***
Для проведения Всемирной магической ярмарки была выбрана местность близ Ахетатона. Колдуны и колдуньи стянулись со всего света сюда, чтобы показать свои умения в чарах, достижения в изобретениях магических артефактов и выведении новых видов животных и растений. При помощи магии возвели посреди пустыни семь павильонов с купольными крышами: главный, самый большой, находился в центре, а шесть других окружали его и соединялись с ним коридорами, словно лучами. Внутри каждый из них напоминал восточный базар, прилавки которого ломились от изобилия товаров. Здесь каждая из небольших построек была отведена под книги, зелья, растения, животных, изобретения, транспорт. В главной же располагалась сцена для выступления, администрация, лекарский пункт и ряды прилавков с ценными редкостями. За стенами павильонов, которые были сделаны из переливающегося перламутром нетающего льда, поднимал от земли к небу плотной пеленой горячий песок хамсин. Заинтересовавшись новым собранием биографий известных чародеев девятнадцатого века в книжном павильоне, Гермиона не заметила, как отстала от Северуса. Обнаружив, что оказалась в одиночестве, девушка припомнила слова Снейпа о том, что тот хотел поговорить с бельгийским колдуном по имени Эрик Верхарен. Он рассказывал ей, что Верхарен — большой знаток магии камней, и ему бы хотелось кое-что обсудить с бельгийцем. Получив от респектабельного вида старичка-продавца перевязанную бечёвкой стопку книг, Гермиона направилась исследовать другие павильоны, надеясь, что скоро встретится с Северусом. Выйдя в главный павильон, колдунья неторопливо побрела в сторону того, где находились изобретения. Нафгар, который, к своей досаде, подхватил тяжёлую простуду, попросил её сделать подробные зарисовки и фотографии, а в идеале она должна была раскрутить начальника на покупку самых интересных экземпляров, чтобы тот потом в лаборатории мог их разобрать и изучить, как они работают. Гермиона проходила мимо прилавка, за которым сереброволосая смуглая колдунья в пёстром замысловатом одеянии демонстрировала огненные заклинания: создавала из воздухе замысловатые цветочные узоры и порхающих бабочек, которые с разноцветными вспышками появлялись и исчезали. Одна из крылатых подлетела близко к лицу Гермионы и, ослепив на мгновение девушку, растворилась в золотисто-зелёном свете. Сильно зажмурясь, Грейнджер отшатнулась в сторону и столкнулась с проходящим мимо человеком. — Извините, — машинально произнесла она. — Гермиона?! — услышала девушка знакомый голос. — Вик! — воскликнула кодунья, узнав в ещё расплывающейся перед глазами фигуре Виктора Крама. Не скрывая радость от неожиданной встречи, она обняла старого друга и спросила: — Ты какими судьбами здесь? — Наша команда сейчас тренируется в Египте, — ответил он. — У нас сегодня выходной, и я решил посетить ярмарку. Думал, что увижу нечто удивительное. И вот передо мной ты, — галантно улыбнулся ей. — Составишь мне компанию? Или ты занята? — Я, конечно, в рабочей командировке, — улыбнулась ему Гермиона, — но с удовольствием составлю компанию, мне как раз нужно здесь осмотреться.***
Северус внимательно слушал словоохотливого Верхарена, который перемежал свой и без того скверный английский режущими слух фразами на шумерском и арамейском, приправляя всё бойкой жестикуляцией и восклицанием: «Eh bien, mon ami scientifique!». Стоило Снейпу произнести что-то спорное на его взгляд, как тут же смешанные серебристой сединой темно-пшеничные брови и усы колдуна вставали дыбом, а серо-зелёные глаза становились ярче. Такая реакция бельгийца вызывала у англичанина невольную ассоциацию с котом Гермионы, когда тот был крайне недоволен размером порции или содержимым в миске. Посреди их беседы об александрите неожиданно круглое лицо Верхарена расплылось в широкой улыбке: его взгляд выцепил среди окружающих крайне приятного знакомца. Приятель бельгийца также узнал его, так как тот заулыбался ещё сильнее, став похожим на наевшегося только что снятыми сливками кота. В считанные мгновения