный щит, когда один из Призраков Кольца бросился на него, прежде чем устало подняться на ноги, вызывающе глядя на древнего призрака мертвого короля людей.       – ДОСТАТОЧНО! – крикнул Саурон, и внезапно его сила воли обрушилась на всех троих. Саруман вздрогнул, и Элронд повернулся, его рука с кольцом на мгновение блеснула, прежде чем он отступил еще на шаг, когда сила Саурона накатила на них подобно волне, отбросив их назад, и Гэндальф снова рухнул на колени. Секунду спустя пятеро Призраков Кольца снова атаковали, подняв свои ужасные клинки.       Но затем раздался взрыв ответной силы, и давление на трио ослабло. Мгновенно Элронд прыгнул вперед, сразившись с четырьмя Призраками Кольца, в то время как Саруман отправился на помощь Гэндальфу.       Позади них Галадриэль прошла через брешь в стене. Не обращая внимания на сражение вокруг нее, она двинулась прямо к глазу, даже когда один из Призраков Кольца бросился на нее, ее рука взвилась вверх.       – Убирайся! – приказала она, и из ее руки родилась звезда.       Вспышка силы была такова, что она бросила Элронда и остальных на колени и обратила оставшихся Призраков Кольца в ничто, но это была всего лишь ответная реакция на нападение, обрушившееся на Саурона. Он закричал от боли и агонии, когда Галадриэль атаковала его своей магией и волей, демонстрируя силу принцессы Нолдор, дочери Верховного короля за морем, силу той, кто ходила с Валар и Майа одновременно. И той, кто владела силой одного из трех колец эльфийского рода, Нэнья, Кольцо Твёрдости.       Это зрелище – белая звезда, сияющая в протянутой руке Галадриэль, – причинило Саурону такую же душевную боль, как и ее нападение. Он всегда мечтал о кольцах эльфов, которые были выкованы втайне от него. Но он не смог преодолеть ее натиск. Ее сила была такова, что только с его собственным кольцом на пальце он мог бы сравниться с Галадриэль из Лотлориена, одной из величайших нолдор, владеющей Нэнья.       Саурон закричал в агонии, а затем отступил, его присутствие уменьшилось, превратившись в огненную вспышку падающей магии, которая исчезла вдалеке.       Когда он исчез, Галадриэль повернулась к остальным и мягко улыбнулась им, прежде чем почти упасть от изнеможения, но была поймана Элрондом. Позади Галадриэль появились еще два эльфа. Это были сыновья Элронда Эльрохир и Элладан, призванные сюда своим отцом. Теперь они опустились на колени рядом с Галадриэль. Когда они поняли, что с их бабушкой все в порядке, они быстро подошли к Гэндальфу, почтительно кивнув Саруману.       – Мы прогнали Саурона, но его нужно преследовать! – воскликнула Галадриэль.       – Предоставьте это мне, – прорычал Саруман, крепко сжимая свой посох. – Вы сильно ослабили его, миледи. Я прикончу Саурона, если конечно это возможно.       – Но мы должны прислушаться к тому, что он сказал мне, – прошептал Гэндальф, сжимая запястье Элладана с удивительной силой, заставив молодого эльфа слегка поморщиться, даже когда он обнял пожилого мужчину за плечи, поднимая его на ноги. – Он идет за гномами и Гарри, за Смаугом. Мы не можем позволить Смаугу связаться...       – Даже с эльфийской скоростью, мы бы не прибыли туда вовремя, чтобы что-то предпринять в битве со Смаугом. Я почувствовала, как Гарри снова использует свои силы, в городе, недалеко от горы, – выдохнула Галадриэль. Однако она посмотрела на двух своих внуков, указав на них, а затем посмотрев на Элронда.       Он кивнул и тоже вскочил на ноги:        – Я позабочусь о леди Галадриэль. Вы двое пойдете с Гэндальфом. Найдите Гарри и гномов. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы помочь им предотвратить нападение зла, которое мы все видели минуту назад, – они прибыли примерно за десять минут до того, как Саурон начал пытать Гэндальфа, но им потребовалось некоторое время, чтобы добраться до смотровой площадки, где держали Таркуна. И в то время как Галадриэль, Саруман и Элронд могли бы что-то сделать с последним отрядом уходящей армии, они были бы обнаружены и слишком измотаны, чтобы встретиться лицом к лицу с Сауроном. Это был просчитанный риск, который на данный момент окупился.       – Должны ли мы обратиться к Трандуилу за помощью? – спросил Эльрохир.       – Они уже должны быть в курсе, но да, – сказал Гэндальф, стоя на дрожащих ногах, но не желая отдыхать.       Саруман кивнул, а затем быстро двинулся вперед, кланяясь им всем:       – Сейчас я начну свою собственную охоту. Удачи всем вам и мне в том числе.       Другие члены Совета кивнули ему, и Элронд осторожно помог своей теще подняться на ноги, обняв ее одной рукой за талию, в то время как его сыновья отошли с Гэндальфом, готовые в свою очередь помочь ему.