к ним, к немалому удивлению Снейпа, подошла высокая светловолосая колдунья в тёмно-красном брючном костюме. Мягкий овал лица, широко расставленные большие золотисто-карие глаза, как у хищной кошки, прямой, чуть курносый нос выдавали в ней славянское происхождение. Она показалась Северусу смутно знакомой. Ему не пришлось долго копаться в своей памяти, так как Верхарен невольно помог ему: — Мадемуазель Варвара, это просто противозаконно! — колдун перешёл на французский. — Что же именно, мсье Эрик? — с кокетливыми нотками спросила колдунья. Её голос и названное Верхареном имя воскресили в памяти Северуса их знакомство в магическом казино Монте-Карло. — Противозаконно становиться всё поразительнее от одной встречи к следующей, мадемуазель Варвара, — бельгиец приложил руки к сердцу в театральном жесте. — Боюсь, однажды моё старое сердце просто не выдержит вашей красоты, и смерть такого мастера камней будет на вашей совести, моя лучезарная Венера! — Ох, мсье Эрик, всё такой же льстец, — с её губ слетел довольный смешок. — Знаю, что врёте, но так приятно, — затем под взгляд золотых глаз попал Северус, и Варвара перешла на английский: — Какая встреча, мистер Снейп! — Миссис… — начал Северус. — Мисс, — тут же перебив его, поправила она и с едва уловимой улыбкой добавила: — Я так же мисс Сорокина. Позвольте мне нескромный вопрос, мистер Снейп, а вы за минувший год успели жениться на вашей спутнице? — Ваш вопрос крайне нескромный и совершенно вас не касается, — резко ответил Снейп. — Ох, вы правы, мистер Снейп. Уж простите мне моё женское любопытство, — не обращая внимания на резкость его тона, кокетливо ответила она. Затем, бросив взгляд на золотые часики на витом браслете, громко вздохнула и сказала: — Какая жалость, у меня назначена одна встреча, на которую мне нужно поспешить, — Варвара одарила мужчин лучезарной улыбкой. — Ещё увидимся, — и, чуть покачивая бёдрами, покинула их. Хотя её слова не были адресованы кому-либо определённому из них, у Северуса создалось стойкое впечатление, что она обращалась именно к нему. Перспектива скорой встречи с этой кошкой отнюдь не радовала его. А что, если она встретится с Гермионой? Узнают ли они друг друга или пройдут мимо? Его-то колдунья узнала сразу. Не так-то просто было предположить, каков будет исход встречи Гермионы и Сорокиной. — Ах, какая женщина! — не без восхищения произнёс вслед Варваре Верхарен. В его глазах вспыхнули искорки. — А вы, mon ami scientifique, обратили внимание на камни в её магических перстнях? Рубины, а ещё чёрные и жёлтые ониксы. Страстность и лидерство. Par Dieu, хозяйка под стать своим камням. Очень родовитая колдунья. Помню её деда, Сергея Сорокина. Любой металл слушался старика, словно хорошо выдрессированная собака, а батюшка её, Владимир Сорокин, вместе с супругой Таисией — светлого ума была женщина — изучал магию сибирских народов. А ещё… — Кажется, я что-то слышал о них, — прервал словоохотливого бельгийца Снейп и, чтобы разговор не вернулся к персоне Сорокиной, быстро задал вопрос: — В чём разница между александритом с кошачьим глазом из Шри-Ланки и ЮАР? — О, mon ami scientifique, разница между ними просто колоссальна, — оживился ещё сильнее мастер камней. — Африканские александриты, в отличие от тех, что со Шри-Ланки, обладают крайне интересной особенностью…***
Северус остановился возле прилавка с алхимической посудой и приглядывался к флаконам для хранения зелий из мраморного стекла. Вдруг горлышко одного из сосудов обхватили длинные женские пальцы с заостренными тёмно-зелёными ногтями. По характерным перстням с рубинами и ониксами Снейп, не глядя на их хозяйку, догадался, кто рядом с ним. — Вы меня преследуете? — сквозь зубы спросил он у неё, не отрывая взгляд от выставленного на прилавке товара. Колдунья повертела в руках флакон и вернула его на место, бросив вместо ответа с пренебрежением: — Скверное качество, только зелье портить. Тут же появился колдун со сморщенным, как чернослив, лицом и с большим горбатым носом, тщедушного телосложения, одетый в засаленное, непонятного оттенка серое одеяние. По его негодующему выражению лица, без всяких сомнений, можно было понять, что это владелец прилавка. Он тут же, размашисто жестикулируя, затеял спор с Варварой, но она оказалась достойным ему противником. Она тараторила на его языке с такой поразительной быстротой, что к концу их пререканий владелец, качая головой и цокая языком, наклонился под прилавок и вынул оттуда сандаловый сундучок пятнадцать на пятнадцать дюймов. Установив ящик на стол, колдун театральным взмахом руки откинул его крышку. — Мой земтюзина толь для такой свядусий миль-дам, — перейдя на ломаный английский (определённо желая привлечь побольше внимания к своей драгоценности), пролопотал он, показывая Варваре нутро сундука. Северус, поддавшись любопытству, бросил косой взгляд на то, что окрестил владелец прилавка «мой земтюзина» и едва удержался от возгласа изумления. В ярко-жёлтом узорчатом шёлке гнездилась ступка с пестиком из молочно-голубого нефрита. На внешней стороне чаши был вырезан парящий над горами дракон, а ручку пестика украшала тигриная голова. Варвара взяла ступку в руки, повертев её и так, и этак, пристально разглядывая со всех сторон и наблюдая за игрой света на благородном камне. Аккуратно положив на место чашу, она приступила к осмотру пестика. — У твоего тигра стертые зубы, lyubeznyj, — проведя ногтем по распахнутой пасти его украшения, с капризными нотками заметила колдунья. — О, эт’ отень-отень сталый тигла, — с почтительным благоговением в голосе ответил колдун. — Сталый, как голот, в котолом мы быть. Тысися и тысися лет он впитать соки десяти тысиси магитиских тлаф. Много-много сил. Такой длагосенность ток для отень сильный воразей. — Хм-м, даже так, — задумчиво протянула Варвара, выдержав паузу, бросила короткое и чёткое, как удар хлыста: — Сколько? Колдун широко улыбнулся — в отличие от «отень-отень сталый тигла», количество и здоровье его зубов вызвало бы зависть у любой белой акулы, — и его лицо сморщилось ещё сильнее. Для ведения торга они перешли на его родной язык. Лишь изредка слышалось ворчливое, похожее на кошачье: «Маль-маль, миль-дам!». Несмотря на некоторое любопытство о том, сторгуются они или нет и сколько вытянет в итоге старик из Сорокиной, Северус ушёл, не дожидаясь финала их разговора. Он решил отправиться в павильон с изобретениями, надеясь найти там Гермиону и сбросить со своего хвоста Варвару. Но его надежды очень скоро разрушились: первую он не нашёл среди присутствующих, а вторая весьма скоро сама нашла его. — Уже третья наша встреча за сегодня, мистер Снейп, — довольно произнесла Сорокина, подойдя к нему. — Всё благодаря вашей настойчивости, — едко прокомментировал Снейп, затем добавил: — Судя по сундучку в вашей левой руке, торг удался. — О, да, — улыбнулась Варвара. — Упертый, однако, оказался старик, но я люблю раскалывать крепких орешков, мистер Снейп. — Чего же вы от меня хотите, миссис Сорокина? — задал прямой вопрос он. — Я мисс, мистер Снейп, — словно поправляла несмышленыша, сказала она. — Я хочу на вас работать. — Зачем вам работать на меня? — Мои родители всегда говорили, что нужно учиться у лучших. — Я по вашему лучший… — равнодушным тоном начал Снейп. — Давайте откинем лишнюю скромность — вряд ли найдется в Европе более трёх равных вам по мастерству зельеваров. Вдобавок вы молоды, то есть чисто теоретически потенциал у вас впечатляющий. — Вот так просто, — хмыкнул Снейп. — Вы только что говорили о моём потенциале, а каков ваш, мисс Сорокина? — Я думала, вам его продемонстрировала год назад, в конце февраля. Моё зелье позволило обойти чары казино и узнать ваше имя. И уж поверьте мне, это не предел моих способностей. — Допустим, вы на самом деле обладаете кое-какими способностями, но должен сказать, что вам придётся работать не на меня, а на британское Министерство магии. Разве данный факт вас не смущает? — мужчина бросил на неё испытующий взгляд. — Особой радости от данного факта не испытываю, но я уж как-нибудь