***

      Ранним утром Торин и компания приготовились отправиться к Одинокой горе. Они оставляли позади недавно возрожденный и переименованный город Эсгарот, во главе которого стоял Бард. Сначала Лучник намекнул, что ему, вероятно, следует пойти с ними, но всё же решил положиться на волшебника и гномов, чтобы отплатить за оказанную им помощь, а также опасался уходить, пока Персиваль был еще жив.       – Этот человек хитер, и у него все еще есть союзники среди горожан. Суд над ним позволит ему сказать свое слово, а его голос всегда был опасным инструментом, – сказал Бард Торину, когда другие компаньоны закончили осматривать двух предоставленных им пони, убедившись, что все свертки привязаны. В основном это были травы, которые Бильбо настоял, чтобы они принесли, стрелы для Кили и оружие. Большая часть продуктов была помещена в сумку Гарри, вместе с несколькими новыми инструментами для вырезания рун и кусками камня для указанной работы.       Торин медленно кивнул, оглядывая своих друзей и семью:        – Согласен, это твой народ, Бард, веди их. Когда я верну Эребор, мы отправим вам сообщение в тот же момент. Ты или один из твоих представителей можете прийти, чтобы потребовать часть платы. Но ты уверен, что твой посланец к моему народу в Железных Холмах сможет достучаться до Даина?       Бард решительно кивнул:        – Джозеф – хороший человек, и он и двое его сыновей наверняка доберутся туда. Они – лучшие, что у нас есть, когда дело доходит до верховой езды и первопроходцев. Мне грустно видеть, как они уходят, если честно, я мог бы воспользоваться их помощью здесь.       – Таков путь лидера. Вокруг никогда не хватает по-настоящему компетентных людей, – посочувствовал Торин.       Неподалеку Гарри заворчал, когда его подсадили на пони, поморщившись, когда удар в бедро задел его рану. Он сказал им всем, что может ходить, но на гномов не произвела впечатления его попытка стоять. Они не хотели оставлять Гарри позади, но они также не хотели позволять волшебнику причинять себе дальнейшую боль.       В этот момент Бильбо наконец присоединился к ним, помахав на прощание нескольким фермерам, которые настояли, чтобы он присоединился к ним за завтраком. Хоббит за один день сделал себе среди них имя, и Бард усмехнулся, указывая пальцем на кудрявого хоббита:        – Вы уверены, что я не могу заинтересовать вас тем, чтобы оставить мистера Бэггинса у нас? – спросил он шутливо. – Он знает о почве и посадках больше, чем кто-либо из наших фермеров, когда-либо встречавшихся.       – И я благодарю вас за вашу доброту. Действительно, я бы хотел ненадолго задержаться, убедиться, что ваши фермеры следуют моим инструкциям. Но я часть этой компании, и я доведу дело до конца, – твердо заявил Бильбо.       За это несколько гномов похлопали его по спине, в то время как остальные начали двигаться к воротам.       Весь город снова собрался ради гномов и двух их спутников. Десятки людей выстроились вдоль стены, обращенной к краю озера. Еще сотни людей растянулись цепью как внутри города, так и на берегу озера, выкрикивая слова прощания.       Гномы восприняли это стоически, за исключением Ори и Кили, которые помахали в ответ и немного повеселились, в то время как Гарри просто кивнул нескольким местным жителям, с которыми познакомился лично, изо всех сил стараясь не смущаться из-за того, что он был единственным, кто сейчас ехал на пони.       К счастью для Гарри, вскоре они оставили толпу позади и углубились в пустошь вокруг Одинокой горы. И пока они шли, Поттер уставился на неё, поражаясь устрашающим размерам этой штуковины. Двое гномов остановились, глядя на неё, когда радостные крики горожан стихли у них за спиной.       – Так близко, – пробормотал Балин. – Так близко, но все же нам предстоит проделать так много работы.       Торин хмыкнул на это, затем жестом пригласил их продолжать.       – Вперед, – тонкая, мрачная улыбка на мгновение появилась на его лице. – У нас осталось всего две недели до конца лета, и я хочу, чтобы мы заняли позицию перед этой дверью задолго до того, как на нее упадет последний луч света.       Все остальные гномы кивнули, но не отвернулись от своего дома, глядя на него, даже когда их ноги снова понесли их вперед, к тому, что их ожидало.