смирюсь, — пожала плечами Варвара. — Хочу задать встречный вопрос: а вас смущает тот факт, что я не англичанка, мистер Снейп? Что-то в её голосе зародило подозрение в душе Северуса, что заданный вопрос имеет не чисто деловой характер. — Мне всё равно, — равнодушно ответил Снейп. — Меня интересуют только способности человека, а не то на каком клочке земли он появился на свет. — Вот и прекрасно! — быстро улыбнувшись, ответила колдунья. — Значит, у вас нет причин отказать мне… — Ваша настойчивость впечатляет, но одного этого качества иногда не хватает, — попытался урезонить собеседницу мужчина. — Я должен как следует подумать… — …и навести обо мне справки, — вставила она. — Не без этого, — кивнул колдун. — Вдобавок мне нужно будет обсудить вашу персону с нашим министром. — В таком случае уверена, что starina Кингсли не будет против, — уверено ответила Варвара. — Терпение, миссис Сорокина… — усмехаясь про себя, с холодным спокойствием в голосе сказал Снейп. — Я мисс, — она прищурила свои золотистые глаза, лёгкая полуухмылка коснулась её губ. — Может, вы перестанете так шутить, мистер Снейп. — Ни за что не лишу себя такого удовольствия, — ответил Северус. — И если вы желаете и планируете работать под моим руководством, вам придётся мириться с моими шутками. — Кто знает, может быть, мне удастся отучить вас от этой привычки, — заметив, что губы собеседника тронула ухмылка, Варвара чуть нахмурила брови и спросила: — Вы находите мои слова забавными? — Ещё бы, — кивнув, раздражающе спокойным тоном ответил мужчина. — Насмехайтесь до поры до времени, мистер Снейп… — Варвара хотела продолжить, но её внимание отвлекло что-то или кто-то, находящееся за спиной собеседника. Сорокина прицокнула языком и воскликнула: — Надо же! Виктор Крам в компании своей старой пассии. Северус непроизвольно повернул голову и посмотрел через плечо — компанию ловцу болгарской сборной по квиддичу составляла Гермиона. Мужчина не мог не отметить, что в паре с молодым худощавым спортсменом, чьё лицо вызывало сильную ассоциацию с хищной птицей, она выглядела ещё прелестнее и нежнее. От цепкого взгляда Снейпа не ускользнула улыбка, подаренная девушкой Краму. Данные наблюдения ядовитыми семенами упали в его сердце. — Ochen' milen'ko smotryatsya, — прокомментировала Варвара. — Интересно, как скоро он сойдется со своей английской zaznoboj? — Лучше бы вы заняли голову чем-то более полезным, чем интерес к чужой личной жизни, — едко сказал Снейп. Чтобы избежать встречи со счастливой парой, Северус направился прочь из павильона. В его душе поднялась такая буря эмоций, которая была окрашена лишь оттенками чёрной палитры. Мужчина опасался, что ему не удастся с ними совладать, и он выставит себя несдержанным подростком или даже хуже. Оказавшись в главном павильоне, Снейп решил покинуть ярмарку прочь от улыбающейся с нежностью другому мужчине Гермионы. «Прочь, прочь, прочь…» — настойчиво звучало в его голове.***
Гермиона направила палочку на замок и тихо произнесла: «Алохомора». Дверь беззвучно отворилась. Она и Северус занимали номер с двумя спальнями (второй пользоваться они не планировали) для отвода глаз. Стараясь издавать как можно меньше шума, девушка вошла внутрь и закрыла дверь. Двигалась в полной темноте она тихими крадущимися шагами, так как время пересекло черту в полночь, и она волновалась, как бы не разбудить Северуса. В погружённой в кромешную тьму гостиной было сильно накурено. — Наконец-то явилась, — прорезал ночную тишину хлёсткий голос Снейпа. Он доносился из одного из кресел. — Ой! — вздрогнув от неожиданности, воскликнула Гермиона и с нервным смешком добавила: — Я думала, ты уже спишь. Тут так темно, — колдунья сделала пасс волшебной палочкой и сказала: — Люмос. Так-то луч…— она замолчала на полуслове. Свет обнажил вполне говорящую картину: полная окурков (большая часть была лишь наполовину выкурены) пепельница на столике у кресла, выправленная из штанов и наполовину расстегнутая рубашка, сжатый в мужской руке большой бокал, наполненный на треть огневиски. Встретившись с осоловелым взглядом налитых кровью глаз Северуса, Гермиона робко произнесла: — Прости… Северус криво ухмыльнулся и осушил одним махом содержимое стакана. Поставив его на столик, Снейп похлопал себя по коленям и с вызывающим подозрение добродушием произнёс: — Иди сюда и расскажи, за что я должен простить тебя, Гермиона. Словно находясь в трансе, под властью его голоса, девушка подошла к мужчине и села к нему на колени. Избегая встретиться с ним взглядом и чувствуя нервное возбуждение, она глубоко вздохнула и сбивчиво начала: — Представь, я случайно встретилась с Виктором. Мы разговорились и никак не могли расстаться. Хотелось говорить и говорить о прошедшем и нынешнем… Ох, Мерлин, я такая эгоистка. Но между нами ничего не было, — Гермиона порывисто прижалась к нему и, уткнувшись ему в грудь, выдохнула: — Клянусь. Северус верил её словам, но звериное начало рычало и фырчало из своих темных глубин, заглушая голос рациональности. Оно чувствовало слабый запах ментоловых сигарет и полироли для метлы — запахи чужака. Зверь требовал крови. Чувства, которые он, казалось, выгнал из своей души, вновь жгли изнутри. Что же с ним делается? Почему его душевный покой и уверенность в себе превратились в песчаный замок? Столько уже лет прошло с тех пор, когда он в последний раз … ревновал. — Тебе нужно в душ, — не скрывая раздражения, сказал Северус. Снейп так быстро и резко вскочил на ноги, что Гермиона потеряла равновесие, но он вовремя подхватил её, не дав рухнуть на пол, как мешок картошки. Цепко ухватившись за её локоть, он решительно потянул девушку в ванную комнату. Снейп, не особо церемонясь, впихнул её в душевую кабину и, прежде чем Гермиона успела заикнуться о том, что ей нужно хотя бы раздеться, включил воду. — Северус, что ты, мать твою за ногу, творишь?! — вскрикнула она, всем своим видом напоминая мокрую кошку. — Смываю с тебя грязь, — с долей яда ответил он. — Тебе тоже нужно принять душ, — сказала девушка и, обхватив запястье, с неожиданной для мужчины силой затянула его под струи воды. Волосы, рубашка и брюки Северуса мгновенно намокли, облепив его лицо и тело. Кожа покрылась гусиной кожей: вода оказалась несколько прохладнее, чем он думал. — Ну как, чувствуешь себя чище? — с едкими нотками поинтересовалась Гермиона и невольно рассмеялась. Звонкий, словно трель колокольчика, весёлый смех прорвал ту хлипкую плотину, что сдерживала его эмоции. Он прижал девушку к стене и остановил её смех жадным, почти грубым поцелуем, а его руки крепко сжали девичьи плечи. Она попыталась сопротивляться его натиску, но эти попытки были равносильны тому, чтобы затушить огонь маслом. Задрав её мокрую юбку к животу, он надорвал с одной стороны бельё, затем расстегнул свои брюки и вынул возбужденный член. Подхватив Гермиону за ягодицы, он приподнял её, затем резким и быстрым движением проник во влагалище. Девушка вскрикнула и, чтобы хоть как-то унять неприятные ощущения и частично отомстить за них, вцепилась в мужское плечо острыми зубками. Северус выругался сквозь сжатые зубы, но её укус лишь подстегнул его возбуждение. Он мял, покусывал, целовал, двигал бедрами, проникая членом в её тело с каждым разом глубже и глубже — все его действия несли отпечаток грубости собственника. Если языку не хватало смелости произнести: «Ты моя!» — другие части тела не были столь робкими. Чувствуя спиной прохладный мокрый кафель, а грудью обжигающе горячее дыхание Северуса, постепенно Гермиона начала получать удовольствие, в котором растворилась. Голова шла кругом, а сердце в её груди рвалось наружу. На эфемерном уровне она ощущала, что Северуса охватило неистовство чувств, которое сжигало его. Она позволила его тёмному огню опалить себя, разделив с ним чувственное безумие. Гортанные стоны, прерывистое дыхание и короткие слова, произнесённые ими для того, чтобы направить партнера, привели к ослепляющей кульминации. От костра страсти, распалённого ревностью, оторвалась искорка и нашла своё место, неся с собой важный секрет.